Чемоданы судьбы

Сергей Юрьевич Чугаев, 2017

Недавний мальчик-мажор Игорь Плахин после трагедии, случившейся в его семье, вынужден работать мелким клерком в провинциальном банке. Мало того, еще и в сугубо женском коллективе. Для Игоря такое положение совершенно невыносимо и он ищет выход. Но реализовать появившийся было шанс не удалось. И тут на его голову сваливаются миллионы долларов. Удача? Отнюдь. Ведь теперь главная проблема Игоря – избавиться от этих миллионов. И при этом – выжить. Задача не из легких. За деньгами ведут охоту несколько жестоких, конкурирующих друг с другом преступных группировок. На помощь Игорю приходят те самые женщины, от которых он так мечтал сбежать.

Глава 7. Восемь девок

Но мышь проскочила. Случилось это в ту же минуту, когда закончилось совещание в «аквариуме» Сергея Петровича. Правда, в другом городе. В Перереченске. В банке «Стойкий». Том самом, в котором имел честь служить младшим бухгалтером Игорь Плахин.

— Мышь! Это мышь!

Пронзительный женский визг потряс стены уважаемого кредитно-финансового учреждения. И следом захлопали двери, затопали ноги. Игорь Плахин, который, отвязавшись наконец от охранника Коли, бодро скакал по лестнице, голос определил мгновенно. Такой колоратурой из всех женщин на свете, которых только знал Игорь, обладала лишь Яна. Одна из восьми обитательниц комнаты с табличкой «Бухгалтерия» на двери.

Эти обитательницы вполне заслуживают отдельного, пусть и короткого, разговора, поскольку их сосуществование с Игорем вносило особенно ядовитый оттенок в его нынешнюю жизнь.

Главной в этой комнате была старший бухгалтер Жанна Витальевна, вполне себе добрая женщина, супруга отставного пилота гражданской авиации и бабушка двух внуков. Основной ее внеслужебной заботой был подсчет дней, остававшихся до пенсии. Далее следовали просто бухгалтеры. Тамара — дама среднего возраста, обладательница мужа — капитана ДПС — и сына-балбеса, который при этом твердо знал, и у него были для того основания, что пойдет по жизни дорогой отца. Люба, рыжеволосая красотка с трудной судьбой, но не теряющая надежд. Света, молодая женщина, сохранившая некоторые иллюзии, потому что относительно недавно вышла замуж. Оля, незамужняя девушка, потому что активистка. Проще говоря, свернутая на защите живой природы во всех ее проявлениях, известная далеко за пределами города блогерша. Вся ее личная жизнь — борьба. И наконец, Яна, существующая в мире высокого искусства, заваливающая свой стол театральными и киношными журналами, тусующаяся с местной богемой и от всего этого поглядывающая на соседок по работе свысока. Яне уже предлагали перейти бухгалтером в городской театр, вполне, кстати, неплохой. Но в банке платили лучше.

А за перегородкой, в отдельном кабинете, царила главный бухгалтер — Эльвира Леонардовна. По кличке Леопардовна. Дама с большим сердцем, мощной фигурой и титановой волей. Игорь был уверен: если покопаться в ветвях ее генеалогического древа, то наверняка обнаружатся кавалерийские генералы и атаманы разбойничьих шаек.

Все эти бухгалтерши, каждая — по-своему, были неплохими тетками и девчонками. Но, будучи собранными в одно время и в одном месте, производили эффект внезапно проснувшегося вулкана. И так — каждый рабочий день. С неожиданными вариациями. Постоянным было лишь одно: любой человек, независимо от возраста, пола и звания — абсолютно любой, кто заходил в их комнату, — сопровождал свое появление словами: «Здравствуйте, девочки». Словно Игоря там и не было. От всего этого Игорь, про себя разумеется, называл свое рабочее место камерой пыток. Впрочем, лишь до той поры, пока в их пестром компоте не появилась стажерка Ася.

