Демон должен умереть

Сергей Че, 2023

Этим миром правят демоны.Вы их не видите, потому что они используют вас, как оболочки. Сотни лет назад демонические кланы поделили между собой власть, и теперь среди вашей элиты практически нет людей. Есть только демоны.Впрочем, я – демон-изгой. Я не принадлежу кланам. Мне плевать на власть. Я тихо-мирно занимался мелкими детективными расследованиями, пока случайно не влез в разборки крупнейших кланов. В одном из них исчезла девушка, которая должна была стать оболочкой для древнего демона. Я должен ее найти. Проблема в том, что другие кланы этого не хотят.И не только кланы. Есть кто-то или что-то еще, вылезшее из давно забытых глубин времени и желающее превратить мелкую проблему в глобальную катастрофу.И теперь я должен не просто выполнить задание. Я должен выжить и узнать, что за странные дела вокруг меня происходят.

Глава 3

Тушку я, как обычно, сменил, завернув в ближайший торговый центр. Среди толпы праздно шатающихся шоперов всегда можно было найти тушку на любой вкус и цвет.

Я выбрал невзрачного на вид молодого парня, среднего роста, с незапоминающейся физиономией, но явно жилистого и тренированного, если приглядеться. Лучший вариант для заковыристых мажордомовских поручений.

Когда мало времени, лучше действовать внаглую. То есть просто подойти и приложить палец к его лбу, запустив пси-агентов в черепушку.

— Салочки-догонялочки, — говорю. — Теперь ты водишь, противный.

Парень оторопело лупает глазами, сжимает кулаки, но в следующий момент я уже внутри, я уже на коне, то бишь в очередном носителе.

Быстро беру под контроль двигательные функции своего нового тела и отхожу подальше, чтобы никто ничего не заподозрил.

Красавчик-педрила остается позади. Из зиндана я его уже выпустил, но пройдет минуты две, пока он окончательно восстановится. Сейчас он, шатаясь, торчит на месте и пускает слюни. Вокруг начинают виться какие-то подозрительные стариканы с масляными глазками и в цветастых штанишках. Я мысленно желаю ему удачи. Все-таки не чужой человек.

Пока иду к выходу, запускаю диагностику и осторожно лезу в память, чтобы понять, с кем имею дело. Во избежание неожиданных сюрпризов, как с красавчиком.

И сразу понимаю, что выбрал не того.

Тони Кромби, полуитальянец, полуирландец, член банды «Черная Кобра». Которая в свою очередь входит в грабберский картель «Кали». И пусть сам Тони не граббер, а человек, примитивный бандос нижнего уровня, боец-гвереро, всё равно. Вести на прием клана Белл тушку, связанную с грабберами…

Я оглядываюсь в поисках замены.

Как назло, вокруг шныряют только домохозяйки, жирные отцы семейств и длинноногие телки вида «все, что угодно за твои деньги, папик».

Ладно.

Придется хорошенько почистить память, перед тем, как возвращать тушку владельцу.

Я выбегаю на стоянку и прыгаю в кабриолет. Педрила обойдется. Его старички в цветастых штанишках отвезут.

Дом клана Белл находится за городом, на скалистом побережье и напоминает скорее крепость с бойницами и башенками.

Через потайную калитку, код от которой мажордом дал мне еще год назад при нашей первой встрече, я проникаю на задний двор.

Здесь тихо и пусто, и только на крыльце черного входа застыла монументальная фигура одного из лакеев. Белый лакейский кафтан сверкает в наступающей темноте, как путеводная звезда.

— Господин Прайд, — увидев меня, провозглашает лакей голосом герольда, читающего на площади королевский указ. — Господин Геллер просит его извинить. Он не может вас встретить и сообщает, что инструкции ожидают вас в комнате для заседаний младшего персонала.

У лакея розовые глаза опуса.

— Угу, — буркаю я и отвожу взгляд.

Я не терплю опусов. Демоны-рабы, что может быть хуже. Генетически выведенная прислуга. Челядь, гордящаяся тем, что она — челядь. Как и Высшие, они живут столетиями, меняя оболочки по мере необходимости. Говорят, что их тела выращивают в пробирках, заранее модулируя в зависимости от будущих функций. Выносливость и сила для лакеев, расторопность для камердинеров, внешность и покорность для наложниц. Жестокость для палачей.

Я протискиваюсь мимо него внутрь.

Комната для заседаний младшего персонала — это маленькая каморка с узким столом и несколькими стульями.

На столе — конверт.

