Приключения Даши и янтарных человечков древлинов

Сергей Терещук, 2023

Фантастические приключения девочки, которая познакомилась с янтарными человечками древлинами.

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ.

Мать-и-мачеха

Даша шумно дышала, склонившись над столом и прикусив кончик языка. Она старательно выводила цифры, задумывалась на некоторое время, поняв, что ошиблась, жестоко перечеркивала и обреченно принималась писать заново. Это занятие, при всей своей, как бы сказали некоторые взрослые, простоте, стоило девочке множества душевных сил и отнимало всю положительную энергию. Даша даже вступила с собой в переговоры.

— Дашенька, милая, будь, пожалуйста, благоразумной! Это необходимо!

— Я не могу больше!

— Это надо сделать. Никто за тебя не выполнит этого задания.

— Ненавижу!

— Наберись терпения и, как говорит бабушка, будь благоразумна.

— Бабушка… — чуть не плача, прошептала Даша, — она бы мне помогла…

Девочка продолжала выводить цифры, пытаясь одновременно уговорить себя. От напряженной работы мысли и духа лоб девочки покрылся испариной, а ладони стали влажными. Но числа будто сговорились довести Дашу до белого каления. Они не слушались, не складывались и не отнимались, не множились и не делились, дергались и скакали, и вообще вели себя кое-как-наперекосяк. Даша не выдержала и тихонько заскулила.

— Не слушаются? — прозвучал знакомый голосок над ухом.

Даша не ожидала гостей, как могла взяла себя в руки и глянула в сторону книжной полки. Тия сидела, болтая босыми ножками, и с любопытством наблюдала, как Даша бьется с примером на деление.

— Не слушаются… — надув губки, призналась Даша.

— Ух, непокорные противные закорючки! — возмутилась Тия. — А ты брось их! Будут знать, как сопротивляться!

— Не могу! — вздохнула Даша. — Я должна решить… обязана.

Даша, пересилив себя, подчинилась тяжелым превратностями ученической судьбы и вновь склонилась над тетрадью.

Тия непокорно фыркнула. Она то отнюдь не собиралась сдаваться. Не в ее характере было так просто оставлять это дело, пуская его на самотек. И даже не смотря на ее лень, гостья решительно взяла ситуацию в свои маленькие руки и бойко спрыгнула на стол.

— Я смотрю на тебя уже целых три минут, аж сама устала! Зачем ты это делаешь? — полна протеста и недоумения спросила Тия. Так же в ее голосе звенели нотки возмущения, и Даша подняла глаза от математики.

— Это домашка, — обреченно произнесла девочка.

— Домашка? — озадаченно протянула Тия. — Это что какая-то злая колдунья?

Даша невольно усмехнулась.

— Нет. Домашка — это домашнее задание. В школе нам задают работу на дом.

— Ааа, — понимающе протянула Тия, — тогда ясно-понятно!

Малышка усердно почесала затылок, прошлась вдоль тетради, разглядывая страницу, и хлопнула в ладошки.

— Поняла! Это чтобы вы на улице не безобразничали и дома вам не скучно было! — сделала она заключение.

— Да уж… — поникшим голосом произнесла Даша, — куда как весело.

— Вот мне мама тоже всякие задания дает, чтобы дома меня удержать и чтобы я не натворила чего, — продолжала Тия не слушая, — но я быстро со всеми поручениями разделываюсь и — фьють!

Тия лихо присвистнула.

— Мне мама тоже задания дает. Но это другое, — серьезно проговорила Даша. — Это называется учеба. Ходишь в школу каждый день и получаешь всякие знания. Говорят, «нужные». Бывает, все схватывается на лету… но иногда это какой-то ужас. — Даша оттолкнула от себя тетрадь. — И никто толком не может объяснить, зачем это… но все взрослые в один голос твердят — надо! Кому надо?.. — Даша сделала ударение на слове «кому» и замолчала.

С самого начала разговора в ней закипал вулкан несогласия из-за безысходности, непонимания и неопределенности, и он вырвался наружу.

— Нет! Я не могу так. — вскрикнула Даша, — Я не понимаю, и из-за этого у меня не получается! — Даша в сердцах смахнула тетрадь и ручку со стола.

— Так их! Пусть знают! А то ишь, какие…

Малышка, в знак солидарность захлопала в ладоши и одобрительно посмотрела на Дашу, но тут же осеклась.

— Даша, ты чего?

По щекам девочки текли тихие слезы.

— Это не правильно! — Дашины губы подрагивали. — Так нельзя себя вести. Тетрадь и ручка ни в чем не виноваты.

— Но как же? — зашлась от возмущения Тия. — Они же не слушаются тебя.