Она вошла. И мир для Игоря замер. А рыжая Любка-хулиганка тут же уселась на Игорев стол и пропела про «восемь девок, один я», за что Игорь мысленно ее убил.

Игорь часто вспоминал недобрыми словами бывшего отцовского лучшего друга дядю Котю, который после катастрофы и пристроил его в этот оазис мятущейся женской непосредственности, уверяя, что нашел единственно возможный при сложившихся обстоятельствах вариант. До момента встречи с Асей Игорь подозревал, что дядя Котя таким образом хотел на прощание изощренно ему нагадить. Но теперь мнение об экс-друге семьи немного изменилось в лучшую сторону.

Итак, влетев на свой третий этаж, Игорь застал всю свою команду столпившейся в коридоре. В центре событий находилась всхлипывающая Яна. Ася скромно пристроилась за фикусом у окна.

— Представляете, я открыла ящик, а она как выскочит! Страшная такая, с ушами! — рассказывала Яна, порываясь зарыдать.

— Ну успокойся, что ты? — прожурчала Жанна Витальевна и вытерла своим платком Янин нос опытной рукой бабушки. — Ну мышка… Не слон же. Подумаешь, беда какая, мы ее сейчас прогоним…

— Интересуюсь, конечно, и кто же это будет прогонять? — нарушила идиллию нахальная Люба.

— Только не я! — хором ответили бухгалтерши.

— А почему это она именно к тебе в стол забралась? — поинтересовалась у Яны Тамара, невольно подтверждая, что жизнь с полицейским оставляет следы в любой женской душе.

— Там печенье. Мое любимое. Кокосовое

— Вот! Тебе и выгонять! — радостно заключила Люба.

— Только не это!

— Надо сбегать, купить печенье и выманить ее, — предложила друг животных Оля.

— Не выманить. Там, в ящике, две пачки лежат, — снова всхлипнула Яна.

— Лежали, — уточнила Люба.

Яна заревела в голос.

Сцена была прервана стуком резко распахнувшейся двери с табличкой «Главный бухгалтер». На пороге во всем своем величии возникла Эльвира Леонардовна.

— Что за хай, девочки? У нас пожар или красную икру завезли? Почему не работаем?

Вид начальницы был грозен и величественен. Высокая прическа колыхалась, золотые кольчатые сережки позвякивали, грудь, туго обтянутая светло-серым шелковым платьем, выдавалась монолитом, высокие каблуки звонко цокали по паркету. В целом главный бухгалтер напоминала более всего кирасира, выехавшего на поле сражения.

Первую атаку, как и положено старшему, приняла на себя Жанна Витальевна.

— У нас, Эльвира Леонардовна, извините, ЧП. Мышь в комнате.

— Это серьезно. И что делать будем? Здесь квартальный отчет сварганим? На подоконнике?

В этот тяжелый момент в конце коридора блеснула надежда. В лице веселого охранника Коли. Увидев растерянных женщин, Коля расправил плечи, белоснежно улыбнулся и, заметив за фикусом Асю, снова подмигнул ей.

— Что случилось, барышни? Какие проблемы?

Эльвира Леонардовна властно оборвала зарвавшегося секьюрити:

— Вот, Николай, вы-то нам и нужны. Будьте добры, прогоните мышь. И побыстрее. Работа банка почти парализована.

Николай от неожиданности перестал помахивать дубинкой.

— Что? Мышь? Какую еще мышь?

— Обыкновенную, с ушами. В комнате у нас сидит, — вступила в разговор сразу переставшая рыдать Яна.

— С ушами? Мышь? Не путаете? — Николай громко заржал, замолк под тяжелым взглядом главбуха, но сдаваться не собирался. — Мыши, как говорил один артист, не мой профиль. Согласно штатному расписанию, между прочим. Мне подавайте бандита, вора, на худой конец — афериста. А мыши — это не ко мне. Это к уборщице.

