Жизнь Тузика Озейло. Трагедия XXI века

Сергей Трапезников, 2005

Тузик Озейло – рядовой пёс в собачьем мире, так похожим на людской. Неполная семья, маленькая квартирка, школа, вуз – всё, как у всех. Но есть одно отличие – мечта, которой Тузик верен, несмотря на скепсис окружающих. Следование своим целям приводит Тузика к невероятным достижениям, и он становится градоначальником крупного мегаполиса, названного в его честь, и встречает верных друзей и настоящую любовь. Казалось, идиллию нарушить невозможно, но внезапно существование города становится под угрозой и Тузику предстоит спасти своё детище и тысячи псов и собак от неминуемой гибели…

Глава 2. Институт Управления

Незадолго до окончания школы Тузейло подал заявление в Рояльский институт управления. Ещё год назад, когда он уже определился с будущей профессией, Тузик твёрдо решил, что его место — только в этом университете, и ни в каком другом. Поэтому, не дожидаясь окончания выпускных школьных экзаменов, он успел подать заявление в нулевом потоке.

Ответ из вуза не заставил себя ждать и пришёл уже через неделю после выпускного. Возвращаясь с работы, Хильда Третьякова достала из почтового ящика необычный конверт: весь в водяных знаках и с эмблемой РИУ.

— Тузик, — позвала мама сына, радостно виляя хвостом.

— Привет, мам, — выпалил Тузик.

— Я так поняла, что это из института, — незамедлительно, сияя улыбкой, сказала Хильда.

— Да ты что? Уже? — удивился Тузейло. — Дай-ка посмотрю.

Хильда протянула сыну конверт. Тузейло ушёл к себе в комнату и присел на кровать. Чувствуя сильное волнение, он поспешно вскрыл письмо и начал читать:

«Тузик Фридрихович Озейло!

29 июля 1999 года Вы должны явиться в Университет для подачи оригинала Вашего аттестата с выпиской итоговых отметок. Согласно приказу учёного совета РИУ, абитуриенты со средним баллом аттестата 4,8 и выше зачисляются в наше высшее учебное заведение без вступительных экзаменов и на бюджетной основе.

В случае возникновения каких-либо вопросов, просим обращаться непосредственно в деканат факультета управления. Он находится на втором этаже второго корпуса восточного крыла под номером 220.

Искренне Ваша,Надежда Георгиевна Митрофанова.

Декан факультета управления РИУ».

Тузик прочитал письмо дважды. Он с нетерпением ждал своего дня рождения, ведь поступление в институт стало бы для него самым лучшим подарком. В своём воображении он уже успел нарисовать, как сидит в большой университетской аудитории и с интересом слушает умного и опытного профессора.

— Что в письме? — Хильда вошла в комнату к сыну и бросила заинтересованный взгляд на бумагу в лапах Тузика.

Тузейло вздрогнул и оторвался от своих мыслей:

— Из института, — махнул он лапой.

— А ну-ка, давай поподробнее, — прищурившись, сказала Хильда, а затем внезапно спросила: — Тебя зачислили?

— Пока неизвестно, — вздохнул Тузик. — В конце июля нужно явиться к ним с оригиналом аттестата.

— Тогда нет проблем! — обрадовалась Хильда. — С аттестатом у тебя полный порядок! И в голове, кстати, тоже. И почему принято говорить, что на щенках природа отдыхает?.. Горжусь тобой, сын.

Она взъерошила сыну шерсть на макушке и поцеловала:

— У тебя через месяц день рождения.

— Да, — безучастно буркнул Тузик.

— Кого собираешься пригласить?

— Не знаю. Близнецов позову, как всегда, а там… видно будет…

— Но ты хотя бы думал над тем, как будешь праздновать?

— Пока нет.

— Думай быстрее, пожалуйста, — попросила Хильда. — Мне тоже нужно всё знать, чтобы подстроить под тебя свои планы.

— Хорошо, мам, — пообещал Тузейло.

