Исповедь влюблённого мужчины

Георгий Кончаков

Любовь двух сердец нуждается в таланте. Георгий и Людмила оказались талантливы в любви. Превратности судьбы привели к бракосочетанию любящих через два десятилетия. Счастливая семейная жизнь не так часто встречается, но возможна. Если вам доведётся проезжать из Петербурга в Москву, за Тосно село Ушаки. Вторая улица слева – улица Маяковского. В доме номер восемь надо пройти огородом до конца участка, примыкающего к лесу. Там увидите дуб, посаженный Георгием, – «Дуб Любви». Прикоснитесь к нему, он приносит счастье влюблённым и всем, кто понимает, что Любовь творит мир.

Часть первая

Пролог

Я мёртв. Меня нет. Но я присутствую в этом мире. Я его вижу. Я его наблюдаю. Мне доступны все звуки, запахи, цвета. Окружающие не замечают моего присутствия. Для них я не существую, как перестала существовать Люся. Люся перестала существовать навсегда.

Она утратила способность ощущать и воспринимать мир, людей. Она навсегда ушла из жизни. Она не знает об этом. Уходя из жизни, она не успела почувствовать боль, не успела помыслить, что покидает навсегда родных и близких, которых оставила, осиротила. Она не успела испытать ни физической боли, ни душевных страданий, которые мучают умирающего человека, когда он в состоянии размышлять о себе, о своём расставании с жизнью, что он своей смертью причинит боль близким людям. Ни о чем таком не успела подумать. Вот так в одно мгновенье взяла и ушла. Её не стало. Она ничего больше не чувствует, ни о чем не мыслит, не переживает, не страдает. А я мыслю, я размышляю о её безвременном уходе. Хотя меня тоже нет. Я мёртв. Но я вижу людей, которые продолжают двигаться и копошиться в повседневных делах и заботах. Они не замечают, что я наблюдаю за ними. Они не знают, что Люси больше нет. А я всё это знаю, ощущаю, в растерянности и недоумении спрашиваю: «Как же так? Этого не может быть! Как могло случиться, что её больше нет?!».

В тот день она работала во вторую смену. Из поликлиники возвращалась в восьмом часу вечера. Там, где улица Правды упирается в Звенигородскую, нерегулируемый переход, нет светофора. Да, впрочем, её зрение за последний год настолько ухудшилось, что огни светофора на противоположной стороне улицы она всё равно не различала. Осенью собиралась делать операцию: ставить искусственные хрусталики в оба глаза. На тротуаре безлюдно. Пристроиться для перехода улицы было не к кому. Полагаясь больше на слух, чем на зрение, перешла улицу. Потом замедлила шаг, остановилась. Что пришло ей в голову, что вспомнила, о чём подумала? Об этом никто никогда не узнает. Люся развернулась и вновь вышла на проезжую часть улицы. Водитель не успел даже попытаться затормозить. Удар оказался достаточно сильным. Люся ничего не почувствовала. «Скорая помощь» за несколько минут доставила её на Литейный проспект в Мариинскую больницу. Там на операционном столе в реанимации она скончалась, не приходя в сознание.

Я всю неделю находился в Ушаках, селе километров на пять растянувшемся вдоль Московского шоссе и частично перебравшимся по другую сторону железной дороги. На улице Маяковского домик с верандой в одну комнату с маленькой кухонькой. Огород с несколькими яблонями и кустами смородины. Наследство от умершей Люсиной матери. Мы пользовались этим незатейливым жильём только летом, когда занимались по привычке огородом, выращивая картошку, огурцы и разную зелень, обычную для нашей местности.

У меня начался отпуск. Люся должна была пойти в отпуск в конце августа. Оказавшись один за городом, я понемногу занимался уходом за посаженной растительностью, а всё остальное время наслаждался чтением да мастерил модельки автомобилей. Со школьных лет увлекался моделизмом: строил модели самолетов, кораблей. А когда перешёл на преподавательскую работу в автотранспортный техникум, переключился на автомобили.

В тот вечер долго не ложился спать. Я не спал, когда около часу ночи постучали в окно. С последней электричкой приехали Ира и Дима. Ира вошла и сказала: «Ты, дедушка не волнуйся. Позвонили из больницы. Бабушку сбила машина. Но ничего серьёзного. Её сразу доставила «скорая помощь». Дали свой телефон. Узнали, что никого из взрослых дома нет, просили не беспокоиться за здоровье бабушки, утром позвонить». Услышав такое известие, я не встревожился, а только огорчился. Огорчился не из боязни за здоровье, тем более жизнь Люси, а представил, что даже если небольшая травма, раз попала в больницу, сразу не выпишут. Значит, придётся ежедневно навещать Люсю. И огород без присмотра не оставишь. Огурцы и помидоры поливать надо, на грядках прополка нужна. Надо будет тратить время на поездки в город, на ночь возвращаться. А вдруг перелом, гипс, тогда это надолго затянется. Весь отпуск нарушится. Вот такие мысли вызвали озабоченность. Ни мне, ни Ирише и в голову не приходило, что столкновение могло оказаться смертельным.

Рано утром электричкой отправились в город. И только, когда подъезжали к дому, меня стали одолевать сомнения. Почему дали телефон и просили позвонить утром? А может, Люси уже и в живых нет? Я гнал прочь страшные мысли. Но они вновь и вновь приходили в голову. Так продолжалось до самого дома, пока не вошли в квартиру. Мне было страшно. Я отказывался представить, я подумать боялся, что может быть смертельный исход. Набрал номер телефона. Мужской голос ответил сразу, как будто ждал моего звонка. Уточнил, кто и когда поступила. Было ясно, что знает, о ком идёт речь. Но попросил подождать, отложил трубку и удалился. Я окаменел в ожидании, я понимал: мне могут сейчас сказать самое ужасное, но теплилась надежда, что всё нормально, травма незначительна, я смогу подъехать и увидеть Люсю живой и здоровой, наверняка раздосадованной случившейся нелепостью. Она последнее время очень остерегалась машин, плохое зрение её пугало. Голос в трубке соболезнующе произнёс: «Она скончалась ночью, не приходя в сознание. Несколько часов провела на операционном столе, но спасти не удалось». Произошло непоправимо ужасное. Я понимал, но не хотел принять, не хотел признать, что Люси больше нет. Это невозможно. Как же так?! Я есть, а её нет.

Деревянным голосом, суетливо, в полном недоумении заставил себя продолжить разговор. Я не знал, зачем мне это нужно. Я не мог понять и объяснить своего поведения. Стал спрашивать: когда и куда должен подъехать. Выслушав, машинально положил трубку. Подошёл к открытой двери, ведущей в коридор. Ира стояла в ожидании. Я не мог говорить, комок подступил к горлу, горло сдавило. Через силу негромко выкрикнул: «Бабушки больше нет, бабушка умерла». Ира громко, навзрыд заплакала. Что-то выкрикивала, то ли причитая, то ли заклиная, душераздирающим плачем выражая своё горе. Дима стоял рядом, растерянно поддерживал её. Она вцепилась в него, уткнулась лицом в грудь и судорожно рыдала.

Я закрыл дверь в коридор, вошёл в спальню, ничком свалился в постель. Ту самую постель, в которой мы с Люсей провели столько счастливых ночей. Теперь эта постель принадлежала мне одному. Теперь уже никогда на этой постели не будет Люси. Постель опустела. Слёзы лились из моих глаз. Рыданий не было. Не было плача. Когда я дошёл до этого места в своём повествовании, слёзы опять обильно потекли из глаз. Слёзы застилали глаза. Я вытирал их ладонью, чтобы разглядеть строчки и продолжал печатать, а слёзы неумолимо текли. Я снова с болью переживал постигшее нас горе. А тогда неожиданно для себя завыл. Я выл самым настоящим образом. Так воет волк, почуяв беду. Так воет собака, потеряв хозяина. Я выл и не мог остановиться. Мне было жалко не себя. Я оплакивал Люсю. Мне было бесконечно жалко её. Ну, как же так? Ещё вчера она радовалась жизни, улыбалась, от души смеялась по самому незначительному поводу, была весёлой. Она могла ещё долго жить. Многие годы. И она, и я понимали, что мы в том возрасте, когда надо быть готовыми к смерти. Ни её, ни меня приближение смерти, неизбежность смерти не пугали. Мы нередко обменивались мыслями, рассуждали по этому поводу. Частенько подшучивали над смертью, умереть — какие тут могут быть страхи? Единственно, на чём делала всегда упор Люся — хотела уйти из жизни первой. «Я твоей смерти не перенесу, — неизменно заявляла она. — После всего пережитого в жизни, после перенесённой смерти сына я не выдержу этих страданий». Но это время, казалось, придёт нескоро. Никто всерьёз не задумывался, что одному из нас придётся хоронить другого. И вот это произошло. Но вместе с Люсей умер и я. Будущего у нас не было, настоящее перестало существовать, в памяти сохранилось только прошлое. И я стал вспоминать.

