Се ля Ви!

Соро Кет, 2021

Если долго и преданно кого-то любить, он все поймет и ответит? Не факт. Скорей всего, он будет вести себя так, как вел, а вы останетесь с носом. Такова жизнь, как говорят французы. Но не такова Ви!

Если он захочет Крольчиху

Я собиралась остановиться в отеле, но выяснив, что экономки у него нет, решила остаться в церковном доме, у Ральфа.

Пока он сам работал в маленьком кабинетике на втором этаже, я немного отмыла кухню и кое-как приготовила нам обед на допотопной газовой плите. Дом был неуютным и свечи, которыми я суеверно решила его обжечь, чадили, а Ральф и слышать не хотел о нормальном священнике.

Хотя, кто из них нормальный. Хади, как я поняла, психиатр и имеет право то ли присутствовать при экзорцизме, то ли самостоятельно проводить. А еще Хади «практикует» в частном порядке. Изгоняет бесов из прихожанок, которые орут и стонут громче, чем одержимые. Так, по крайней мере, Джессика говорила.

Она всегда была в курсе половой жизни друзей Филиппа.

Я очень любила Ральфа, но не осталось ни одного обета, какой бы он ни нарушил. И я не верила, что привидения обратят внимание на его слова. Поэтому я решила, что все сделаю сама. Отыскала на кухне старый пульверизатор и пошла в церковь; набрать немного святой воды из стоящих у входа каменных чаш, чтобы опрыскать дом, пока Ральф не видит.

Так мы и встретились. Фил и я. Когда я поварешкой, через воронку, набирала в пульверизатор святую воду.

— Какое-то новое извращение?

Громко взвизгнув, я уронила поварешку на пол. Филипп и перекрестился, макнув кончики пальцев в чашу. Мгновенно выскочив на мой крик, Ральф пересек городскую площадь, ворвался в церковь и замер. При виде Филиппа его лицо вытянулось и застыло.

— Тут в самом деле призраки, — сообщила я.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Ральф сухо, но вежливо.

Филипп тряхнул головой.

— Заехал посмотреть, как вы тут устроились. Найдете мне дополнительную кровать, или слегка подвинетесь в вашей?..

Ральф бросил подозрительный взгляд на утварь, которую я все еще прижимала к груди.

— Иди назад в дом, — сказал он мне. — Филипп, а ты… иди на хер.

Тот рассмеялся:

— Я лучше в дом.

Ральф не ответил. Он взбежал по лестнице вслед за мной, но Филипп не отставал ни на шаг. Войдя в гостиную, которая походила на декорации к «Проклятью», Фил огляделся по сторонам и сразу прошел к дивану. Ральф обреченно захлопнул входную дверь.

— Как ты нас нашел?

— Довольно просто: я спросил у отца.

— Зачем?

— Хотел спросить кое-что у вас. Застав вас обоих сразу, — и Филипп широко улыбнулся, уже заранее зная ответ. — Ты спишь с ним, Вив? Хоть сейчас, скажи честно?

Ральф вздохнул; едва заметно сузив глаза, он вскинул подбородок, глядя на него сверху вниз, хотя они оба были одного роста. Я поправила кофту и скрестила руки на животе. Забылись духи и призраки.

Филипп.

Вот кого я хотела изгнать отсюда. Но я сомневалась, что он уйдет, если брызнуть святой водой из пульверизатора.

— Знаешь, — сказал Филипп, — когда я брал в жены Джессику, она любила меня, как попугай-неразлучник. Может быть даже два или три часа… после того, как нас обвенчали. Быть может, я невесть какой бизнесмен, но я любил ее. Всем сердцем, по-настоящему. Тебе это было бы до колик смешно, но мне почему-то разбило сердце… Она выбрала его. Потому что он спокойно делал с ней все, что она хотела. А я не мог.

Ральф молча смотрел на него; не моргая, не шевелясь. И я тоже промолчала. Я знала, что он с ней делал. И знала, что если бы Филипп не любил ее, как безумный… возможно, они могли бы быть счастливы.

— Ты помнишь свадьбу нашей Камиллы с принцем, Верена? Помнишь? Когда я пришел домой пьяным, спустя много месяцев, когда я совсем не пил? Ты даже не спросила, что приключилось. Только шептала мне: «Тише-тише!» Ты, помнишь?! — Филипп словно Халк ударил кулаком по бедру. — Ты помнишь, как я спросил тебя: «Ты виделась с Ральфом?» а ты сказала… я даже помню, как ты спокойно и легко соврала мне: «Ральф — прошлое!» Представляю, как вы смеялись надо мной после твоего отъезда.

Я не ответила.

Что я могла сказать? Если он притащился следом за мной только для того, чтобы повторить свой бред еще раз, он никогда меня не любил. Он здесь только из-за Ральфа. И из-за бизнеса. Ральф тоже лишь об этом и думает, раз он его не прогнал.

Видимо, это было написано у меня на лбу. Филипп устыдился, шмыгнул носом и сел. Провел украдкой под носом указательным пальцем и коротко скосил на него глаза. Мерзкая привычка кокаинщика, смотреть — не пошла ли кровь.

