Космический рейдер «Нибелунг»

Сергей Фомичёв

Галактика пребывает в стагнации. Золотой век миновал, но признаки всеобщего кризиса и разложения пока видят немногие. Космические флоты превратились в декорации для парадов и трамплины для карьеристов. Молодой офицер Ивор Гарру списан с боевого корабля на берег, чтобы освободить место отпрыску благородного семейства. Вскоре, однако, дело поворачивается так, что королевству с его разложившейся аристократией не на кого больше рассчитывать, кроме как на выходца из низов.

Глава пятая. Плохие новости

Обязанности местоблюстителя, которые возложили на Фроди, включали в себя присутствие на заседаниях Сената два раза в неделю. Правительствующий Сенат выполнял на Барти функции сразу всех ветвей власти. Он одновременно являлся правительством, законодательным органом и высшим судом. И при этом полностью подчинялся королю. Функции Сената сводились только к черновой работе, ибо без монаршей воли высший орган королевства Райдо не мог принять даже самого простого решения. Теоретически сенаторы могли разработать закон без ведома короля, но практически это не имело смысла, потому что монарх обладал правом вето (которое Сенат преодолеть не мог). Поэтому сперва с королем договаривались приватно или через его советников, или через членов семьи, и только после одобрения идеи в целом, брались за написание закона. Исполнительные функции осуществляли похожим способом. В Сенат по должности входили министры, отвечающие за ту или иную сферу. Они не собирались отдельно, как правительство, а решали все вопросы вместе с другими сенаторами. В любом случае голос короля был решающим. Окончательный вердикт в судебных тяжбах также оставался за ним.

Возможно, такая административная система не сработала бы в густонаселенном мире, но Барти был невелик, казна наполнялась фактически из единственного источника, контролируемого королевской семьей, а потому и сенаторов и министров можно было назвать приказчиками королевского бизнеса.

Однако Фроди королем не был. А без личного участия монарха занятий для Сената почти не осталось. Министры продолжали работать в рамках утвержденных бюджетов, сенаторы разрабатывали уже согласованные законы, но никаких новых решений принять не могли ни те, ни другие. Поэтому заседания превратились в совершенно пустые разговоры о том, и об этом, с обилием незначительных деталей, а принц, не привыкший к такому, явно скучал. Маскариль же казалось, слушал внимательно даже самые бессмысленные и затянутые доклады.

В этот день заседали в сокращённом составе, поскольку вопрос касался дел ещё менее важных, чем обычно. Большинство сенаторов разъехалось по имениям и городским квартирам, но принца закон обязывал присутствовать. Что он и делал.

С пространным докладом о состоянии дамб и водохранилищ выступил министр водных ресурсов Дино. Он явно готовил речь ещё до похода, когда шла подковёрная борьба министерств за бюджетные деньги. Поход же обещал проделать в бюджете настолько большую дыру, что новые водохранилища в королевстве не придется строить еще много лет.

— Небольшая дамба и ирригация полупустыни в нижнем течении Аквилона позволит со временем организовать около сотни новых имений, — выложил последний козырь докладчик. — По расчетам экспертов мы сможем понизить засоленность почвы до приемлемых значений в течение восьми сезонов…

***

После заседания они с Маскарилем отправились в Миладу, чтобы продолжить свой марафон по злачным местам. Отправились пешком, нацепив для сохранения тайны парики с накладными усами и мешковатую одежду в стиле неосвингюгенда, течения популярного в Миладе.

— Король позволил тебе посещать кабаки и это, если подумать, большая удача, — заметил шут.

— Не знаю, сколько бы я выдержал без вечерней выпивки, — пожаловался принц. — Они оставили мне в помощь только бабку Далию. А ей уже сто лет, как ни крути, и она ни черта не смыслит в управлении государством. Или, как я теперь подозреваю, делает вид, что не смыслит. Сенат это какое-то собрание дегенератов. Неужели кому-то может доставлять удовольствие вчитываться в параграфы, спорить из-за определений? Эти черви сожрут меня, если дело с походом на головорезов затянется.