1. Знакомство

Молодой человек приятной наружности, роста среднего, худощавый, о таких говорят: тонкий, звонкий и прозрачный, уверенно ступил на перрон Балтийского вокзала. В руке соответственно росту — чемодан среднего размера, и нёс он его без заметных усилий, хотя внутри находилось всё имущество, с которым прибывший собирался начать жизнь на новом месте. Молодые люди в этом возрасте нередко приезжают в большой город, чтобы покорить его и прославить своё имя, а заодно и сам город сделать еще более знаменитым. Наш герой не имел таких притязаний.

Он обладал, как я уже сказал, приятной внешностью. По крайней мере, в собственных глазах. Хотя полагал, что другие тоже таким его считали. Во всяком случае, знакомые девушки явно признавали миловидным и усматривали достаточно привлекательным. Самому его лицо нравилось не очень. Во-первых, с детства хотелось быть брюнетом, а был самый обыкновенный блондин. Завидовал мужчинам, шею которых украшал кадык. Лицо мужчины, по его неоспоримому мнению, должно быть мужественным с достаточно массивным, выдающимся вперёд подбородком. Лицо нашего героя было добродушным и простодушным: овал лица выдавал характер мягкий, уступчивый. Став взрослым, смирился со своей внешностью. И должен вам заметить из своего личного опыта и жизненных наблюдений, каждый человек привыкает к своему лицу, и даже отдельные неудачные элементы находит привлекательной особенностью своего неповторимого незаурядного облика. Молодой человек считал, что главное в мужчине характер и ум. Впрочем, ум он признавал самым важным, первостепенным качеством любого человека, будь то мужчина или женщина. Умом бог его не обидел. Что касается характера, характер был мужественный. О таких говорят: человек отчаянной храбрости. Так что среди знающих его людей слыл человеком смелости необычайной, ради другого мог, не колеблясь, пожертвовать собственной жизнью. И тому было немало подтверждений. Характер вспыльчивый и даже истеричный, что выдавало в нём типичного холерика. Хотя в силу недюжинного ума мог проявить волю, быть сдержанным, выдержанным и даже покладистым. О покладистости разговор особый. Покладистость была второй стороной его медали, противостоящей буйной и бурной непримиримости. В этом читатель ещё не раз убедится, если у него хватит терпения читать это повествование дальше. Должен вас заверить, что в нём уживались мужественность, непоколебимая непреклонность в жизненно необходимых случаях с детской доверчивостью и добродушным отношением к людям.

После демобилизации поселился в небольшом эстонском городе Кунда, где затеяна большая стройка — строительство крупномасштабного цементного завода всесоюзного значения. Прослышав про стройку, демобилизованный старшина первой статьи котельный машинист прямым курсом направился в этот маленький заштатный городок, который вдруг приобрёл значимость благодаря развернувшемуся строительству. Начальник отдела кадров — женщина неопределенного возраста встретила вновь прибывшего без энтузиазма и даже можно сказать неодобрительно, с откровенным осуждением. Потребности в рабочих руках на стройке не было. До начала строительства в этом тихом, укромном местечке в двух шагах от Финского залива, на сотню метров уходящего от плоского берега песчано-каменистым мелководьем находилась колония строгого режима с максимальными сроками заключения. Ничего не скажешь, место для исправления уголовных элементов методом социалистического реализма выбрано было удачно. Не всех же отправлять на Колыму или в Норильск. Кому-то надо строить социализм и на земле обетованной, предназначенной для обещанного Лениным и большевиками коммунистического рая на земле. Здесь в этом тихом укромном богоугодном местечке прогуливаясь по берегу залива, непременно встретишь наряд пограничников с собакой. Ближайшая железная дорога в нескольких десятках километров южнее. Строительство завода-гиганта, потому как запасов мергеля здесь должно хватить, по меньшей мере, на сотню лет, начинали до нулевой отметки зэка. Это была обычная практика социалистического строительства коммунизма. Потом зону ликвидировали. На стройку привезли комсомольцев-добровольцев, а самую стройку объявили комсомольской ударной. Заработки по тем временам были неплохие. Потому недостатка в рабочей силе стройка не испытывала. А при случае можно телеграфировать разнарядку по райкомам комсомола. И в считанные дни на стройку прибывало новое пополнение добровольцев. Нашему герою повезло. Строительной специальности у него не было, но удостоверение на право обслуживания паровых котлов пришлось кстати. Тут же был оформлен на работу в котельную, дающую тепло в дома с центральным отоплением. В том же году после успешно сданных экзаменов был принят на заочное отделение философского факультета Московского университета. Поступать на дневное не решился по семейным обстоятельствам. Мать перешагнула пятидесятилетний рубеж, двух своих детей растила без мужа, дочери дала возможность получить высшее образование. Стать иждивенцем молодому человеку совесть не позволяла. А был он не только человеком мягким, доверчивым и добродушным, но ко всему ещё и совестливым.

Покончив с первым курсом, Георгий, а именно так звали нашего героя, возвращался после удачно выдержанной экзаменационной сессии через Ленинград, где надо было делать пересадку. Приобрести билет на таллинский поезд из Москвы не удалось. Страна испытывала дефицит во всём, в том числе и в поездах. Обслужить всех желающих железнодорожным транспортом самая большая и могущественная железнодорожная держава мира не могла.

Прогуливаясь по Ленинграду, от нечего делать, разглядывая «доски объявлений» в изобилии развешанных по улицам города, молодой человек увидел немало объявлений, привлекших его умиротворённое и слегка рассеянное внимание. На усеявших доску небольшого формата бланках пестрело слово «требуются», а посреди перечисляемых инженеров, токарей, фрезеровщиков во множестве повторялось «дипломированные кочегары». Это благозвучно выписанное «дипломированные кочегары» и привлекло тогда его внимание. Но главное заключалось в другом: иногородним предоставлялось общежитие. Объявления также оповещали, что требуются рабочие на стройку и тоже с предоставлением общежития. Вот тогда и родилась мысль переехать в Ленинград. С единственной целью — здесь в городе фундаментальных библиотек была доступна вся даже самая замысловатая литература, предусмотренная учебным планом философского факультета. Он не помышлял стать постоянным жителем этого великолепного, блистательного и именитого города.

В те годы на всю страну было всего три философских факультета: в Московском и Ленинградском университетах и историко-философский факультет в Киевском университете. Выпускникам писали в дипломе «культпросветработник» и немногочисленные обладатели заветного документа об окончании одного из престижных университетов страны находили себе приют и опеку лекторами и пропагандистами в партийных комитетах разного уровня и рангов, либо в культурно-просветительных учреждениях Министерства культуры, также опекаемых партийными органами. К моменту поступления в университет нашего героя обстановка несколько изменилась. В вузах страны возникла большая потребность в преподавателях философии. Так что, прочитав в рекламном проспекте Московского университета о том, чему учат на философском факультете и при этом готовят преподавателей для вузов, Георгий усмотрел для себя неплохую перспективу. Преподавать философию и заниматься философскими изысканиями и исследованиями — этому можно было посвятить свою жизнь.

Впервые он обратил внимание на слово «философия» в восьмом классе, когда подруга его сестры рассказала, что окончила философский факультет Ленинградского университета. Из её пояснений на его вопрос — что такое философия — он тогда ничего не понял. Но в девятом классе с большим увлечением прочитал однотомники философских сочинений Белинского, Чернышевского и Добролюбова из библиотечки своей сестры. В десятом от корки до корки осилил опять-таки с энтузиазмом «Диалектику природы» Энгельса. Из прочитанных сочинений так и не уяснил толком, что же такое философия. Но усвоил, что философия — это познание, познание мира, реальной действительности, что это одна из разновидностей научной деятельности. А наука его очень привлекала во всё время учебы в школе. И вот когда он осмелился рискнуть пойти учиться ни более-ни менее как в Московский университет, выбор пал на философский факультет, хотя, как и прежде не знал, что же собой представляет философия, стоит ли на ней останавливать свой выбор. Ведь существует великое множество других профессий, привлекательных и нужных человеческому сообществу.

В тот раз, стоя у доски с объявлениями, Георгий размышлял: переезд в Ленинград поможет ему, студенту-заочнику успешно продолжать изучение этой не очень понятной области человеческих знаний. Можно даже перевестись в Ленинградский университет, продолжить учёбу, никуда не выезжая. Но эту мысль отбросил тотчас. Отказаться от учебы в Московском университете казалось кощунством. Георгий был влюблён в свой университет, гордился, что был студентом именно Московского университета.