На вешалке в углу — фрак, рубашка, манжеты, галстук-бабочкой.

Ну, конечно. Здесь без фрака ты букака.

Распечатываю письмо.

На стол падает листок бумаги, маленькая флэшка размером с ноготь и фотография.

С фотографии на меня презрительно щурит глаза джентльмен с породистым горбатым носом. Судя по узкому темному лицу — уроженец Ближнего Востока. Араб, скорее всего. Хотя одет по-европейски, без этих их белых балахонов.

Разворачиваю листок, читаю кракозяблы мажордома.

«1. Переодеться. Чтобы никаких футболок с шортами, как в прошлый раз! Ты не должен выделяться.

2. Быстро найти цель. Не отсвечивать. С гостями не заговаривать. Наиболее вероятное местонахождение цели — каминный зал. Или библиотека.»

Прекрасно. Библиотека с каминным залом — в разных концах особняка. Как тут быстро найти, да еще и не отсвечивать?

«3. Установить краткий односторонний контакт. Допустимое время — одна минута.»

Еще лучше. Односторонний контакт означал «залезь в мозги так, чтобы тебя не заметили». Сунь на полшишечки и тут же вытащи. Без контроля, без толпы пси-агентов. Исключительно собственными силами. И за минуту. Такой маленький промежуток времени голосил о том, что у ближневосточного дяди серьезная защита. А серьезная защита бывает только у серьезных персон. Которые щелкнут пальцами, и от изгоя мокрого места не останется. Интересно, на что я подписался?

«4. Найти всю возможную информацию об НЗ и Переговорах. Поиск по ключевой дате — 25 декабря 2021 года».

Что за НЗ, что за переговоры… Никакой расшифровки.

«5. Записать полученные сведения на церебральную флэш-карту. Оставить ее в «тайнике №2». Получение гонорара через тот же тайник».

Тайник №2 прятался в трухлявом пне в дальнем углу Центрального городского парка. Мажордом выбирал его только в случае сильно рискованной операции.

Была еще одна непонятка. Запись на флэш-карту.

С переносом мозговых волн на физический носитель я еще не сталкивался. Кручу флэшку пальцами. Вижу за полупрозрачным колпачком три тонких электрода. Вспоминаю недавний инструктаж по новым шпионским гаджетам. При контакте с виском электроды проникают до коры головного мозга и начинают считывать долгосрочную память, записывая ее в виде графических картинок. Которые потом можно расшифровать. Или нельзя. Как повезет.

Я сую флэшку во внутренний карман фрака и стаскиваю его с вешалки.

Фрак сидит как влитой, но мне все равно не уютно. Он сдавливает, как одиночный каменный мешок. Ни подраться, ни побегать.

Откуда-то издалека доносится колокольный перезвон. Светский раут начался. Колокола Беллов зовут гостей в Большой зал. Беллы живут под звон колоколов, оправдывая фамилию. Колокола их будят, зовут на обед и ужин с файф-о-клоком. Сообщают о рождении наследников и смерти стариков. Этот дом как монастырь. Или даже казарма. Только вместо орущего «Рота, подъем!» сержанта, тут висящий на колокольне бронзовый монстр в тонну весом.

Колокол снова натужно гудит, подгоняя отстающих.

Я сжигаю фото, листок бумаги и конверт. Жду, когда они превратятся в сизую пыль. Смахиваю в корзину. Выхожу в коридор.

***

Толпа Высших.

Что может быть напыщеннее и нуднее. Даже сборища голливудских звезд и миллиардерских семеек не такие тошнотные. У этих прямо на мордах нарисована вселенская скука. Некоторым из них много сотен лет, и все они прошли в сплошных балах и светских собраниях. «Я видел прием у папы Борджиа, чем ты можешь меня удивить?»

Впрочем, если приглядеться, древних демонов здесь немного. Пять-шесть. Остальные гораздо моложе и просто копируют их поведение. А некоторые так вообще не демоны, а люди. Приближенные. Они знают, кому служат, и изо всех сил стараются подражать.

Я сую приглашение охране и прохожу в Большой зал.

Сегодня традиционный повод, поэтому все устроено по старинке. Вместо нормального света — тысячи свечей в канделябрах. Вместо нормальной кухни — длинный открытый очаг, над которым истекает жиром свиная туша. Вряд ли ее будут есть. Отдадут прислуге. Но правила предписывают все делать, как в старые добрые времена.

