Carpe Diem. Лови момент, не будь ослом в погоне за морковкой

Сергей Пряморуков, 2023

Мы привыкли содержать в порядке свое тело – тренируем его, чтобы сделать сильным и красивым, правильно питаемся, избавляемся от вредных привычек. Ухаживаем за своим жилищем – наводим в нем чистоту и порядок, гоним прочь грязь и вредителей, делаем его уютным и комфортным для себя. Но не забываем ли мы за всем этим о нашем внутреннем состоянии? Насколько хорошо мы чувствуем себя в окружении других людей? Довольны ли своей судьбой, своими отношениями, работой, общением? Не пора ли и здесь навести порядок – разложить все по полочкам, понять, что вам необходимо, а от чего давно пора избавиться, и зажить, наконец, во всю силу?!

Глава 4. Зависимость и ее причины

Вопросы кризиса личности, озвученные мною выше: «Кто я?», «Чего я на самом деле хочу?» и «Как этого достичь?», возникают на пути к удовлетворению высших потребностей в пирамиде Маслоу, потребности в познании, самореализации и самоактуализации, когда основные нужды для выживания уже удовлетворены. И причина неудач на поприще попыток ответить на них, как банально бы это ни звучало, заключается в неумении удовлетворять эти самые потребности. Неумение, которое, в свою очередь, является следствием зависимого поведения и, одновременно являясь его причиной, порождает порочный круг, замкнутую систему, не покинув пределы которой, дальнейшее развитие представляется невозможным. Как же появляется, формируется и закрепляется данная поведенческая модель, что она собой представляет и почему сложно переоценить ее негативное влияние?

Начать стоит с ретроспективы событий в мировой истории и истории нашей страны, которая сыграла огромную роль. Если обратиться к хронологии, то мы без труда обнаружим множество страниц истории, наполненных ужасными и трагическими событиями: длительный период рабства — крепостничества, государственные перевороты, изменившие облик мира революции, бесчеловечная репрессивная политика, нескончаемые войны. Все эти мрачные эпизоды объединяет одно неизменное условие — когда возникает угроза жизни и на первый план выходит вопрос выживания как биологической единицы, народа, нации, население вынуждено прилагать совместные усилия для борьбы за выживание. В таких условиях делом первостепенной важности становится удовлетворение низших и базовых потребностей: сохранение жизни и здоровья, поиск пищи, крыши над головой, безопасность и усиленная репродукция как ответ колоссальным безвозвратным потерям. Чтобы все это стало возможным и выполнимым в условиях постоянной, фоновой угрозы жизни, люди обязаны объединиться и отказаться от удовлетворения индивидуальных потребностей, перенести их на второй план, в значительной степени обесценить, делая их совершенно незначительными в данный период жизни, акцентируя и концентрируя все силы и ресурсы на коллективном выживании.

Это не вызывает никаких сомнений, вопросов и абсолютно оправдано в тяжелые времена и переломные исторические моменты, коих в XX столетии было в избытке. Однако настоящая трагедия заключается в том, что в посттравматический период не происходит проработки горького и тяжелого опыта случившихся событий. Не происходит по причине того, что власть имущие использовали и продолжают использовать машину пропаганды для культивирования в сознании населения состояния вечного противостояния, скорой войны, надвигающихся страданий, манипулируя болезненными воспоминаниями, воздействуя на центры негативных эмоций, не позволяя затянуться кровоточащим десятки лет ранам. Тем самым усугубляя посттравматическое стрессовое расстройство, создавая условия, в которых его терапия и приятие этого болезненного опыта представляется невозможным и не позволяет населению адаптироваться к изменившимся условиям существования, к мирной жизни. Вследствие чего продолжается подавление индивидуальных потребностей, внутренний конфликт нарастает. Нарастает оттого, что навыки обнаружения личностных потребностей атрофированы и не натренированы, а необходимость в их удовлетворении при этом никуда не исчезает. Скопившееся раздражение, достигая критической массы и не найдя себе выхода в созидательном и конструктивном русле, приобретает форму различного вида зависимостей, которые помогают, хоть и деструктивно, и на весьма короткое время, но снять это напряжение.

А теперь обратимся к терминологии и более пристально рассмотрим то же самое, но в масштабе личности. Выделяют несколько типов зависимостей, имеющих одну и ту же психофизиологическую природу: алкогольная, табачная и наркотическая, игровая, пищевая и информационная, эмоциональная, трудовая и сексуальная, а также другие, имеющие более уникальные проявления. Термин «зависимость» означает несамостоятельность, привязанность к чему-то или кому-то, что дает человеку возможность чувствовать себя удовлетворенным, не прилагая усилий для достижения этой самой удовлетворенности. Эта несамостоятельность как раз проявляется в неумении достичь удовлетворения другими способами — здоровыми. Дело в том, что человек в процессе своего развития проходит определенные стадии: от полной зависимости до почти полной самодостаточности. Первая стадия — младенчество, это не что иное, как стадия полной зависимости ребенка от родителей. Затем, по мере взросления, все возрастающие возможности позволяют обеспечивать удовлетворение потребностей самостоятельно, зависимость от родителей уменьшается. Это справедливо при нормальном, здоровом воспитании. И если родители поддерживают ребенка в его стремлении к развитию и отделении от них и принимают его без критики в моменты ошибок, то создают максимально возможную уверенность в ребенке и в том, чтобы он был самостоятельным, познавал полный опасностей мир. Однако это идеальная ситуация. В реальности так происходит редко. Обычно воспитание часто страдает перекосом в одну или другую сторону — либо в отсутствие поддержки в движении ребенка в мир, либо в ограждение ребенка от мира. Таким образом, формирование навыков адаптации к миру задерживается и нарушается. Следовательно, при нарушениях в процессе воспитания зависимость от матери как от объекта удовлетворения потребностей не уменьшается, и эта поведенческая привычка — использовать что-то или кого-то для удовлетворения потребностей — переносится на другие объекты или людей. Такого рода нарушения в развитии могут возникнуть в основном по двум причинам.

