Космос обетованный

Софья Вячеславовна Волошина, 2021

Эта история о том, как молодой космобиолог по имени Мартин ищет своё место в жизни. Ему предстоит первая экспедиция в космос, который кажется полным чудес местом, настоящей землёй обетованной. Но фантазии и реальность редко совпадают: Мартину предстоит столкнуться с такими проблемами, к которым не готовил ни один учебный центр. Сможет ли он сохранить себя, продолжить любить космос и двигаться к своей цели?

Глава 3

Головная боль вскоре прошла, и у меня появились силы на рефлексию. Не так я представлял свой разговор с тем, кем всегда восхищался. Теперь мистер Стилл ненавидел меня. Безумие! Ну почему всё так вышло? В своих мечтах я видел совместную высадку на Черныша и прогулки без скафандров в окружении чёрных растений. Одобрение, похвалу. Но нет же!

По какой-то причине я выбился из сил и был невероятно голоден. Человеческой еды в лаборатории не оказалось, поэтому я поддержал свои силы раствором, служившим питательной средой для бактерий. Это было весьма иронично, однако сработало — я пришёл в себя и снова смог нормально соображать. Раз уж я заперт на карантине в лаборатории, то чем мне заняться, как не исследованиями.

Решив, что симбионтом займусь позже, я начал с образцов грунта и воздуха Чаши. В процессе подготовки оборудования смог немного поразмыслить. Возможно, мистер Стилл прав, и я пошёл на неоправданный риск. Когда скафандр облепила серая жижа, не получилось заставить себя отказаться — существо убило бы меня, но сейчас пришло осознание — правильнее пожертвовать одной жизнью ради многих, как Рейн готов пожертвовать десятью членами команды ради блага планеты. Он смог, а я нет. Там, на Земле, в уютном мире, приспособленном для жизни и с безлимитным запасом кислорода, рассуждалось иначе. У себя в голове все герои. Я струсил, когда столкнулся со смертью! А ещё пожадничал — симбионт пообещал такое, от чего не отказался бы ни один человек… ни один космобиолог… ни один космобиолог, помешанный на знакомстве с новыми формами жизни.

Окончательно уверившись, что я трусливая жадная тварь, я приуныл по-настоящему, но работу продолжил. Пока сортировал образцы, делал тесты на сотню разных параметров — пусть установка и автоматическая, её всё равно необходимо загружать, настраивать и проводить очистку, — вносил всё в программу, дрянные мысли исчезли. Даже время потекло быстрее. Всё равно делать было нечего — лаборатория заблокирована снаружи, а Рейн Стилл не появлялся весь день.

На следующее утро планетолог всё же пришёл, одетый в скафандр — принёс еду.

— Добрый день, мистер Стилл!

Он промолчал, даже не желая смотреть в мою сторону, поставил контейнер с завтраком на стол и вышел.

— Спасибо… — крикнул я закрывшейся за ним двери.

Тяжесть на душе не помешала хорошему аппетиту. В сравнении с питательной средой для бактерий корабельный рацион показался шедевром высокой кухни. После нормальной человеческой еды я задремал в кресле — усталость брала своё, а запущенные процессы могли проходить без участия лаборанта. Мне снилось что-то невразумительное: я опять угодил в жижу, а стоящий рядом Рейн Стилл запрещал соглашаться на предложение симбионта и колотил в скафандр невесть откуда взявшейся палкой. Я вздрогнул и проснулся.

Или не проснулся? Я вскочил с кресла, в котором спал, но ту же плюхнулся обратно — корпус корабля вибрировал и трещал, как скафандр в моём сне. Освещение сменилось красным, аварийным, завыла система оповещения.

— Произошло нарушение целостности обшивки! Произошло нарушение целостности обшивки! Объявляется чрезвычайна ситуация! Активирован протокол восемь!