Гостей не много, вряд ли больше полусотни. Они чинно бродят по гигантскому полутемному залу, сделанному в средневековых традициях, с развешанными по голым каменным стенам гербами и оружием, рыцарскими доспехами и древними многометровыми гобеленами.

Большинство приглашенных кучкуются по разным углам, и эти кучки неплохо отражают политическую ситуацию в городе.

Самое крупное сборище — вокруг хозяев, Беллов. Там главы администраций, пара министров, звезда местного телевидения в платье с блестками. Я мимоходом оцениваю ее обтянутый тканью круглый зад и в десятый раз обещаю себе на досуге до него добраться. Что поделать, женские задницы меня привлекают гораздо больше, чем снулые морды их высокопоставленных спутников. Хотя сейчас лучше бы наоборот. Я вглядываюсь в лица, но высокомерного араба здесь точно нет. Потом замечаю странность. Главных Беллов здесь тоже нет. За весь клан отдуваются двое тщедушных братьев из побочной ветви. Они натужно улыбаются и стараются вести светские беседы. Нет ни Джо «Бешеного Гризли» Белла, ни мозговитого Спенсера. Старухи Патрисии тоже не видно, слава богу, хотя по идее, это ее праздник.

Я прохожу мимо, стараясь держаться в тени.

Следующая кучка оккупировала стол с выпивкой и закусками, и это, конечно, клан Апраксин. Кто бы мог подумать. Здесь льется водка, жрут икру, а старый Юджин Апраксин рассказывает бородатые анекдоты. Его сын, глава городского банка, иногда ржет в голос. Шум, гам, болтовня. Типично русское поведение. Апраксины появились в городе больше ста лет назад, но до сих пор считаются выскочками. Если бы они не подмяли под себя весь городской крупный бизнес, их бы давно помножили на ноль. Апраксины — это деньги и связи по всему миру. Приходится терпеть их таежные манеры.

Я притормаживаю. Связи по всему миру, говоришь? Вглядываюсь в круглые лоснящиеся морды. Нет. Больше всего на араба смахивает какой-то скуластый китаец. Очередной партнер по бизнесу, наверно.

Третья группа. Там всего пять человек. Они стоят хоть и рядом, но друг с другом почти не разговаривают. Стоят на вытяжку, почти одинаково держа бокалы с вином. Заметно, что к фракам они не привыкли, зато привыкли к мундирам.

Я обхожу их стороной. Не то, чтобы я боялся полиции, но клан Горн имеет в городе такую репутацию, что лучше никому из них на глаза не попадаться. Главных Горнов здесь тоже нет. Эти пятеро — из младших ветвей. Впрочем, даже младших видеть на приеме Беллов удивительно. Кланы уже пару лет на ножах. С тех пор, как Беллы на треть обрубили финансирование полицейскому департаменту.

Один из Горнов ловит мой взгляд, и… мне кажется или на его лице действительно мелькает удивление? Он тут же отворачивается, но мне уже не по себе. Останавливаю опуса-официанта, хватаю с его подноса самый большой бокал. Прижимаю к щеке и двигаюсь прямиком к выходу, лавируя между не примкнувшими к кучкам гостями.

Два лакея-привратника распахивают передо мной двери, и я оказываюсь в каминном зале.

Он раза в два меньше Большого, и здесь еще темнее. Единственный источник света — огромный камин, где весело полыхает пламя. По углам царит непроглядная тьма. Расставленные вокруг камина низкие диванчики завалены каким-то тряпьем. Я тщетно вглядываюсь, но никого не вижу. Зал пуст.

Пробираюсь вплотную к камину. Я не очень люблю смотреть на воду и мне наплевать, как работают другие, но вид бушующего огня меня успокаивает. Может и правду говорят, что мы, демоны, рождены огнем. Хотя с точки зрения науки — это белиберда. То, из чего мы состоим, больше похоже на энергетические поля или новомодную темную материю, чем на яркое, веселое пламя.

Надо спешить. Предстоит еще пройти весь дом и добраться до библиотеки.

Я нехотя отступаю, спотыкаюсь обо что-то и едва не падаю.

Куча тряпья на диване вдруг шевелится и разворачивается, поджимая длинные ноги.

— Простите, — едва слышно звучит тонкий девичий голос.

Свернувшаяся калачиком девчонка поднимает светловолосую голову.

— Это вы простите, мадемуазель. Я такой неуклюжий.

— Ничего страшного.

На ее щеках блестят слезы.

— Вас кто-то обидел?

— Нет, что вы.

— Может, чего принести? Воды? Вина?

— Спасибо, ничего не надо.