— Они вообще тут ни при чём! Это всего-навсего тетрадь и ручка. А я — неумеха! Неусидчивая, ленивая, капризная девчонка! Вместо того, чтобы заниматься, устроила тут истерику…

Даша утерла слезы, встала со стула и нырнула под стол за письменными принадлежностями.

— Вот ты где! — раздался незнакомый и строгий голос. — По всему форту тебя ищем.

Услышав незнакомый голос, Даша благоразумно решила затаиться и сжалась под столом в комочек.

— А что такого, пап? — запротестовала Тия. — Я все задания сделала…

— И когда ты все успеваешь? — смягчился голос.

— Вот такая я шустрая! — хихикнула Тия. — Даш, ты чего там? Вылезай! Это мой папа! Он не кусается!

— Не знал, что мы не одни! — всполошился голос, и послышались удаляющиеся шаги.

— Папа, стой! — закричала Тия. — Пожалуйста, не убегай! Даша хорошая… И тоже не кусается! — для верности добавила малышка.

Шаги остановились. Даша собралась с духом и, чтобы не напугать своим внезапным появлением, начала медленно выпрямляться. Сначала над столом показалась пшеничная копна волос, потом блестящая в лучах солнца челка, а затем растерянные зелено-голубые глаза. На этом движение остановилось. Глаза посмотрели на Тию. Та в свою очередь кивнула в сторону противоположного края стола. Даша, не спеша повернула голову и встретилась взглядом с человечком раза в два выше Тии. На нем была большая шляпа-цилиндр из рыжей мягкой ткани с синей лентой и золотой пряжкой. Он тут же снял ее, обнажив черные, как уголь, и упругие волосы, и вежливо поклонился. Шляпа осталась в руке. Человечек поднял голову и взглянул из-под челки умными изучающими глазами.

— Добрый день! — произнес человечек. — Разрешите представиться — Матиас!

Тия, не выдержав, прыснула звонким смешком.

— Ой, не могу! Как серьезно…

Матиас укоризненно покачал головой в сторону расшалившейся дочери и водрузил цилиндр на голову.

— Можно звать просто Мэт! — он поправил шелковый янтарного цвета шарф и добавил: — Так меня зовут дома.

— А то — Матиас! — передразнила Тия.

Теперь уже Даша строго глянула на малышку, на что та показала острый язычок.

— Скажите, пожалуйста… — и демонстративно отвернулась.

— Не будем обращать внимания… — произнес человечек так, чтобы слышала только Даша. — Она все-таки ребенок, надо дать ей возможность самовыразиться, — и он заговорщически подмигнул.

Девочка согласно улыбнулась в ответ и уже смелее начала рассматривать гостя. Ей очень нравилось, что с ней разговаривают как со взрослой, и особенно нравился наряд нового знакомого.

— Как поживаете? — достаточно громко произнес Матиас, начиная светскую беседу.

Даша даже приосанилась, вообразив себя на приеме королевы Пруссии Луизы. Почему именно Пруссии? Потому, что ей это казалось очень возвышенным, сказочным и красивым.

— Хорошо! — ответила девочка. — А вы?

— Вполне приемлемо для данной системы координат! — непринужденно ответил Матиас и взялся обеими руками за лацканы.

Даша еще раз обратила внимание на костюм. Синий бархатный камзол с золотыми пуговицами и манжетами, украшенными золотыми пряжками, как на шляпе, был восхитителен. И, на вкус Даши, прекрасно сочетался с атласными янтарного цвета бриджами в крупную синюю клетку. Все это великолепие заканчивалось отчаянным и смелым вызовом в виде высоких синих кед с желтыми шнурками.

— Сегодняшний день принес немало приятных сюрпризов! — говорил Матиас. — Во-первых, запеканку с молодыми еловыми шишками под янтарным соусом, одна порция которой ещё дымится на столе… — древлин немного повысил голос, — но может так случиться, что чей-то дедушка не выдержит и съест ее…

Тия хмыкнула и демонстративно уставилась в окно, скрестив пухленькие ручки на груди. Папа Мэт сделал вид, что не заметил этого, и продолжал.

— Во-вторых, прогулка по вашему замечательному саду в поисках своей непослушной дочери, — Матиас лукаво подмигнул, — вы ее не видели, кстати? Я был бы счастлив прогуляться с ней на обратном пути… и если вам посчастливится встретить это милое создание, то не составит ли вам труда сообщить ей, что я ищу свою бесконечно любимую дочурку.

Даша с трудом держалась, чтобы не засмеяться, и с удовольствием пустилась в игру, затеянную Мэтом.

— Я обязательно сообщу вашей дочери, когда ее увижу, — вежливо произнесла она.

— О, я вам буду чрезвычайно благодарен, — Матиас кивнул, — а могу ли я доверить вам одну тайну?

Древлин подошел к Даше поближе.

— Конечно! — девочка подалась вперёд и наклонила голову, подставив ухо.

