Не ходите девки в тёщи (Сборник рассказов)

Сергей Романюта

Поглощённые повседневными домашними и служебными заботами человек порой не то, чтобы не обращает внимания, он просто не видит что порой вытворяет на самом деле. Всё это происходит, а потому что происходит почти каждый день, а значит стало привычкой. Подтверждением тому служит поговорка про соринку и бревно, что уютно расположились в глазах граждан. Но дело даже не в этом, дело в том, что не только вокруг, но и в самом человеке очень много смешного, по-доброму смешного, грустного и весёлого. И, для того чтобы жить было не так скучно, стоит иногда приглядываться к происходящему с тобой и вокруг тебя.

Перекресток

Мелкая морская волна что — то шептала у моих ног, как — будто просила прощения. Кажись меня на поэтику потянуло, с чего бы это? Кстати, а как я здесь оказался?

Я стоял на берегу моря, сразу видно, настоящего. Ну, разве что, вода была какого — то неестественно зелёного цвета. Бывает, и мне сразу же вспомнился случай из моей морской и трудовой жизни, когда я наблюдал, как бы двухцветное море: зелёное и темно — синее, одновременно. Причём, и, точно помню, это мне очень понравилось — не было никакого плавного перехода одного цвета в другой. Была резкая и ломанная граница между темно — синим и зелёным, как будто кто — то, спьяну, карандашом провёл. Не помню, в каком море это было, кажется, в Японском. Впрочем, без разницы.

Ну и, за каким, и каким образом я сюда попал? Ответ вынырнул из глубин головы сразу же и был, аж обидно стало, предельно прост: это я сплю, а море мне снится. Ну и ладно, пусть снится, если ему больше делать нечего…

Вообще — то, мне часто снится море: наверное, никак забыть не могу, а может быть оно таким образом меня не отпускает. Да, но море мне всегда снится аккуратно с пароходами, причём, я обязательно на одном из них. И пароходы снятся такие, что ни один сумасшедший не придумает: уродливые какие — то. А тут, пароходов нет вообще. Ладно, мелочи все это.

Да, когда мне снится что — то вообще, не только море: я почему — то с трудом могу шевелить руками: как будто или больной чем — нибудь, или сильно пьяный. Попробовал, пошевелил руками — нормально шевелятся. Для чистоты эксперимента, попробовал, пошевелил ногами, даже головой покрутил — тоже всё нормально.

Зашевелил я, значит, головой и, дошелевелился — это я, получилось, назад оглянулся. Узкая полоска берега, метров пятнадцать, не больше. Далее, берег круто поднимается вверх, тоже, метров на пятнадцать — двадцать, а там, трава, высокая такая и тоже, неправдоподобно зелёная — на Курилы похоже. Там, кажется на Симушире, такая же картина и трава, тоже, очень зелёная. Ну и хрен с ней, с травой этой, все равно — снится.

Посмотрел вверх, а там картина поинтереснее оказалась и, не смотря на то, что был уверен — сплю, что — то мне стало плохо, аж затошнило немного. В небе, кстати, самом обыкновенном, я, как и полагается, увидел облака — обыкновенные облака. Ага, они то обыкновенные, вот только висят раза в три выше, чем им полагается висеть. Да и хрен с ними, это я так и облака причислил к чудачествам сновидения.

* * *

Ладно, поехали дальше. Если уж все это мне снится, значит что — то должно происходить. Не буду же я вот так все время стоять, пока сплю, и ничего не делать! По каким — то законам сновидений, обязательно действо какое — нибудь должно быть. Это как в кино: там, в кинофильме, обязательно что — то происходит. А если тебе полтора часа одну и ту же картинку показывают, это уже не кино, это черти что получается.

Стою, жду начала «кина», ногой прибрежную гальку пинаю… И точно, смотрю, по берегу, в мою сторону, идёт кто — то. Я даже обрадовался, но не потому, что скучно мне. В одной умной книжке вычитал про управляемые или осознанные, точно не помню, как называется, сновидения. Когда вычитал, сразу захотелось для себя эту штуку задействовать, а что, так спать интереснее. Но, ничегошеньки у меня из этого не получилось, правда, я не очень и старался. А тут, глянь, и стараться не надо, все само — собой получается. Ну что ж, давай «кино», я только за.

Пока я таким образом сначала размышлял, а потом радовался, тот, который неизвестно откуда появился, оказался метрах в десяти от меня. Издали, был он похож на ребёнка, лет десяти — двенадцати.

