Бородатая банда

Сергей Самаров, 2017

На территории Дагестана орудует банда дерзких преступников. На их счету – расстрелянный пост ДПС, кровавая расправа над посетителями ночного клуба, нападение на городской суд. Со слов выжившего очевидца, все налетчики носили длинные бороды. Но бородой на Кавказе вряд ли кого удивишь. Как же найти изуверов? Антитеррористическое управление принимает решение привлечь к операции спецназ ГРУ под командованием старшего лейтенанта Сергея Никитича. У этого офицера есть один проверенный и очень эффективный способ охоты – «на живца»…

Глава первая

Мой взвод уже выстроился в казарме, ожидая, когда я поставлю задачу.

Я дал команду замкомвзвода старшему сержанту контрактной службы Лене Лысакову загружать личный состав в БМП, что уже стояли у казармы, а сам прошел в каптерку, где в отдельном шкафчике находилось мое боевое обмундирование оснастки «Ратник», оставленное на время футбольного матча между взводами. Облачиться было делом одной минуты. После чего дежурный по роте открыл мне оружейную горку, где я забрал свои автомат, пистолет и запасные магазины с патронами и вышел из казармы. И только за дверью, на лестнице, я включил коммуникатор «Стрелец» на общую связь.

— Внимание! Проверка связи! Я — Добрыня. Как меня слышно?

— Слышимость отличная! — один за другим доложили из своих машин командиры отделений.

— Внутренняя проверка связи произведена?

— Так точно. Произведена.

Я забрался в башню БМП на командирское место.

— Выезжаем. Я в головной машине с первым отделением. Старший сержант Лысаков — в замыкающей. Вперед!

Металлические ворота военного городка, по советской традиции украшенные красными металлическими звездами, были уже распахнуты. Мы быстро проехали через поселок, выбрались на трассу «Кавказ».

Вообще гусеничным машинам, даже легким, местными властями рекомендовано передвигаться преимущественно по грунтовым дорогам. Но мне командование дало свои рекомендации. Главная из них — «Поторопись!». И я торопился, разгоняя боевую машину пехоты прямо по трассе. Однако после переезда через железную дорогу в районе села Коркмаскала^[1] скорость пришлось сбавить. Хотя в само село мы и не заезжали, дорога была сильно загружена. Особенно медленно продвигались несколько свадебных кортежей, которые традиционно посещают Коркмаскалу. Но тяжелую технику легковые машины, как, впрочем, и грузовики, сильно уважали и потому, увидев в зеркало ствол тридцатимиллиметровой автоматической пушки и стомиллиметровой пусковой установки, принимали вправо, пропуская нашу колонну.

За время, пока мы ехали до Махачкалы, я успел дать по связи подробный инструктаж, что следует делать и кого искать.

Я уже подъезжал к столице республики, когда мне на смартфон позвонил подполковник Подкопаев.

— Старший лейтенант Никитич! — рявкнул я, перекрикивая лязг гусениц. — Слушаю вас, товарищ подполковник.

— Не кричи. Я не глухой. Старлей, твоя задача упрощается. На въезде в Махачкалу твою колонну будут встречать три патрульные машины ДПС. По два инспектора в каждой. Инспекторам задача поставлена. Можешь им не объяснять. С каждым отделением поедет патрульная машина. Будет останавливать другие машины для проверки. Есть подозрения, что бандиты могли сменить машины. В Чечне найден остов сгоревшего «Ленд Крузера Прадо». Возможно, одна из тех. Капот и левое крыло во многих местах пробиты пулями. Эксперт сказал однозначно, что стреляли из автомата. Характерное направление для очереди и встречного движения автомобиля, идущего на скорости. Но еще вчера там этой машины не было. Машины ДПС мимо того места вчера несколько раз проезжали. Регистрационные номера с автомобиля были загодя сняты. Но остались номера на двигателе и на кузове. Сейчас эксперты пытаются разобрать. «Ленд Крузер» дизельный, слава богу, не взорвался бензобак — не хватило давления, только сгорело все. Экспертам есть над чем поработать. Кстати, в багажнике нашли пустой «рожок» от «АК-47». Из «АК-47» стреляли по патрульным ГИБДД. Очень много совпадений, поэтому подозрения о смене машины обоснованны.