На дворе стоял 1999 год. Время когда-то модных «квартирников» подошло к концу. Тузик пару раз присутствовал на таких мероприятиях, когда учился во втором классе, но сейчас жизнь в Рояльске изменилась, и «квартирники» плавно переехали на дискотеки, а застолья в собственных квартирах стали чем-то более спокойным и умиротворённым.

Тузик решил основательно подойти к подготовке празднования своего дня рождения и доказать всем, что и сейчас можно от души повеселиться в гостиной площадью три на четыре метра. Мама Хильда обещала на всю ночь уехать с подругами на дачу, поэтому квартира оставалась в полном распоряжении сына.

Подготовка началась. Первым делом Тузик отправился в магазин, откуда вернулся с четырьмя огромными пакетами. Затем он прибрался в своей комнате, и она буквально засверкала стерильной чистотой, которой, как потом в шутку заметила Хильда, на её памяти та ещё ни разу не блистала.

Вечером накануне Хильда готовила стол для предстоящего праздника. Она настрогала пару салатов, запекла в духовке курицу и даже украсила купленный в магазине торт надписью: «С днём рождения, Тузик!».

Тузейло прогуливался по вечернему Рояльску. К этому времени он уже успел выкурить две сигареты и теперь наматывал круги по кварталу в надежде проветриться — чтобы мама не учуяла этот тошнотворный запах. Хоть он уже и стал взрослым, для мамы он всегда щенок, а потому она непременно высказалась бы по поводу его вредной привычки. Для ускорения процесса он даже купил в палатке банку колы.

Возле подъезда одной из панельных многоэтажек он внезапно увидел колли. Касаткина возвращалась домой из центра.

— Привет! — с нескрываемой радостью поздоровался Тузик.

— Привет, Тузик, — псу показалось, что Сашка была рада его видеть.

— Откуда едем?

— В посольство ездила, — устало заявила колли. — Отец настоял. А ты чего здесь, гуляешь?

— Проветриваюсь, — Тузик достал из кармана пачку LS и помахал ею.

— Взрослый какой, — засмеялась колли. — У тебя совершеннолетие завтра, если я не путаю?

— Не путаешь, — отозвался Тузик.

— Заранее поздравлять не буду, — сказала Сашка.

— Можешь поздравить день в день, — разрешил Тузейло. — Приглашаю тебя завтра.

— Окей, — колли широко улыбнулась. — Приду. Но сейчас мне уже нужно бежать, пока мама не начала волноваться.

— Конечно, — ответил Тузик, чувствуя, как от радости у него за спиной материализовались большие крылья. — Спокойной ночи.

— До завтра…

Колли скрылась за железной дверью, а Тузик этим волшебным вечером ощутил себя самым счастливым псом в собачьем мире.

Первой Тузика, как обычно, поздравила мама. Утром она вручила ему открытку с изображением летнего пейзажа и небольшую коробку, обёрнутую в подарочную плёнку.

«Дорогой мой сыночек!

Я поздравляю тебя с днём рождения. Желаю счастья, удачного поступления в институт, рекордов в учёбе и хороших друзей, мой дорогой! Целую тебя крепко-крепко.

Твоя мама».

В коробке лежали звуковые колонки к компьютеру.

Когда Хильда, довольная тем, что её подарок явно пришёлся сыну по душе, ушла на работу, Тузик присоединил их к своему компьютеру, новейшему PIII. Любимые Aerosmith и A-HA зазвучали для него по-новому, и Тузик так увлёкся, что даже не заметил, как быстро пролетело время. Гости должны были прийти к шести, а на часах в правом нижнем углу монитора отображалась уже половина пятого.

Тузик залез в ванную, помылся, подкоротил себе усы и вдоволь надушился одеколоном. Он особенно волновался перед приходом Сашки, а потому, прежде, чем сесть за стол в ожидании гостей, старательно причесался.

Первыми пришли Барбос с Бобриком. Едва Тузик открыл дверь, как квартиру наполнили поздравительные речи. Близнецы принесли три коробки, завёрнутые в красивые яркие обёртки.

Внезапно в дверь позвонили.

— Иди, — Барбос похлопал друга по плечу.