Они перешли по мосту в Миладу и направились прогулочным шагом по главной набережной, носящей имя королевы Сигрид. Ближайшая к реке застройка Милады имитировала архитектуру Средиземноморья — небольшие белые домики с разноцветными черепичными крышами, раскиданные по террасам, спускам, холмам. На первой линии, однако, доминировали трёх-четырёхэтаждные дома с бутиками, салонами, ресторанами и барами в цоколях и подвалах.

— Слишком пафосно, не находишь? — заметил Маскариль. — Вон та улочка потише с кабаками поменьше, давай завернём туда.

Они поднялись по кривой, как бог сколиоза, лестнице (улочка так и называлась Бует Трапп) и остановились под дверями небольшого заведения с парой танцовщиц на вывеске и стилизованной надписью «Одесса».

— Что мы делаем здесь, Маскариль? — вопросил принц.

Разумеется, под «здесь» принц подразумевал не кафе-шантан. И не улочку. И не город. И скорее всего не планету Барти и даже не всю Северную Дугу, именуемую так же Кудряшкой, где расположились союзные королевства.

Шут, однако, умел читать подтекст.

— Мы живем на закате золотого века, мой друг. И возможно станем свидетелями его упадка. Золотой век превратится в свинцовый. Такая вот обратная трансмутация.

Он открыл дверь и они вошли. Внутри царил сумрак, сцена оказалась пуста. Кажется они пришли слишком рано. Посетителей почти не было, а потому хозяин полностью сосредоточился на двух новых клиентах. Хотя они и выглядели невзрачно.

— Есть ли у вас кабинет, любезный? — спросил Маскариль.

— Разумеется.

Хозяин показал пальцем на арку, занавешенную серой декоративной тканью, похожей на обычную мешковину.

— Принеси нам вина, добрый человек, — попросил принц, направляясь к арке. — Красное из Центральной долины Верхней Ауры вполне подойдет.

В кабинете оказалось довольно уютно. Хотя здесь не нашлось ни подушек, ни топчанов, ни помоста, застеленного ковром, но и обычные кресла оказались довольно удобны и позволили телу расслабиться.

— Ты сказал золотого века? — продолжил разговор Фроди. — Спасибо, добрый человек.

Хозяин разлил рубиновое вино по серебряным кубкам и, оставив кувшин, удалился.

— Золотого в смысле свободы, — пояснил Маскариль, покачивая кубок и давая вину подышать. — В наше время каждый волен выбрать ту общественную модель, что ему по душе. Захочет, отправится к анархистам на Утопию-6, захочет — к белым нацистам на Валькирию или к черным расистам на Дессалин. Каждый волен маршировать с маоистами на Наксалбари, постигать нирвану на Тушита или питаться из общего котла на Соледад. А если найдёт достаточно денег может заделаться бароном или рыцарем в каком-нибудь из монархических миров, вроде нашего.

— Но при этом ты упомянул закат, — припомнил Фроди. — Мне не нравится это слово. В твоих устах оно явно означает не красоту заходящего солнца в пыльной атмосфере Барти.

— Не красоту, — согласился Маскариль, сделав первый глоток. — Это метафора, иносказание.

— Спасибо за пояснение.

— Все к тому идет, мой принц, — сказал Маскариль. — Ойкумена застоялась, как вода на болоте. Существующий миропорядок — мина замедленного действия. Миграция, переселение на другие планеты, снимала социальное и политическое напряжение старых миров, но зато консервировала противоречия. Они накапливались. И вот, чапараль нашей цивилизации пересох, пропитался маслом, как французские блинчики, и теперь для вселенского пожара достаточно малейшей искры.

— Я было начал загибать пальцы, подсчитывая твои метафоры, но быстро сбился со счета, — пожаловался Фроди. — А под свинцом ты надо думать, подразумевал пули?