— Если машину сменили, как мы определим бандитов? — поинтересовался я.

— По длинным бородам, разве что… — после непродолжительной паузы неуверенно посоветовал подполковник.

— Да здесь каждая четвертая борода, особенно у сельских жителей, длинная. Даже у молодых…

— А что предлагаешь? Отказаться помогать антитеррористическому комитету? Тогда зачем мы вообще здесь целый городок занимаем?

В этом с подполковником невозможно было спорить.

— Есть надежда, что бандиты будут в нас стрелять. Это значило бы, что нервы у них слабые. Но до этого даже в сложной ситуации вели они себя вполне хладнокровно. То есть надежды никакой.

— Надежда только на их наглость и приобретенное чувство безнаказанности. Пока им все с рук легко сходило, потому бандиты могут «распоясаться». Следует выставлять машину ДПС и по возможности прятать БМП. Даже перегонять на километр дальше. Солдат тоже в открытую на дорогу не выпускать. Маскироваться они умеют. Даже на обочине. При движении из транспорта их сразу не определишь…

— Понял, товарищ подполковник, — ответил я привычным бодро-пионерским голосом, хотя в действительности восторга от такой операции не испытывал. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… Из той же серии. Невнятно все чрезмерно!

— Тогда у меня все. Конец связи…

— Конец связи… — подтвердил я еще и потому, что увидел впереди, перед въездом в Махачкалу, стоящие рядом с указательной стрелкой три патрульные машины ДПС. Инспекторы не махали жезлами другим машинам.

— Нас поджидают, — догадался я.

* * *

Я очень приблизительно представлял, что следует делать, и потому проинструктировал экипажи патрульных машин и командиров отделений в соответствии со своими представлениями о ситуации, и, используя советы подполковника Подкопаева, которые не походили на приказы, тем не менее я принял их к исполнению. И даже обосновал необходимость перечисленных действий. Конечно, «гиббоны» не пришли в восторг от предложения устроить рыбалку «на живца», где они будут исполнять его роль. Тем не менее поняли, что это единственная возможность спровоцировать бандитов на активные действия, и мужественно согласились принять на себя первый удар.

Командиров отделений я предупредил особо:

— Внимательно смотреть. Как только из машины высунется ствол, сразу стрелять на поражение. Опережать противника! Отделение отвечает за безопасность инспекторов ГИБДД. Спрашивать буду по всей строгости…

Не знаю уж, насколько мои указания утешили ментов. Физиономии у них как были, так и остались кислыми. Видимо, они просто ставили себя на место моих солдат и не были уверены в возможности точной очереди на опережение по движущейся машине. А я знал, что говорил, знал уровень подготовки своих солдат и потому не сомневался в результате. Прикрыть инспекторов при необходимости они смогут.

Сложность ситуации была еще и в том, что все шесть инспекторов ДПС носили капитанские звания, но они согласно кивали на слова старшего лейтенанта, меня то есть, понимая, должно быть, что их капитанские звания — звания служебные, а не воинские. А в данном случае проводилась боевая операция, и ГИБДД здесь выполняла исключительно второстепенные функции. И потому я смело назначил ответственными за операцию на двух отдельных участках своих сержантов, а на третьем участке возглавил операцию сам.

Капитанов ГИБДД это, к счастью, не сильно задело. Все-таки ореол спецназа ГРУ играл свою роль даже в такой обстановке. Кроме того, не все и не всегда, невзирая на звания, готовы взять на себя ответственность за неуспех, если он случится, хотя все и всегда готовы считать именно себя победителем в случае победы.