Тузейло неуклюже пошёл к двери и отворил её. Увидев на пороге своей квартиры Касаткину, Тузик вновь почувствовал, как сзади расправляются большие белые крылья и зовут его в полёт…

— Проходи, — стараясь не выдать своего смущения, сказал Тузик, но шерсть на затылке у него нервно подёргивалась.

— Поздравляю, — рассеянно сказала Саша и вручила ему разноцветный пакет с очень тяжёлым содержимым внутри.

— Спасибо, — Тузейло занервничал ещё больше.

На самом интригующем моменте откуда ни возьмись прилетел Бобрик:

— Так-так… Все фотографироваться! — скомандовал он, держа в лапах «мыльницу».

— Подожди, — прервал его Тузик, — ещё Рус и Лерка с Мишкой не пришли. У тебя кадров на плёнке много что ли?

— Примерно десять штук ещё должно оставаться, — задумчиво проговорил Бобрик, почесав голову.

— У меня, если что, есть кассета на двадцать четыре, — сказала Сашка и принялась копаться в своей сумке. — Домработница купила, когда на рынок ходила…

— Отлично! — радостно воскликнул Бобрик. — Фотографируемся!

Праздник получился шумным. С громкими шутками, смехом и популярной музыкой, разносившейся по всей округе из новых колонок Тузика. У соседа снизу, грозного на вид французского бульдога, от сильного топота тряслась люстра. За стеной сетовали на то, что «из-за диких криков и истошных воплей» — так соседи слева охарактеризовали пение гостей Тузика — был страшно напуган их щенок. Одна лишь Софья Павловна, соседка напротив, не имела никаких претензий по поводу шума, поскольку уже не первый год дружила с мамой Тузика и была предупреждена о предстоящем пиршестве заранее.

Несмотря на недовольство, в милицию никто из соседей так и не позвонил. Всё-таки не так уж часто из квартиры Хильды Третьяковой и её сына доносилось что-то подобное, поэтому их решили простить.

Ближе к полуночи, когда музыка поутихла, а алкоголь уже полностью затуманил головы гостей, все постепенно начали разбредаться кто куда. Мишка с Лерой закрылись на балконе, смотрели на вечерний город и хихикали. Барбос с Бобриком умчались в круглосуточный магазин за добавкой. Руслан вспомнил про своё недавнее расставание с любимой и молча сидел на диване, уставившись в одну точку. Тузик же с Сашкой вышли в прохладный подъезд и расположились на широком белом подоконнике.

— Родители твердят, чтобы я ехала в Лондон, — грустно проговорила Сашка.

— А ты? — заинтересованно спросил Тузик.

— Я не знаю, — колли пожала в ответ плечами. — Говорят, там всегда туман. Как в Петрополе… Нам, рояльским, это всё чужое…

— Я сначала отучусь здесь, а потом уеду, — признался Тузик.

— И тебя понесло, — Сашка засмеялась. — Надеюсь, не в космос?

— Нет, — Тузик улыбнулся, — в Парагвай. Или в Аргентину…

— Какая разница, верно…

Тузик не удержался и поцеловал её. В своей жизни он целовался уже не раз. И даже не только целовался. Но этот поцелуй был особенным. Наверное, оттого что было заведомо известно, что между Тузиком и Сашкой он был первым и последним.

— Ты мне нравишься, Тузик, — продолжала улыбаться колли.

— Знаю… И ты мне, — кивнул Тузейло.

— Но у нас ничего не может быть, — пожала плечами Сашка. — Папа против.

— Я такой плохой?

— Нет, они знают, что ты очень классный. Но ты не колли. Ты немецкая овчарка. Это для них важно.

— А тебе важно? — спросил Тузик.

— Ну ты сам посуди. Кто у нас родится?

— Никто, — отрезал Тузик. — Даже не думай об этом…

— Ого, ребята, — на лестнице возникли Барбос с Бобриком, вернувшиеся из магазина. — А чего это мы тут? Пойдёмте наверх…

— Тихо, Барбос, не бузи, — отмахнулся Тузик. — Не хватало ещё, чтобы соседи ментов вызвали. Пойдём обратно, Саш…

Гости разошлись, а точнее, расползлись, только глубокой ночью. Одна лишь Сашка вышла из квартиры, твёрдо стоя на своих лапах, и её увёз личный водитель отца.