Сдав чемодан в камеру хранения, молодой человек налегке отправился в центр города. «Доска объявлений» на Садовой против Гостиного двора на этот раз его не порадовала. Дипломированных кочегаров, или на худой конец разнорабочих, на стройки города не требовалось. После многочасовых блужданий по городу встретились два малоутешительных объявления. В больницу имени Свердлова требовался кочегар на котел с газовым отоплением с предоставлением общежития. Только вот зарплата — всего сорок рублей в месяц. Чтобы представить размер такой зарплаты, достаточно знать, что зарплата чуть-чуть превышала размер стипендии студента высшего учебного заведения. За один рубль в течение дня можно было скромно и несытно позавтракать, пообедать и даже поужинать. От такого питания не растолстеешь, проблем с лишним весом не возникнет, но выжить можно. К тому же через несколько лет тебя ожидает престижная работа и материальный достаток. Ради этого стоит потерпеть, пережить этот материально необеспеченный период своей биографии. Ради достойной цели можно временно пожертвовать материальным благополучием. Так размышлял мой герой, прежде чем принять окончательное решение. Было еще одно объявление: требовались строительные рабочие на железную дорогу, проживание — в вагончиках. Но этот вариант показался совсем непривлекательным. В такой ситуации следовало переночевать на вокзале, а на следующий день продолжить поиски работы. Благоразумный и рассудительный человек так бы и поступил. Только вот практичности, расчетливости Георгию как раз всю жизнь и не хватало. Потому он не стал испытывать судьбу, откладывать на завтра. Проговорив привычное русское «где наше не пропадало», отправился по указанному адресу.

Больница имени Свердлова на Старорусской улице. Название ничего не говорило. Знал по школьным учебникам и революционным кинофильмам товарища Якова Свердлова — председателя ЦИК, рано умершего и не дожившего до полной, а тем более окончательной победы социализма в СССР. Но нас в данный момент интересует не личность исторического революционера. Ленинград — колыбель Великой Октябрьской революции — в те времена пестрел сверх всяких краёв именами пламенных революционеров.

Заместитель главврача, начальник административно-хозяйственной части Иван Николаевич очень любезно и доброжелательно поговорил с молодым человеком, написал записку коменданту общежития и отправил в отдел кадров. Вся процедура оформления, включая беседу с высокопоставленным начальником, занимавшим просторный солидный кабинет, заняла минут двадцать, не более. Так что около пяти пополудни Георгий шестнадцатым трамваем через Больше-Охтинский мост прибыл на Новочеркасский проспект 63 дробь 20.

Общежитие размещалось на третьем этаже. Тёмный невзрачный коридор, по обе стороны которого выкрашенные белой краской двери вели в комнаты жильцов. Слева при входе туалет с кабинками, рядом умывальная комната с двумя рядами раковин, затем кухня с двумя четырёхконфорочными газовыми плитами, в основном чтобы вскипятить воду для чая, иногда девчата-медсёстры готовили пищу. Медперсонал питался в больнице по отделениям за небольшую условную плату, которую вычитали из зарплаты. Для остальных сотрудников существовала неплохая и недорогая столовая. Поэтому молодежь не обременяла себя стряпнёй на плите. Далее следовал «красный уголок», так именовалась узкая комнатушка с двумя столами, накрытыми красной тканью, на которых размещались потрёпанные подшивки газет. В углу возвышался черно-белый телевизор. Это была комната для коллективного отдыха. Предназначалась для воспитательной работы с проживающими в общежитии, чаще всего пустовавшая, редко кто сюда заглядывал, чтобы полистать газеты. Иногда собиралась небольшая группа посмотреть телевизор. Но он так отвратительно показывал, что недовольные зрители разочарованно расходились. Девушки в свободное время предпочитали танцы и свидания с молодыми кавалерами.

При входе дверь справа вела в двухкомнатную квартиру коменданта общежития. Одно название двухкомнатная. Первая комната служила кухней и столовой одновременно. Из неё дверь вела во вторую комнату, служившею спальней для всей семьи: комендант, доброжелательный сорокалетний мужчина, худой от скудного питания жил с женой и двумя дочерьми, старшая из которых перешла в девятый класс. Комендант был, скорее всего, из приезжих, занимал служебную площадь при небольшой зарплате.

Следующая по правую руку была самая просторная комната в общежитии — здесь жили мужчины. Во всех остальных комнатах по два-три человека разместились девушки. Так что общежитие по праву можно было назвать женским. Но оно никак не называлось — просто общежитие больницы имени Свердлова. В мужской комнате самым старшим по возрасту был Женя, блокадник, в 1942 эвакуирован из блокадного Ленинграда. Родители погибли, дом, где жила семья, разбомбили, вырос в детдоме и, когда, достигнув восемнадцатилетнего возраста, вернулся в родной город, скитался по общежитиям, с обидой рассказывал, что жилплощадь предоставить никто не собирается, хотя он имеет все необходимые документы, подтверждающие его право на выделение ему жилья хотя бы в коммунальной квартире. Женя числился грузчиком, разъезжал по не очень обширной территории больницы на грузовом мотороллере, доставлял из прачечной бельё по отделениям, продукты на кухню. Зарплата у него была где-то рублей 60 в месяц. Но при этом на кухне кормили бесплатно. Георгий застал в комнате ещё двух жильцов: два юноши-подростка — один числился электриком и, поскольку не имел специальной подготовки, под руководством квалифицированного профессионала заменял перегоревшие лампочки и что-то делал в электрических щитах, когда на отделениях вдруг отключалась электроэнергия, другой работал санитаром в приёмном отделении. Оба были допризывниками — ещё не проходили службу в армии. Вот в такой компании и в таком общежитии предстояло жить вновь прибывшему.

Прошло дня три, когда на кухне, поставив чайник на конфорку, Георгий непринужденно разговаривал с находящимися там девушками. Обменивались ничего не значащими фразами, отвечал на вопросы, которые возникают при первом знакомстве. На кухню вошла ещё одна девушка, поздоровалась, поставила кипятить чайник, прислушалась к разговору.

— Как вас зовут? — обратилась она на «Вы».

— Георгий.

— Комсомолец?

— Да.

— Людмила. Секретарь комитета комсомола, — представилась девушка. И продолжала:

Что же это вы, молодой человек, поступили на работу, приступили к работе и до сих пор не стали на комсомольский учёт?

Георгий стушевался, почувствовал себя немножко виноватым и начал невразумительно и сбивчиво оправдываться. Хотя, между нами говоря, оправдываться было не в чем и незачем. Он и так сделал бы это в ближайшее время, без напоминаний. Да и первоначально прозвучавшая строгость скорее показалась нашему герою, чем была на самом деле. Потому что далее начались расспросы: кто он и что он, как оказался в Ленинграде. Георгий легко и охотно рассказывал о себе. Разговор перерос в увлечённую беседу двух молодых людей, которым не терпелось говорить обо всём, высказать своё мнение по самым разнообразным вопросам, поведать друг другу свои самые сокровенные мысли. Невозможно передать всё, о чём говорили они в течение нескольких часов во время своего первого знакомства. Торопливо и оживленно вели разговор, иногда перебивая друг друга, и не могли наговориться. Так бывает, когда два близко знающих друг друга человека встречаются после длительной разлуки. Им было интересно всё, что говорил другой, им нравилось, что говорил другой, они разделяли мнение друг друга. Во время разговора Георгий всматривался в Людмилу, поражённый её красотой, привлекательной фигурой, непринуждённой манерой общения, милой доброжелательной улыбкой, игривым юмором, откровенностью и открытостью. Во всем разговоре была какая-то радостная весёлость. Они открывали друг другу себя, не привирая и не приукрашивая. Они не старались понравиться и при этом испытывали упоение друг другом. Далеко за полночь разошлись по своим комнатам в полной уверенности, что у этого разговора будет нескончаемое продолжение.

Ложась в постель в состоянии радостного возбуждения, Георгий однозначно определил: «Это и есть любовь. Любовь с первого взгляда». Захватывающий для обоих разговор лишь подтверждал, что в такую девушку не влюбиться нельзя, такую девушку нельзя не полюбить. Но тут же осторожный рассудок пытался предостеречь: у такой красивой, обаятельной, обольстительной, легкой в общении девушки наверняка есть парень. Не может не быть. И остаётся только пожалеть себя, посочувствовать, что встретились и познакомились слишком поздно.

— А как бы я с ней был счастлив, как бы счастливо сложилась наша жизнь, если бы она была свободна и полюбила меня. Полюбила бы так, как люблю её я, — размышлял наш герой, возбужденный знакомством с неземной девушкой.

2. Объяснение

Они встречались ежедневно. Всё свободное время проводили вместе. Вместе отправлялись на работу в переполненном трамвае, когда у Люси была утренняя смена. Поздно вечером встречал её с работы, когда у неё смена вечерняя. Нередко днём, когда они одновременно заканчивали работу, она говорила, что ей надо забежать к подруге, и они вместе отправлялись в невообразимую даль, куда-нибудь в отдалённую часть города. Прибыв, Люся оставляла его одного на улице, где не было даже скамейки, чтобы присесть, и он терпеливо и невозмутимо мог час и более ждать её возвращения. Навестив подругу, по всей видимости, наговорившись с ней вволю, Люся возвращалась, как ни в чем не бывало, и они веселые и довольные отправлялись домой в общежитие. С первых дней пребывания в городе Георгий записался и стал постоянным абонентом в читальном зале библиотеки, которая разместилась в том же здании, что и общежитие. Основательно, без торопливости и спешки стал конспектировать пятитомное академическое издание «Истории философии». Но прилежные занятия продолжались недолго. Люся поглощала все свободное время. Какая уж тут учеба! Она звала, и он мчался, чтобы вместе провести время: гуляли по городу, бродили по улицам и скверикам, по набережным Невы, иногда заглядывали в кино, скромно, с замиранием сердца поглядывали друг на друга во время сеанса, а потом бурно обсуждали фильм.