Поскольку мы были мало знакомы с местными условиями, инспекторы взяли на себя обязанность вкруговую, минуя город, вывести отделения к местам патрулирования дороги. Сначала уехали два отделения, потом с места тронулся и «Форд Фокус», который должен был работать с нашей группой. «Форд» ехал медленно, трепетно относясь к своему «здоровью», и мы вынуждены были ехать так же неспешно, хотя для наших гусениц местные проселочные дороги были, в общем-то, идентичны асфальтовым дорогам. Трясло ничуть не больше.

Я сам давно привык к передвижению на боевых машинах пехоты и не сильно утомлялся от лязганья гусениц и существующей системы амортизации, ничуть не похожей даже на систему амортизации армейского грузовика. И потому легко переносил подобный способ передвижения. Солдаты же, особенно солдаты срочной службы, привыкнуть еще не успели, им было тяжелее.

На место мы приехали через полтора часа. Миновав по окружности Махачкалу, выбрались на ту же трассу «Кавказ», где «Форд Фокус» остановился.

Я осмотрелся и нашел в стороне от дороги скопление больших камней. Сверился с планшетником, в котором имелась спутниковая карта с возможностью укрупнения изображения вплоть до разложения на квадратики пикселов. Вид сверху показал, что БМП может свободно заехать и встать среди камней, над которыми будет в состоянии вертеть башней и направлять стомиллиметровую пусковую установку, автоматическую тридцатимиллиметровую пушку и спаренный с ней пулемет ПКТ^[2] на большой участок дороги. Если какая-то машина и проскочит мимо, то будет уничтожена всего одной короткой очередью автоматической пушки. Легковые автомобили, даже бронированные, не смогут выдержать подобный удар. Это многократно проверено.

Солдат я разделил на две неравные группы — семерых оставил с правой стороны, приказав выкопать окопы для стрельбы лежа, устроиться там и замаскироваться. Троих отправил на противоположную сторону дороги, которую мы контролировать не намеревались, поскольку она вела не из Махачкалы в Дербент, а из Дербента в Махачкалу. Но в случае обострения ситуации бандиты, если им посчастливится на нас нарваться, могут отступить и за дорогу, а там их встретят в своих замаскированных окопах трое опытных бойцов, стреляющих без промаха.

— Второе отделение! — запросил я по связи.

— Я! — отозвался командир отделения сержант Коля Корнелазов.

— Доложите обстановку.

— Прибыли, товарищ Добрыня, на позицию. Начали устраиваться. Копаем окопы…

— БМП куда поставите?

— Тут в восьмидесяти метрах от дороги два дома стоят. Инспектор ДПС пошел договариваться с местными жителями. Если договорится, поставим за забором во дворе. С дороги будет непонятно, что там стоит. Прямо между двух сараев место есть. Сараи в разных дворах, но между ними общий забор, за забором высокие кусты, въехать без разрушений можно только через двор. Над кустами только башня торчать будет. Вот, товарищ Добрыня, инспектор вышел с хозяином. Машет издали, с места, рукой, приглашает. Все, БМП поехала… А мы окопы роем… Маскировочная сетка есть.

— Дорога у вас высокая?

— Чуть больше метра над равниной. В отдельных местах до полутора метров.

— Значит, обзор есть.

— Так точно. Нормальный обзор.

— Как солдат расположил?

— Семеро с нашей стороны, на направлении от Махачкалы, трое на противоположной.

Опытный сержант контрактной службы продублировал мои действия, не спрашивая совета и не зная, как поступил я. Школа-то одна, хотя я в ней — преподаватель, а сержанты — пока еще все-таки ученики, но ученики толковые.

— Нормально. Продолжай устраиваться. Третье отделение!

— Я, товарищ Добрыня! — отозвался старший сержант Лысаков, который командовал третьей группой.

— Докладывай, Леня!

— Все точно так — соотношение семь к трем по обе стороны дороги. Разница только в отсутствии домов. БМП спрятать некуда. Я думал, закопать в землю за ближайшим холмиком, но там, мы посмотрели, земля — на тридцать сантиметров, дальше — сплошные камни. БМП только отвал свой^[3] погнет…

— И что решил?

