Искупление Габриеля

Сильвейн Рейнард, 2013

Перед вами третья часть цикла про любовные отношения студентки Джулии и профессора Габриеля Эмерсона, ради которой он уходит из университета. Впереди новая жизнь, и влюбленные готовы к любым испытаниям, которые готовит для них судьба. Джулии предстоит выступить с лекцией в Оксфорде, где не все приветствуют ее роман с профессором. Самая темная тайна Габриеля под угрозой раскрытия, но он не собирается сдаваться. Пытаясь узнать больше о своих биологических родителях, Габриель запускает цепь событий, последствия которых необратимы. «Очень трудно не привязаться к мрачному и таинственному Габриелю, по которому вы обязательно будете пускать слюни». – Waves of Fiction

Глава 5

Эмерсоны покинули спальню только перед ланчем. Выглядели они спокойными и счастливыми. Гости благоразумно воздержались от комментариев.

Днем число гостей увеличилось. Приехал брат Габриеля Скотт вместе с женой Тэмми и малолетним сыном Куинном. Помимо них, к раннему обеду подъехал отец Джулии Том со своей подругой Дайаной.

Сорокалетняя Дайана Стюарт была миловидной афроамериканкой с безупречно гладкой кожей, громадными темными глазами и вьющимися волосами до плеч. Она была почти на десять лет моложе Тома, которого знала очень давно, поскольку всю свою жизнь провела в Селинсгроуве.

Наступило время десерта. Пройдя на кухню, Дайана увидела танцующих Габриеля и Джулию. По желанию Габриеля звуковые колонки были установлены во всех помещениях дома, и музыка звучала повсюду. Сейчас это были мягкие аккорды латиноамериканского джаза.

Обнявшись, молодожены плавно покачивались в такт музыке. Габриель что-то шепнул Джулии на ухо. Она смущенно отвернулась, но он притянул жену к себе и стал целовать.

Дайана хотела было вернуться в гостиную, но ее подвела старая половица, скрипнувшая под ногами. Супруги разом оборвали танец и повернулись к ней.

Дайана улыбалась:

— Вижу, здесь что-то стряпается, но никак не яблочный пирог.

Габриель громко и счастливо засмеялся. Джулия лишь улыбнулась, прижавшись к нему лбом. Дайана одобрительно кивнула:

— Вы так долго готовите кофе, что я подумала, не разучились ли вы его заваривать.

Габриель запустил пальцы в волосы, уже порядком взъерошенные Джулией.

— Дорогая, как у нас с кофе? — спросил он.

— Кофе готов. Пироги остывают. Скоро можно будет подавать десерт.

Джулия неохотно разомкнула руки. Габриель, не удержавшись, слегка погладил ее по спине.

В этот момент на кухне появились Рейчел и Тэмми. Тэмми недавно вошла в круг семьи. Всего месяц назад она вышла замуж за младшего брата Габриеля. Она была высокой женщиной (рост пять футов и одиннадцать дюймов) с соблазнительной фигурой, длинными золотисто-рыжими волосами и голубыми глазами.

— Что происходит в этом славном месте? — спросила Рейчел, подозрительно глядя на брата, словно тот был единственным виновником проволочек с десертом.

— Мы готовили кофе, — ответила Джулия. Скрывая смущение, она принялась разливать напиток по чашкам.

— Охотно верю, — лукаво произнесла Тэмми и подмигнула.

— А я вот сомневаюсь, что они тут кофе готовили, — сказала Дайана, грозя молодоженам пальцем.

— Это пусть дамы решают без меня.

Габриель порывисто поцеловал жену и покинул кухню.

Рейчел придирчиво осмотрела яблочные пироги, разложенные на обеденном столе, и пальцем проверила, насколько они остыли.

— Дай-ка нож, Джул. Хочу попробовать, как они пропеклись.

— Вот это другое дело, — одобрительно произнесла Дайана.

Она отказалась от предложенного Джулией кофе и уселась на табурет.

— Так что вы здесь стряпали? — спросила Рейчел. — И скажи мне, что ты не притрагиваешься вот к этому.

Она покосилась на столешницы из гранитной крошки, заменившие прежние поверхности разделочных столов. Они появились здесь по настоянию Габриеля.

— Слишком холодные.

Спохватившись, Джулия зажала рот рукой, но было слишком поздно. Женщины дружно засмеялись и начали беззастенчиво ее поддразнивать.