Когда Тузейло зашёл в свою комнату, его поразил царивший там тихий ужас: повсюду был раскидан мусор, содержимое недопитой «девятки» разлилось на пол, одна из штор висела, сдёрнутая с петель…

В общем, поспать ему в тот вечер не удалось: до самого утра он вычищал свою комнату до дыр, что оказалось довольно полезным делом — благодаря уборке Тузику удалось найти все подарки, которые он за время праздника уже успел потерять в собственной квартире.

***

Спустя четыре дня рано утром Тузейло отправился в институт. По сравнению с тем, сколько времени он тратил на путь до своей школы, дорога в РИУ показалась ему долгой и утомительной, особенно в час пик. Тузик жил напротив Паханского вокзала, а институт стоял на Большой Казачьей улице. Таким образом, друг от друга их отделяли девять станций метро.

Вот уже полгода как в рояльском метро отказались от жетонов и перешли на карточки. Раньше мама всегда держала дома несколько жетонов про запас, поэтому Тузик обычно проходил в метро, минуя очереди в кассы. Но с недавних пор это стало невозможно.

Отстояв длинную очередь и купив карточку на две поездки, Тузик прошёл через турникет и двинулся на эскалаторе вниз к платформе. Примерно через сорок минут он уже стоял возле двери деканата факультета управления и никак не решался постучать.

— Входите, — прозвучал голос.

Тузейло вошёл в ярко освещённый кабинет, который больше походил на музей, нежели на скромную канцелярию декана факультета управления. На стенах висели разные чёрно-белые фотографии. На них были изображены учёные и выдающиеся выпускники РИУ. Надежда Георгиевна позвала Тузика в соседнюю комнату, и он вошёл во вторую дверь.

Пёс оказался в очень уютной комнатке. В углу стоял весело трещащий электрический камин, на стенах висели персидские ковры, а окна прикрывали красивые шторы.

— Так, — профессор нахмурилась, — я полагаю, что вы Тузик Фридрихович Озейло?

— Да, совершенно верно. Мне пришло уведомление с просьбой явиться в институт для подачи оригинала аттестата…

Тузик нырнул лапой в сумку и достал свой документ об окончании школы.

— Что ж, — голос декана становился более жёстким. Она поправила очки и принялась изучать выписку итоговых отметок. — У вас пять по алгебре… это хорошо… пять по иностранному языку… пригодится… физика тоже отлично, такие нам нужны, — Надежда Георгиевна бормотала себе под нос всё тише и тише. — Что ж, молодой пёс, по оценкам у вас всё замечательно. Назначаю вам испытательный срок на месяц.

— Это как? — в недоумении спросил Тузик.

— На протяжении всего сентября вы будете доказывать преподавательскому составу, что эти оценки были заработаны вашим непосредственным трудом и умом, а не хорошими отношениями с учителями. Если в сентябре вы будете прилежно учиться: не пропускать занятий, получать высшие баллы и тому подобное, вы останетесь в этом университете на прежних условиях. Если нет, то, к сожалению, нам придётся перевести вас на контрактную основу. А может, даже и совсем расстаться с вами. Думаю, теперь вам всё ясно?

— Теперь да, — Тузик ничуть не расстроился, услышав слова декана. Быть прилежным ботаном для него никогда не являлось проблемой. — Спасибо.

Надежда Георгиевна сделала копию аттестата с выпиской, поставила штамп, подтверждающий достоверность копии, и вновь повернулась к Тузику.

— На первом этаже у нас располагается фотостудия, где вам нужно будет сфотографироваться на документы. Затем сходите на третий этаж, в кабинет 347, и оформите там пропуск и студенческий билет. Запомните, в сентябре вас без этих документов в здание университета не пропустят.

— Всё понятно, так и сделаю, — Тузейло вёл себя очень сдержанно.

— Тогда не смею вас задерживать, студент Озейло. Увидимся в сентябре.