Так прошёл месяц. Счастливый месяц восхитительного общения между двумя молодыми людьми. Глядя на них можно было не сомневаться, они полюбили, они любят друг друга. Но что они знали о любви? Они читали классиков, предусмотренных школьной программой. Они понимали и разделяли чувства, которые испытывали друг к другу Онегин и Татьяна, Дубровский и Гринёв к своим возлюбленным. Они сочувствовали и переживали за Печорина, который так и не смог полюбить ни одну из влюбленных в него женщин. Но главным наставником и учителем в делах амурных для этого поколения было кино. В кино не только рассказывали о любви, но показывали как можно и надо любить, как ухаживать, выражать свои чувства, как страдать вследствие возникших между влюблёнными недоразумений, наконец, как объясняться в любви и какие при этом испытывать переживания. И взрослые и жаждущая любви молодежь любили как в кино, пытались воспроизвести те же жесты и мимику, повторяли те же слова и выражения и непременно подкрепляли свои чувства лирическими песенками из понравившихся кинофильмов. «Хвастать милая не стану, знаю сам, что говорю, с неба звёздочку достану и на память подарю, про меня все люди скажут сердцем чист и не спесив, или я в масштабах ваших недостаточно красив», — напевал молодой человек, обращаясь к своей возлюбленной, изо всех сил стараясь покорить её трепещущее сердце. А девушки вторили им, напевая нежным голосом: «Вот кто-то с горочки спустился…»

Ни Людмила, ни Георгий не знали и не могли знать, какая она любовь. Оба знали, что по-настоящему любящие люди жить не могут друг без друга, что ради любимого человека они готовы на всякие лишения и испытания, что любовь заканчивается браком, созданием семьи, но именно в браке любовь продолжается, что настоящая любовь может быть одна и на всю жизнь. Они знали, что, вступив в брак, у них будут дети. Ни о детях, ни о том, что этому предшествует ни он, ни она в это время не помышляли. В пору нежных девственных отношений они не только не представляли, как будут наслаждаться интимной близостью, они стыдились думать об этом. Сама природа толкала их в объятия друг другу. Но вообразить, как всё это будет, никто из них не решался. Об этом думалось как о чем-то запретном. Что это, конечно, будет, понимали, но потом, позже, когда они официально вступят в брак. Не только девушка, но и молодой человек не отважился бы переступить эту запретную черту.

Георгий до безумия влюбился в весёлую и задорную, жизнерадостную нимфу, гордую как английская королева, но совсем не чопорную, простую, общительную, с повелительным характером, которую если кому и удастся покорить, то только оставаясь пожизненно её рабом. Людмила была умна, вот почему так неистощимо их общение, и при этом они оказались единомышленниками: оба были бессребрениками, оба с восторгом воспринимали романтику жизни, восхищались прекрасным, ценили ум, порядочность, совпадали даже вкусы, оценки, отношение к жизни. Людмила была не только умна, но и красива. В этом вы сами можете убедиться, взглянув на портрет Людмилы, помещённый в книге. Это подлинная её фотография того времени, когда они познакомились. Согласитесь, какой одинокий молодой человек устоял бы перед соблазном, не влюбился бы в такую девушку-загадку? «А что, собственно, представляю собой я? — спрашивал себя Георгий. — По возрасту мы подходим друг другу: на целый год старше её. И ростом вроде бы вышел. Хотя дополнительные 5–7 сантиметров не помешали. В целом человек мало примечательный. Вокруг столько привлекательных молодых людей.

В многомиллионном городе недостатка в женихах для такой обольстительной девушки не было. Конечно, я оказался не плохим собеседником, ей со мной безмятежно, легко, занимательно. Ей приятно проводить со мной время. Но это не значит, что я ей нравлюсь настолько, подхожу ей, что она готова, способна меня полюбить».

Эти нерадостные, безутешные мысли тревожили молодого человека, вызывали сомнения и неуверенность. Неудивительно поэтому, что Георгий хотел выяснить отношения, от Людмилы узнать, питает ли она к нему те чувства, которые целиком поглотили его. Сомнения и страх омрачали существование. Во время каждой очередной встречи страх проходил, но сомнения не утихали. И Георгий решился: надо сказать ей о своей любви и узнать, что ответит она.

23 сентября. Оба запомнили это число. В шестом часу вечера вышли через проходную больницы и, непринуждённо беседуя, пошли колесить по многочисленным улочкам прилегающего района. Потом вышли на Старо-Невский в районе кинотеатра «Призыв». Георгий для себя решил, что сегодня откроется Людмиле. Ждал удобного подходящего момента. И никак не мог набраться смелости. Сказать ей в лицо, глядя в её глаза: «Я тебя люблю», — это было мучительно трудно. Об этом страшно было думать, не то чтобы произнести. Несколько раз пытался заговорить о своей любви и всякий раз останавливался. Посудите сами, разве может влюблённый молодой человек знать и предвидеть, как к его словам, его признанию отнесётся красивая девушка?

«Я давала повод, чтобы говорить мне о любви? Да, мне хорошо с тобой, интересно, я с удовольствием провожу с тобой время, но это чисто дружеские отношения. Мы просто добрые товарищи, можно даже сказать друзья. Причём тут любовь?» Так представлял себе возможный ответ Людмилы Георгий.

Сама Людмила в это время думала по-другому: «Какой замечательный человек! Как с ним легко и просто! Какой он умный! Как всё понимает. Какой великолепный и надёжный друг. Но какие чувства он питает ко мне? Может быть, ему просто приятно проводить, коротать со мной время? Возможно, он мною даже увлечён. Но любит ли на самом деле?» Эти мысли волновали Людмилу. Ей казалось, что она влюбилась в Георгия. Но не вполне была уверена в себе, своих чувствах. И в то же время ей хотелось, чтобы Георгий был по-настоящему в неё влюблён, её девичье самолюбие требовало этого. А он лишь смотрел на неё влюблёнными глазами, его мысли и чувства оставались для неё загадкой, невысказанной тайной. Ей хотелось, чтобы Георгий раскрылся, скрывая от себя, она ждала его признания.

Георгий меж тем, перебирая в памяти подробности их отношений, когда и что она сказала, как прореагировала на те или иные его слова и рассуждения, продолжал диалог сам с собой: «При таких доброжелательных отношениях она вряд ли станет возмущаться, сердиться, всячески унижать и оскорблять незадачливого влюблённого. Скорее всего, проявит сострадание, пожалеет его, даже скажет какие-нибудь добрые слова в его адрес: что, мол, он хороший и отзывчивый друг, надёжный и порядочный человек, что он большой умница, что его ждёт великое будущее и большая любовь, что у него всё впереди».

Когда они пересекли очередную улочку, выходящую на проспект, Георгий первым вышел на тротуар, повернулся к ней лицом и выпалил сдавленным голосом, явно тушуясь: «Люся! Я тебя люблю!» Сейчас трудно воспроизвести, он и сам толком не помнит, как, каким тоном, с какой интонацией он произнёс эту самую трудную в жизни фразу. Сказал и замер в ожидании. Долго ждать не пришлось. Ох, уж это девичье коварство! Люся с первой встречи полюбила этого простодушного, возможно, не очень выделявшегося среди множества её поклонников паренька-романтика. С тех пор, как она стала влюбляться, знакомиться с юношами, проводить с ними время, ходить на свидания, на головокружительные танцы, при прощании упоительно целоваться, а потом наедине упиваться своей влюблённостью, после всех тех многочисленных знакомств, которые заканчивались размолвками и последующим разрывом, любовь к Георгию выглядела особенной, ни с чем не сравнимой, потрясающей. Она сама не ожидала, что способна так страстно и самоотверженно полюбить.

Услышав такие желанные и бесхитростные слова, Людмиле не требовалось время на раздумье. Она взяла его за обе руки, чуть слышно, затаив взволнованное дыхание, в ответ два слова: «Я — тоже», и одарила поцелуем. Это был триумф. Триумф двух влюблённых. Они взялись за руки и беззаботные, ошалевшие от счастья до утра бродили по опустевшему, безлюдному городу. Не так уж много оказывается надо, чтобы почувствовать себя счастливыми — взаимная любовь во всей пылкости чувств и взаимопонимании.