— Посоветовались с ментами, решили отогнать БМП за поворот дороги. Там — заросли кустов. Они с нашей стороны прикроют, а с противоположной и прятаться не от кого. Там дорога из Дербента в Махачкалу идет. Мы же это направление не контролируем…

— Нормально, продолжайте работать, — сдержанно оценил я начало операции, не давая пока никому оценку. — Конец связи…

— Конец связи… — поочередно подтвердили младшие командиры…

* * *

Окоп для себя я копал самостоятельно, хотя хорошо знал, что многие офицеры заставляют солдат выполнять эту мозольную работу. Но я копать умею с детства и с земляными работами всегда справляюсь без проблем. Даже если земля каменистая. Тем более копать требовалось не глубоко, окоп следовало делать лежачий. Для маскировки я, опережая всех солдат, добежал до ближайших кустов в недалекой низинке, вырубил несколько палок тальника, которые укрепил над своим окопом дугой, по изгибу палок. Таким образом, мне не требовалось укрываться маскировочной сеткой, как одеялом, и путаться в ней при необходимости выбраться.

Солдаты первого отделения, заметив мои действия, тоже устремились к кустам, желая благоустроить свои окопы так же, как их командир. Благо малые саперные лопатки были у всех, они с превеликим удовольствием заменяли солдатам топоры. Таким образом, уже через десять минут все первое отделение во главе с командиром взвода, со мной то есть, лежало на земле, ощупывая прицелами проезжающие машины.

Два инспектора ГИБДД действовали грамотно. Хотя мне только с опозданием пришла в голову мысль, что нельзя останавливать сразу несколько машин, как это обычно происходит, чтобы бандиты, как уже было вчера в поселке Балтийский, не подстрелили посторонних людей. «Гиббоны» вскоре сообразили и стали останавливать машины только по одной. Видимо, информация о вчерашних происшествиях у инспекторов ДПС имелась, их руководство умело делать нужные выводы и провело необходимый правильный инструктаж.

Машины останавливали, документы проверяли, в двух машинах был даже произведен досмотр багажника, хотя я читал недавно в Интернете, что это противоправные действия и на осмотр требуется отдельный судебный ордер. Никто в инспекторов не стрелял, ни из одного окна проезжавших мимо автомобилей не высовывались ни автоматные, ни пистолетные стволы, не выглядывала черная пасть гранатомета.

Все проходило тихо и мирно, я и мои солдаты начали даже уставать от однообразия.

Это было неприятное ощущение. Я хорошо знаю, что существует некий «закон вредности», согласно которому самые критические действия начинаются в момент наибольшей усталости.

Чтобы снять общее напряжение, я разделил группу на четыре части, объявив об этом по связи. Страховали инспекторов мы теперь парами. Семеро солдат и я. Первая пара отслеживала две машины. Остальные должны были поддерживать наблюдателей огнем только в случае обострения ситуации. Две машины проходили, в дело включалась вторая пара, еще через две машины — третья, потом четвертая, а потом снова работала первая. Так легче переносить усталость однообразия. И есть время отдохнуть. А уж чтобы перестроиться с отдыха на работу — на это любому из моих солдат требуется только доля секунды или одна команда. Оставшиеся трое солдат по другую сторону дороги вообще наблюдения не вели. Они должны были вступить в дело только в случае обострения ситуации.

* * *

Ночью, после того как они остановились в Чечне прямо посреди дороги, чтобы залить в бак из канистры солярку, Джабраил обошел машину с фонариком, покачал головой и вытащил телефонную трубку. Кому он звонил, Джахпар не знал, он вообще делал вид, что не знает чеченского языка, и всем своим видом показывал, что не слушает разговор, тем более что Джабраил отошел в сторону и расслышать можно было только отдельные слова.

