Неравный брак

Софи Кортес

Пылкая и нежная, страстная и драматичная история любви дочери кузнеца Марии и молодого боярина Федора в эпоху Древней Руси. Вопреки сословным предрассудкам, княжескому гневу и многим испытаниям, влюбленные борются за свое счастье. Венчание в тайне, побег в чужие земли, тяготы изгнания — им предстоит пройти через многое, но их чувства лишь закаляются в горниле невзгод. «Одна семья, одно сердце» — таков их девиз и залог долгой, счастливой семейной жизни.

Глава 3. Орлиный взор

Просторная горница была залита светом, льющимся сквозь слюдяные окна. Дубовые стены увешаны дорогим оружием, в красном углу мерцали образа, а посреди стоял тяжелый резной стол, заваленный свитками. Чуть поодаль, на лавке, покрытой персидским ковром, сидел он — молодой боярин Федор в алом расшитом кафтане.

При виде Марии он на миг оторвал взгляд от бумаги, которую изучал, и вопросительно поднял соболиные брови. Сердце девушки пропустило удар. Словно обжег ее этот взор — пронзительный, темный, будто у ночного хищника. Не мужчина, а воплощенная стихия, опасная дикая сила.

Спохватившись, Мария бухнулась в глубокий поклон, пряча пылающее лицо.

— Здравия желаю, боярин. Кинжал тебе от батюшки моего Кирилла-кузнеца принесла. Лучшая его работа.

Федор молча поднялся, подошел ближе. Мария краем глаза видела его сапоги из мягкой кожи, расшитый золотом подол кафтана. А подняв взгляд выше, невольно вздрогнула — таким пронзительным и пристальным было выражение его орлиного лица.

Он взял у нее холстину, развернул. Любовно провел пальцем по клинку, слегка нажал на острие, оценивая крепость стали. Довольно крякнул:

— Хороша работа. Кириллу-мастеру мое уважение. Ну и тебе спасибо, красавица, что доставила.

Мария вспыхнула от этого неожиданного комплимента и еще ниже опустила голову. Ну вот, все случилось, как она и боялась — не сдержала взгляда, выдала смущение. Теперь боярин небось будет потешаться над глупой дочерью кузнеца.

Но Федор лишь мягко усмехнулся краешком рта:

— Как звать-то тебя, красна девица?

— Мария… Марьей кличут… — чуть слышно выдохнула она.

— Мария, значит. Что ж, Мария, не часто я таких пригожих вестниц встречаю. Кириллу большая удача с дочкой повезло.

Он легонько коснулся пальцем ее подбородка, заставляя поднять лицо. На миг Марии показалось, что сейчас случится что-то непоправимое — боярин обнимет ее, прижмет к себе… Все девичьи страхи вдруг всколыхнулись, сдавили горло.

Но Федор лишь заглянул ей в глаза — пристально, испытующе, будто пытаясь прочесть самые сокровенные мысли. А затем отстранился и бросил слуге:

— Эй, Тимоха! Неси плату кузнецу.

Слуга с поклоном протянул Марии туго набитый кошель. Сжав его вспотевшими пальцами, она торопливо присела в неловком поклоне:

— Благодарствуем, боярин. Отец будет доволен.

— Передай отцу, что и я его работой доволен. И хорошенько береги себя, Мария. Такую красоту грех от мира прятать, — усмехнулся Федор.

Даже не попрощавшись, он отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. Мария, пунцовая от смущения и странного волнения, пятясь, выскочила за дверь. Сердце бешено колотилось, мысли путались. Ну и зачем боярин с ней любезничал? Не иначе как забавы ради, поиграть захотелось…

Кубарем скатившись с крыльца, Мария кинулась к своей лошадке. Прочь, прочь отсюда, в привычный и понятный мир! Подальше от этих орлиных глаз, вкрадчивого голоса и странного трепета в груди. Еще чего доброго примут за бесстыжую вертихвостку, польстившуюся на боярское внимание.

Уже вскочив на лошадь, она вдруг почувствовала спиной чей-то взгляд. Неужто?.. Обернувшись, встретилась глазами с Федором, стоящим у окна. Тот все так же испытующе смотрел ей вслед.

Пришпорив лошадь, Мария вылетела за ворота. Ветер бил в лицо, вышибая непрошеные слезы. Впервые за годы спокойной и предсказуемой жизни ей вдруг стало страшно. В эти минуты она еще не знала, что детство закончилось. И неумолимая стихия страсти уже ворвалась в ее судьбу.

***

Несколько дней после встречи с боярином прошли для Марии словно в тумане. Она механически исполняла привычную домашнюю работу, но мыслями то и дело возвращалась в ту горницу, к пронзительным темным глазам и вкрадчивому голосу. Нет-нет, да и ловила себя на том, что трепещет и краснеет при одном воспоминании. Не иначе, опоил ее Федор Юрьевич чем, приворожил, как в сказках бывает.

В такие моменты она со стыдом и страхом одергивала себя. Негоже простой девушке о боярине вздыхать. Он, небось, думать о ней забыл, а ей теперь душу бередит… Нет уж, надо выбросить напрочь из головы и думать о другом. Вон, даже матушка из болезни своей встрепенулась, заметила Машину задумчивость. А отец под вечер разговор завел, что, мол, пора дочь замуж отдавать, жениха искать.

— Девка-то на выданье, расцвела вся, — рассудил Кирилл, хлебая из миски щи. — Тебе, Марьюшка, пятнадцатый год уже. В эти лета твоя мать мне первенца родила.

У Марии от этих разговоров кусок в горло не лез. И что она за невеста? Одно приданое — краса девичья. Не больно-то женихи на бесприданниц польстятся… Хотя отцу виднее. Да и самой пора о семейном очаге задуматься, а не о чужих мужьях греховные думы думать.

Конец ознакомительного фрагмента.