Отблески огня падают на ее еще почти детское лицо с большими глазами и немного вздернутым носиком, и только тогда до меня доходит, кто это.

Черт!

Проклятье!

Мать твою!

Меня отшатывает, хотя я стараюсь не показать вида.

— Ну, — бормочу я, — тогда я пошел, мадемуазель Белл?

Она распрямляется и встряхивает волосами.

— Конечно.

Мой взгляд на автомате скользит по ее глубокому вырезу на груди, по талии, сжатым округлым бедрам.

Дебил озабоченный, ору я на себя. Беги отсюда, пока она тебя не запомнила.

Она растягивает пухлые губы в деланой улыбке.

— Приятного вечера.

— И вам также, — говорю я самую идиотскую для этой ситуации фразу и валю к выходу по-быстрому, спотыкаясь о стулья и диваны.

Кармина Белл смотрит мне в спину. Я чувствую ее взгляд.

Вот же идиот. «И вам также». Ты бы ее еще поздравил!

Кармина Белл. Наследница клана. Чье совершеннолетие празднует толпа в соседнем зале. Чей сегодняшний день рождения одновременно будет и днем смерти. Сегодня тебя убьют, Кармина. Часа через два, не позже. Отведут к столетней старухе Патрисии, твоей прабабке, и сидящий в ней тысячелетний демон перейдет в новое тело. Твое тело, Кармина. Твое сочное, длинноногое тело. И с этого дня будет им пользоваться. А ты просто исчезнешь. Старуха сотрет твою личность, как только заберется тебе в голову. Оставит лишь память, на всякий случай. Иногда будет пересматривать. Эдакое кино про твою короткую жизнь. Про твои мечты и надежды. Твои радости и печали. Может даже всплакнет от жалости к правнучке. Хотя вряд ли. Не знаю, что должно произойти, чтобы старуха Патрисия всплакнула. Скорее крокодил утопится.

Это старая традиция Беллов. Использовать в качестве новых носителей собственных внуков и правнуков. Готовить их к этому с младенчества. Внушать, что это великая честь — стать сосудом для Высшего. Обычно воспитание проходит гладко, и по садам и особнякам Беллов бегают мелкие спиногрызы с абсолютно пустыми мозгами. Идеальные сосуды. Только с тобой, Кармина, так не получилось. Твой отец тебя слишком любил и воспитывал как личность, пока не погиб вместе с твоей матерью. Никто не знает, зачем он это делал. Может, надеялся отговорить старуху. Может, хотел ее свергнуть и самому стать главой клана. Неважно. Его нет, и теперь ты плачешь, вместо того, чтобы с нетерпением ждать инициации, когда скользкие невидимые щупальца залезут в твою светловолосую голову.

У дверей я оборачиваюсь и смотрю на грустную девчонку и отблески огня на ее мокрых щеках. В следующий раз, когда я ее увижу, внутри нее будет сидеть старая тварь, которая получает удовольствие только от пыток.

Я осторожно прикрываю за собой дверь и осматриваюсь.

Впереди длинный коридор и закрытые двери с обеих сторон.

Горит один единственный настенный светильник. В закутках царит непроглядный мрак. Я не успеваю среагировать, когда из темной ниши вдруг вырывается тень, прыгает на меня и вдавливает в стену.

— Тони! — шипит тот самый молодой Горн, что узнал меня в Большом зале. — Какого хрена ты здесь делаешь?!

Плохо дело. Он оказывается, узнал не меня, а мою новую оболочку. Простого гангстера из заштатной банды.

В таких случаях лучше говорить полуправду. Так меньше риска запутаться в показаниях.

— Местный мажордом привел, гражданин начальник, — хриплю я.

— Мажордом? Тебя? Что за хрень ты несешь?

Я приосанился, вспоминая манеры местных мафиози.

— Зуб даю… Он вчера завалился к нам в нору. Говорит, малява пришла. Типа, залетные грабберы хотят под шумок этот дом выставить. Ну он и пришел, чтобы мы тут всех прошмонали на предмет чужих физиономий. Братва посовещалась и меня послала. Типа, я этих залетных знаю. Пару раз мелкие дела вместе делали. А чо? Не к лягавым же идти. Вы говорят до сих пор в контрах.

— Бред какой-то. Почему к вам?

— А к кому еще? Любого пацана на районе спроси, кто лучше всех халупы обносит? Скажет, «Черная кобра». А кто лучше обносит, тот всякую падлу и зашухерить лучше сможет. Лишь бы платили. А мажордом неплохо так забашлял.