Джабраил вернулся к машине и безоговорочно приказал:

— Все свое из машины забрать. Машину поджечь. На простреленной машине нас остановят на первом же посту. И сразу расстреляют. Не жалеть железа! — добавил он, видя тоскливый взгляд водителя. — И себя не жалеть…

— Как добираться будем? — спросил Джахпар.

— Выходим дальше пешком. Нам навстречу две машины выслали. Алхазур сам едет. Доедем и мы…

Джахпара слегка задело, что Джабраил даже не посоветовался с ним. А ведь он всегда советовался прежде. А как иначе, если Джахпар прибыл оттуда специально, чтобы поднять таких людей, как Джабраил! Он ведь имама информацией снабжает, и деньги на его счет переводятся только по звонку Джахпара. Мог бы и больше уважения проявлять. Но молодости требовалось самоутверждение властью.

Остатки солярки из канистры вылили на сиденья и на тряпки, которые бросили в двигатель. Конечно, солярка горит хуже бензина. Тем не менее, когда водитель догнал группу, за их спинами уже полыхал огромный костер. Зачем-то водитель согнал ее с дороги. Наверное, рассчитывал, что так сгоревший внедорожник будет больше походить на жертву аварии…

Пешком шли больше часа. Сначала навстречу попалась большегрузная фура, которая проехала мимо, только добавив скорость. Да и кто захочет остановиться в такое беспокойное время, встретив ночью на дороге людей с автоматами. По фуре даже стрелять не стали.

Вдали показались яркие ксеноновые фары двух легковых машин. Эти людей с автоматами не испугались. Остановились. Объемный в животе водитель первой «Ауди А8» открыл дверцу и, пыхтя, вышел из машины.

— Джабраил! — позвал он.

— Я не узнал тебя… Шесть лет не виделись… Ну ты и растолстел… Мне бы так… — Высокий и стройный Джабраил приобнял попутчика за плечи, коснулся бородой гладко выбритой щеки, после этого обернулся к своей группе: — Это за нами. Садимся… Нас отвезут до места.

Рассвет в дороге наступает не сразу, не как в горах — все-таки сказывается то, что солнце выходит не из-за хребтов, а из-за морского горизонта, еще не успев разогнаться.

Джахпар опять сидел на заднем сиденье, но теперь уже не в тесноте, потому что расселись они в две машины. Так и ехать было безопаснее. Одна машина могла прикрыть другую. И даже более того. Если, например, на посту ГИБДД остановят первую машину, вторая может прямо на ходу открыть огонь, отвлечь внимание на себя, и в это время может атаковать первая машина, от которой этого не ждут. Если остановят вторую машину, она добавит скорость, обгонит первую, а если полиция погонится за второй машиной и первую вынужденно обгонит, то сразу окажется между двух огней. Это обговорили с водителями, парнями не слишком стеснительными…

Водитель «Ауди» посмотрел на Джабраила и спросил:

— Это кто?

— Это эмиссар из Ракки. Прибыл специально к нам. Познакомься. Его зовут Джахпар.

— Алхазур! — представился водитель, протянув руку.

Он знал, что ему предстоит работать с эмиссаром. Имам уже должен был поставить Алхазура в известность, и, судя по всему, поставил. Так, по крайней мере, Джахпару показалось, когда Джабраил сообщил, кто приедет за группой.

Джахпар руку пожал, но про себя подумал, что человек внешне никак не соответствует своему имени. Имя Алхазур переводится как «стремительный и отважный орел». Насчет отваги Джахпар рассуждать не брался. Трусом себя Алхазур не показал, уже когда приехал ночью на дорогу и забрал вооруженных людей. Кроме того, он согласился на привлечение к новой будущей акции и даже должен был многое сделать для ее обеспечения, воспользовавшись своими связями. Наверное, уже и сделал. А вот относительно стремительности Алхазура у эмиссара были сомнения. С такой фигурой трудно быть стремительным.

В Дагестан они въехали по дороге, идущей через Гудермес, по достаточно загруженному направлению с большим движением в обе стороны и большим количеством постов ДПС. Но их ни разу не остановили, хотя другие машины то и дело останавливали для проверки. Даже обидно было.