— Здесь жарко или это меня одну жар разбирает? — спросила Дайана, обмахиваясь бумажной салфеткой. — Пожалуй, теперь я буду называть это жилище домом любви.

— При моих родителях так оно и было, — сказала Рейчел, оглядывая кухню. — Вряд ли они занимались этим на разделочных столах. Но они были очень страстной парой. Должно быть, кухня хранит воспоминания о них.

Джулия могла бы подтвердить слова подруги. В кухне, да и во всем доме, ощущались тепло и уют. Их с Габриелем постоянно тянуло обниматься, и она не без усилий над собой выскальзывала из его рук, чтобы заниматься своей лекцией.

— Значит, мой старший братец попросил прощения за вчерашнее? — спросила Рейчел, глядя на Джулию.

— Да, — ответила та, слегка покраснев.

— Что ж, приятно слышать. И все равно я с ним поговорю. Это в его стиле: сначала поскандалить, а потом бежать за цветами. Или за бриллиантами.

Взгляд Джулии невольно упал на кольцо, подаренное Габриелем в честь их помолвки: крупный бриллиант в окружении мелких.

— Их он подарил мне достаточно.

— Миленькое колечко, дорогая, — похвалила Дайана. — И твое не хуже, — добавила она, глядя на левую руку Тэмми. — Ну и как тебе замужняя жизнь?

Свет галогеновых ламп переливался на гранях кольца Тэмми.

— Я не верила, что это случится.

— Почему? — удивилась Рейчел, жуя пирог.

Тэмми посмотрела в сторону гостиной:

— А не пора ли подавать десерт?

Рейчел проглотила кусок:

— У наших мужчин ноги еще не отсохли. Захотят пирога — сами придут и возьмут.

Тэмми хихикнула и обеими руками взяла чашку с кофе.

— Прежде чем мы начали встречаться со Скоттом, у меня был другой мужчина. Мы познакомились в юридическом колледже. Сблизились, стали жить вместе. Говорили о свадьбе, о покупке дома и обо всем, о чем говорят в таких случаях. Потом я забеременела.

Джулия заерзала на табурете, вперившись в пол.

Тэмми с грустью посмотрела на женщин:

— Для Скотта это явилось полной неожиданностью, но его родители были счастливы. Жаль, что я не застала Грейс. Судя по рассказам, она была замечательной женщиной.

— Да, Тэмми, — подтвердила Рейчел. — Что касается планирования семьи… Габриель не был запланированным ребенком. Когда умерла его родная мать, родители взяли его к себе и потом усыновили. Дело не в планировании. Важно, как все поворачивается потом.

— Мы с Эриком говорили о детях, — кивнула Тэмми. — Я верила, что мы оба хотим детей. И вдруг Эрик решил, что не готов быть отцом. Он подумал, что я забеременела с целью привязать его к себе.

— Можно подумать, ты забеременела сама по себе, — хмыкнула Дайана, взмахнув вилкой.

Джулия промолчала. Ей было стыдно признаваться, что она понимает неготовность Эрика становиться отцом, хотя его последующие действия не вызывали в ней никакого сочувствия.

— Эрик поставил мне ультиматум: ребенок или он. Увидев, что я колеблюсь, он меня бросил.

— Вот стервец, — пробормотала Рейчел.

— Я была раздавлена. Я понимала, что ответственность за эту беременность лежит не только на мне, но все равно корила себя. Нужно было надежнее предохраняться. Я даже подумывала об аборте, однако Эрика рядом уже не было. А где-то в глубине души мне хотелось стать матерью. — (Джулия вновь поежилась, пораженная искренностью Тэмми.) — Мне было тяжело одной оплачивать квартиру, и я вернулась к родителям. Я чувствовала себя проигравшей по всем статьям: беременная, одинокая, вынужденная жить в родительском доме. Я часто плакала по ночам, думая, что ни один мужчина не захочет взять меня с ребенком.

— Я так тебе сочувствую, — призналась Джулия, на глаза которой навернулись слезы.

Тэмми обняла ее:

— Потом жизнь мне улыбнулась. Но я никогда не прощу Эрику отказ от его отцовских прав. Куинн вырастет, не зная родного отца.

— «Доноры спермы» еще не значит «отцы», — возразила Рейчел. — Ричард не производил Габриеля на свет, но Габриель считает его своим отцом.

