Завершение

Сесилия

Кризис юношества случается не у всех. А если и случается, то со всеми по-разному. Кем я стану? Где я буду жить? На что я буду жить? С кем я хочу быть? – эти вопросы постепенно и всё глубже и глубже погружали Кэтрин, в будущем популярную певицу джаза и блюза семидесятых, в депрессию, из которой ей повезло выбраться только благодаря картине лучшего друга.

Глава 4 1969 год, Декабрь, 31

Я у себя в квартире. Одна. Я делаю записи в дневнике. Вдруг звонит телефон. На проводе Пэт.

— Привет! — радостно верещит она.

— Привет! — я пытаюсь выдавить из себя что-то похожее на позитивную эмоцию.

— Что собираешься делать на новый год?

— Сидеть дома. Может быть, я вытащу себя на улицу, чтобы посмотреть на салют.

— Нет, нет и ещё раз нет! Ты идёшь сегодня с нами!

— Пэт, я бы с удовольствием пошла, но не хочу, — медленно отвечаю я.

— В одиннадцать вечера будь дома. Мы за тобой зайдём. Отказ не принимается!

— Угу.

Я вешаю трубку. Не хочу я никуда идти. Мне хочется уснуть, а завтра я уже в новом году. Господи, что со мной? У меня нет своего жилья, денег, личной жизни, я работаю в баре… Закуриваю. Беру плед, книгу. Читаю, а у самой мысли где-то далеко-далеко от сюжета. «Кем я буду?», «Кто будем моим мужем?», «Буду ли я вообще замужем?», «Мне уже двадцать-пять… Уму непостижимо…», «Какого хрена я ничего не имею в свои годы?!»

Я засыпаю. И мне снится дивный сон. Я вдруг у себя дома, я маленькая. Папа качает меня на руках. У него грубый, мужской голос, и он поёт колыбельную, ласково улыбаясь мне. Так уютно. Тем временем мама делает последние приготовления к празднованию Нового года. Постепенно мои глаза закрываются, и отец перекладывает меня в кроватку, а сам уходит в другую комнату к маме, запирая дверь в моей детской. Через некоторое время я просыпаюсь и вижу, что совсем одна, в полной темноте. Плачу, тем самым вызывая маму. Кричу ещё отчаянней, и никто не отзывается. Между тем ко мне подходит Нейт и говорит: «Ты даже тут одна. А ведь ты им доверяла». На уровне чувств ко мне приходит разочарование, тоска, и я начинаю сильнее рыдать, из последних сил зовя маму. А он уходит и оставляет меня. Одну.

Резко сажусь, и мне нечем дышать. Во мне всё еще остаётся чувство страха и беспомощности. Замечаю, что на лбу испарина. Закрываю лицо руками и стараюсь придти в себя. В это время мне звонит телефон — снимаю трубку. Это Пэт звонит из таксофона.

— Десять минут, и мы у тебя, — орёт Патриция, пытаясь перекричать толпу, которая на заднем фоне уже вовсю празднует.

— Мне нужно двадцать минут!

— Постарайся, чтобы тебе и этого хватило. А то я тебя знаю. Ха-ха-ха.

Я бегу в ванную и привожу себя в порядок: душ, стрелки, нежно розовая помада, парфюм. Вот, кстати, на чём я не экономила, так это на парфюме. Я считаю, что парфюм и каблуки, это то, от чего зависит восприятие женщины. И каким бы не было моё состояние, хреновое оно или отличное, это не в коем случае не должно влиять на внешность. Это моя философия. Напевая себе под нос, надеваю пальто и сапоги. Фух, я готова. Вот только прошло уже полчаса.

Я выхожу к друзьям и замечаю, какие же мы все разные. Сейчас время хиппи. Более — менее в теме оказался Карл. Джо был прототипом Элвиса Прэсли, а Пэт чем-то смахивала на Бриджит Бардо. Ну, и компания у нас собиралась. Боже, как мы подружились-то вообще. Мне казалось, что мы были главными представителями всевозможного искусства шестидесятых. Я озвучиваю свои мысли, и все смеются.

Мы шли по шумной улице, где народ возбуждённо встречал новый год. Внутри я чувствовала непередаваемое облегчение оттого, что рядом не было Его. Мы дошли до главной площади, на которой каждый праздник собирались люди, чтобы посмотреть на салют. Карл достал шампанское, Джо и Патриция бокалы.

— Какой Новый год без шампанского, скажи-ка Кэт? — восхищённо начал Карл, разливая напиток, который впоследствии стал неотъемлемым атрибутом моих будней.

— Да без него даже выходные — не выходные, — рассмеялась я.

— Слава Богу, что нет метели, хотя обещали, — проинформировал Джо, переступая с ноги на ногу.

— Кстати, ребят, знаете, мне повысили зарплату на пятьдесят четыре доллара. А ещё знаете, я попросила директора, чтобы мне оплачивали такси до дома, раньше с этим была проблема, я говорю ему: «Вы же понимаете, что мне неудобно возвращаться домой ночью, одной». А он мне: «Я могу тебя подвозить. Лично». Нет, вы представляете? Директор мне такое? Но никто не слушал, как я тараторила, все смотрели куда-то позади меня.

— Ребята, на что вы уставились?

Это был Нейт и его жена, пробирающиеся сквозь толпу. Они заметили нас и направлялись к нашей группе. Нейт улыбался. Похоже, он был неимоверно счастлив.

— Твою ж…

— Ага, — сглотнула Патриция.

— Почему, я думал, что мы уже год не общаемся? — удивлённо спросил Джо, не кому не адресовав свой вопрос.