3. Любовные страдания

Так уж повелось: не бывает любви без любовных страданий. Сам я, скажу по совести, противник всяких страданий, в том числе и любовных. Любовных — в первую очередь. Любовь — это счастье. А для счастья страдания совсем ни к чему. Только где вы встречали счастье без страданий, без перенесённых невзгод, преодоления трудных испытаний и решения мучительных проблем? Так-то оно так. Жизнь любого человека вряд ли проходит гладко и безмятежно. Но нужны ли человеку эти тяжкие испытания для обретения счастья, невзгоды, огни, воды и медные трубы, о которых он потом будет с гордостью вспоминать и хвастать перед ближними, что ему пришлось в жизни пережить и какой он молодец: через всё прошёл, всё испытал, куда вам до него. При этом ему нет дела до того, что слушающий, возможно, перенёс и пережил куда более тяжкие испытания и страдания. Это, как убитая горем мать выступает перед публикой и с гордостью рассказывает о героически погибшем сыне и собственном мужестве в перенесённых мучениях. И вместо того, чтобы оплакивать по-человечески своё неутешное горе, она появляется на экране телевизора, даёт интервью журналистам, она наслаждается своей болью и скорбью. Я этого не понимаю. Я не считаю, что пережитое должно стать предметом гордости и самопочитания. Да, человек должен мужественно переносить житейские невзгоды. В жизни никак не избежать драматических ситуаций и трагических событий. И человек должен устоять, не растеряться, не уронить и не потерять своё человеческое достоинство. Но хвастать пережитыми страданиями уважающему себя человеку не к лицу. Сами страдания ни к чему. Пусть их у каждого будет поменьше. Пусть каждого человека обойдут ненастья, которых можно избежать.

А жизнь на каждом шагу щедро предоставляет нам всевозможные испытания. День был выходной, и наши счастливые влюблённые безмятежно отсыпались. Встретились уже во второй половине дня. Люся, сосредоточенно глядя на Георгия, сказала, что у неё к нему серьёзный разговор.

— Я не успела тебе рассказать, не рассказала раньше, а вчера об этом тем более неуместно было говорить. У меня есть парень, с которым мы знакомы и встречаемся уже целый год. У нас подано заявление в ЗАГС. Регистрация брака назначена на шестое октября. Но ты не думай, я тебя не обманывала и не обманываю: я действительно тебя люблю. Я, может быть, впервые в жизни полюбила, по-настоящему влюбилась. Никогда никого так не любила, как тебя. Но я не знаю, что делать, как поступить, чтобы свадьба не состоялась? Я не хочу этой свадьбы. Но у меня духу не хватит, не пойти в ЗАГС или накануне свадьбы сказать человеку, которому я согласилась стать женой, что отказываюсь от брака, что влюбилась в другого. Так поступить бессовестно и бесчеловечно. А стать его женой после твоего признания я тоже не хочу.

Убеждённый в своей порядочности, Георгий первым делом, конечно, огорчился, да что там огорчился, он был сражён таким известием, но при этом задумался не о постигшем его несчастье, как по-другому это назовёшь, а о той панически трудной ситуации, в которой оказалась Людмила. Ничего посоветовать в этот момент он не мог. Предложить героически и самоотверженно отказаться от брака ради него не могло быть и речи. Ведь они едва знакомы. С какой стати она должна отказываться от семейного счастья ради призрачной любви к новоявленному поклоннику? Быть может, это всего случайный порыв, мимолётное увлечение? Ведь там многократно в течение целого года всё обдумано и решено. Для Люси это не была отчаянная попытка выскочить замуж, чтобы не остаться старой девой.

Георгий ничего советовать не стал, только горестно рассудил: «Видно не судьба». Но они в тот вечер так и не расстались. Смутившее обоих откровение Людмилы не разлучило их. Они по-прежнему ежедневно встречались, вместе проводили всё свободное время. Им по-прежнему было хорошо общаться, они не представляли себя друг без друга. А зловещая для обоих дата приближалась.

В один из вечеров Люся поехала на Лиговский проведать свою бабушку и, как всегда, взяла с собой Георгия. Небольшая комната в коммуналке. Бабушка лежала в постели, ей нездоровилось, за ней ухаживала дочь, Люсина тётя. Посидели для приличия с полчаса, поговорили о том, о сём, как это бывает между родственниками, и расстались.

Прошло несколько дней, и Люся с горечью сообщила, что бабушка умерла. Это случилось третьего октября, за три дня до Люсиной свадьбы. Смерть близких всегда несчастье, даже, если она настигает людей старых, переживших свой век. Мы знаем о её неизбежности, мы признаём её неотвратимость, и всё равно она оказывается неожиданным горестным ударом.

В траурные дни свадьба отпадала сама собой. Люся рассказала, что в ЗАГСЕ свадьбу перенесли на месяц. Отсрочка вселяла надежду. Даже Люся искренне радовалась этой отсрочке. Но отсрочка отсрочкой, она не решала вопроса: что будет потом? В состоянии полной неуверенности за своё будущее и Люся, и Георгий продолжали любить, не скрывая своих чувств друг от друга. Эта неуверенность и неопределённость вызывали грусть и смятение в сердцах влюблённых.

Но свадьба не состоялась и в следующий раз. Георгий не знал, что и как объяснила своему суженому Людмила. Может быть, сказала, что должна ещё раз проверить свои чувства. Ей ничего не стоило воспользоваться такого рода доводом. Возможно, предложила повременить со свадьбой, пока Игорь — так звали избранника Людмилы — не окончит техникум, в котором учился после демобилизации с Балтийского флота. Скорее всего, так и было, потому что отношения с будущим супругом не порвала, встречалась с ним, ходила на свидания, ходила на танцы и молодёжные вечера по приглашению Игоря.

Должен сказать, Игорь парень видный. На два года старше Георгия, он по всем параметрам превосходил нашего незадачливого влюблённого. Ростом на пять-семь сантиметров выше, тех самых сантиметров, которых так не хватало Георгию. Лыжник — спортсмен. Вся его служба прошла в лагерных сборах, изнурительных тренировках и соревнованиях, которые всякий раз приносили ему удачу. К концу службы он — деревенский паренёк из далёкого Алтая, который ни о каком спорте и не помышлял, бегая наперегонки на лыжах со своими сверстниками — стал кандидатом в мастера по лыжному спорту. По демобилизации его охотно принимают в физкультурный техникум. Уже здесь на очередных республиканских соревнованиях получает мастера спорта. К этому надо добавить, что и лицом вышел что надо: не красавец, но очень выразительное мужественное лицо. За таким парнем девушка может себя чувствовать, как за каменной стеной. Людмила ощущала его некоторую скованность и ограниченность в разговоре. Но за год знакомства приложила свои организаторские способности, чтобы образовать и окультурить преуспевающего спортсмена. Водила на театральные постановки, оперу, балет и даже в филармонию. Я сказал «даже», потому что длинные классические музыкальные шедевры вызывали у него откровенную скуку, так же как и опера. В балете он тоже не находил ничего примечательного, не понимал, чем восхищают зрителей эти тонконогие девицы и тщедушные бледнолицые мужчины. Терпеливо переносил театральные спектакли, потому как в отличие от кино там всё было не по-правдашнему. При этом превосходно рисовал, поражая знакомых незатейливыми рисунками-экспромтами. А музыкальный слух мог вызвать зависть у профессионала. Голос был, не ахти какой, но громкий, как в Сибири принято считать, чем громче, тем, значит, лучше, чтоб на всю деревню из конца в конец было слышно пение. По праздникам в застолье первым запевал полюбившиеся на всю страну песни. Так вот если голосом он далеко не вышёл, то слух свой музыкальный проявил в полной мере. Позже, много лет спустя, самостоятельно научится играть на баяне на слух, подберёт бывало любую понравившуюся мелодию без всяких нот, ноты он не познал до конца жизни, да они ему были и ни к чему. И вот такому примечательному человеку Людмила дала согласие стать женой. Если бы не Георгий. Принесла его нелёгкая. И зачем судьба их свела-познакомила? К Георгию ощутила такую всепоглощающую любовь, которой никогда не испытывала. Она даже не знала, что могут быть такие безумные чувства. Но и к Игорю уже привыкла, считала, что такой и должна быть любовь, по любви собиралась стать его женой. Георгий спутал все карты, всё перевернул, вызвал недоумение, поверг в сомнения. «А может быть это у меня случайное увлечение, порыв, который со временем пройдёт, исчезнет? — рассуждала Людмила. — Чувства надо проверить, испытать. Возможно, всё это заблуждение-наваждение?»