Болтая, я залез в зиндан и вытряхнул из сидельца информацию.

Оказывается, старина Тони Кромби уже год стучал полицейскому департаменту на своих братанов-бандитов. Да так удачно, что почти вышел на грабберов. Полицаи под него целую операцию разработали.

Надо было от его тушки быстрее избавляться. И так за собой почистить, чтобы он об этих часах вообще ничего не вспомнил. В голове мелькнула мысль зачистить не только память, но и самого Тони. Но в таком случае полицаи точно бы устроили всестороннее расследование.

Горн опустил руки и отстранился.

— Кто-нибудь тебя еще узнал? Знакомые лица видел?

— Не-е, — скалюсь я. — Тут, прямо скажу, не моя публика.

Он кивает.

— С кем ты здесь? Кто-нибудь прикрывает?

— Один как хрен в женской бане. Мне так даже проще.

— А как же твой напарник? Как его? Бургос что ли?

— Слег Бургос. С пузом что-то. Каждые десять минут к унитазу бегает.

Горн качает головой, цокает языком.

— Да, нехорошо.

В следующее мгновение его пудовый кулак врезается мне в живот.

Я сгибаюсь пополам и хватаю ртом обжигающий воздух.

— Ты не Тони, — шипит Горн мне в ухо. — У Тони нет никакого Бургоса. А у бандосов нет напарников. Кто ты?

Новый удар приходится в висок, и я впечатываюсь головой в стену.

— Кто ты, мразь? Изгой? Граббер? У тебя минута, чтобы свалить из этой оболочки.

Он удерживает меня за шею. У хлипкого Тони, а значит и у меня, нет никаких шансов против этого накачанного в спецназе бугая.

— Кто ты? — повторяет Горн. — Кто тебя послал? Что ты знаешь?

Я извиваюсь под его лапой, как наживка на рыболовном крючке.

— Меня не посылают, — хриплю я. — Сам прихожу.

Я изворачиваюсь и впечатываю колено ему в пах. Тут же бью в ухо. Его откидывает в сторону, и я бросаюсь вперед по коридору.

— Стой, — сипит он, и я слышу характерный щелчок предохранителя.

Мимоходом сбиваю единственный светильник, и коридор погружается в кромешную тьму.

Сзади доносится еле слышное чавканье, сверкает вспышка. Пуля выбивает штукатурку рядом с головой.

Пистолет с глушителем. Кто проносит на светский раут пистолеты с глушителем? Этот Горн сюда явно не обедать приехал.

— Стой! — ревет он во весь голос и топает следом.

Снова выстрел.

Пуля обжигает руку. Я ныряю в открытую дверь и проношусь через анфиладу комнат, освещенных лунным светом из больших окон. Комнаты заставлены мебелью в белых чехлах, и я роняю за собой стулья, кресла, вычурные вешалки.

— Стой, — доносится издалека.

Я захлопываю одну из дверей и сваливаю на нее тяжеленный шкаф. Стекло, посуда с грохотом разлетаются в разные стороны. Это ненадолго задержит.

Я бегу дальше, время от времени останавливаясь.

Тихо.

Ни шагов, ни пыхтенья. Видно, Горн решил не блуждать по незнакомому темному зданию. Или у него есть дела поважнее, чем гонятся за уркой.

Я сворачиваю к библиотеке, поднимаюсь по винтовой лестнице на второй этаж и осторожно заглядываю через резные перила вниз.

За длинным столом, заваленным какими-то пыльными древними книгами, сидят двое. Толстяк в бежевом, искрящемся костюме и сухопарый невысокий брюнет в черном. Они сидят спиной и лиц не видно.

Одна из книг раскрыта перед ними, и это фолиант почти метрового размера.

Я приглядываюсь к пожелтевшим страницам. Они испещрены мелкими подробными рисунками, фигурами людей в древних одеждах, уродливыми зверями, перевернутыми пентаграммами, козлиными мордами с ветвистыми рогами.

— Мы не сможем провести ритуал безошибочно, — говорит толстяк. — Нам просто не хватит ингредиентов.

— Не найдем здесь, найдем в другом месте. От вас зависит, где произойдет встреча.

— Подождите, — пыхтит толстяк. — Сколько у нас времени?

— Неделя, — говорит сухопарый. — Не больше.

Он поднимает голову, и я вижу горбоносое темнокожее лицо араба с фотографии.

— Через неделю, — тихо повторяет он, — мы должны знать, кто наш создатель. Всемогущий или Падший.