При этом она видела малышку, которая все ещё выказывала свое показное безразличие к происходящему. И выглядело это очень забавно. От любопытства Тия засопела ещё громче, и ее крохотные ушки заходили ходуном. А ещё Даша вспомнила себя в таких же проявлениях, и ей стало немного совестно. Ведь это не честно, хоть и по-детски наивно, вести себя так по отношению к людям, которые тебя любят.

— Никогда не буду такой букой! — решила для себя Даша. — Со стороны это выглядит так глупо!

Между тем Матиас привстал на цыпочки и почти дотянулся до Даши. Все выглядело так, словно он хочет доверить очень страшную тайну.

— А, в-третьих, хочу вам признаться, — произнес Мэт достаточно громко, чтобы слышала малышка, — я рад нашему знакомству! И не могу не отметить, что все это благодаря моей удивительной дочери Пигритии, которую так зовут и которую я все еще не могу найти.

Древлин опустился на пятки и заговорил громко, всем своим видом и интонацией показывая величайшее сожаление.

— Да, все это крайне досадно! Я бы хотел поблагодарить свою дочурку за этот неожиданный и приятный сюрприз!

Тия возмущенно хмыкнула и нахохлилась ещё больше. Матиас отвернулся в сторону, чтобы скрыть свою улыбку.

— Ну, что же, пора мне отправляться в обратный путь. Быть может, тот славный кусочек запеканки под янтарным соусом еще не остыл и дождется моего возвращения. Нельзя же оставлять такую вкуснятину на произвол судьбы, ведь она может заветриться. Думаю, разделить ее на всех было бы вполне справедливо. — Матиас приподнял цилиндр за краешек. — Разрешите откланяться, милая Даша!

Папа Мэт глубоко поклонился и шаркнул ножкой. Даша так же вежливо поклонилась в ответ. Чувства переполняли девочку. Ее поражало, сколько терпения и чуткости в этом маленьком человечке. Она была так очарована обходительностью и утонченностью, что ей захотелось сказать что-нибудь приятное в ответ. Но не смогла на ходу придумать ничего другого, как сделать комплимент.

— У вас очень красивый костюм, — восторженно, от чистого сердца произнесла Даша.

Матиас от неожиданности отступил на шаг, осмотрел себя с ног до головы и сдержанно улыбнулся.

— Ну что вы! — он еще раз учтиво поклонился. — Но я благодарю вас за столь лестный отзыв о моем скромном одеянии! Приятно слышать, что вам приглянулось то, что многие считают нелепым. Я мог бы пуститься с ними в дискуссию, но прошу учесть, что обладаю и другими отличительными положительными качествами. Внутренними, имеется ввиду… а это… — Матиас заботливо снял пылинку с рукава, — всего лишь одежда… Ещё раз благодарю. — Мэт поправил цилиндр. — Надеюсь, до скорой встречи! — и хотел уже уходить, как вдруг остановился и с неподдельным интересом спросил: — Да, все хотел у вас узнать — а что вы делали под столом? — и заговорщически добавил: — Искали сокровища? — и тут же оговорился: — Нет, если это тайна, можете не отвечать.

— Да ну что вы… — замахала рукой Даша, но тут в разговор ворвалась Тия, про которую, как ей казалось, все забыли.

— Уй, скажите, пожалуйста! Какая тайна? — малышка приближалась, возмущенно шлепая босыми ногами. — Никакая и не тайна! Скажите тоже!

Тия подошла совсем близко.

— Пигрития? — театрально удивился Матиас. — Ты тут? Девочка моя! Моя Тиичка!

— Тута я, тута! А где мне еще быть? — взвилась малышка. — И, междум прочим, запеканку я сама съем! — Тия с вызовом уперла руки в бока. — И, междум прочим, она под столом тетрадку свою искала! Вот! Которую сама же и выбросила! Вот!

— Тетрадку? — Матиас перевел взгляд с дочери на Дашу. — Выбросила? Зачем?

— Я не хотела… — Даша виновато опустила глаза и нехотя положила тетрадь на стол перед собой. — Я не выдержала…

— Уй, скажите пожалуйста! Не получается у нее… — начала Тия, но Матиас ее поправил.

— Не «у нее», а «у Даши».

Тия возмутилась: — Уй! — и уже спокойнее добавила, отмахнувшись крохотной ручкой: — У Даши не получается чего-то там…

— Вы позволите взглянуть? — спросил Матиас.

И, пока Даша медлила, вступилась Тия:

— Да чего там, «позволите, не позволите»! — малышка подбежала к тетради и, кряхтя от натуги, перелистнула несколько страниц. — Вот!

Тия отошла в сторону, открыв обзор своему папе.

— Так-так-так… — Матиас подошёл ближе. — Интересно, интересно…

— Что тут может быть интересного, пап? — фыркнула малышка. — Злые непослушные закорючки!