— Насилие вообще, — уточнил Маскариль. — Короли-основатели прикупили планеты Северной дуги сто тридцать лет назад. И уже тогда экспансия человечества выдыхалась. За это время в нашей части исследованной галактики не появилось ни одной новой колонии. Ни одной! Разумеется, я имею в виду миры с годной для дыхания атмосферой.

Принц попробовал вино и остался доволен.

— Неплохо для такого странного места, — сказал он. — Но я тебя перебил, продолжай.

— Легко, — Маскариль уже осушил кубок и добавил вина из бутылки. — Пока продолжалась экспансия любые противоречия снимались просто сбросом недовольных людей или социальных групп на новые проекты. Концепция последнего фронтира, скажу я тебе, отличный клапан для сброса давления. Ещё некоторое время продолжалась миграция в уже освоенные миры. Но и она прекратилась. А за время социального бездействия у человечества выработалась атрофия. И теперь, когда надо бы встряхнуть общество, встряхивать его некому. А значит всё кончится или угасанием или внезапной бойней по какому-нибудь вздорному поводу.

— Надеюсь, я к тому времени сторчусь, — сказал принц.

— Медицина не позволит тебе сторчаться, — хмыкнул шут. — А искру к зарослям пересохшего чапараля рано или поздно кто-то да поднесёт.

— Пусть тогда это произойдет поздно. И вообще прекрати терзать душу. Чем мы займемся сегодня?

— Можем посмотреть новые фанси? Знакомый торговец с Надаля привез несколько занимательных экземпляров.

— Ты водишь дружбу с торговцами?

— Ревнуешь? — усмехнулся Маскариль. — Нет. Но этот человек знает, что мне нужно, в отличие от сотрудников обезличенных стандартных каналов поставок.

— Можем сыграть во что-нибудь? — зевнув, предложил принц. — Я не высыпаюсь из-за чёртова Сената.

— Тогда лучше в настольную. От нейроконектора у меня уже трещит голова.

— Прими таблетку. Они спасают не только от похмелья, как ты, наверное, думаешь.

— Говоря, что болит голова, я выразился образно. Мне надоело приходить в чувство после окончания игры, это гораздо хуже похмелья. Никакая таблетка не поможет возрадоваться серой реальности, которая нас окружает.

— Серой реальности? Ты богат, знатен и водишь дружбу с принцем. И вообще, что за ворчание? Это моя привилегия ворчать. А ты должен развлекать меня.

— Поедем завтра на охоту? — предложил шут.

— Ты же не любишь убивать бедных животных ради развлечения. Всё время пеняешь моему брату.

— Я и не собираюсь никого убивать, но полет над саванной на бреющем полете бодрит. Особенно если убрать ветровое стекло.

— Боюсь, мне теперь не позволят летать над саванной на бреющем. — Фроди вздохнул. — Этот Лойтхард настоящая заноза в заднице во всем что касается безопасности.

— Ты сам выбрал его.

В этот момент занавесь из мешковины отошла в сторону и в кабинет, лёгок на помине, заглянул барон Лойтхард. Вот и не верь после этого в народные приметы.

— Вы должны это видеть, ваше высочество, — сказал барон с необычным волнением в голосе.

— Как вы нас нашли, чёрт возьми? — возмутился принц.

— Это моя работа, — пожал тот плечами.

— Полагаю, искать барону не пришлось, потому что он и не думал выпускать нас из виду, — заметил Маскариль.

Барон бросил на шута злобный взгляд, но смолчал.

— Советую включить проекцию, ваше высочество, — сказал он.

— Что такое, барон? — принц некоторое время словно выбирал реакцию между удивлением и возмущением, но так и не выбрал.

— Не хотелось бы стать вестником, принесшим дурную весть.

— Ерунда! — заметил Маскариль. — За это нигде не казнят вот уже пару тысяч лет.

Как и во всяком заведении, здесь в особом держателе имелся пульт проектора. Барон вытащил его и нажал кнопку. Он даже не стал выбирать канал. Очевидно везде транслировали одно и тоже.