— Уж не знаю, каков был родитель Габриеля. Должно быть, красавчик, если такого парня произвел, — сказала Дайана, кивая в сторону гостиной. — Конечно, мой милый покрасивее будет, но тем не менее.

Джулия хихикнула. Ей было трудно представить, что кто-то считал ее отца красивым.

— Хорошо, что у меня тогда была работа, — продолжала Тэмми. — Я работала у окружного прокурора. Там и познакомилась со Скоттом. Когда была беременна, мы с ним пару раз куда-то сходили. Между нами были чисто дружеские отношения. Я думала, что после рождения ребенка он не захочет встречаться со мной. Но родился Куинн, и через несколько недель Скотт пришел к нам и спросил, не хочу ли я куда-нибудь пойти. Я была просто ошеломлена.

— Насколько помню, он сам был ошеломлен, — засмеялась Рейчел. — Братец втюрился в тебя по уши.

Тэмми крутила кольцо, любуясь игрой света.

— Это было так неожиданно. Я кормила Куинна грудью, и мне пришлось сцеживать молоко. Мои родители вызвались посидеть с внуком. Знаете, Скотт никогда не ставил меня в неловкое положение. Он видел во мне не мать-одиночку, а женщину. Человека. Я, еще когда встречалась с Эриком, чувствовала, что нравлюсь Скотту. — Она оглядела собравшихся и улыбнулась. — Я очень волновалась перед знакомством с вами. Но вы меня так хорошо встретили. — Тэмми повернулась к Джулии: — Я тогда впервые увидела Габриеля. И поразилась, какой он приветливый. Куинн ему костюм обмочил, а он и глазом не моргнул.

— Скажи спасибо Джулии, — усмехнулась Рейчел и скорчила рожу. — Случись это раньше, Габриель вручил бы твоему малышу счет за химчистку.

Джулия хотела было встать на защиту Габриеля, но Тэмми заговорила снова:

— Нет, Габриель на такое не способен. Я помню, как он замечательно играл с Куинном. Вы спросите, а как Скотт? Отцовство меняет мужчину. Хорошего мужчину, — поспешно добавила она. — Скотт устраивает с Куинном борцовские состязания на полу. Любит играть. И так нежен с ним. Я и не подозревала, что он способен на это.

«Интересно, каким отцом будет Габриель?» — думала Джулия, слушая слова Тэмми.

— Жду не дождусь, когда у нас родится девочка, — с улыбкой призналась Тэмми. — Скотт будет носиться с ней, как с принцессой.

— Вы хотите еще детей? — удивилась Рейчел.

— Да. Думаю, нам вполне хватило бы двоих, но, если снова родится мальчик, я сделаю еще одну попытку родить девочку.

Их разговор был прерван появлением Скотта. На руках у него дремал Куинн, которому через три месяца должно было исполниться два года. Кивнув женщинам, Скотт подошел к Тэмми:

— По-моему, ему пора спать.

Джулия улыбнулась контрасту: рослый, плечистый Скотт заботливо держал на руках золотоволосого ангелочка.

— Я тебе помогу. — Тэмми встала, поцеловала мужа, и они втроем пошли наверх.

Рейчел вспомнила о десерте:

— Отнесу-ка я нашим мужчинам по кусочку.

Она нарезала пирог, разложила по тарелкам и понесла их в гостиную.

Дайана вертела в руках пустую чашку, поглядывая на Джулию.

— Дорогая, можно с тобой поговорить?

— Конечно, — ответила Джулия, поворачиваясь к Дайане.

— Не знаю, как сказать. Ладно, скажу как умею. Я провожу много времени с твоим отцом.

— Так это же здорово, — подбодрила ее Джулия.

— Он познакомился с моей матерью и другими родственниками. Он даже начал ходить со мной по воскресеньям в церковь. Я там пою в хоре.

Ее отец ходит по воскресеньям в церковь. Ну и ну!

— Когда отец спросил, может ли он приехать с тобой на мою свадьбу, я поняла, что у вас серьезные отношения.

— Я его люблю, — прошептала Дайана.

— Да ну? — У Джулии округлились глаза. — А он об этом знает?

— Конечно. Он меня тоже любит. — Дайана смущенно улыбнулась. — Мы с ним говорили о будущем. Строили планы…

— Так это же чудесно.

— Ты так думаешь?

Темные глаза Дайаны внимательно смотрели на Джулию.