Лучше бы это был сон… Что за грохот? Почему обшивку пробило? Мы что, угодили в астероидный пояс? Как так вышло? Корнелиус, конечно, так себе человек, но как капитан — опытный, знал, что делал. Невозможно, чтобы он так ошибся… А система всё чеканила синтетическим голосом:

— Разгерметизация помещений два-пять, два-шесть, два-семь, два-восемь! Внимание, разгерметизация помещений два-пять, два-шесть, два-семь, два-восемь! Критические повреждения обшивки! Активирован протокол восемь «C», закрытие второй переборки в целях обеспечения безопасности экипажа! Внимание, производится аварийное закрытие второй переборки! Всем членам экипажа покинуть вторую зону! Шестьдесят секунд до закрытия, пятьдесят девять секунд до закрытия, пятьдесят восемь секунд до закрытия…

Вторая зона? Медицинский отсек с карантинной зоной и химическая лаборатория. Рейн, Юна и Наталия. Они могли быть там! Да кто угодно мог быть там! А если кто-то ранен, и они не успеют выбраться?!

«У тебя участился пульс, — вмешалось в мысли живущее во мне существо. — Ты нервничаешь. Нужно успокоиться».

— Успокоиться?! — взревел я. — У нас половина корабля отвалилась, а ты говоришь — успокоиться!

«Насколько мне известно, корабль оснащён посадочным модулем и аварийными эвакуационными капсулами. Тебе волноваться не о чем».

— Я знаю, что есть капсулы, но меня это ничуть не успокаивает! Ни одна капсула не долетит до Земли или любой другой колонии!

Я разговаривал сам с собою вслух, как псих из какого-нибудь кино. А, может, не было никакого симбионта, и я просто сошёл с ума после дежурства на планете? Очень надеюсь, что это не так…

Вдруг раздался грохот, и корабль тряхнуло, а потом земля ушла из-под ног. Тело стало лёгким и поднялось над полом вместе с незакреплёнными пробирками. Гравитация вырубилась? Я, конечно, не корабельный инженер, но нас учили: если резко вырубило тяготение, то всё, хана, система жизнеобеспечения сдохла. Тело воспарило к потолку. С перепугу я забыл все предполётные тренировки, в голове крутились мысли одна мрачнее другой. Смерть от недостатка кислорода, смерть от голода, смерть от переохлаждения. И вдруг, снова без предупреждения, ко мне вернулся прежний вес. Я не успел среагировать, плюхнулся с двух метров и ударился плечом о лабораторный стол. Боль взвыла в теле оглушительной сиреной, и одновременно с ней активизировалась настоящая система оповещения:

— Нарушение целостности внешней обшивки в зоне три, угроза разрушения первого сектора энергоустановки! Внимание, нарушение целостности внешней обшивки в секторе три!

Первый сектор энергоустановки? Чёрт, это звучит скверно. Если у нас не будет энергии, у нас не будет работающих двигателей, а корабль без двигателей — это консервная банка в космосе.

С первого раза встать не вышло — опустившееся плечо снова вспыхнуло болью. Я заметил боковым зрением, что около шеи торчала кость. Симбионт в голове велел: «Дай мне восстановить наше тело! Прижми правый локоть к груди. Вот. Так и держи!»

Я так и сделал. Правая часть тела от шеи до пупка потеряла чувствительность, а рука обвисла, словно парализованная, и перестала болеть.

«Временные неудобства. Хорошо, что не голова — с вашим мозгом всегда так много проблем…» — голосом Рейна Стилла прокомментировал мой сосед по телу. — А продолжишь так неаккуратно относиться к нашей общей оболочке — возьму контроль на себя!»

Интересно, это шутка? Про контроль…

Симбионт возился долго, я даже задремал. Точно его проделки — под барабанный бой астероидов не так-то просто уснуть. Проснулся я от того, что система снова истерично выла:

— Внимание, нарушение целостности сектора два и пять энергоустановки! Второй двигатель повреждён! Внимание, нарушение целостности сектора два и пять энергоустановки! Второй двигатель повреждён!