— Нанюхался? — спросил Ральф спокойно и почти ласково.

— Я много лет, как не нюхаю! — гордо отсек Филипп. — Ты слишком щепетилен для бывшего дилера.

— Зачем ты здесь, Фил.

— Тебе, правда, интересно?!

— У нас тут нет телевизора и барахлит Интернет.

— Что ж, — сказал Филипп. — Слушай! Одна маленькая девочка очень любила любить парней. Причем не одного, а по двое сразу. Привычка. Детская. Бабушка позволяла ей…

Я стояла, все еще держа в руке поварешку и напряженно восстанавливала в уме события той памятной ночи. Филипп приехал пьяным. Долго мигал мне дальним светом в окно вместо того, чтобы тихо войти и залезть в мою кровать, как обычно.

–…она спала с одним из них, и он считал, будто он единственный. Никогда и никому он не верил, как ей. Но девочка его не любила. Девочка мечтала о другом парне. И первый обо всем этом прочитал… В ее дневнике.

Я охнула и тихо осела.

Вдруг вспомнила, Фил показался мне каким-то взъерошенным, но он ответил, что повздорил с отцом. Я вспомнила последние дни, когда Филипп так и этак расспрашивал меня о Ральфе. А я решила, он подготавливает почву, чтоб расстаться со мной. И я вела дневник… Дурацкий, детский и примитивный блеф. Надеялась, что когда Филипп соберется с силами, я швырну ему этот дневник в лицо.

— Ты спятил? — уточнил Ральф. — Я слышал про дневник, но думал, ты обкурился.

Филипп на миг смешался, но тут же оба переглянулись и уставились на меня.

— Что за дневник, Верена?

— Просто дурость, — сказала я. — На случай, если нас с ним застукают, я покажу полиции свой дневник и расскажу, что я еще невинная маленькая девочка.

— В каком месте? — буркнул Филипп.

— Ты сам прекрасно знаешь, все сразу мои места! И это меня, заметь, выгнали из города. Но я не позволила полицейской взять пробы! — взвизгнула я, но тут же заткнулась, вспомнив о Ральфе.

— Как ты нашел дневник?

— Джессика! — подсказала я вслух. — Она в то утро скандалила, требуя, чтобы ты с ней лег, поскольку у нее овуляция… Я слышала, когда уходила в школу. Это же она же тебе принесла дневник. Так все было?

Филипп обозлился, но усидел на месте.

— А если и так, что это меняет?!

— Все! — ответила я. — Все! Ты сам же, наверное, и спалился! Сам ей сказал про нас. И она бросила дневник на стол. Она уже была беременна и прекрасно об этом знала. Она хотела быть уверенной, что ты не уйдешь. Ты сам это знаешь! Ты просто боишься остаться совсем без денег! Вот почему ты здесь!

— Ха! — сказал Филипп, словно чахоточный герой, который собирается застрелиться. — Просто хотел посмотреть на твою бесстыжую рожу.

— Как ты над ним ржешь, — вставил Ральф.

— Если бы я хотела обманывать тебя с кем-то, то начала бы с Цезаря… Пусть бы ржал!

Филипп моргнул.

Он выглядел так по-детски обиженно, что Ральф, не выдержав, рассмеялся.

— Не верь ей Фил, — сказал он, как-то вмиг оттаяв. — Цезарь — очень ценный производитель. Твой папа не позволил бы ему ржать над тобой с такой неопытной молодой кобылкой.

— Заткнись! — прошипел Филипп и поднялся. — Мой папа еще и твой папа. Хватит уже считать меня дураком! И я приехал говорить не об этом. Хотел увидеться с вами обоими до Штрассенберга и посмотреть в глаза. Представляю себе, как ты будешь ржать, когда я уеду.

— Мне делать больше нечего, кроме как зловеще ржать над всем, что ты делаешь! — буркнул Ральф.

Он сел на журнальный столик и прижав колено к груди, обнял себя за ногу.

— Придурок!..

Филипп показал ему палец и гордо прошел к двери и вышел на улицу.

Мы с Ральфом с интересом пронаблюдали, как он упорно мечется по заднему двору, пытаясь отыскать выход.

— Как думаешь, показать ему калитку, или пусть живет на заднем дворе, как кролик?

— А если он захочет крольчиху?

— Ну, вызовем кого-нибудь.

Я криво улыбнулась. Спросила, нервно заправив волосы за уши:

— Мне это кажется, или вы оба пытаетесь помириться друг с другом за счет меня?!

У Ральфа вытянулось лицо. Я вскинула руки.

— Да ради бога! В таком случае, он весь — твой! Пойду, вызову такси до вокзала.

— Ви!

— Этот ублюдок сломал мне жизнь. Опозорил, рассорил со всей семьей. А ты сидишь и думаешь, как с ним помириться. Ты никогда меня не любил. Ни как девушку, ни как ребенка. Я просто повод, Ральф. Просто повод.

— Прекрати это! — сухо оборвал он. — Ты звучишь не осмысленнее, чем он, — Ральф не договорил: Филипп вошел в гостиную и гордо, как Дон Кихот вышел в нужную, на это раз, дверь.

ЧАСТЬ 3.

I Верена.