— Это же математика, доченька! — радостно воскликнул Матиас.

— Вот! Я так сразу и поняла! — Тия сокрушенно покачала головой. — Мать-и-мачеха!

— Математика, Тиичка, математика! — ласково поправил папа-древлин. — Прекраснейшая и в то же время строжайшая из наук! Честная и неподкупная! Стройная и необъятная! Скучная и в то же время сверкающая разнообразием…

Матиас, закрыв глаза, говорил в совершеннейшем упоении. Казалось, что он декламирует хвалебную оду. Даша слушала, открыв рот, и не могла поверить, что все эти слова относятся к обыкновенной математике.

— Она состоит из простых маленьких скромных чисел, но выглядит как необъятная вселенная, которую невозможно окинуть взглядом! — Матиас в порыве чувств раскинул руки. — Полна рамок и ограничений, но при этом свободная в своей бесконечности! Примитивна и непостижима! Строптива и неприступна, как великосветская дама, и в то же время соблазняет своими тайнами. Она холодна и независима, но требует особого внимания и желает, чтобы за ней ухаживали. Захватывает дух-то…

— Ааааыыйй! — вырвалось у бедной заскучавшей Тии.

Она давно уже боролась с приступом напавшей на нее зевоты и в конце концов сдалась.

— Ой! — добавила Тия с детской непосредственностью и оглянулась по сторонам, как будто зевнула не она, а кто-то другой.

Папа Мэт тут же осекся и кашлянул, скрывая неловкость.

— Кх-кх. Да, доченька, ты права! Папа увлекся! — он смущенно посмотрел на Дашу. — Со мной такое бывает. Но хорошо, когда рядом есть любящие сердца!

— Прости, па… — Тия закрыла рот рукой, чтобы воспрепятствовать новому приступу зевоты.

— Нет, нет, нет! Все хорошо! Во всем надо знать меру! К чему лишние разговоры… вы позволите? — древлин обратился к Даше, указывая на тетрадь.

— Конечно! — девочка пожала плечами и заинтригованно стала наблюдать, что же будет делать Матиас.

Получив согласие, папа-древлин снял кеды и осторожно ступил на тетрадный лист в клеточку. — Посмотрим, что тут у нас?

Он заложил руки за спину, быстро прошелся несколько раз вдоль скачущих цифр и перечеркнутых примеров, остановился напротив Даши и вынес свой приговор.

— Все понятно! — голос его звучал, как у детского доктора, который только что осмотрел ребенка, объевшегося неспелыми фруктами из соседского сада. — И смело могу сказать — это поправимо! Умножать и складывать, делить и вычитать — не сложно! Главное все разложить на простые и понятные действия и понять… нет! Не понять, а, скорее, почувствовать, что числа, какие бы они ни были, большие и страшные — это всего лишь обыкновенные цифры от 0 до 9, расставленные по порядку. Маленькие безобидные простые цифры. И они такие дружелюбные и покладистые, что с ними мы можем всегда договориться, подружиться, а потом делать все, что нам заблагорассудится! — Матиас вдохновенно посмотрел на Дашу, — Это ли не волшебство?

Девочка почувствовала себя на представлении величайшего математического мага и повелителя цифр. И под воздействием волшебства в ней вдруг начал просыпаться интерес к математике, а страх и скука перед"мать-и-мачехой"улетучились, как дымка в солнечный день.

— Выходит, что каждый пример — это как ребус, как загадка, которая хочет, чтобы ее решили? — увлеченно поделилась своим открытием Даша.

— Именно так! — воскликнул Матиас настолько громко, что задремавшая Тия проснулась и часто заморгала глазами.

— Что вы делаете?

— Договариваемся с цифрами! — весело заявила Даша.

— Браво, Даша! — Матиас разразился аплодисментами. — А если представить, что все цифры — это известные нам предметы, со своим весом, объемом, цветом, вкусом и запахом, тогда и договариваться с ними будет еще проще. Ведь в своем воображении знакомые нам вещи мы можем переставлять с места на место, изменять и превращать как угодно. И это волшебство вы, Даша, способны совершать по мановению своей волшебной палочки! — Матиас указал на шариковую ручку. — Стоит только включить фантазию и желание проникнуть в загадочный мир.

— Какие еще знакомые? Где? — Тия все еще не понимала спросонья и обиженно насупилась. — Я опять все проспала?

— Нет, доченька! Ты вовремя! Все только начинается…

И тут малышка словно очнулась от сна.

— Это у вас начинается! — спохватилась Тия. — А у меня, может, как раз наоборот!

— Что наоборот? — спросила Даша.