Почему — то я сразу для себя решил, что это мальчик. Так оно и оказалось, только мальчику этому, на вид, лет шестьдесят, не меньше, просто росточком не вышел. Личико, да и сама голова, маленькие, а лицо все сморщенное такое, как будто, не знаю даже с чем и сравнить. Цвет лица бледный, почти белый, под землёй живёт что ли? Голова почти лысая, так, пушок какой — то торчит. Кстати, чем — то этот дедок похож на персонаж один, из «Звёздных войн». Был там инопланетянин какой — то, маленький такой, но очень умный, не помню как звать. Правда, у этого, уши самые обыкновенные, а не заострённые, как у того, или какие они там, не помню точно.

Стою, смотрю я на этого дедка, а тот, идёт прямо на меня и такое впечатление, внимания совершенно не обращает. Будто бы наперёд знает, что стою я здесь, его дожидаюсь, а значит, никуда не денусь. Ладно, хрен с тобой, иди, иди, посмотрим, кто ты или что ты?

А дедок, прямо как паровоз, на меня так и чешет. Ничего не поделаешь, пришлось пару шагов в сторону сделать. Не трактор конечно, не раздавит, а если бы вместо него был трактор, тогда что? Такое предположение мне очень не понравилось, аж передёрнуло всего. Дедок же, как шёл, так и пошёл дальше, даже не посмотрел в мою сторону.

«Хоть бы поздоровался, ради приличия. — подумал я, глядя вслед уходящему куда — то дедку».

— А зачем тебе желать здоровья, если ты и так, живой и здоровый? — произнёс в моей голове какой — то голос, представляете?

— Кто это? — то же, мысленно, спросил я, хотя прекрасно знал, кто это. Оно у меня чисто автоматически, не иначе, от удивления.

— Тот, кто сейчас мимо проследовал. — это опять, в голове.

— Далеко собрался? — надо же хоть что — то говорить, вот я и ляпнул.

— Даже если и скажу, ты всё равно не знаешь: что это и где это, а значит, не сможешь определить, далеко или нет.

— Ишь ты, философ! — невольно вырвалось у меня, мысленно, разумеется.

Дедок остановился, немного постоял, а потом развернулся на все сто восемьдесят, и пошёл в мою сторону.

* * *

Когда он приблизился, я не то, чтобы смог получше его рассмотреть, вроде бы и так всё ясно, но всё равно. С головой и личиком всё было один в один, как — то всё наоборот получилось: мелкие детали успел рассмотреть, а крупные, получилось, не успел. Ничего не поделаешь, во сне, оно всегда всё наоборот. Теперь, когда дедок стоял передо мной и смотрел на меня каким — то рассеянным взглядом, я рассмотрел, во что он одет. Оказалось, там и рассматривать нечего, наверное, потому и внимания не обратил. Одет был дедок в какое — то кожаное пальто, с крупными такими, то ли швами, то ли, ещё чем — то. Вернее, даже это было не пальто, а скорее плащ, по типу средневекового…

— Кто такой философ? — похоже, лицо у дедка, не знало что такое мимика, потому что оставалось неподвижным.

— Ну это… — начал было я.

— Зачем тогда говоришь, если не знаешь? Из Москвы?

— Почему сразу из Москвы? Нет.

— Ах да, извини. — а выражение лица ну нисколечко не меняется, хоть бы глазами моргнул. — Я не имею ввиду скопление, которое вы называете городом. Я имею ввиду Мир, в котором ты существуешь.

— В смысле?

— В смысле, планету, если применять ваши понятия.

— Земля, называется. — говорю, а сам, хотел было удивиться, а потому вспомнил. Я же сплю.

— Не спишь ты. — во сволочь, мысли мои читает. — Во всяком случае, сейчас ты находишься не в том состоянии, которое вы называете сном. И вообще, это там, у себя, ты спишь, и почти все вы спите, а здесь, никто не спит.

Мне даже смешно стало: что за дурь? Как это я не не сплю? Если бы не спал, вместо этого побережья, квартира моя была бы, ну или ещё какое — нибудь место, мне, более — менее известное. Ну или же, это если бы занесло куда — нибудь, сдуру, я бы знал где нахожусь. А тут: море, пляж, берег крутой с травой, облака хрен знает где высоко, и дедок этот, кажись, сумасшедший.