Нет, нет, нет! Сначала первый, затем второй и пятый? Насколько я знал, наша установка состояла из пяти секторов, четыре работают — один резервный. Но если повреждены три сразу, то у нас большие проблемы.

— Внимание, экстренное отключение двигателей!

Да, именно такие проблемы! Если большая часть энергоустановки повреждена, двигатели отключаются, оставляя запас энергии для системы жизнеобеспечения. Логика в том, что живая команда сможет починить двигатели или энергосистему либо воспользоваться эвакуационными челноками. Раньше всё было иначе, делали ставку на то, что даже на одном двигателе с повреждённой энергоустановкой можно добраться до планеты. Но потом череда аварий несколько лет назад положила конец подобной схеме. На полёт расходовался почти весь ресурс, а системы очистки воздуха и медицинская система в условии недостатка энергии часто давали сбой, и команда погибала…

«Надеюсь, что все наши живы!» — мелькнула мысль. У них не было симбионта, чтобы вылечить раны. И тут я вспомнил о руке — она, кстати, была в порядке. Сгибалась, разгибалась, не болела. Не осталось даже раны там, где кость проткнула кожу, только красный шрам.

Еле слышный гул, который сопровождал нас с начала путешествия, резко стих. Несмотря на вой аварийной системы и барабанящие космические камни, без этого звука навалилась тревожная тишина, и концерт для обшивки с астероидами звучал, как сквозь вату. Вот и всё, мы застряли в космосе, пока у нас не кончатся ресурсы. Если повезёт, запаса хода аварийных капсул хватит, чтобы высадиться на Черныша и оттуда послать сигнал бедствия. Вот только кому? Даже если бы сигнал мог дойти до Земли, он оказался бы там не раньше, чем наши кости станут частью местных осадочных пород. Единственное, на что мы можем рассчитывать — это дублирующая экспедиция, но вряд ли новый корабль отправят в такую глушь…

«Твоя продолжительность жизни будет значительно выше, чем у обыкновенных представителей твоего вида, — услышал я голос в голове. — Нахождение в непривычной атмосфере не вызовет проблем. Ты доживешь до того, как тебя спасут», — после недолгого молчания добавил он.

«А остальные? Они доживут?»

«Остальные могут последовать твоему примеру и сделать себя неуязвимыми», — отрезал симбионт. Опять голосом Рейна, вот гадёныш!

Возможно, двигатель и энергосистему можно будет починить — не зря на борту два прекрасных корабельных инженера и пять универсальных рабочих роботов для автономных поселений. И тогда вопрос отпадёт сам собой, мы сможем выбраться либо подать сигнал и вернуться домой… Если из-за симбионта нас не собьют на подлёте к родной планете.

«Не собьют, если не узнают обо мне, — ехидно прокомментировал сосед по телу. — А не узнают, если никто из команды не расскажет».

Надо было выбраться из запертой лаборатории, поговорить с экипажем, объяснить ситуацию. Мистер Стилл, наверное, уже сообщил остальным, что я за существо, и от меня могут захотеть избавиться. Повезло, я живучий…

Вдруг в голову пришла отличная идея.

«Ты помог мне с раной… А другим людям поможешь, если они травмировались?» — спросил я у соседа.

«Да. Мне просто нужен контакт с ними», — легко ответил симбионт.

«Ого! Выходит, ты всесилен?»

«Нет. Существо после наступления биологической смерти могу только сожрать».

— Вот тварь!

Какой же он всё-таки мерзкий! Но зато полезный. Самое главное, чтобы я выбрался из лаборатории.

«Можешь усилить тело? Ну, чтоб не травмировалось?» — спросил я.

«Усилить? Да, это нам пригодится!»

Голова закружилась, внутри всё начало болезненно тянуть. Суставы выкручивало, как при лихорадке, а во рту пересохло, и голод усиливался. Потом симбионт сжалился и выключил сознание. Очнувшись, я понял, что астероиды больше не барабанят по обшивке, корабль не сотрясается. Тело ощущалось иначе, словно кости потяжелели и мышц стало больше. Надеюсь, я выгляжу как прежде…

«Мне нужно было поесть, и я воспользовался твоими запасами», — весело сообщил симбионт.