— Почему на нас не обращают внимания? — Джахпар спросил Джабраила, но ответил ему Алхазур.

— Еще как обращают. Даже взглядом провожают. Но не решаются остановить. На номер смотрят и пропускают…

— А что за номер? — не понял Джахпар.

— Номер охраны президента Чечни. Номера этой серии даже в Дагестане знают.

Подумалось, что Алхазур многим рискует, если это его служебный автомобиль.

— Ты там служишь?

— Разве я похож на человека, который где-то служит? Или кому-то служит? — в голосе Алхазура слышалось гордое возмущение. — Я служу только себе, своим друзьям и Аллаху.

— Тогда откуда номер?

— Двенадцать миллионов заплатил, — коротко ответил водитель «Ауди». Номер — дороже, чем машина…

Миновали Махачкалу. Ехали по второстепенной дороге, но достаточно быстро, несмотря на разбитое дорожное полотно. Этим могли привлечь внимание ДПС.

Их очередная машина стояла на дороге. Впереди, достаточно далеко, ехала старенькая «Лада». Инспектор на дороге махнул жезлом, собираясь остановить машину. В ответ из окна переднего пассажирского сиденья высунулся автоматный ствол.

Джабраил это прекрасно видел и сказал только:

— Еще не легче!

Он предполагал, что сейчас предстоит увидеть бой, и думал о том, следует им остановиться и сдать назад или принять участие в перестрелке. На чьей стороне он должен выступить, Джабраил даже не задумывался. Но автоматной очереди из машины он не услышал. Он вообще не слышал автоматных очередей, тем не менее «Лада» завиляла на дороге и вылетела с нее, трижды перевернувшись. А потом откуда-то выскочили солдаты, неся наперевес автоматы с глушителями, и побежали к разбитой машине, держа ее под прицелом.

Инспекторы ДПС застыли на дороге. Алхазур подъехал ближе, остановился и обратился к инспектору:

— Эй, офицер, помощь не нужна?

Офицер полиции посмотрел на номер «Ауди», кивнул:

— Спасибо. Там работает спецназ военной разведки. Они сами справятся.

«На нас засаду выставили», — понял Джабраил.

«Ауди» двинулась дальше, быстро набирая скорость. Следом за ней устремилась и вторая машина — «Фольксваген Пассат».

Так и доехали до предгорий, где располагалось село Джабраила. Алхазур, видимо, уже бывал здесь раньше, и потому, только въехав в село, сразу направил машину к недостроенному зданию мечети. Вернее, само здание было уже достроено, недостроенным оставался минарет. Автокран, что раньше работал на строительстве, имел слишком короткую стрелу, а башенный кран негде было установить.

При приближении машин металлические ворота распахнулись…

Примечания

1

Коркмаскала — село, районный центр, пригород Махачкалы.

2

Пулемет ПКТ — пулемет Калашникова танковый, калибра 7,62 миллиметра. НА БМП-3 один пулемет спарен с автоматической пушкой, а два располагаются по обе стороны от места механика-водителя и управляются десантниками, то есть непостоянными членами экипажа. Кроме того, на вооружении БМП-3 имеется ПТРК «Конкурс», способный подбить любой современный танк, и объединенный с ним автоматический гранатомет «АГ-17», установленные над башней. Управление огнем производится развитой автоматизированной системой с лазерным дальномером, электронным баллистическим вычислителем, двухплоскостным стабилизатором вооружения, стабилизированным прицелом наводчика 1К13-2, дублированными пультами управления командира и наводчика.

3

БМП-3 имеет собственный отвал, наподобие бульдозерного, применяемый для самоокапывания, что позволяет боевой машине вырыть для себя полноценный окоп. В боевой обстановке отвал в сложенном состоянии выполняет роль дополнительной, своего рода динамической защиты корпуса боевой машины пехоты от поражения минами и противотанковыми гранатами.