Вскоре случай представился. Незадолго до Нового года приключилась беда. Людмила давно познакомила свою мать с Георгием. Представила как своего друга — товарища по работе. В один из декабрьских выходных поехала проведать мать, что делала регулярно, либо, навещая её в столовой, где та работала посудомойкой, либо за городом в селе, называемом уже не одно столетие Ушаки. Уже вечерело, можно было возвращаться в город, когда Люсе вздумалось прокатиться на лыжах. Места тут равнинные. Вокруг леса, переходящие в болота. Дети катаются с железнодорожной насыпи, которая заменяет им горку. По проложенной накатанной лыжне Люсе тоже захотелось вспомнить лихое детство. Уже в самом низу потеряла равновесие, сильно подвернула ногу и больно ударилась. Благополучно дошли до дому. Боль не утихала. Тут же собрались в город. С утра обоим на работу. Превозмогая боль, опираясь на Георгия, Люся преодолела более чем полуторакилометровое расстояние до станции. В немноголюдном вагоне электрички напротив сидел молодой человек высокого роста и приятной наружности, по-рыцарски благородный и обаятельный. Разговорились, познакомились, Люся поведала о приключившемся, заявив, что, судя по боли, у неё растяжение жил. Когда подъехали к Московскому вокзалу, боль настолько усилилась, что Людмила не могла ступить на ногу. Молодой человек, который назвался Володей, легко и просто взял девушку на руки и без особых усилий отнёс в медпункт при вокзале. Георгий шёл рядом щупленький, тщедушный и униженный. Не в первый раз он сетовал на свой неполноценный рост и неатлетическую фигуру. Врач предположил перелом, и на «скорой» отправили в больницу по месту работы. При прощании Володя попросил адрес и телефон. Людмила, благодарная за оказанную помощь дала свои координаты. Володя, как и Георгий, влюбился с первого взгляда, с первой встречи, с первого знакомства.

У Людмилы оказался перелом, наложили гипс, и она на длительное время поселилась в больничной палате. Володя навещал её в приёмные дни и не скрывал своей влюблённости. Но для Люси это уже был перебор. Хотя парень ей по-хорошему нравился. И тогда у девушки возник коварный план. Всем троим объявила, что у неё беременность. Что до знакомства у неё был молодой человек, которого она полюбила и совершила непростительную ошибку. И вот теперь ждёт ребёнка. С отцом ребёнка у неё отношения не сложились, они расстались навсегда. В скором времени она станет матерью. Не знаю, как поверил этому известию Игорь, ведь они встречались уже целый год. Но все трое приняли признание Людмилы, ни у кого из молодых воздыхателей не было и тени сомнения в достоверности, настолько артистично она сыграла обманутую женщину. Каждый, не колеблясь, совершенно искренне заявил, что готов стать приёмным отцом её ребёнка. Так непреложно и сильно были влюблены в Людмилу. Ничто не могло поколебать их отказаться от Людмилы, все трое готовы были на всё, лишь бы завоевать её благосклонность и согласие создать семейный очаг с любимой женщиной.

План Людмилы сократить число поклонников, а, может быть, лишиться всех троих, и тогда ни один из них не заслуживал её любви, не сработал. Не смогла Людмила до конца разобраться и в своих чувствах.

Поговорила откровенно с Володей, призналась, что без злого умысла при знакомстве представила Георгия своим двоюродным братом, на самом деле она любит его и только с ним готова связать свою судьбу. Хотя в душе до конца не была уверена в этом.

Володя оказался человеком благородным. Не стал в позу обольщённого и обманутого соперника, навсегда исчез из жизни Людмилы. Ни она, ни автор этого повествования так никогда о нём ничего больше не слышали и не знали, как сложилась судьба этого порядочного и заслуживающего большой любви человека.

4. Спецбольница

Расскажу про учреждение, в котором работали наши герои, и время, в которое они жили. Для молодых читателей аббревиатура слов «СССР», «КПСС» мало что говорит, а кто-то, возможно, не сможет расшифровать их значение.

Для Георгия и Людмилы СССР — Союз Советских Социалистических республик был олицетворением Родины. Они, детьми пережившие военное лихолетье, войну, из которой народ вышел победителем, на всю жизнь запомнили радость победы и гордость за свою страну. Могли ли они не любить Родину? С детских лет на протяжении всей учёбы в школе, переходя из класса в класс, знакомились с героическим прошлым, победоносной Великой Октябрьской социалистической революцией, разгромом белых и стран Антанты в жестокие годы гражданской войны, строительством первого в мире государства рабочих и крестьян, укрепляли веру в великое будущее своей страны и искренне хотели стать достойными участниками героической истории своего народа.

В послевоенное время все дети любили читать книжки про войну. Читали всё: читали классиков, рекомендованных учителями по программе, читали, что могли предложить в библиотеке, но самыми захватывающими были книги «про войну». Ходили на фильмы «Чапаев», «Как закалялась сталь», «Молодая гвардия», «Повесть о настоящем человеке». Первый раз фильм «Чапаев» Георгий смотрел десятилетним подростком и плакал, как все пацаны-сверстники, не скрывая слёз, о легендарном командире. Ненавидели врагов и готовы были также сражаться и отдать жизнь за счастье народа. «Как закалялась сталь» — сначала увидел фильм, позже прочитал роман. Очень хотел быть таким, как Корчагин, очень сожалел, что родился поздно и не смог лихим кавалеристом принять участие в гражданской войне. Из романа узнал, что будёновец Павка не расставался во время боевых походов с книгой «Овод». С той поры много хороших и умных книг прочитал Георгий. Чего стоят истории, рассказанные Аркадием Гайдаром, «Четвёртая высота» Елены Ильиной, «Великое противостояние» и все героические повествования любимого Льва Кассиля, или «Кортик» Анатолия Рыбакова? Но три книги: «Овод», «Как закалялась сталь» и «Повесть о настоящем человеке» будут сопровождать его всю жизнь. Он и поныне бережно хранит эти книги в своей домашней библиотеке. Слова Корчагина: «Вперёд! Только вперёд! Вперёд на линию огня! И никуда иначе!» — Георгий вписал в заявление с просьбой добровольцем направить на целину.

Фильм «Добровольцы» вышел в 1958 году, когда Георгий был уже взрослым, проходил срочную военную службу. «Добровольцы» стал и остался до конца жизни любимым фильмом Людмилы и Георгия. В героях фильма они видели себя, такими они были и так бы поступали, если жили в то время. От всей души, с энтузиазмом по праздникам на вечеринках наряду с лирическими народными и советскими патриотическими песнями из кинофильмов пели:

Комсомольцы-добровольцы,

Мы сильны нашей верною дружбой,

Сквозь огонь мы пойдём, если нужно,

Открывать молодые пути.

И ещё. До самой смерти Георгий любил напевать бодрым голосом:

Сердце моё стучать не устанет,

Комсомольское сердце в груди,

Старость меня дома не застанет,

Я — в дороге, я — в пути.

Они не сомневались в себе, были убеждены, что являются борцами за светлое будущее своей страны, своего народа. Призыв: «Бороться и искать, найти и не сдаваться» из книги Каверина «Два капитана» — со школьных лет будет вдохновлять Георгия на протяжении всей жизни. Им представлялось, что они рождены для борьбы, и старались изо всех сил проявить и продемонстрировать свои борцовские качества. В своё не столь героическое, как им казалось, время они были откровенно убеждёнными комсомольцами, бесстрашными и самоотверженными, горды своей причастностью к комсомолу и ко всем делам, которые выпали на долю молодёжи их времени.

А время было знаменательное. 1961 год. Год полёта первого в мире космонавта Юрия Гагарина, год XXII съезда КПСС. КПСС — Коммунистическая партия Советского Союза. Это словосочетание не вызывало у наших героев такого трепетного чувства и возвышенного отношения, как слова «Родина», «Отчизна». Тем более что после разоблачения культа Сталина, обширной информации о репрессиях и злодеяниях сталинского режима, доверие к высшему партийному руководству и вождям было подорвано. Но партия продолжала оставаться единственной руководящей силой в стране. Высшее партийное руководство предлагало продолжать строительство справедливого общества, строительство коммунизма. Этот призыв не вызывал возражений у наших молодых героев.

Проект Программы КПСС был опубликован в «Правде» за несколько месяцев до съезда для всенародного обсуждения. И в центральных газетах ежедневно публиковались письма трудящихся, новаторов производства и прочих известных всей стране знаменитостей с одобрением положений предлагаемой Программы. Ни проект Программы, ни отзывы трудящихся Людмила и Георгий не читали. Газеты, в том числе и «Комсомольскую правду», они лишь иногда просматривали от случая к случаю, пробегая отдельные статьи. Источниками информации для них в те годы, как и для большинства населения страны, служили радио и телевидение. Отсюда знали основные положения Программы и отклики на неё. Этой информации было достаточно, чтобы определить отношение к курсу, избранному центральным руководством партии, курсу, которым страна и народ придут к коммунизму. То, что через двадцать лет в стране будет построен коммунизм, моим героям как-то не очень верилось. Но то, что в ближайшие десятилетия каждый будет материально обеспечен, от чего жизнь станет легче и интереснее, люди получат больше возможностей для духовного развития, самообразования, самореализации своих интеллектуальных способностей — этого хотелось, в это верилось охотно.

Программа обещала, что в первое десятилетие — к 1970-му году будет обеспечен материальный достаток для всего населения, в основном будут удовлетворены потребности советских людей в благоустроенных жилищах, исчезнет тяжелый физический труд, будет самый короткий рабочий день.

В итоге второго десятилетия — к 1980-му году будет обеспечено изобилие материальных и духовных благ для всего населения, общество подойдёт вплотную к осуществлению принципа распределения по потребностям. Принцип коммунистического общества «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям» был известен тогда каждому школьнику. Ну, а пока Людмила и Георгий жили при социализме, принцип которого «от каждого по способностям, каждому — по труду». И хотя работали они в специальной больнице, принцип этот соблюдался неукоснительно.