Над столом, ближе к глухому его торцу появилась голова диктора.

«…отступили в предместья Виктории после чего связь с ними была потеряна. Вражеский флот полностью заблокировал орбиты Новой Австралии и все пространство системы Эму. Последнее торговое судно, сумевшее выбраться оттуда…

— Святые угодники! Драуг их побери! — произнёс шут.

— Какой ещё драуг? — огрызнулся принц, всё ещё не вполне осознавая произошедшее.

— Ну пусть будет крампус, — согласился Маскариль. — Это мифология твоих предков, а не моих. Тебе лучше знать, кто приходит за непослушными детьми.

— Мои предки и слыхом не слыхивали ни о каких драугах. Они родом из инкорпорированной территории Верхний Новый Техас. Прадед во всяком случае, прабабка, та эльфийка, конечно. Но и она Одину не поклонялась.

— Ваше высочество, — произнёс Лойтхард с самой малой толикой нетерпения и даже раздражения. Впрочем на этой допустимой толике он сделал акцент.

— Простите барон. Мы должны что-то предпринять? Проклятье! Я же теперь местоблюститель, наместник. Исполняющий обязанности короля. Что-то вроде того.

— Полагаю, прежде всего тебе нужно протрезветь, — сказал шут, забирая из руки принца бокал с вином.

— Вот те раз.

Принц потер подбородок и активировал коммуникатор.

— Граф Ирвин? Это Фроди. Срочно соберите Сенат, мы скоро прибудем.

Тем временем трансляция продолжалась.

–…пожелал остаться неизвестным, — взволновано говорила голова диктора. — Он заявил, что… простите, мы получаем новое сообщения с ещё одной экстренной информационной капсулы, только что вошедшей в систему. Хочу напомнить, что наш канал имеет своего корреспондента на Новой Австралии и мы ждем от него эксклюзивного репортажа. Дайте немного времени на расшифровку. Всю информацию вы получите только у нас. Только на канале «Новости со всего света». Итак… столица Новой Австралии Виктория пала под натиском неизвестных…

***

— Кто у нас отвечает за оборону? — спросил Фроди у барона.

Они сидели в гвардейском коптере и летели низко над рекой (так требовал протокол безопасности) к дворцовому комплексу.

— Очевидно, военный министр.

— Военный министр счастливо отбыл вместе со всеми охотиться на головорезов, — заметил шут.

— Вам как будто смешно, Эспеланд? — насупился барон.

Он назвал шута настоящим именем, которое мало кто знал. У охраны, однако, имелись собственные источники и вдобавок обязанность знать больше других.

— А то нет? — ухмыльнулся Маскариль. — Отправились за шерстью, а вернулись стриженными.

— Они еще не вернулись, — сказал принц. — Так ты думаешь, эти случаи связанны?

— А кто ещё вздумает в наше время нападать на цивилизованную планету?

— Кто у нас вместо военного министра? — повернулся Фроди к гвардейцу.

— Очевидно, его заместитель, — ответил барон. — Герцог Тиммерманс.

— Кузен Борис? — встрепенулся Фроди. — Он не улетел?

— О нет, — с сарказмом заметил барон. — Вряд ли найдется во Вселенной сила, способная вытащить этого сибарита из особняка, где он предается разврату и наркотическим видениям.

— Он чем-то похож на вас, ваше высочество, — ухмыльнулся шут. — Одна кровь!

— Ерунда, — огрызнулся Фроди. — У нас, конечно, есть общий родственник. Его отец третий сын бабки Далии от второго брака. Если я ничего не путаю. Она была весьма плодовита. Вы не знаете, где его особняк, барон? Я не особо часто общался с дальними родственниками.

— В Иридиуме.

Иридиум был аристократическим пригородом Милады и располагался на том же берегу Ауры, но по другую сторону небольшого притока Индиго.

— Поворачиваем туда.