— Уй! Непонятливые какие! — всплеснула руками гостья. — Мой пирог! Я с ним еще даже не успела познакомиться, и он там один — одинешенек. И кто угодно может опередить меня, и переставить его с места на место… — в глазах малышки вспыхнул ужас. — А деда может изменить его безвозвратно. Разделит на мелкие части и прибавит к тем, что уже съел. И не в своем воображении, а в своем настоящем животе. Нам надо спешить, папа!

Тия направилась к краю стола, но папа-древлин остановил дочку жестом.

— Не волнуйся, доченька! Я позабочусь, чтобы ты обязательно познакомилась с запеканкой из шишек. Если к нашему возвращению знакомиться будет не с чем, — Матиас хитро подмигнул, — я попрошу, и мама сделает еще одну. Специально для тебя!

— Тока я ни с кем делиться не буду! — ультимативно предупредила малышка.

— Договорились! — кивнул папа Мэт.

Малышка успокоилась и села в углу тетради.

— Можете продолжать! Я тоже послушаю… — она поджала коленки и положила на них подбородок. — Если опять не усну.

Матиас повернулся к Даше.

— Вернемся к нашему разговору.

Даша с готовностью подалась вперёд.

— Я могу воспользоваться вашей волшебной палочкой? — спросил он, выходя на центр страницы.

Даша растерянно пожала плечами.

— Но, у меня нет…

— Простите, — поторопился исправиться Матиас, — я про ручку.

— Ах, да! — вспомнила Даша, — Конечно, конечно!

— Ну, что ж! Если никто не против и ни у кого нет вопросов и возражений, я бы хотел приступить, — Матиас потер ладони и протянул руку, словно приглашая даму на танец.

В мгновение ока ручка оказалась визави перед древлином. Даша не поверила своим глазам.

— Предметы не могут сами по себе двигаться! — затаив дыхание, она наблюдала, как ручка пустилась выписывать плавные линии, что-то выводя в тетради. — Это только в сказках бывает. Под воздействием магии… — все еще не верила увиденному Даша. — Может, я сплю?

Даша крепко зажмурилась, встряхнула головой и открыла глаза. Папа-древлин кружил в танце, и Даша заметила, что он все же держит ручку, едва касаясь ее пальцами. Как балерину за талию. И танцует с ней вальс математических вычислений.

— Ну, конечно, — с облегчением вздохнула Даша, — конечно, показалось.

А папа-древлин танцевал, комментируя каждое движение.

— Раз, два, три! Надо цифры записывать аккуратно друг под дружкой. Раз, два, три! Тогда они теряться не буду. Раз, два, три. А то они у тебя пляшут вкривь да вкось, сбиваются в кучки и сами запутываются. Раз, два, три. Надо только расставить их по местам и четко объяснить, что от них требуется. А дальше они сами… раз, два, три.

— А вы можете объяснить мне, зачем эта математика? — осторожно спросила Даша. — А то я сама не понимаю. Говорят, надо, а зачем? Ведь есть компьютеры.

— Тут главное — процесс! Танец! — продолжал кружиться Матиас. — Движение к финалу. И умение управлять собой и своими стремлениями. Организовывать самого себя. Приучать к работе и творчеству — это главное в школе, кроме получаемых знаний, — папа-древлин закружился в обратную сторону. — Чтобы порядок в мыслях был. Чтобы не только фантазировать, но, чтобы эти фантазии по полочкам аккуратно располагать, а потом использовать как строительные кубики своей жизни. Раз, два, три…

— Не совсем понятно, — задумалась Даша, — но хоть что-то… я поразмыслю над этим на досуге.

Тем временем Матиас закончил танец и отпустил ручку.

— Спасибо! — галантно поблагодарил он пластмассовую партнёршу.

Та в свою очередь крутанулась вокруг себя и плавно легла на стол.

— Опять примерещилось, — подумала Даша и решила не обращать внимания на подобные незначительно необычные видения.

А человечек сошел с тетради и повел рукой, словно приглашая посмотреть художественное произведение.

— Вот, для примера, так это должно выглядеть, — критично наклонил голову, — или приблизительно так. Двух па не докрутил, а на этом такте запнулся… но в принципе понятно. Да?

Даша опустила взгляд на тетрадь и увидела аккуратно записанное решение строптивого деления в столбик, укрощенное волшебным танцем Матиаса.

— Красиво! — произнесла она с восторгом.

— Мастер! — прокомментировала Тия, которая все же не уснула.

— Лучший на математической дорожке в своем потоке! — скромно добавил папа-древлин.

— Дорожке? — удивилась Даша.

— А что? — не понял древлин и тут же спохватился. — Ах, да! Вас же учат совсем иначе.

Глаза Даши округлились от удивления.

— А у вас разве не школы?

Матиас отрицательно покачал головой.

— А что тогда? — не отставала Даша.