И пошел прочь. Веселый и наглый, помахивая дубинкой и слегка играя талией. Знал ведь, подлец, что женщины смотрят ему вслед. Причем, не все с гневом, некоторые — зачарованно.

— Какой мужчина! — не выдержала Люба и вильнула бедрами, подражая блистательному Коле.

— Ничего особенного. Кроме дубинки, конечно, — съехидничала Оля.

— Да что ты понимаешь, девчонка! — печально поддержала треп Тамара. — У некоторых вот уж и никакой дубинки не осталось. Так, один свисток.

— Зато одни некоторые одним свистком на сережки с брюликами некоторым другим заработали, — ткнула пальцем в сторону тамариного уха вредная Люба.

— Ах, ты! Ты! Ты!.. — Тамара резко покраснела и начала хватать ртом воздух в поисках слов.

Но Эльвира Леонардовна взяла штурвал в руки и не дала разгуляться женской стихии.

— Ша, девушки! Думать будем. Вот ведь какие пошлые люди в санэпидстанции. Месяц назад обработку делали. Я им такие счета подписала! В суд подам!

— Уборщицы теперь только утром придут. Завтра, — деликатно напомнила Жанна Витальевна.

Яростное выражение лица Эльвиры Леонардовны оставляло немного сомнений в том, что она сейчас скажет в ответ, но, на счастье Жанны Витальевны, взор Леопардовны упал на Игоря, притихшего возле входа в коридор. Он надеялся, что его не заметят. Что все обойдется. Зря.

— Ну вот, свершилось! Откуда ты, прекрасное виденье? — теперь Леопардовна улыбалась. Но это была улыбка змеи.

— Так вы же сами мне велели на почту с утра зайти, — нашелся Игорь.

— Да, безобразие! Деньги за доставку мы перечисляем, а доставлять самим приходится! Подала бы в суд, но на них нельзя. Однако для вас, Игорь, у меня сейчас особое задание…

Игорь понял, что от неминуемого ему не отвертеться, но решил без боя не сдаваться.

— Какое же особое задание на сей раз? Позавчера я прочищал раковину в женском туалете. Вчера менял предохранители, которые Любочка пережгла своим новым феном, на прошлой неделе занимал очередь в женскую консультацию для Тамары. Что теперь?

— Надо прогнать мышь из комнаты. — Леопардовна была непоколебима и безжалостна.

— Ну вот, уже полный анекдот — до мышей докатился, — напоследок обреченно шутил Игорь.

И в это время в коридоре появился новый персонаж. Секретарша директора Кристина. Внешность ее можно описать коротко: фотомодель в лобутенах. Девушка из другого мира, не желающая ни в каком случае интегрироваться в окружающий ее мир обыденный, населенный в том числе бухгалтерами. При этом девушка столь же склочная, сколь и надменная. Второе лицо в их маленьком финансово-кредитном государстве.

Все присутствующие замерли, ожидая ехидных вопросов, предваряющих скорый и безжалостный доклад шефу про «опять какой-то балаган у нас в бухгалтерии». Но Кристина быстро прошла мимо растерявшихся работников пера и калькулятора. Вид у нее был расстроенный. Она то смотрела себе под ноги, то скользила взглядом по плинтусам и уголкам коридора, словно потеряла что-то маленькое и круглое, которое закатилось. Так и удалилась. Немая сцена закончилась.

А Леопардовна в который раз потрясла Игоря своим блистательным умением мгновенно превращаться из боевого беспощадного кирасира в слабую и беззащитную едва ли не девушку.

— Ну не язвите, Игорек. У нас работа стоит. Отчет сдавать надо. Ведь настучит же Криска. — Глаза Леопардовны, Игорь был готов этом поклясться, наполнились слезами, чего в принципе быть не могло, потому что не могло быть никогда. — Ну вы же мужчина, в конце концов.

— Отдаю должное вашей чрезвычайной проницательности, — только и мог ответить на все это действо потрясенный Игорь.

