Не ходите девки в тёщи (Сборник рассказов)

Сергей Романюта

Поглощённые повседневными домашними и служебными заботами человек порой не то, чтобы не обращает внимания, он просто не видит что порой вытворяет на самом деле. Всё это происходит, а потому что происходит почти каждый день, а значит стало привычкой. Подтверждением тому служит поговорка про соринку и бревно, что уютно расположились в глазах граждан. Но дело даже не в этом, дело в том, что не только вокруг, но и в самом человеке очень много смешного, по-доброму смешного, грустного и весёлого. И, для того чтобы жить было не так скучно, стоит иногда приглядываться к происходящему с тобой и вокруг тебя.

Людоедское благородство

— Стало быть, ты и есть Кот в Сапогах? — за огромным столом сидел Людоед, обедал. В одной руке он держал запечённую лошадиную ногу и откусывал от неё. В другой его руке пребывала кружка соответствующих размеров. Содержимое кружки Коту видно не было, но судя по мутноватым глазам Людоеда, догадаться, что там, было несложно.

— Так точно, ваше сиятельство! — встав по стойке смирно, доложил Кот.

— Ишь ты! — усмехнулся Людоед. — А сапоги где? Потерял?!

— Никак нет, ваше сиятельство! Вот они! — Кот показал Людоеду сапоги, которые до этого держал за спиной. — Ноги устали. Непривычный я к сапогам — то, но к вам, ваше сиятельство, без сапог не пойдёшь, неуважение это, а я вас дюже уважаю.

— Уважаешь, говоришь?! — Людоед рассеяно и недоверчиво посмотрел на Кота. Затем, откусив от лошадиной ноги, отпив из кружки, добавил. — Ну тогда ладно, уважай дальше, мне не жалко.

На самом деле Кот Людоеду соврал, причём, соврал бессовестно, не уставали у него ноги. А Сапоги эти он украл, с куклы детской снял. Для выпендрежа они ему понадобились, чтобы впечатление на Людоеда произвести и, кажется это ему удалось.

— А ко мне зачем? — одновременно жуя и срыгивая спросил Людоед.

— Беда у меня, ваше сиятельство. — Кот изобразил самую печальную физиономию на которую был способен. — Вернее, не у меня, у хозяина моего. Но, считай, что у меня.

— А я — то здесь причём?

— Ну как причём? Помощь твоя требуется.

— Какая такая помощь?! Ты что, совсем, что ли?! — от такой наглости Людоед даже жевать перестал. — Я людям, да и котам, тоже, не помогаю, специализация не та. Вот если бы наоборот, тогда пожалуйста. Тогда по адресу обратился, а если помочь, это не ко мне…

— Ну как это, не к тебе, ваше сиятельство? — замурлыкал Кот. — Ведь всем известны твои великодушие и благородство. Тем более, дело совсем пустяковое, ну, для тебя пустяковое. Для других, знамо дело, оно невыполнимое, а для тебя — раз плюнуть.

— Великодушный, говоришь?

«Насчёт великодушия, не знаю, ну а то, что ты дурак стоеросовый, это точно. — тем временем думал Кот, умильно глядя на Людоеда».

А Людоед, дожевал, запил, хотел было ещё откусить, да передумал. Вернее, задумался над своим великодушием и благородством, потому что толком не знал, что это такое?

— Так точно, великодушный! — продолжая стоять по стойке смирно чуть — ли не выкрикнул Кот. — Все говорят! Потому к тебе и пришёл! Или ты, или никто, спасай!

— Ишь ты! Сразу спасай его! Расскажи хоть, в чём дело — то?

* * *

А дело было в том, что мельник неожиданно взял, да и помер. Вроде бы и мужик был ещё не старый, на здоровье не жаловался, а туда же. Раз, и всё! Ну что тут поделаешь? Все мы такие, все там будем. Похоронили, помянули, погоревали — поплакали, да и забывать уже стали, как вдруг вспомнили, а с наследством — то, как?

Мельник хоть и был мельником, но, по словам соседей и тех, кто к нему зерно молоть привозил, деньжищ у него было, немерено, и что он их под мельницей прятал, в закопанном виде. Ну, сыновья, а у мельника было три сына, начали копать под мельницей, наследство искать. Вот ведь придурки! В одном доме с отцом жили и прекрасно видели какую жизнь их отец ведёт, и что никаких денег, а тем более, деньжищ, у него отродясь не было. Однако нет, начали копать, деньги искать. Вот она — глупость и жадность людская, вся до кучи собранная. Денег, а тем более деньжищ, не нашли. А вот яму под мельницей такую здоровенную выкопали, что мельница чуть не развалилась. Пришлось яму ту в срочном темпе закапывать, землёй засыпать и землю, ещё утрамбовывать. Короче, зазря потрудились. Эх, глупость, она и есть глупость.

Конец ознакомительного фрагмента.