Барон дал команду пилоту и тот отвернул от острова Мидуэй, где стояло здание Сената, направив коптер дальше, вниз по течению. Вскоре они повернули на запад и сели неподалеку от роскошного особняка. На его посадочной площадке стоял старый аэрокар, покрытый пылью и паутиной.

— Ваш кузен не большой любитель выбираться из дома, — повторил прежнюю мысль барон.

— Ещё бы! Он был заместителем министра того, чего до сегодняшнего дня не существовало, — добавил Маскариль.

Борис Тиммерманс вышел в холл в роскошном баньяне с вышитыми птицами, переливающимися всеми цветами радуги. На ногах его были тапочки с загнутыми носками, а на голове курительная шапочка с золотой кистью. Заместитель министра затянулся толикой ароматного дыма из длинной трубки и выпустил его к потолку. Он выглядел смущенным столь неожиданным визитом высочайшей особы.

— Что мы имеем, Тиммерманс? — не тратя времени на любезности спросил принц.

— Что мы имеем, для чего? — удивился тот.

— Вы что, не смотрите новости? — повысил голос Фроди. — Если что, на наших союзников напали и возможно вскоре нападут на нас. Так что мы имеем для обороны?

— Ничего, ваше высочество, — Борис выглядел расстроенным, вероятно не столько войной, сколько сорванным отдыхом. — Всё, что было на ходу, ушло с эскадрой.

— А орбитальные форты? — спросил принц.

— Какие орбитальные форты?

Принц придавил кузена тяжелым взглядом.

— Которые должны отражать вторжение, черт вас возьми! — произнес он. — Вы что не владеете терминологией?

— Но у нас нет никаких орбитальных фортов. Это дорогие игрушки, они по карману только развитым мирам.

— А что на счет патрульных кораблей? — спросил шут.

Заместитель министра преданными глазами смотрел на принца. Он словно не услышал, что спросил Маскариль.

— Да! — воскликнул принц. — Расскажите нам о патрульных кораблях.

Тиммерманс вздохнул из вытащил из складок халата наладонный проектор. Он нажал пару кнопок и выбросил проекцию прямо между собой и принцем. На проекции вращались четыре космических корабля явно одной серии, такими похожими они выглядели.

— Первая эскадра, четыре корвета. Хаски, Бигль, Шарпей и Сенбернар.

Корветы носили название не в честь собак, как могло бы показаться гостю из другой системы, а по имени местных астероидов. А вот малые тела системы действительно назывались в честь собачьих пород, и весь пояс астероидов назывался Сворой.

— Все они ушли вместе с флотом, — добавил Тиммерманс. — Адмирал Фарнетти подумал, что корветы могли бы служить посыльными кораблями.

— А таможенные катера? — спросил Маскариль.

Заместитель министр некоторое время размышлял, не уронит ли его честь ответ непосредственно шуту. Он жалобно взглянул на принца. Это окончательно вывело Фроди из себя.

— Вы что же, хотите чтобы я всё время повторял за шутом? За кого вы меня принимаете?

— Браво, ваше высочество, — Маскариль лениво хлопнул в ладоши.

— Но катера УМПТСК предназначены для инспекций на орбите и вооружены только легкими пушками. По сути это просто большие шаттлы.

— Ладно разберемся. А вы, кузен, собирайтесь, отправитесь с нами на заседание Сената. или вы полагаете кто-то сделает за вас вашу работу? Министр улетел с флотом, вы теперь главный,

— Но я… — развел руками Борис.

— Я передумал, — хлопнул его по плечу принц. — Времени на сборы у нас нет, поедете прямо так, в чем одеты сейчас. Барон! Проследите!

Барон Лойтхард, уже достаточно накрученный событиями дня, просто взглянул на Бориса и тот решил, что не будет спорить.

Заместитель министра, как выяснилось в дороге, мало что понимал в военном деле и до сих пор относился к должности, как к синекуре. Теперь его выдернули из уютного гнёздышка и заставили шевелить мозгами. Кому такое понравится?