— Я счастлива, что у моего отца появилась женщина, которая его любит. Не хочется упоминать имени Деб. Ты знаешь, они долгое время были вместе, а совместной жизни не получилось. Честно говоря, я не воспринимала их как пару.

Дайана молчала, словно обдумывая услышанное.

— Мы с твоим отцом говорили о том, чтобы… по-настоящему. Насовсем. Но ты знай: когда это произойдет, я не буду пытаться занять место твоей мамы.

Джулия сжалась:

— Шарон не была мне мамой.

— Прости, если что не так сказала. — Дайана взяла ее за руку.

— Вряд ли отец рассказывал тебе о ней. Если и рассказывал, то немного.

— Я его и не расспрашивала. Зачем будить прошлое? Когда мужчина захочет, сам расскажет.

Джулия молча прихлебывала остывший кофе. Ей было тягостно говорить и даже думать о родной матери. Шарон умерла, когда Джулия училась в выпускном классе. Ее мать была алкоголичкой и бо́льшую часть времени вообще не помнила о существовании дочери, а когда вспоминала, ничего, кроме ругани и побоев, Джулия от нее не видела.

— Своей матерью я считала Грейс. Она была мне ближе, чем Шарон.

— Грейс была замечательной женщиной. — В глазах Дайаны читалась надежда, смешанная с легким беспокойством.

— Я ничуть не возражаю, если ты станешь моей мачехой. И когда вы определитесь с датой свадьбы, я обязательно приеду.

— Дорогая, ты не просто приедешь на свадьбу. Ты будешь одной из подружек невесты. — Дайана крепко обняла Джулию. — Я всегда хотела семью, — призналась она, вытирая слезы. — Хотела мужа, свой дом. Ну вот, дожила до сорока, и мои мечты начинают исполняться. Я тревожилась. Думала: как-то ты к этому отнесешься. Я люблю твоего отца. Не думай, что мне нужны его деньги.

Джулия недоуменно посмотрела на нее. Они обе засмеялись.

— Дайана, ты шутишь. У моего отца никогда не было денег.

— Он прекрасный человек. У него есть работа. Я с ним счастлива. Когда женщина находит мужчину вроде твоего отца, она держится за него и не волнуется о деньгах.

Джулия не успела ответить. В кухню вошел Том. Увидев мокрые глаза Дайаны, он шагнул прямо к ней:

— В чем дело? — Пальцы Тома осторожно смахнули слезы со щек Дайаны.

— Дайана рассказывала мне, как сильно тебя любит, — сообщила Джулия, одобрительно глядя на отца.

— Неужели? — хриплым, не своим голосом произнес Том.

— Хоть ты и не просил, но я благословляю ваш брак, — сказала Джулия.

Глаза Тома встретились с глазами дочери:

— Неужели? — уже мягче произнес Том, обнял их обеих и поцеловал каждую в макушку. — Девочки вы мои, — прошептал он.

* * *

Вскоре Том и Дайана распростились и уехали. До этого Джулия думала, что Дайана несколько раз в неделю ночует в доме ее отца. Оказалось, что нет, и делается это из уважения к матери Дайаны, с которой она вместе живет.

Теперь понятно, почему Дайана так торопится выйти замуж и жить своим домом.

* * *

После десерта Ричард Кларк ушел на заднее крыльцо, где расположился с сигарой и виски. Был прохладный, тихий вечер. Стоило закрыть глаза, и он видел, как из кухни выходит его жена Грейс и садится в глубокое кресло рядом с ним.

Тяжесть сдавила ему сердце. Никогда уже Грейс не сядет рядом.

— Как ты?

Ричард открыл глаза. Рядом с ним сидела его невестка Джулия. Сидела, подобрав ноги под себя. От вечерней прохлады ее защищал один из старых кашемировых свитеров Габриеля.

Ричард переложил сигару в левую руку и передвинул пепельницу, чтобы дым не шел в сторону Джулии.

— Я в лучшем виде, — сказал он. — А ты как?

— Тоже.

— Обед был просто потрясающим, — признался Ричард. — Сплошные деликатесы.

— Я попыталась приготовить кое-что из блюд, которые мы ели в Италии. Рада, что они тебе понравились.

Джулия откинулась на спинку кресла, глядя в темное небо.

Ричард сделал очередной глоток виски. Чувствовалось, Джулию что-то тревожит, но вызывать ее на откровенный разговор он не хотел и потому молчал.

— Ричард.

Он усмехнулся:

— Помнится, мы договаривались, что ты будешь называть меня папой.