— У нас это называется Стадиум. — древлин прочел непонимание в глазах девочки и пустился в объяснение. — Видишь ли, Даша, по каждому предмету мы проходим круги и стадии. Выходим на старт и отправляемся в дорогу познания по Стадиуму набираться ума, то есть тренировать свой разум. На дорожках — задания. Решил — перешёл к следующему. И так до финиша.

— А потом? — глаза Даши горели от любопытства.

— Потом переходим на следующую стадию.

— Звучит все это очень странно! — озадаченно произнесла Даша. — Наверно, таким образом учиться веселее, чем у нас… Когда же все это заканчивается?

— Никогда! — улыбнулся папа-древлин.

Даша едва не лишилась дара речи.

— Как «никогда»? Учиться всю жизнь?

— А что может быть интереснее? Это бесконечная увлекательная дорога, — в устах Матиаса это звучало легко и как само собой разумеющееся. — И никто никого не заставляет. Ты сам решаешь, когда тебе сойти с дистанции. Хотя я до сих пор хожу в Стадиум тренировать свой ум.

Тия внимательно слушала, а потом внезапно выпалила:

— Уй! Только и слышу «Стадиум, Стадиум»! А когда я наконец попаду туда? Когда? — малышка для убедительности встала и топнула босой ножкой. — Когда?

— Тия… — начал Матиас.

— Да, знаю, знаю, — с сожалением произнесла малышка. — Мне туда еще рано. — и добавила, передразнивая: — «Я ещё маленькая».

Даша перевела удивленный взгляд на малышку.

— Ты так говоришь, как будто только и ждёшь, когда тебе позволят пойти учиться на стадион.

Тия с папой переглянулись и не сговариваясь покатились со смеху.

— Не «на стадион», а «в Стадиум»! — малышка держалась за живот и тряслась всем телом.

Даша почувствовала, как обида кольнула ее в грудь, и хотела оправдаться тем, что это слово для нее новое и неизвестное, но Тия сама перестала смеяться и с гордостью произнесла:

— Конечно, я хочу учиться! Я с нетерпением жду, когда настанет время ходить в Стадиум и постигать там всякие интересности. Это значит, что я стала взрослой. А когда я пройду все ступени, то превращусь в большого древлина, который может очень многое. А пока я ребенок.

Тия грустно вздохнула и развела ладошки в стороны.

Даша слушала размышления крохотного создания и осознавала — это маленькое существо из другого мира, в отличие от нее, понимает как необходимо учиться, стремится к знаниям, и как важно быть образованным.

— Рассуждения Тии гораздо взрослее моих! — с легкой завистью подумала Даша, — Быть может, даже как рассуждения девятиклассников. — и тут Даша разозлилась на себя. — А я как маленькая капризуля! А все беды от невежества, как говорит папа.

Даша готова была уже расплакаться и даже почувствовала горечь в горле, как вдруг настроение ее молниеносно переменилось. Желание плакать уступило место упрямству. Даша прижала подбородок к груди, сжала губы, наморщила лобик и шумно задышала, раздувая ноздри. В таком состоянии Даша все воспринимала в штыки и ни с кем и ни с чем не соглашалась.

— Это мое чувство плотивовечия! — оправдывалась Даша в свои несмышленые четыре года.

— Мою дочь подменили на капризную девочку-овна, — как тогда, так и сейчас, говаривал в таких случаях папа, — осторожно, она бодается!

Папины слова отчетливо зазвучали в ушах Даши. Она и сама знала за собой эту противную черту и понимала, что не права… Но уже не могла остановиться. Девочка чувствовала себя настолько уязвленной, что ей захотелось протестовать сразу против всего и против всех. Ощущая, как серое прокисшее упрямство, овладевает ее, Даша вытерла ладонью непрошенную слезу с щеки и уже открыла рот, чтобы возмутиться и высказать все свои недовольства. Как вдруг Матиас сдернул с головы шляпу, к всеобщему удивлению подпрыгнул с места, сделал сальто назад и приземлился на ноги. Даша от внезапности отпрянула и часто заморгала, сразу же позабыв, что хотела устроить небольшой скандал. Тия звонко захлопала в ладоши. А Матиас невозмутимо надел шляпу и весело произнес:

— И вот еще, милое дитя! Должен заметить, у вас восхитительное жилище. Порядок, чистота, простор и, что особенно чудесно, много света.

— Не то, что у нас… в катакомбах… — буркнула Тия.

Матиас в ответ только подмигнул своей дочери.

— Все будет хорошо, доченька! — он крутанулся вокруг своей оси. — Когда столько света, я прямо чувствую прилив разнообразных сил и всевозможных возможностей. Правда, красиво звучит: Всевозможные возможности! А еще лучше: Разные разнообразности!

Папа Мэт, придерживая цилиндр, опять подпрыгнул, сгруппировался, крутанулся в воздухе через голову и, опустившись на колено, галантно поклонился. Тия разразилась аплодисментами.

