И о чем-то плакала Японка

Людмила Смоленская

Условно жанр романа можно отнести к фэнтези. Героиня переживает кризис среднего возраста. Едет в республику Колгория, где ее ждут увлекательные приключения. В конце книги героиня обретает себя и сожалеет только об одном…

15

На следующей неделе произошло много встреч и событий.

Ну, во-первых, ко мне пошел народ.

Сначала Диля привела за руку урёванную колгорку.

— Луша (мы уже звали друг друга по имени), я сказала Мыдыгме, что ты хороший целитель, помоги ей.

Я напряглась.

— Что случилось, Мыдыгма?

Пока та всхлипывала и сморкалась, Диля пояснила, что сын Мыдыгмы арестован по подозрению в убийстве, а безутешная мать вместо того, чтобы что-то делать, четвертые сутки не ест, не спит, а только плачет. Попросила меня «дать какую-нибудь травку попить», чтоб та успокоилась.

Я отправила Дилю, усадила несчастную перед собой, и стала задавать ей профессиональные вопросы по поводу сына. Процедуру допроса я давно научилась вести в разных стилях. Здесь я расспрашивала её в сочувственном стиле, и та потихоньку успокаивалась, стала меньше всхлипывать, в глазах появилась некоторая осмысленность, речь становилась более членораздельной.

Через десять минут мне уже была понятна фабула дела. Я достала из сумочки ручку, вырвала из блокнота листок и под запись продиктовала пошагово необходимые действия. Я по опыту знала, что когда человек пишет жизненно важный текст, у него в мозгах включаются какие-то отрезвляющие механизмы. После этого напоила гостью чаем со смородиновым листом. Уходила такая адекватная, что мне аж самой понравилось. Договорились, что после каждого исполненного пункта она будет приходить ко мне с отчетом.

Закрыв за Мыдыгмой дверь, обратилась взглядом на фотографию Ксении Григорьевны. На её лице мелькнула лёгкая улыбка. Или мне показалось?

После этого ко мне стали заходить чуть ли не ежедневно женщины, с похожими проблемами. Каждую я поила чаем из выросших по сезону трав, каждую выслушивала и каждой диктовала юридически грамотное решение проблемы. У одной сын затерялся, уехав в город учиться; другую бывший муж обидел при дележе имущества; третью милый друг бьёт смертным боем, — во всех случаях меня выручало юридическое образование и длительный стаж работы.

Во-вторых, однажды утром, когда я поливала помидоры, мне позвонила Наталья Модестовна.

Поинтересовавшись, как я обжилась на новом месте, и услышав ответ, что всё нормально, вот в огороде копаюсь, со сдержанным недовольством заметила:

— Да-да, некоторые предпочитают отсиживаться в своём огороде, а надо бы активнее вливаться в жизнь коллектива.

— Я пока осматриваюсь, Наталья Модестовна!

— О вас хорошие отзывы, народ к вам тянется, вы умеете грамотно построить диалог с клиентом, у вас располагающая внешность и красивая речь, кроме того, у вас широкий кругозор.

Еще бы я не умела владеть богатством родного языка, я, двадцать лет только и занимавшаяся тем, что строила диалоги с адвокатами, потерпевшими, подозреваемыми, свидетелями, судьями, судмедэкспертами, начальством, коллегами! Я, годами тщательно выбиравшая каждое слово в юридических документах, зная, что из-за одного неверного слова грамотный адвокат свернёт всю мою доказательную базу на нет!

Меня зацепило в её словах другое.

Буквально вчера в магазине она ТОЧНО ТАКИМИ ЖЕ словами уговаривала Сест-рицу Аленушку — гламурную девочку лет девятнадцати:

— Аленушка, Сестрица, о вас такие хорошие отзывы, народ к вам потянулся, вы умеете грамотно построить диалог с клиентом, у вас располагающая внешность и красивая речь, и кроме того — ваш широкий кругозор! Вам нужно как можно быстрее включаться в нашу жизнь!

Зарумянившаяся Сестрица Алёнушка таяла, и бормотала в смущении:

— Ой, ну что вы…

А когда я платила пару дней назад в бухгалтерии сельсовета за электроэнергию, я слышала, как к ней зашла почти одновременно приехавшая со мной Михаила Боярская, ей тоже староста преподнесла точно такую же тираду, завершив её просьбой активнее вливаться в жизнь коллектива поселения.

Я видела, что и Сестрица Алёнушка, и Михаила Боярская полностью поверили старосте.

Сделала выводы. Уточнила в телефон:

— А в чём должна выражаться моя активность?

— Ну вы же знаете, что человек, делающий карьеру народного целителя, должен пройти внутреннюю аттестацию, набрать не менее десяти положительных отзывов от коллег. Вы здесь человек новый, и перспективный, клиенты вами тоже очень довольны. Сообщаю вам, что у вас уже есть один положительный отзыв от коллеги, за вас сдал свой голос Париж-Дакар. А целитель, получивший один голос от коллег, получает вместе с ним право тоже голосовать за своих коллег. Я просто могу вам подсказать, за кого нужно голосовать, ведь вы мало общаетесь, еще не определились, не осмотрелись.

Я молчала, с трудом сдерживая нарастающую злобу. Почему я должна объяснять, что мне не нужна карьера народного целителя, мне не хочется никаких баллов и никакой тусовки, я приехала копаться в огороде и в проблемах своей жизни.

Воспользовавшись моим молчанием, староста сообщила, что мне присвоена квалификация целителя душевных ран, еще раз призвала быть более активной, а не отсиживаться в своём огороде.

— И запомните: целитель, который предоставит свидетельства об излечении пятнадцати человек, получит рекомендацию бесплатно участвовать в телешоу «Битва экстрасенсов»! — торжественно закончила она.

Разговор мне очень не понравился.

Но как бы то ни было, раз Париж-Дакар, он же Марсель Назырович, дал право голоса, признал за мной право считаться народным целителем, по правилам хорошего тона я должна поблагодарить его.

Я позвонила ему.

Но и здесь меня ждал неприятный сюрприз. Как только я начала его благодарить за оказанную им высокую честь, он прервал меня словами:

— Вы казались мне более искренней, Донна Мажептила.

— Я вас не обманываю, я очень рада вашей рекомендации, вы первый человек, кото-рый мне поставил балл…

— Вы сказали мне, что никогда не занимались народным целительством. Но тогда каким образом вы определили сложный перелом фаланги пальца? Откуда у вас тонкое знание психотехники вывода человека из состояния острой депрессии? Вы всё-таки медик. Меня просто интересует ваша специализация. Терапия? Неврология?

— Да следователь я, следователь со стажем, а те, кто ко мне приходили, имели проблемы, связанные с моей профессией. Перелом у Дили я пережила сама, поэтому сразу отправила ее в травматологию…

— Хочется вам верить, — тихо сказал он. В его голосе слышалось сомнение, недоверие и некоторое разочарование в моей порядочности.

Обидно. Я не хотела с ним портить отношений. Мне нравился этот человек.