— Конечно, папа. Прости.

Ноготь Джулии оставил бороздку на мягком дереве подлокотника.

— Не надо извиняться, Джулия. Мы же одна семья. И если тебе что-то понадобится, я всегда рядом.

— Спасибо. — Она провела пальцем по свежей бороздке. — Тебя не раздражает, что внутри дома мы кое-что поменяли?

Ричард ответил не сразу.

— Ванная давно нуждалась в ремонте. Очень хорошо, что вы сделали две дополнительные: на первом этаже и в хозяйской спальне. Грейс бы очень понравились перемены на кухне. Она столько лет просила меня о гранитных столешницах на разделочных столах.

У Джулии сжалось сердце.

— Но очень многое мы оставили в прежнем виде.

— Перестань волноваться. Будь Грейс с нами, она бы тоже включилась в обновление дома.

— А тебе удобно в гостевой комнате? Вдруг у тебя пропало желание пожить здесь?

— Спасибо за заботу. Мне все равно, в какой комнате остановиться. Печально лишь то, что Грейс уже никогда не вернется. Боюсь, это чувство сохранится у меня навсегда. — Ричард посмотрел на свое простое обручальное кольцо. — Знаешь, здесь мне иногда кажется, что я слышу ее голос, а мои ноздри ловят аромат ее духов. В Филадельфии я такого не чувствую. Моя квартира не хранит памяти о ней. — Он улыбнулся сам себе. — Когда я здесь, разлука с нею ощущается не столь сильно.

— Это так больно?

— Да.

Джулия представила свое состояние, если бы она вдруг потеряла Габриеля. Это была бы не жизнь, а существование.

Продолжительность человеческой жизни — величина неопределенная. Человек может заболеть раком, погибнуть в автокатастрофе. Миг — и семья распадается на куски.

Неизвестно откуда Джулия услышала тихий шепот: «Если у тебя будет ребенок от Габриеля, часть его навсегда останется с тобой».

Не столько смысл произнесенных слов, сколько сам голос заставил ее вздрогнуть.

Заметив это, Ричард встал и накрыл плечи невестки пледом.

— Спасибо… Скажи, тебе нравится жить в Филадельфии?

— Моя работа оказалась совсем не такой, какой я себе ее представлял, когда уходил с прежней, — сказал Ричард, стряхивая сигарный пепел. — Я переезжал туда, чтобы быть поближе к Рейчел и Скотту. Но видимся мы редко. У них своя жизнь, свои семьи. Все мои друзья, включая твоего отца, остались здесь.

— Возвращайся.

— Что ты сказала? — Ричард развернул кресло и сел лицом к Джулии.

— Возвращайся в Селинсгроув. Живи здесь.

— Теперь это ваш дом. Твой и моего сына.

— Мы бываем здесь лишь наездами. Нам вполне хватит прежней комнаты Габриеля. Мы туда переберемся, а ты перевози вещи из Филадельфии.

— Спасибо за любезное предложение, но я сделал выбор. Более года назад я продал этот дом Габриелю.

— Он будет только рад, если ты вернешься. Это по-настоящему твое место.

— Я никогда не беру своих слов назад, — покачал головой Ричард.

Джулия лихорадочно придумывала убедительный довод:

— Для нас это было бы мицва^[7]. А мы нуждаемся в благословении.

— Так я обычно говорил Габриелю, когда он упрямился, — усмехнулся Ричард. — И какое же благословение вам требуется?

Джулия перестала улыбаться:

— У меня есть молитва, оставшаяся без ответа.

Ричард ждал пояснений, но их не было. Тогда он затянулся сигарой и стал медленно выпускать колечки дыма.

— Я считаю, что на каждую молитву рано или поздно приходит ответ. Но я обязательно буду молиться, чтобы ты получила ответ. Не скрою: мне соблазнительна мысль о возвращении сюда. Однако вы с Габриелем потратили столько времени, делая этот дом своим. Вы поменяли мебель на первом этаже, покрасили стены…

— В свое время ты закладывал этот дом, чтобы расплатиться по долгам Габриеля за наркотики.

— Никак он рассказал тебе об этом? — удивился Ричард.

— Да.

— Это уже давняя история. Габриель потом вернул нам все деньги.

— Чем для него не повод позвать тебя назад в Селинсгроув?