— Да уж, хороша каша. — как ни в чём ни бывало сказал дедок.

— Какая каша? — говорю же, сумасшедший. Эх, только бы не псих.

— Та, что в твоей голове сейчас кашевариалась. — нисколько не меня выражения лица ответил дедок. — И никакой я не сумасшедший, и не псих. Я, такой же как ты, ну почти, только из другого Мира.

— Из какого? — а вы бы не спросили? Вот и я спросил.

— Какая тебе разница? Всё равно не знаешь.

— А ты, стало быть, — ну надо его уесть, ну хоть чуть — чуть, а то… — про мой Мир знаешь.

— Немного знаю.

— Доводилось бывать у нас?

— Нет, не доводилось.

— Тогда откуда?

— Отсюда — и дедок показал рукой на окружающий нас пейзаж. — Отсюда. — повторил он.

— Я так понимаю, это планета? — уесть не получилось, ну и ладно, попозже получится.

— Планета. А что, непохожа?

— А называется как?

— Перекрёсток, она называется.

— Как, как?

— Глухой, что ли?

— Нет.

— Значит услышал. Зачем повторять.

* * *

— То, что интересуешься — хорошо, а то, что дурак — плохо, но это пройдёт. — выдал мою характеристику дедок.

— Слышь, дед! — разозлил, сволочь. — За дурака можно и огрести.

— А ты не обижайся. — примирительно сказал дедок. — Это я так, не со зла. Раз уж попал в этот Мир, то не дурак. Дураки сюда не попадают.

— А куда они попадают?

— В другой Мир, не помню как называется.

— А ты там был?

— Был. И ты был. Только я был не в том, в котором был ты, в другом, но точно таком же.

— И что они, ну дураки эти, там делают.

— Толпой ходят, как овцы или коровы, видел?

— Видел. — кивну я головой, а самому всё интереснее и интереснее становится, уж очень не похоже на бред, или сон. Это, похлеще любого бреда или сна будет. — И что, так и ходят?

— Да, — вздохнул дедок. — так и ходят. Раз уж ты так философию любишь, расскажу я тебе немного философии.

— Почему это люблю? — возмутился я.

— Не перебивай. Поначалу, ну, когда рождаются, все живые существа держатся кучкой, так и проще, и безопаснее. А потом, когда подрастут и повзрослеют, у каждого своя жизнь начинается, от других жизней отличающаяся. Вот и попадает человек, или другой кто, в этот Мир. На то он и Перекрёсток, чтобы выбрать дальнейшее направление для своей жизни. Понимаешь?

— Вообще — то да. Стало быть, я повзрослел, так что ли?

— Выходит, что так.

— А остальные?

— Увы, не всем даётся повзрослеть. Большинство так и остаётся во младенчестве потому всю жизнь и ходит толпой: так проще и безопаснее.

— А ты?

— Что я?

— Ты тоже повзрослел?

— Давно уже. Я здесь новичков встречаю, должность у меня такая.

— Слушай, а может я умер? — спросил я, потому что ну очень похоже на рассказы о жизни после смерти.

— Нет. — спокойно ответил дедок. — Скорее, родился. И, немного помолчав, добавил. — Да, вспомнил, как тот Мир называется, ты напомнил. — на лице дедка изобразилось что — то отдалённо напоминающее улыбку. — Земля, он называется.

* * *

Я попытался проснуться — не просыпается:

Мать — перемать! Что делать — то?!

— Иди. — сказал дедок.

— Куда идти? — вот это ошарашил, так ошарашил.

— А это уж тебе решать, куда. — спокойной сказал дедок. — Твоя жизнь, твой путь, а значит и перекрёсток должен быть твой. Иди, и ищи его. Найдёшь, не переживай ты так.

После это, даже хуже бреда — дедок расправил свой плащ, который оказался вовсе не плащом, а крыльями, кожистыми такими и перепончатыми, как у летучих мышей, только большими. Взмахнул он, значит, своими крыльями, и полетел куда — то, сволочь.

А я, как стоял, дурак дураком, так и продолжал стоять. Настроение — ужас, не сплю оказывается. Сразу очень и очень захотелось домой, я даже вспомнил, что у меня в холодильнике полтораха темного, не начатая.

«Если попаду домой, нажрусь до чёртиков. — твёрдо решил я. — Ну а пока домой попасть не получается, пойду — ка, посмотрю, что здесь творится и происходит? Не стоять же на месте, столбом?!»