Он сожрал всю органику, которая хранилась в лаборатории: образцы, питательные растворы и заготовки для них. Значит, пока я спал, моё тело ходило по лаборатории и ело. Без моего ведома?

— Вот гад! — буркнул я вслух.

Потом научу его хорошим манерам, сейчас главное выбраться из лаборатории. Мои способности нужны экипажу. Что бы там ни говорил Рейн Стилл, в ситуации форс-мажора слепое следование букве закона никому не нужно! Интересно, он сам жив?..

Я разогнался и ударил плечом дверь, испытывая новое тело. А что, в боевиках срабатывало! Дверь немного погнулась, но плечо заболело, а симбионт тут же недовольно зашипел: «Ненормальный, что ли? Только же восстановил тебя!»

«Мне надо выбраться наружу, — безапелляционно заявил я. — Лабораторию можно открыть только снаружи, значит, надо выломать дверь, так?»

«Как в кино, которое ты смотрел на Земле? Нет, в жизни всё иначе. Я так не могу», — отрезал симбионт.

«Но мы должны выбраться!»

«Чтобы выбить заблокированную дверь, тебе надо съесть очень много органики, чтобы тело увеличилось, пока дверь не вылетит, — предложил сосед по телу, а потом грустно добавил: — Но нам не хватит органики».

Он что, всерьёз решил, что я соглашусь на такое?!

Больше идей не было, поэтому я сел перед дверью и стал думать. Силой не вышло, плечо пострадало несоизмеримо сильнее обшивки. А если прикрепить щуп к двери и к полу, а потом сокращать его, пока створка не выломается?

«Неплохая идея», — похвалила меня тварь.

Но на деле ничего не вышло. Длины щупа, который он мог без вреда отделить от своего тела, не хватило, да и достаточно плотно прилепиться к поверхности двери он не мог. А когда пришлось поедать отделённое, чтоб сохранить биомассу, меня чуть не стошнило. Хватит с меня таких экспериментов.

«Возможно, нам удастся вскрыть замок», — предположила тварь. Что ж, если симбионт сможет перепрограммировать или просто отключить резервный аккумулятор, разомкнув цепь, будет неплохо. Звучит фантастично, но почему бы не попробовать!

Корпус устройства замка был герметично закрыт, поэтому пришлось повозиться, чтобы снять крышку. Когда наконец мы смогли её сдвинуть, от руки потянулся тонкий щуп, и я словно увидел, что находилось внутри. По ощущениям напоминало нейропривод экзоскелета, даже голова немного закружилась. Тварь молчала — рылась у меня в мозгу, выискивая нужные знания. Об устройствах автоматизации и о корабельной технике я знал только то, что рассказывали на предполётном курсе. И мои знания говорили, что замок невозможно открыть изнутри. Я вспомнил, что, если обесточить систему, срабатывала механическая защита, и он закрывался так, что открыть его мог только капитан с центрального пульта управления или специальным электронно-механическим ключом.

Никуда мы не выйдем! Так и останемся тут навсегда!

Я отошёл к столу и долго смотрел на своё отражение в одной из пробирок. Дамы и господа, полюбуйтесь, так выглядит беспомощный дурак, который сдохнет запертым в лаборатории! Я со злостью швырнул в дверь одну, другую. Пробирки были из пластика, потому не разбивались и отскакивали от двери, а я так хотел уничтожить их вместе со своим отражением. Я швырнул ещё одну, вкладывая всю свою злость… Дверь вдруг отъехала в сторону, и пробирка просвистела над ухом капитана Корнелиуса. Вместе с ним были Ульрих и Максимилиан, а рядом плыли носилки с антиграв-движком, на которых лежал Ричард Трейси.