— Отец пойдет на что угодно ради своего ребенка, — сказал Ричард, и лицо его стало серьезным. — Меня тогда не заботили деньги. Я пытался спасти его жизнь.

— И ты спас. Вы с Грейс его спасли. — Джулия обвела глазами двор. — Пока этот дом принадлежит семье и мы можем собираться здесь на День благодарения и в Рождество, не имеет значения, кто владеет домом и кто в нем живет. — Со двора потянуло прохладным ветром, и Джулия поплотнее закуталась в плед. — Габриель никогда не расстанется с садом. Он специально нанял людей, и они посадили новые яблони.

— Старые уже давно не давали яблок. Боюсь, Габриель несколько оптимистичен.

Джулия посмотрела в сторону сада.

— Оптимизм Габриелю к лицу, — сказала она, вновь поворачиваясь к свекру. — Если бы ты жил здесь, ты бы следил за садом. Габриелю было бы радостно сознавать, что сад под надежным присмотром. Ты бы нам очень помог.

Молчание Ричарда было долгим, а когда он заговорил, его голос был непривычно хриплым:

— Спасибо.

Джулия стиснула его руку и ушла, оставив Ричарда наедине с сигарой и мыслями. Он снова закрыл глаза. Что-то изменилось. Он почувствовал надежду.

* * *

Гости удалились на покой. Джулия сидела на бортике джакузи и проверяла температуру воды. Ей не терпелось погрузиться в воду и расслабиться.

Сейчас она должна была бы сидеть не в ванной, а за письменным столом и заниматься своей лекцией, но шумный, наполненный событиями день ее утомил. Джулия подумывала, не позвонить ли ее бостонскому психотерапевту. Доктор Уолтерс наверняка дала бы ей дельные советы, как справиться с волнением. Они бы обсудили недавнюю семейную ссору и желание Габриеля обзавестись потомством.

Конечно, в самом желании не было ничего ужасного. Нежность и энтузиазм, с которым Габриель говорил о нем, разительно отличались от холодного безразличия, с каким Эрик отнесся к беременности Тэмми. Джулия знала, чего хочет она сама. Она хотела твердо стоять на ногах и не допустить, чтобы страсть Габриеля опрокинула ее саму и ее мечты.

Если уж на то пошло, их недавняя ссора наглядно показала, сколь многому они еще должны научиться как семейная пара. Им сначала нужно пройти и усвоить эти уроки и только потом становиться родителями.

Ванна постепенно наполнялась водой. Неожиданно что-то заставило Джулию обернуться, и она увидела Габриеля, стоявшего возле столешницы с умывальником. Три верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, обнажая завитки волос на груди, которые выбивались из-под белой майки.

— Я никогда не устану смотреть на тебя. — С этими словами Габриель поцеловал ее в шею и развязал махровое полотенце, в которое завернулась Джулия. — Я хочу запечатлеть тебя на полотне, — продолжал Габриель, водя кончиками пальцев по ее спине.

— Ты уже запечатлел меня, синьор Караваджо. Правда, на полу. Потом мы его насилу отскребли.

— Да. И это было мучительно. Я надеялся, что мы возобновим наши занятия живописью.

— Тогда придется подождать, когда мы останемся одни, — сказала Джулия, игриво поглядывая на него. — Не хочешь ли ко мне присоединиться?

— Я предпочитаю созерцать.

— Тогда я постараюсь устроить тебе впечатляющее шоу.

Обеими руками Джулия убрала волосы с шеи, после чего изогнула спину, встав в позу журнальной красотки.

Габриель застонал и шагнул вперед. Джулия протянула руку, останавливая его:

— Вчера я забыла в гостевой ванной бутылочку с пеной для ванны. Тебе не трудно сходить за ней?

— Конечно нет, богиня. — Габриель коснулся ее губ и ушел.

Поиск занял у него несколько минут, так как бутылочку сбросили на пол и она укатилась к мусорной корзине. Габриель нагнулся за бутылочкой и вдруг заметил прямоугольную коробочку, втиснутую между корзиной и стеной.

На этикетке значилось: «Тест на беременность».

Коробочка была пуста.

Габриель еще раз прочитал надпись на этикетке, после чего вернул коробочку на прежнее место, взял пену для ванны и понес Джулии.

Он молча подал жене бутылочку. По ванной распространился аромат сандалового дерева вперемешку с запахом мандарина. Джулия залезла в ванную и приняла позу, которую сочла весьма провоцирующей.