— Или даже так: Разновозможные всеобразности! — Матиас широко улыбнулся Даше. — Возьму-ка я сегодня в Стадиуме дорожку поэзии!

Импровизированное цирковое выступление Матиаса и его обходительность обезоружили и отвлекли Дашу. Девочка почувствовала, как тепло и янтарный свет разлились по ее телу и от обиды не осталось и следа. Она рассеялась вместе с серым упрямством, как дымка над морем, и Даша снова стала вежливой, покладистой и воспитанной.

— А где вы живете? — как можно вежливее спросила Даша. Ей хотелось загладить впечатление, оставленное ее несносным гневом, который, конечно же, не укрылся от глаз внимательного Матиаса.

— Мы?.. — неопределенно переспросил древлин, откашлялся и поправил шляпу. — Мы живем… — но, запнувшись на полуслове, он перевел взгляд в окно, будто его внимание привлекло нечто неожиданное и сверхинтересное.

— Уй! — шутливо возмутилась Тия. — Да ладно тебе, пап! Чего ты изображаешь?

Папа — древлин смутился и начал, преувеличенно кряхтя, обувать кеды.

— Ничего не изображаю… — ворчал он, — показалось просто!

Тия звонко рассмеялась.

— Знаю я твои «показалось»! Не случится ничего страшного, если сказать, где мы живем.

— Это конечно… — Матиас, не отрывая глаз, очень сосредоточенно складывал шнурок в бантик, — это разумеется… ничего страш…

— В бункере мы живем! — не дождавшись ответа, выпалила неугомонная гостья.

— Ну, не то, чтобы в бункере… — Матиас взялся за другой шнурок.

— Да в бункере! В бункере! — не унималась малышка. — В катакомбах!

— В катакомбах? — от любопытства у Даши перехватило дыхание.

— Ну, что ты такое говоришь, доченька? — возмутился папа Мэт. — Даш и правда поверит, что мы живем в бункере.

— Уй, скажите пожалуйста, а где мы живем? Как это называется?

— Это называется… — начал объяснять Матиас.

— Подземелье это называется! — отрезала Тия и закатилась от хохота.

Матиас закончил завязывать шнурки, выпрямился, бросил на дочь сердитый взгляд и покачал головой. Но малышка так заразительно хохотала, что ее отец не выдержал и тоже засмеялся. Только Даша переводила взгляд с дочери на отца и обратно, напряженно обдумывая посетившую ее мысль. Она даже сжала ладошки и нахмурила брови, собираясь с силами, чтобы спросить древлинов. И вот, когда Матиас стал смеяться немного тише, а Тия переводила дух для следующей волны смеха, Даша решилась:

— А я могу попасть к вам?

Матиас сразу стал серьезным, Тия же закашлялась, словно поперхнулась смешинкой.

— Кхе-кхе, зачкхем, кхе… — борясь с кашлем, спросила малышка.

— Интересно! — потупив взгляд, ответила Даша, чувствую, что задала неудобный вопрос.

Матиас посерьезнел еще больше и задумчиво потирал подбородок правой рукой, как будто искал там бороду.

— Чего там интересного? — наконец, отдышавшись, поинтересовалась Тия. — Сырые стены и пыльные коридоры…

Она пожала плечиками и поправила платье, несколько раз пройдясь по юбке ладошками, словно сбрасывая пыль. Даша виновато замолчала. Матиас шаркал носком кеда, не зная, как закончить разговор и распрощаться. Возникла неловкая пауза. И вдруг, закончив со своим нарядом, без всякого перехода и подготовки, Тия заявила:

— А правда, пап! Давай покажем Даше, где мы живем.

В голосе малышки не было ни тени сомнения, ни иронии. А фраза прозвучала настолько по-детски наивно и прямолинейно, что была похожа на окончательное приглашение, не терпящее отлагательств. Матиас растерянно заморгал глазами, и Даше показалось, что задвигались кончики его ушей. Нет, она даже была уверена, кончики ушей определенно двигались, потому что цилиндр на голове древлина закачался из стороны в сторону, а еще и потому, что Матиас снял шляпу и начал внимательно осматривать ее со всех сторон, будто с ней произошло нечто неладное и именно она виновата в случившемся недоразумении.

— Может… как-нибудь… — папа — древлин выглядел крайне озабоченным и бесконечно взволнованным произошедшим казусом, — возможно, в другой…

— Да ладно тебе, пап! — простосердечное упорство Тии не имело границ. — Что такого-то? Покажем Даше наш бункер! Делов-то…

Даша, не смея пошевелиться, ждала, затаив дыхание. Она как будто спряталась за тиканья секундной стрелки и стала невидимой, как звук. Ей казалось, что, если она не будет обращать на себя внимание, Матиасу будет легче согласиться на ее просьбу. Тия же распалялась все больше, и было понятно, что просто так она уже не остановится. Даше это было очень знакома. Потому, что эту черту она тоже знала за собой. «Разбегайтесь кто куда, Дашу понесло, всех забодает», — смеялся в таких случаях Дашин папа и крепко обнимал дочь, что ей очень нравилось, и это ее успокаивало.