— Он тут прохлаждается! — заявил кэп, зло уставившись на меня. Хорошо, что я не попал ему в голову. — У нас вообще-то проблемы, а ты тут заперся и швыряешься от скуки пробирками. Высыпался после ужасно сложной миссии безделья? На планете не доспал? А ну встал быстро!

Ульрих, Максимилиан и Корнелиус внимательно смотрели на меня, ожидая ответа. Это была поисковая группа: когда с кораблём что-то случается, то незанятые в оказании помощи участники экспедиции обследуют корабль.

— Здесь… замок глюканул… — Я кивнул на развороченную панель, поднимаясь на ноги. — Не мог выйти.

Капитан не стал слушать, кинул через плечо:

— Сбор в кают-компании! — и направился дальше.

Значит, Рейн ничего не рассказал про меня и симбионта? Видимо, нет, иначе они бы замуровали меня, заварив дверь снаружи…

— Что с ним? — спросил я шёпотом у Ульриха, кивнув на Ричарда, который сипло и с хлюпаньем дышал.

— Мы думаем, что лёгкое пробило. Ему ещё повезло, Юна и Виктор там остались… — Он кивнул в сторону переборки, отрезавшей коридор у нас за спиной. Мрачно-серая, с чёрно-жёлтой полосой посередине, символ безысходности для тех, кто не успел вернуться на корабль. — Мертвы, представляешь… Позавчера только Юне половину жалования за этот месяц в карты проиграл… Блин… А сегодня уже и отдавать некому… Дичь какая-то, не верится… Переборка опустилась — и всё, живы они ещё были или нет — неважно…

— Заткнись! — рявкнул Корнелиус. — Хватит ныть!

Ульрих замолк.

Возникло чувство, словно меня облили холодной водой. Да, космос опасен, там происходит много трагедий, постоянно кто-то гибнет. Но когда отправляешься в экспедицию, то до последнего считаешь, что это не коснётся тебя самого или твоих коллег, что всё обойдётся. А тут двое разом, да ещё так ужасно. Во тебе и работа мечты!

— А остальные как? — шёпотом спросил я инженера через пару минут, когда мысли в голове немного улеглись.

— Ну так… Макс, Наталия и наш кэп в порядке, я тоже. Шарнулся чуток, но ничего ценного не отбил. Рейн башкой стукнулся, сильно. Теперь без сознания… Харрис О'Харрис нос поломал, да это ерунда… Какая-то херня с гравитацией произошла, автоматика заглючила, ну ты знаешь. Она не должна так резко включаться… Макс сейчас разбирается, как завести эту чёртову консервную банку… Хорошо, что ты не пострадал, я думал, что ты с Юной и Виктором, там…

— Да заткнись ты уже! — повторил кэп.

Максимилиан молчал, только недовольно поджал губы.

Большую часть кают-компании занимал развёрнутый временный лазарет — палатка с полупрозрачными стенами. Медицинский отсек остался за закрытой переборкой, хорошо хоть лазарет сохранился. Понятно, что основное оборудование пропало, но мобильный медицинский робот, предназначенный для длительных высадок на планету, уцелел. Наталия возилась с ним, настраивая и подключая оборудование, ей помогал громила Харрис. Для своих габаритов он на удивление аккуратно обращался с аппаратурой. Никогда бы не подумал…

— Так… Я двух сразу не осилю, и робот один, — Наталия отвлеклась от своего занятия и подбежала к Ричарду, принявшись его ощупывать и осматривать.

— Лёгкое пробито. Пусть ждёт, сначала я Рейна подлатаю… — она вынесла свой вердикт, и поспешила обратно, — у Харриса что-то запищало.

Мистер Стилл лежал на кушетке посреди мобильного лазарета без сознания. Через стенки из мягкого прозрачного пластика я видел ребристую трубку и поршни аппарата искусственной вентиляции лёгких. Да сколько можно? Двоих нет, ещё двое в тяжёлом состоянии! Нет, нет, нет! Им нельзя умирать!

«Мне нужно, чтоб ты помог Ричарду и Рейну!» — потребовал я у симбионта.