Габриель стоял неподвижно, погруженный в свои мысли.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовалась Джулия, приподнимаясь из воды.

— Рейчел беременна? — вместо ответа спросил он, рассеянно трогая подбородок.

— Насколько знаю, нет. Она говорила, что они пытаются этого достичь. А почему ты спрашиваешь?

— Я нашел в гостевой ванной коробочку из-под теста на беременность. Похоже, ее пытались спрятать.

— Наверное, это коробочка Рейчел.

— Жаль, что не твоя. — Габриель наградил ее жарким взглядом, от которого у Джулии вспыхнуло все тело.

— Даже после того, что было вчера?

— Конечно. Пары ссорятся. Мужья ведут себя как последние идиоты. Потом у пар бывает горячий, прошибающий до пота секс со множеством импровизаций, и они продолжают свой путь.

Джулия разглядывала пенные узоры на воде.

— Я предпочла бы горячий, прошибающий до пота секс и множество импровизаций, но без ссоры.

— После ссор все воспринимается гораздо острее, — прошептал Габриель. — Согласна?

Джулия подняла на мужа свои темные глаза:

— Я не готова для семьи с детьми.

— Наше время еще придет. — Габриель взял ее руку и поднес к губам пальцы в кружевах пены. — Поверь мне, я вовсе не хочу начинать новую ссору и добавлять тебе переживаний.

— Наверное, это тест Тэмми, — слабо улыбнулась Джулия.

— Но у нее уже есть ребенок.

— В сентябре Куинну исполнится два года. Я знаю, что они со Скоттом хотят общих детей.

Габриель притушил освещение в ванной и ненадолго исчез в спальне. Вскоре он вернулся. Из колонок, вмонтированных в потолок, звучал голос Аструд Жилберту.

Джулия смерила мужа взглядом:

— Кто бы из наших женщин ни делал этот тест, результат, скорее всего, оказался отрицательным. Ну а если нет, ты у нас снова будешь дядей. Дядя Габриель.

Габриель молча расстегнул и стащил с себя рубашку, а затем и футболку, обнажив мускулистую грудь и татуировку. Джулия смотрела, как он повесил рубашку на крючок, после чего взялся за молнию брюк. Он дразнил жену нарочитой медлительностью и при этом усмехался.

— Пока ты кончишь, вода остынет, — сказала Джулия.

— Сомневаюсь. Когда я кончу, я там стоять не буду.

— Почему?

— Потому что кончить я намерен внутри тебя.

Все с той же усмешкой Габриель снял брюки, оставшись в одних трусах.

Джулия прекрасно изучила тело своего мужа, но все равно при взгляде на его фигуру у нее перехватывало дыхание. Широкие плечи и узкая талия с крепкими, мускулистыми бедрами, прекрасно развитые руки, тщательно проработанные мышцы брюшного пресса, выпуклый V-образный лобок. Все, что находилось ниже, отличалось не только красотой пропорций, но и заметными размерами.

— Меня просто убивает, когда ты так смотришь на меня, — признался Габриель, глядя на жену голодными глазами.

— Почему?

Джулия подвинулась, освобождая ему место, и, не ощущая ни капли стыда, уставилась на него.

— Когда ты так смотришь, мне кажется, что ты хочешь облизать меня с ног до головы.

— Тебе не кажется.

Через мгновение Габриель плюхнулся в ванну, обвив своими длинными ногами ноги Джулии.

— Какой знакомый запах.

— Я специально купила такую пену для ванн. Ее запах напоминает запах массажного масла. Помнишь, как во Флоренции ты втирал мне его в спину?

— Насколько помню, я втирал тебе не только это масло. — Габриель ткнулся носом в ее ухо. — Я просто с ума схожу от этого запаха. Ты даже не представляешь.

— Почему же? Представляю. — Джулия положила голову на грудь Габриеля, ягодицами ощущая его отвердевший член.

— Прежде чем мы займемся другими, так сказать, делами, я бы хотел с тобой поговорить, — вдруг сказал Габриель.

— О чем? — спросила Джулия, напрягаясь всем телом.

Он принялся нежно массировать ей шею.

— Расслабься. Я же тебе не враг. Я просто пытаюсь убедить тебя чуть больше мне доверять. Обычно ты принимаешь ароматную ванну, когда чем-нибудь расстроена или тебе не выдержать натиска забот. С недавних пор это стало твоей ежедневной процедурой.