— Ну сделайте же что-нибудь, — гнула свое Леопардовна.

И тут Игорь вдруг осознал, что та самая, спрятавшаяся за дверью мышь, она ведь сейчас преграда к его, Игореву, светлому будущему. Чем раньше он ее изгонит, тем скорее прочтет заветное письмо. Что-нибудь, безусловно, надо было сделать. Что?

— Возьми швабру и дай ей по башке. Мыши, я имею в виду, — предложила Люба. Она всегда имела склонность к радикальным методам и коротким путям.

Но тут слово взяла Оля.

— Я не позволю мучить живое существо! — твердо заявила она голосом комиссара из «Оптимистической трагедии». — Надо звонить в Общество защиты животных!

— Или в МЧС, — внесла свои пять копеек Яна, чувствовавшая себя виноватой. — Я по телевизору видела, они котов с веток снимают…

Леопардовна уже была не в силах сдерживать ярость:

— Нет, давайте звоните сразу в воздушно-десантную бригаду! Тут недалеко. Пусть приедут, с пушками и танками!

Эта идея привела в полный восторг Любу.

— Вот класс! Там мужики как на подбор! «По банку вдарила болва-а-анка», — заголосила Люба на весь этаж…

У Игоря от всего этого галдежа пошла голова кругом. Путь к спасению был единственный. Игорь распахнул дверь оккупированного кабинета, зашел и захлопнул ее за собой. И оказался в звонкой тишине.

Игорь подумал вдруг, что, пожалуй, впервые за все свое время работы в банке он оказался в бухгалтерии совсем один. Семь бесхозных столов, пять из которых завалены ненужными папками, журналами, фотографиями, пупсиками и мопсиками. И только на двух — ничего лишнего. Игорю за все время работы даже в голову не приходило завести у себя на столе какую-нибудь машинку или самолетик, должные указывать, что сие рабочее место занимает мужчина. А nears and dears, чьи бы фото хотелось бы видеть перед собой и демонстрировать всем окружающим, у него, увы, отсутствовали. Второй пустой стол принадлежал недавноприбывшей Асе. Видать, не обжилась еще.

Обстановка свидетельствовала о паническом бегстве. Брошенные сумки, рассыпанное содержимое косметичек, какие-то пакеты, из которых повылазила всякая женская дребедень. Опрокинутая на Любином столе вазочка, истекающая последними каплями влаги на увядающие на глазах тюльпаны, рассыпавшиеся по полу (никак от нового кавалера). Очевидно было, что люди спасали себя, и не было в тот момент им дела до приличий и условностей.

Игорь на секунду представил себя героем фильма-фэнтези, попавшим в город, население которого бежало в панике от злых инопланетян, бросив все, даже самое дорогое — недозаправленные автомобили, недоеденные завтраки, недочитанные книги. «Инопланетянин» также присутствовал. Он сидел на столе Яны, закрывая меховой попой лицо кинозвезды на обложке глянцевого журнала. Поэтому понять, что это за звезда, было нельзя. Все, что оставалось видимым, было у нее, как у всех звезд. «Инопланетянин» хрустел печеньем. Судя по количеству крошек и обрывков упаковок, которые он по-свински разбросал вокруг себя — последним.

Это была, конечно, не мышь. Существо более крупное. Но и не совсем крыса. В животном наблюдалась некая вальяжность, несвойственная суровым обитателям городских помоек и подземелий. Ну и, конечно, уши. Яна это точно заметила. Примечательные уши. Как у карликового слона. Впрочем, Игорь никогда не слышал о существовании карликовых слонов. Существо посмотрело на Игоря, как ему показалось, с высокомерием. Затем повернулось к нему спиной и продолжило хруст.

У Игоря возникла идея, показавшаяся ему вполне продуктивной. Он решил взять мусорную корзину (благо с утра они все пока пустые), подкрасться к зажравшемуся существу (само виновато, отвернулось) и накрыть его пластиковым колпаком. Дальше возможны варианты, но главное будет сделано. Зверек уж точно никуда не сбежит.