Больница была обкомовской, то есть находилась в ведении и подчинении Ленинградского обкома партии. При больнице была поликлиника, где врачи всех специальностей вели амбулаторный приём. Обслуживала больница высшую партийную элиту, куда входили высшие партийные и советские руководители города и области. Советскими назывались руководители государственного управления, получали свои должности по назначению обкома партии, то есть были такими же партийными работниками, только исполняли своё партийное предназначение в государственных учреждениях. Не берусь отвечать за достоверность цифры, но говорили, что больница обслуживала порядка ста сорока семей. Первое, что бросилось в глаза Георгию, когда пришёл работать в больницу, это стоимость питания больных. Питание одного больного в этой больнице обходилось государству в два рубля сорок копеек в день. Государству, потому что больница находилась на государственном бюджете. Зарплаты сотрудников, включая медсестёр и врачей, были обычными, как во всех лечебных учреждениях города. На два сорок в день можно было прилично питаться даже в обычной столовой общепита. А сюда доставлялись продукты из подсобных хозяйств, находящихся в ведении обкома, по ценам ниже государственных, но отменного качества. Немногие сотрудники больницы могли позволить себе такое питание в домашних условиях, не говоря о наших героях. Это особенно бросалось в глаза, когда зарплата кочегара в этой больнице составляла сорок рублей в месяц, а дворника — тридцать. Медсестра Людмила, она работала на детском отделении, получала шестьдесят рублей в месяц.

Георгию неприятно было узнать, что секретарь Ленинградского обкома партии Спиридонов, вернувшись из Москвы после знаменательного съезда, где он наряду с остальными делегатами единодушно голосовал за Программу построения коммунизма для нашего горячо им любимого народа, две недели провёл в больничной палате для восстановления здоровья после тяжкой и изнурительной работы в Кремле во Дворце съездов. Палата была внушительных размеров, двухкомнатная, оборудованная и меблированная как номер-люкс в дорогостоящей гостинице. После тщательного обследования здоровья высококвалифицированными специалистами в больнице товарищ Спиридонов провёл месяц, а может быть и два, не берусь достоверно утверждать, в загородном санатории. В распоряжении больницы имелись два санатория в курортной зоне в непосредственной близости от города. Конечно, это вам не южный берег Крыма, но в осенне-зимний период сосновый бор, в избытке насыщенный озоном, благоприятно действовал на здоровье высокопоставленных особ партийной номенклатуры. В те памятные годы популярен был анекдот: «До революции господа ездили в каретах, а слуги ходили пешком. Революция устранила социальную несправедливость. Теперь господин-народ ходит пешком или пользуется общественным транспортом, а слуги народа ездят в лимузинах». До Никиты Сергеевича Хрущёва во всех правительственных документах и учебниках истории мы именовались государством диктатуры пролетариата. «Какая же диктатура пролетариата, когда нет класса эксплуататоров, нет эксплуатируемых классов, кого подавлять? — справедливо поставил вопрос верный ленинец и последовательный марксист и обязал впредь СССР называть всенародным государством.

В данном очерке я не пытаюсь ошарашить читателя вопиющими фактами социальной несправедливости во всенародном государстве. Я хочу поведать, как к этому относились мои герои.

Люсина мать одна растила двух девочек в голодные послевоенные годы. Отец-фронтовик пропал без вести, и на этом основании сталинское государство отказало в пособии фактической вдове, потерявшей мужа на войне, и её детям. Мать Георгия также растила двух детей без мужа. Отец прошёл всю войну от звонка до звонка и остался жив, были только ранения, не тяжелые. Но мать с отцом развелись ещё до войны, когда Георгию было два года. Он не помнил и не знал в лицо своего отца, какой он, как выглядит. В детские годы болезненно переносил безотцовщину. А голодное детство воспринимал в порядке вещей. Большинство детей, с кем общался Георгий в послевоенные школьные годы, что прошли в небольшом районном городишке, жили в бедности. Лишь дети начальников были сыты и хорошо одеты. Но как они питались, Георгий не знал. Когда приходилось бывать в их обставленных добротной мебелью квартирах, с красивыми скатертями на столах, дорогими покрывалами на кроватях, чехлами на диванах и креслах, новыми занавесками на окнах, к столу никогда не приглашали и не угощали. Нетрудно было догадаться, что живут они лучше, но это не вызывало ни зависти, ни неприязни. Напротив, на улице шаловливое детство всех уравнивало: и проказничали, и играли, и дрались — всё делалось на равных. Став взрослым, Георгий воспринимал, как должное, что руководители и ответственные работники получают больше и живут материально лучше. Получить высшее образование, стать специалистом-профессионалом Георгий хотел не для того, чтобы создать обеспеченную жизнь. В годы юности, прочитав биографию Добролюбова, на всю жизнь запомнил высказывание автора: для Добролюбова формулой жизни стали слова «человек и его счастье». С тех пор этот девиз стал формулой жизни Георгия. «Человек и его счастье». Что может быть важнее? Совсем несущественно, какое поприще изберёт себе человек, какой общественно-полезной, общественно-значимой деятельностью будет заниматься. Главное: ради чего? Обучаясь на философском факультете, он не тешил себя иллюзиями, что станет большим учёным или всемирно известным философом. Он не переоценивал свои способности и возможности. Знакомясь с биографиями знаменитостей, пришёл к убеждению, что великие люди изначально верят в своё величие, не сомневаются в своей способности осчастливить человечество и прославить своё имя. Чтобы стать великим, надо хотеть этого. Но немногими овладевает такое желание, далеко не каждый поднимается до такого самомнения. Георгий довольствовался утешительной гипотезой, что в избранной сфере интеллектуальной деятельности сможет стать полезным своей стране, своему народу. Быть полезным всему человечеству — об этом он стеснялся даже подумать.

Читателю может показаться напыщенным, газетно-парадным язык и стиль автора. Но это был язык героев повествования, их стиль мышления, так они изъяснялись, воспринимали себя и окружающий мир. Социальное неравенство, социальная несправедливость не вызывали чувства возмущённого протеста, желания вступить в борьбу за право советского человека на достойную жизнь. Понимали, что пока экономика в условиях, нанесённых войной разрушений, международной гонки вооружений, колоссальных расходов на армию, не в состоянии обеспечить материальный достаток. Они не знали в то время, что состояние экономики, экономическое благополучие государства и населения страны зависит ещё и от того, насколько грамотно, со знанием дела осуществляется экономическая политика. Поэтому борьба за социальную справедливость виделась в другом. В созидательной работе по достижению высокого экономического уровня и воспитании коммунистических нравственных идеалов, коммунистических взаимоотношений между людьми, в основе которых взаимное уважение и взаимопонимание, сострадание и любовь ко всем людям без упования на вознаграждение, любовь как лучший способ самовыражения и самореализации себя, своего «я», и, конечно, самоотверженный труд на общее благо. Это Георгий и Людмила усвоили с детства, еще в школе, задолго до того, как Хрущёв провозгласил от имени партии в своей Программе.

Характеристика была бы неполной, если бы я не присовокупил к перечисленному: оба были романтиками. Романтики, романтика были не в чести у партийных идеологов того времени. Советский человек должен быть не мечтательным романтиком, а творцом, борцом, деятельным устроителем новой жизни, человеком дела, перестраивающим и изменяющим природу, окружающий мир, общество и самого себя. Партийная пропаганда была против романтического отношения к жизни. Но ничего не поделаешь, вопреки официальным установкам Георгий и Людмила были романтиками, не скрывали этого и в душе даже гордились своей принадлежностью к неугомонному племени людей, которых все называют романтиками, кто с уважением, а кто с пренебрежением и даже презрением. Они были романтиками не потому, что всё видели в розовом цвете, смотрели на жизнь сквозь розовые очки. Они были оптимистами. Они жили и общались с людьми, которые заслуживали уважения и признания. Каждый в своей жизни мог назвать множество людей, не книжных, литературных героев, героев кинофильмов и патриотических пьес, а реальных людей, которые отвечали их представлениям, какими должны быть сегодня люди светлого будущего. Каждый мог составить длинный список живых людей, которые не уступали киношным. Знакомство с реальной жизнью не только не разочаровало их в людях, напротив, они убедились, что на правильном пути, что с этими людьми им предстоит жить и строить это самое будущее, которое принято было называть светлым.

5. Дела комсомольские

Читатель уже знает, что Людмила была секретарём комитета комсомольской организации больницы. Организация многолюдная, на учёте состояло более сотни комсомольцев, в основном медсёстры. На отчётно-выборном собрании в сентябре Людмила предложила ввести Георгия в состав комсомольского комитета. Это не вызвало возражений ни у комсомольцев, охотно проголосовавших за нового члена коллектива, ни у самого Георгия, считал, что достоин избрания на руководящий комсомольский пост. Мало того, Людмила назначила его своим заместителем. Это ещё больше сблизило и объединило их: вместе ходили в райком комсомола, посещали комсомольские семинары и совещания, вместе проводили массовые мероприятия, то, что собственно и составляло содержание комсомольской работы. Дел хватало, хотя они не занимали много личного времени у молодых энтузиастов.