— Ты прав. Забот у меня предостаточно.

— Так расскажи о них.

Джулия задумчиво водила рукой по пене на поверхности воды.

— Я думаю о своей докторантуре. О том, чтобы меня оттуда не выгнали. Меня беспокоит предстоящая лекция.

Габриель стиснул ей плечи:

— Мы с тобой уже говорили об этом, и я высказал свое искреннее мнение. Материал построен крепко. При твоем усердии в учебе никто тебя из докторантуры не выгонит. И вообще, лучше думать в рамках одного семестра и не заглядывать вперед. И с нашей родней ты не обязана возиться. Завтра мы скажем, что ты готовишься к лекции. Наши найдут чем заняться, а вечером я сам приготовлю стейки. Думаю, Рейчел и Тэмми мне помогут.

Джулия немного расслабилась. Пальцы Габриеля это сразу почувствовали.

— Спасибо за помощь.

— Ты же знаешь: я сделаю для тебя что угодно, — напомнил Габриель, прижимаясь губами к шее жены.

— Знаю, — ответила Джулия и подкрепила ответ искренним поцелуем. Затем она улыбнулась и сказала: — В твой день рождения мы будем в Италии. Как бы ты хотел его отпраздновать?

— С тобой. В постели. И чтобы пару дней нам никто не мешал. — Габриель обнял ее за талию и стал водить пальцем вокруг пупка.

— А ты хотел бы пригласить кого-нибудь к нам в Умбрию? Потом мы все вместе отправились бы на флорентийскую выставку.

— Нет. Мне достаточно тебя одной. Гостей можем пригласить в Кембридж, на твой день рождения.

Джулия задержала его руку:

— Я не хочу превращать свой день рождения в шумное торжество.

— А я думал, ты преодолела свою застенчивость.

— В сентябре мы будем заняты.

— Двадцать пять не просто очередной день рождения. Это веха.

— Тридцать пять тоже веха.

— Мои вехи важны только благодаря тебе. Без тебя это обычные пустые дни.

Джулия спрятала лицо у него на груди:

— Неужели ты не устаешь быть таким внимательным? Это все равно что постоянно есть сладкое.

— Не успел устать, поскольку в жизни мне куда чаще доставалось кислое. — Губы Габриеля скользили по ее шее и мокрым, ароматно пахнущим плечам.

— Тогда давай устроим праздник в сентябре. День труда, удлиненный уикенд. — Джулия снова поцеловала его в грудь. — Кстати, что тебе сказал Ричард?

— Он не прочь вернуться, но не хочет покупать дом. Это понятно. Он рассчитывал жить на свои сбережения. Покупка дома — слишком большая трата.

— Ричард может просто жить здесь, не покупая дом. Тебя ведь это не волнует?

— Ничуть. Я был бы только рад, если бы он сюда вернулся. Но Ричарда грызет совесть. Мы обновили дом, а он этим будет пользоваться.

— Ну и пусть пользуется на здоровье. Вот только что делать с мебелью? В Кембридже для нее просто нет места.

— Можно отдать мебель Тому. Та, что у него сейчас… Сама понимаешь, это уже не мебель. — В голосе Габриеля звучали прежние профессорские интонации.

— И ты готов отдать ему мебель?

— Джулианна, я не собираюсь тебе врать. Я не испытываю горячей симпатии к твоему отцу. Но раз ты… — Он не договорил и поцеловал ее.

— У Ричарда есть вещи, которые они покупали вместе с Грейс. Ему трудно с ними расстаться. Он хотел бы вернуть часть старой мебели, которую мы отправили на склад. Но прежде нужно вывезти отсюда новую мебель. Если ты не против, мы могли бы предложить ее Рейчел.

— А давай предложим эту мебель моему отцу. Они с Дайаной собираются пожениться.

— И как ты относишься к их решению? — спросил Габриель, обнимая жену за талию.

— Мне нравится эта женщина. Она любит моего отца. Очень хорошо, что ему будет с кем стариться.

— Прости за резкие слова, дорогая, но твой отец уже старится. Да и мы все.

— Ты знаешь, что́ я имею в виду.

Габриель повернул Джулию лицом к себе и обвил ее ноги вокруг своей талии.

— Тебе повезло. Я пока не настолько стар, и меня хватит на всю ночь. По-моему, эту ванну мы еще не успели осчастливить.

Примечания

7

В переводе с иврита «благодеяние», «благое дело».