Но Тия разогналась так, что ее уже ничто не могло остановить. А подозрительное молчание Матиаса ее только подзадоривало.

— Тем более, — продолжала малышка, — мы же скоро оттуда переедем. Да? В наш настоящий дом! Да?.. Как вы все обещаете. И мама, и деда, и бабушка. Ведь переедем же? Переедем, пап? Ну, пожаааалуйста! Скажи, что переедем…

Веселость Тии так резко сменилась грустью, что Даше показалось, малышка вот-вот расплачется. Матиас стремительно подошел к дочери, встал перед ней на одно колено, взял ее маленькое личико в свои ладони и большими пальцами провел под ее глазками, словно вытирая слезки, которые должны были непременно пролиться.

— Переедем! — сказал он тихо. — Без всяких сомнений! Слово древлина.

Тия шмыгнула носом.

— Ты же мне веришь?

Тия закивала головой. Матиас встал и крепко прижал свою дочурку.

— Слово древлина! — повторил он.

— Ну, вот и хорошо! — Тия слегка отстранилась от отца. — Значит, мы можем пригласить Дашу?

Из-под рыжей челки на Матиаса смотрели лукавые неунывающие глаза, а рот расплывался в улыбке уверенной в себе дерзкой юной особы.

— Она же…

Матиас глянул укоризненно на дочку.

— То есть — Даша! Конечно, Даша! — тут же исправилась Тия. — Даша хорошая! Ты же сам это видишь?

— Вижу… — нежно сказал отец и кивнул.

— Даша не принесет нам вреда! — настойчиво добавила Тия и резво отпрыгнула от отца как ни в чем не бывало. — Слово древлина!

Матиас повернулся к Даше. Девочка застыла. Она ощущала на себе испытующий взгляд папы-древлина. У нее загорелись щеки и быстро заколотилось сердечко. Она ждала решения и глядела не моргая, пытаясь понять, о чем думает Матиас. Ей очень хотелось попасть в гости к древлинам, и всем своим видом она демонстрировала кротость и готовность быть хорошей-прехорошей, послушной-препослушной.

— Я не принесу вреда… — одними губами произнесла Даша, — честно-пречестно.

Матиас перевел взгляд на свою дочку, та в ответ быстро закивала головой, устроив фейерверк из огненных волос.

— Ну, хорошо! — сдался отец. — Слаб я сердцем перед такими принцессами.

Даша едва не подскочила до потолка от счастья, а Тия запрыгала на одной ножке вокруг отца.

— Я знала! Я знала! Я знала! — подпрыгивала она. — Я знала, что у меня самый лучший папа…

Малышка тут же спохватилась, остановилась и обратилась к Даше.

— Из древлинов, конечно! — Тия подмигнула подруге. — Твой папа тоже самый лучший! Да же?

— Конечно! — согласилась Даша. — Мой папа самый лучший!

И знаете, в этот момент Даша почувствовала всем своим маленьким сердцем, что это действительно так… Несмотря на все споры и разногласия, обиды и ссоры, несмотря на строгость, а иногда и несправедливость, и даже несмотря на чрезмерную требовательность, а порой и на невнимание, каким страдают все взрослые, Дашин папа был самым лучшим и любимым папой на свете. Да что на свете! Во всем мире! Он был единственным Дашиным папой! Она почувствовала и осознала это так явственно и ярко, и все благодаря маленькому существу из другого мира. Из мира янтарных человечков.

Все эти мысли и переживания пронеслись в душе девочки одновременно с движением ресниц. Даша моргнула, смахивая внезапную слезинку, и добавила:

— Самый-пресамый!

— Ну, вот! — немного сдавленным голосом отозвался Матиас, словно у него запершило в горле. — Теперь мы действительно можем отправиться к нам в гости.

— Спасибо… — растроганно произнесла Даша.

— Уй! — врезалась Тия со всем своим незатейливым задором. — Вы будете тут нюни-канюни размазывать или мы пойдем?

— Пойдем, пойдем, доча! — взял себя в руки Матиас и обратился к Даше: — Чтобы попасть к нам, тебе нужно взять тот большой янтарь… ну, который в шкатулке.

Даша с готовностью открыла ящик стола, достала шкатулку и осторожно извлекла «Янтарь большой как Солнце».

— Теперь зажми его в ладонях, приложи к груди и… — Матиас понизил голос до шепота, — …и закрой глаза.

Даша с послушным трепетом зажмурилась и затаила дыхание.