В октябре накануне Дня рождения Комсомола обеспечили безвозмездную сдачу крови молодыми сотрудниками больницы, прежде всего комсомольцами. Хотя в то время редко кто из молодёжи не был комсомольцем. Никого уговаривать и агитировать не пришлось. Такое явление, как донорство, воспринималось в порядке вещей, никому в голову не приходило уклониться от необходимого для здоровья людей мероприятия. И всё равно Людмила и Георгий были довольны собой, испытывали чувство гордости, что в числе первых выполнили эту благородную акцию и привлекли остальных.

У Георгия уже был опыт донорства. Его служба проходила на Северном флоте. Время от времени собиралась целая группа желающих сдавать кровь. Хорошо платили. Учитывалось, что это происходило за полярным кругом, один грамм крови оценивался в один рубль — до денежной реформы 1961 года. За один приём брали по четыреста граммов. На эти деньги можно было купить хорошие наручные часы или электробритву.

Безвозмездная сдача крови вызывала чувство удовлетворения собой, самоуважение к себе.

За неделю до праздника 7 ноября проводился городской субботник. Комсомольская организация больницы в полном составе участвовала в субботнике. Достался сквер довольно обширный вблизи жилого массива, где производились строительно-ремонтные работы. Территория была завалена строительным мусором, досками, пришедшими в негодность оконными и дверными рамами. Всё это дружно грузили на машины. К обеду сквер не только был очищен, но и дорожки выметены мётлами, которыми щедро снабдили комсомольцев работники жилищно-коммунальной конторы. У всех было весёлое, радостное настроение, возбуждённые и счастливые возвращались в общежитие.

7 ноября — празднование очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Таких торжественных знаменательных праздников в году было два. Ещё один — 1-е мая. Он именовался Международным днём трудящихся. Праздники были действительно всенародными, отмечались помпезно с неизменными демонстрациями на площадях даже небольших городов и районных центров. Там, где располагались воинские части, торжественное шествие начиналось с военного парада. Парады и демонстрации в Москве и Ленинграде транслировались на всю страну. Сотрудники больницы и прежде всего комсомольская молодёжь выстроились в колонну на внутреннем дворе больницы. В голове колонны главный врач, секретарь партийной организации и прочие важные должностные лица. Колонну украшали портреты членов Политбюро на древках, транспаранты с воодушевляющими лозунгами: «Мы делу партии верны», «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи», «Решения XXII съезда КПСС — в жизнь!», эмблема с названием организации, искусственные цветы, закреплённые на берёзовых веточках и воздушные шарики. Шум, гомон, смех, весёлые разговоры. Колонна выходит на улицу, добирается до Невского проспекта и там вливается в общий поток колонн, движущихся в сторону Дворцовой площади. Настроение у всех праздничное. Во время непродолжительных остановок в колоннах образуется круг, и девчата пускается в пляс под музыку рядом идущих оркестров.

Как только военные покидают Дворцовую площадь, демонстранты бодрым шагом под звуки маршей проходят мимо трибун. Их приветствуют руководители города, через динамики, установленные на площади, раздаются поздравления, диктор торжественно выкрикивает лозунги, обращённые к рабочим знаменитых ленинградских заводов и фабрик, проходящим мимо трибун работникам здравоохранения, образования, научной интеллигенции, школьникам, студентам и рабочей молодежи. На приветствия из динамиков демонстранты от всей души многократно кричат «ура». Всё радостно, всем весело. Это позже в семидесятые и тем более в восьмидесятые годы рабочим за участие в демонстрации будут давать однодневный отгул, за транспарант каждому из несущих будут выплачивать по десять рублей, а за каждый портрет всенародно любимых членов Политбюро — пятнадцать. В шестидесятые годы энтузиазм ещё не иссяк, никакой денежной компенсации не требовалось.

Для сотрудников больницы и в первую очередь для молодёжи регулярно проводили вечера отдыха, как правило, приуроченные к знаменательным датам или праздникам. В то время дворцы культуры каждую неделю проводили танцевальные вечера. Летом на танцы приглашали открытые площадки в парках. Зимой площадки покрывались льдом, юноши и девушки под музыку целые вечера проводили на коньках. Лучшего места для знакомств и свиданий не придумаешь.

Тот памятный вечер Людмила и Георгий готовили и проводили в Доме обороны. Прекрасный старинный дворец с колоннами и мраморными лестницами. На первом этаже гардероб и вместительный буфет с бутербродами, прохладительными напитками и мороженым. Вдвоём ездили оформлять аренду помещения, в политотделе одного из военных училищ договаривались о приглашении курсантов на вечер. Коллектив в основном женский, нужны были партнёры на танцы. На вечерах тогда танцевали величественное танго, стремительный фокстрот, виртуозный в вихре кружащихся пар вальс. Не вышли из моды чарльстон и полька. Пользовалась успехом у молодёжи и залихватская кадриль. Не менее двух раз в течение вечера объявляли белый танец. Когда объявлен белый танец: девушки приглашают танцевать кавалеров. Таким образом получали возможность уведомить понравившихся им избранников, что они готовы продолжить знакомство. На танцах молодые люди находили себе девушек, в которых влюблялись, а девушки искали спутников жизни, как принято, было тогда изъясняться. Во время танца происходили знакомства, непринуждённый разговор переходил в расспросы, обменивались номерами телефонов, договаривались о последующих встречах. Знакомства приводили к супружеству, что знаменовало собой впечатляющий факт в жизни всех молодых людей.

Вечер проходил на втором этаже в большом великолепном зале, к которому примыкало обширное фойе, где всем хватало места для танцев. В антрактах между танцами Людмила приглашала в зал, поднималась на сцену и проводила различные заранее подготовленные конкурсы, викторины, лотерею с дешёвыми шутливыми призами. Выигравший мог получить кухонную доску, деревянную толкушку или скалку для раскатки теста, тёрку или перечницу. В числе призов были куклы, деревянные матрёшки, канцелярская мелочь. Главное, что каждый приз вызывал дружный смех в зале и создавал весёлое настроение. Лотерея разыгрывалась по номерам входных билетов, которые были бесплатными.

Провела Людмила аукцион. На сцену вынесли приличных размеров картонный ящик, перевязанный красивой синей лентой. Людмила объявила начальную цену — один рубль. После многократно поднимаемой цены, остановились на десяти. Под аплодисменты поднялся состоятельный молодой человек, способный за неизвестно что приобретённое уплатить целых десять рублей. У Георгия в тот вечер не было денег на бутерброд, чтобы угостить Люсю.

Итак, деньги уплачены и началась доставившая всем удовольствие процедура изъятия покупки из ящика. Неизвестный предмет был завернут в такое количество обёрточной бумаги, что образовалась целая гора. Но, в конце концов, предмет был распакован, им оказалась бутылка шампанского, доставшаяся счастливчику всего лишь в два раза дороже купленной в магазине. Все были радостны и довольны, и более всех обладатель шампанского. Напомню, что зарплата Людмилы составляла шестьдесят, а Георгия сорок рублей в месяц.

Состоялся конкурс среди танцующих пар на лучшее исполнение вальса. На всех вечерах, которые посещала Людмила, а их в её жизни было умопомрачительно много, она танцевала с наиболее классными танцорами, и когда объявляли конкурс, безошибочно выбирала партнёра и выигрывала приз. Танцы были страстью Людмилы, её стихией. Георгий не умел танцевать. Он танцевал, точнее, пытался танцевать, он очень хотел научиться танцевать, завидовал тем, кто мастерски танцует, но так и не овладел этим вполне доступным для любого нормального человека искусством движений в ритм музыке. Людмила щадила Георгия и танцевала с ним только на вечеринках в общежитии среди своих и близких знакомых. На вечере, о котором идёт речь, Георгий и не пытался танцевать с Людмилой. Ей была предоставлена полная свобода в выборе партнёров. Именно партнёров. Ни Людмила, ни Георгий не воспринимали всерьёз ухаживания блестящих танцоров.

У Георгия даже мысли не возникало ревновать Людмилу, он искренне восхищался, как обворожительно чудесно она танцует, как она радуется возможности продемонстрировать своё искусство, как увлечены ею её партнёры. А те совершенно искренне проникались желанием продолжить знакомство с блистательной девушкой, самой яркой, лидирующей в качестве главного распорядителя бала, водили её в буфет, где от души щедро угощали деликатесами и предлагали проводить после вечера до общежития. Людмила в знак благодарности за оказанное внимание обольстительно давала понять, что не возражает. И Георгий радовался, что хотя бы Людмила имела возможность полакомиться в буфете и испить прохладительные напитки за счет щедрости увлечённых поклонников.

Конец ознакомительного фрагмента.