Игорь осторожно взял корзину и начал подкрадываться к ушастому животному. Оно, казалось, было полностью поглощено жратвой и на движения Игоря никак не реагировало. Игорь занес над головой корзину, уже предвкушая победу. Но это он, как тут же выяснилось, поторопился.

В то самое мгновение, когда корзина уже готова была заключить грызуна в неволю, тот повернул ушастую башку, взглянул на Игоря, как на последнее чмо, и ловко отпрыгнул в сторону. Корзина с треском накрыла изрядно запачканный журнал с кинозвездой. А зверек уже сидел на столе Любы и пытался запить печенье оставшейся в опрокинутой вазочке водой.

Внутри Игоря забурлил инстинкт предков — охотничий азарт. Он решил сменить тактику. Стал двигаться осторожно, постепенно загоняя противника в угол. В итоге ему это удалось. Грызун сидел возле двери и тревожно оглядывался. Положение его выглядело безвыходным. Слишком поздно Игорь вспомнил истину о том, что крысу в угол загонять не следует. Он даже читал об этом в какой-то книжке какого-то известного автора. Запамятовал какого. А надо было запомнить и не забывать. Игорь уже готов был сграбастать вредное животное, как вдруг дичь бросилась на охотника. С явным намерением вцепиться ему в горло. От неожиданности Игорь сделал шаг назад, поскользнулся на Любином тюльпане, схватился, чтобы не упасть, за ручку двери, дверь распахнулась. Раздавшийся за дверью визг более чем достаточно свидетельствовал о том, что ушастый злодей вырвался на свободу.

Свои дальнейшие действия Игорь позже мог объяснить даже самому себе с большим трудом. Но долго еще в банке пересказывали историю о том, как яростный бухгалтер Плахин носился по конторе с мусорной корзиной в руках, распихивая клиентов и прочих солидных посетителей. А от него удирало нечто непонятное и ушастое.

Нет, в крысоловы Игорь явно не годился. Мало того что совершил непростительную для представителей этой профессии ошибку — загнал крысу в угол. Так он еще в пылу погони с большим опозданием понял, что преследуемый им зверек движется не хаотично, а вполне осознанно, по четко избранному маршруту, который завершился у дверей директорской приемной. Игорь почему-то решил, что это его последний шанс, откуда-то само собой вспыхнуло воспоминание о баскетбольной юности, и он взвился в воздух в решающем броске. Крыса была обречена. Но в этот момент дверь приемной распахнулась, Игорь получил по лбу и растянулся на полу, уткнувшись носом в блистательные лиловые туфли на красной лаковой подошве. Он успел заметить, как противное животное, подпрыгнув не хуже его самого, вцепилось коготками в подол кашемировой юбки и засеменило вверх, словно опытный марсовой.

Игорь зажмурился — сейчас должен был раздаться визг Кристины. Он никогда не слышал, как визжит секретарша директора. Но предполагал, что это должно было быть чем-то особенно выдающимся. Однако вместо визга сверху раздалось едва ли не страстное «Ах!». А вслед за ахом — чмоканье, сюсюканье и пусюканье. Игорь поднял голову. Мерзкое существо устроилось на руках Кристины, как дома, а та, что называется, осыпала его ласками. Игорь понял, что существо зовут Пуся.

Наконец Кристина снизошла до молодого человека, распростертого у ее ног.

— Что это вы валяетесь тут, Плахин? Это вам не пляж.

— Да вот, пришлось погонять эту вашу крысу, — ответил Игорь, поднимаясь и отряхиваясь. — Она чуть всю нашу бухгалтерию не разнесла.

— Что, крыса?! Да сами вы крыса! Бумажная! Чудовище! Это же дамбо! Понимать надо, темнота! Да она больше четырех ваших зарплат стоит!