«Обеспечь мне физический контакт. Кожа к коже, и не прерывать его, пока я не закончу».

Это было грубейшим нарушением третей главы Правил и, как бы сказал мой папаша, «недостойным мужчины инфантильным поступком». По его мнению, я только на такие и был способен. Но если есть возможность помочь членам команды, то я не стану её упускать!

Я не стал идти в палатку лазарета, чтобы не выдать себя раньше времени, поэтому начал с Ричарда. Воспользовавшись тем, что Максимилиан что-то горячо обсуждал с капитаном, Наталия с Харрисом склонились над каким-то прибором в операционной, а Ульрих сидел, опустив голову, я незаметно взял инженера за запястье.

«Стой ровно, не шарахайся, мне нужен весь ресурс», — заявил симбионт, и я вдруг оказался парализован, в полной темноте и тишине. Потом послышался странный неприятный звук, похожий на гул нашего двигателя. Перед глазами замелькали странные картинки, которые я сначала не мог разобрать, а потом с трудом сдержал тошноту: симбионт проникал внутрь тела Ричарда, выискивая травмированные лёгкие, показывая всё это мне. И дело не во внутренностях, а в ощущении того, что находишься внутри живого существа. Фу!

«Могу срастить только мягкие ткани. Или исцелить полностью, но одного, — сообщил симбионт чрез некоторое время. И спросил голосом Рейна Стилла: — Может быть, стоило начать с другого человека? Того, которым ты так восхищаешься?»

«Заткнись и сделай так, чтобы выжили оба! — мысленно рявкнул я. — И не показывай подробностей, мерзко».

Симбионт по-человечески усмехнулся, и я перестал вообще что-либо ощущать. Слух, зрение, управление телом — всё это больше не принадлежало мне. Вот, значит, каково это — быть парализованным: сознание плавает в чёрной жиже и не может выбраться. Паника накрыла с головой, дыхание сбилось.

«Да дыши ты нормально», — недовольно отозвался мой сосед по телу.

Легко ему говорить. Не его заперли в своём же теле, как в тюрьме. Когда воображаешь космические приключения, то всегда уверен, что ты-то обязательно не струсишь, поведёшь себя, как персонаж боевика. А в жизни всё оборачивается, как в дурацком ситкоме, который хочется поскорее выключить, потому что главный герой — идиот! Чтобы не сойти с ума, я принялся считать. Дойдя где-то до пятисот, я сбился и начал сначала, потом несколько раз сосчитал до тысячи — и, о чудо, симбионт вернул мне контроль над телом.

Ричард странно смотрел на меня ошалелыми глазами, отрывисто дышал, раскрывал рот, будто хотел что-то сказать, и пытался схватить меня за руку.

«Этот будет жить. Только рёбра сломаны, но они срастутся без моей помощи… — сообщил мне сосед по телу. — Теперь второй. Тебе надо к нему подобраться и быстро. Сейчас!»

Ричард вдруг закричал. Я испугался за него, но краем сознания уже думал о другом: как попасть к Рейну, чтобы не привлечь внимания. И тут инженер забился в судорогах. Наталия бросилась к нему, оставив Харриса с роботом.

«С ним всё в порядке, — уверил меня симбионт, но я медлил, стоя около инженера. — Это сделал я. Так надо. Иди к Рейну, быстро».

Я забежал в лазарет, отодвигая прозрачную завесу. Хорошо, что Харрис был занят и не заметил, даже если бы мы снова попали в астероидный пояс. Его лицо закрывали очки дополненной реальности — он программировал напрямую, сосредоточенно морщась и что-то шепча. Рейн, под глазами которого уже начали проступать синяки, распластался на кушетке. Герои юности и образцы для подражания — тоже люди.

«Мартин, процитируйте главу три, параграф восемь Правил…», — воспоминание всплыло в голове не вовремя. Мой кумир не простит меня, когда очнётся.

Конец ознакомительного фрагмента.