— Потому, что так и есть, — ответил Карл, резко отвернувшись от нас, залпом выпивая своё шампанское.

— Я чего-то не знаю? — вопросительно уставилась я на Пэт.

— Ничего…

— Как это ничего? — настаивал Джо, — А как же тот случай, когда вы с ним поругались из-за того, что ты ему высказалась по поводу женитьбы?

— Джоооо, — злобно протянула Патриция, глядя на него исподлобья, — Тебе бы помолчать…

— Так, стоп! Давай выкладывай, — скрестив руки на груди, начала я.

— Давай, Джо. Ты же начал.

— Вообще-то… Вообще-то, — заикался Джо, — Карл, давай ты.

— Я-то тут причём?

— Мне это всё не нравится, — с истеричной ухмылкой ответила я.

— Давай, — сказала Пэт, ткнув локтём Джо.

— Давай, — сказал Джо, ткнув локтём Карла.

— Ладно, хорошо, ладно. Я скажу, раз вы такие трусы.

И спустя минуту, предварительно поправив свою бороду, Карл ответил: — После того, как мы пришли из ресторана в тот день, Стейси не было с нами, и Пэт так разозлилась на Нейта, что рассказала ему о твоих чувствах.

В тот самый момент, загремел салют. Радостная толпа глядела на небо и, скорее всего, загадывала желание.

— Вот чёрт, чёрт, чёрт! — запсиховала я, — Вы всё знали?

— Ну, разумеется, мы всё знали, — вмешался Джо, — Это же было явно.

— Мать твою! Патриция, а ты чего молчишь?

После долгого затишья она вдруг было открыла рот, но к нам тут же присоединился Нейт со своей супругой.

— Привет, ребята! — весело пропела Стейси, — С Новым Годом!

— Хей, Стейси! — крикнул Джо и принялся их обнимать.

— Что происходит? — тыча на всех пальцем, начал Нейт.

— Ничего, — хором ответила наша компания, по-дурацки улыбаясь.

— А мы через пару дней улетаем в Чикаго, Нейт нашёл там работу. Разве не круто?

— Круто, Стейси, круто! — захныкал Джо.

— Ихи-хи-хи.

— О, Боже, — не удержалась я, — Ненавижу Чикаго.

— Привет, Кэтрин.

В моем животе начало происходить что-то невообразимое, но я всё, же нашла в себе силы сдержанно проговорить: «Привет, Нейт». В его взгляде читалось «Я всё про тебя знаю». Я же осторожно взяла бутылку и налила себе еще. И в голове пронеслось «Почему каждый раз, когда ты их видишь, ты начинаешь пить?» Да, фиг знает.

— Боже! Я не успеваю загадать желание! — завопила я, и скоропостижно скрестив пальцы, закрыла глаза. Из последних сил я старалась сосредоточиться на своем желании, пока остальные, не придавая этому особого значения, болтали о чём-то и разливали последнее шампанское.

Фейерверк отгремел. И тут долго молчавший Карл, вдруг предложил всем пойти к нему. Примерно через три года его выставки так полюбились людям, что он, сумел приобрести себе отдельный уголок. «Уголок», потому что в большом городе ты — человечек, а твоя однокомнатная квартира — это самый что ни наесть уголок. И как бы странно не звучало его предложение, после отсутствия общения в течение года, все сделали вид, что ничего не произошло.

— Мы бы с радостью, но тебе же рано вставать, да, дорогой? — обратилась Стейси к своему мужу.

— Да, но сегодня же праздник, завтрашние планы можно передвинуть, — немного отстранённо ответил ей Нейт.

— Что ж, тогда прошу за мной! Я живу совсем рядом, — улыбаясь сквозь бороду, пригласил Карл.

Я засунула руки в рукава пальто, и мы направились к нему домой.

— Вот скажи мне, зачем ты это сделала? Мне сейчас неловко смотреть на него, — раздражённо спросила я Патрицию.

— Тихо, а то могут услышать.

— Теперь ты об этом переживаешь! Я себя такой дурой чувствую! Все эти годы я думала, что наши парни об этом не знают, а теперь оказывается, что в курсе все кроме Стейси!

— Что я могла сделать? Меня так выбесила эта ситуация, Кэт. Я видела, что ты напилась в том ресторане, а потом тебе вообще стало всё равно с кем ехать домой.

— Это правда. Мне было плохо.

— Я понимаю, — помедлив, ответила Пэт, — Я за тебя переживала, думала, что ты начнёшь заниматься, чем попало.

— Нет, я из тех людей, что давят негативные чувства работой и другими полезными делами, что отвлекают.

— Ты молодец.

— Я знаю. Только, однако, твои слова не остановили его от женитьбы.

— Я бы ответила тебе что-то дельное, но не знаю что, — с грустной улыбкой ответила Патриция.

— А почему год?

— Какой год?

— Почему вы год не общаетесь?

— Аааа… По началу, у нас, конечно, слегка изменилось общение, но не прекратилось. А после свадьбы он перестал принимать приглашения на выставки Карла и наши концерты, а затем и вовсе отвечать на звонки.

— Да, уж…

— Он ведь хотел, чтобы мы за него порадовались, а я ему задала трёпку, — раскаиваясь, продолжила Пэт.

И немного погодя, я спросила:

— Как думаешь, почему Карл всех позвал?

— Думаю, что он слишком вежливый. Просто он понимает, что на дворе праздник, и чтобы как-то смягчить эту неловкую встречу, решил пригласить к себе. Никто бы из остальных этого не сделал.

— И то, правда.