Кристина вновь стала тискать и целовать ценное, как оказалось, животное.

— Ах ты, Пусечка мой ненаглядный! Будешь теперь знать, как убегать от мамочки! Вон какие злые дядьки по коридорам шастают! Им только и надо, чтобы Пусечку обидеть!

— Вы бы лучше за этой вашей Пусечкой приглядывали, да и кормили вовремя, целее будет, — огрызнулся Игорь, понимая, что терять ему уже особо нечего. К тому же заветное письмо ждет не дождется, чтобы его прочли.

От такой наглости Кристина едва не выронила свою крысу. Но гром так и не грянул. Потому что открылась дверь директорского кабинета, и на его пороге возник сам Альберт Никифорович. Вид у директора банка был задумчивый. Он рассеянно взглянул на Игоря.

— А, Плахин. Очень хорошо. Пойдете к себе, скажите Леоп… тьфу, Эльвире Леонардовне, чтоб быстренько зашла. С отчетом.

Игорь с облегчением на душе отправился выполнять распоряжение руководства. Как бы там ни было, собачиться с Кристиной не самая большая радость в жизни. А Альберт Никифорович, которого ничуть не смутило наличие ушастой крысы на руках у секретарши, коротким жестом велел ей зайти в кабинет.

Внутренний голос, который редко ошибался, подсказал Кристине, что сейчас пойдет тот самый разговор, которого она и боялась. Несмотря на внешние данные, Кристина была далеко не дура. Конечно, она не финансист, но кое-что в этой жизни повидала. И не надо быть разведчиком-штирлицем, чтобы сложить детали, доступные секретарше. За последний месяц из Алика словно выпустили воздух. Был лихой веселый бодрячок, стал усталый мужичок не первой молодости. Клиенты, с которыми он запирается в кабинете, выходят раздраженные, недовольные, даже некоторые тихо ругаются. Кричит по телефону. Начал строить дачу, забросил. А две недели назад отправил жену с детьми во Францию. Вроде как полечиться.

Видела уже такое Кристина. Сначала всякие обещательные слова. Потом приходишь утром на работу, а в кабинете вместо шефа — быстроглазые молодые люди с красными корочками. И вместо яхты, виллы, синего моря, жаркого солнца и сладкого вина — долгие разговоры в унылом сером кабинете следователя под теплую воду из сломанного кулера. Хорошо хоть — свидетелем. Но это — единственное, заслуживающее названия «хорошее». Пропади оно все пропадом!

А разговор, Кристина это четко знала, должен начаться со слов: «Понимаешь, Кристина…»

Альберт Никифорович, отводя глаза, уселся за стол. Некоторое время зачем-то попередвигал календарь, папки, ручки. Наконец выдавил:

— Понимаешь, Кристина…

И в это время зазвонил телефон. Это был особенный телефон. Только для особо важных разговоров. В последнее время он молчал как отрубленный. И вдруг — тихий зуммер. А показалось — очередь из крупнокалиберного пулемета.

Альберт Никифорович не говорил. Он только слушал. И на глазах изумленной Кристины совершалось чудо преображения. Шеф вдруг стал словно наливаться жизненными соками. Вот на щеки пополз румянец. Вот распрямились плечи. Вот заблестели глаза. И когда он, закончив разговор почти по-военному: «Все будет сделано как надо. Вы меня знаете», — бросил телефон на стол, перед Кристиной уже сидел прежний Алик — энергичный, решительный, веселый.

— Понимаешь, Кристина, — продолжил шеф, — а жизнь-то продолжается. После Леопардовны пусть ко мне заглянет Коля из охраны. А потом, попозже, вызови этого Плахина. Кстати, чего это он у тебя в ногах валялся, влюбился, что ли? Не отдам!

И, как в лучшие времена, Алик, не вставая из-за стола, изловчился и хлопнул Кристину по крутой попке. Кристина выпорхнула в приемную и там, оставшись одна, крепко поцеловала Пусю в нос.