Первая: домашнее насилие и/или игнорирование ребенка.

Любой вид насилия в отношении детей, будь то физическое, психологическое, сексуальное или экономическое, наносит одинаковый вред неподготовленной психике ребенка и влияет на его способность адаптироваться к изменяющимся условиям, преодолевать трудности, решать проблемы самореализации. Прежде всего — потому, что выросший в атмосфере насилия или игнорирования себя ребенок лишен необходимых условий для развития: эмоциональной поддержки и осознания своей ценности. В результате у него формируется низкая самооценка, страх пробовать новое, неверие в собственные силы и, соответственно, в то, что он способен удовлетворить свои потребности самостоятельно. И так как ребенок не в силах был контролировать свою жизнь и повлиять на источник угрозы — то эта модель поведения закрепляется во взрослой жизни и человек перестает верить, что он может самостоятельно влиять на свою жизнь.

Вторая: родительская, зачастую материнская, гиперопека.

Гиперопека, или гиперпротекция, т. е. забота сверх необходимой меры, характеризуется чрезмерным желанием родителей окружить ребенка заботой, оградить его от малейших рисков, защитить от опасностей, чаще всего мнимых, постоянно создавать условия, чтобы ребенок был всегда рядом. Также зачастую гиперопека характеризуется тем, что родители обязывают детей поступать так, как им кажется наиболее безопасным. При этом с самого раннего детства малыша избавляют от какого-либо выбора. Все решения преподносятся готовыми, лучшими и единственно верными. В результате ребенок становится не в состоянии преодолеть трудности, трезво оценить их, найти в себе силы для того, чтобы самостоятельно справиться с проблемами. У ребенка появляется так называемая выученная беспомощность — состояние, когда даже небольшое препятствие он воспринимает как непреодолимое.

Когда мать слишком сильно оберегает ребенка от трудностей, у него пропадает стимул развивать собственные механизмы для удовлетворения своих потребностей. И тогда взрослеющий ребенок непременно сталкивается с тем, что не все в мире подчиняется его требованиям так же, как его требованиям подчинялась мать. В этом заключается злая шутка судьбы. Потому что, оказавшись в ситуации, когда привыкший к контролю над матерью ребенок не может так же контролировать других людей, он начинает испытывать злость, раздражительность и ощущение несправедливости жизни, а главное — чувствовать себя неудачником. Потому что рядом с ним другие подростки, а если эти проблемы не решены в подростковом периоде, как часто бывает, то уже и другие взрослые, воспитанные в более реалистичных условиях, своими собственными навыками добиваются и получают то, чего он не может получить: подходящие для себя отношения, творческую самореализацию, удовлетворяющие профессиональные поиски. Раздражение и неудовлетворенность нарастает, и частая вещь, с которой сталкивается подросток, — это существующие на рынке предложения «для снятия стресса» в виде табака, легких наркотиков, алкоголя. Что зачастую приводит к тяжелым видам зависимости, если подросток не начинает обретать навыков самостоятельного удовлетворения потребностей. Для этого, как правило, подходит старший товарищ, друг, психотерапевт, учитель, наставник. Но, я думаю, вы согласитесь, что такого человека рядом часто не оказывается. Гораздо чаще попадаются такие же, как он, «неудачники». И пресловутый рынок средств для снятия стресса. И ребенок долго не может изменить ситуацию. Во-первых, потому, что гиперопекающая мать уверена, что она — идеальная мать и, вместо того чтобы предложить ребенку самостоятельность и поддержать его в этом, начинает его еще больше опекать и контролировать, видя плачевное состояние своего чада. Во-вторых, когда мама добрая, вроде бы нет причин на нее злиться, но раздражение как реакция на неудовлетворенные потребности и на мать как на причину этого неудовлетворения накапливается. Наступает внутренний конфликт: я злюсь на нее, но я не должен этого делать. И если рядом не оказывается человека, с которым можно поделиться этими переживаниями, то гнев подавляется и направляется на других людей или, что еще хуже, на себя.

Для человека со здоровой психикой удовлетворенность возникает благодаря реализации потребностей. Это ряд биологических, психологических, интеллектуальных и социальных потребностей, для реализации которых человек прилагает усилия, осмысливает стратегию и обретает навыки. Для детей, воспитанных в вышеописанных условиях, такой способ реализации своих потребностей затруднен, поскольку атрофирован сам механизм использования этих навыков. Поэтому они выбирают более доступные и менее трудоемкие для себя формы чувствования удовлетворения или, по крайней мере, отвлечения от неудовлетворенности — различного рода стимуляторы, наркотики, отвлекающие или утешающие факторы. И становятся зависимыми от них. Наличие в процессе воспитания ребенка насилия или гиперопеки является фактором неблагополучия. И если с первым все понятно, ведь жестокое обращение, побои, унижение достоинства или домогательства не вызывают никакого сомнения в своем разрушительном влиянии на психику и самоценность ребенка, то со вторым все не так очевидно, не правда ли? Принято считать, что если папа и мама не пьют и не дерутся, значит, семья вполне благополучная. Однако благополучие семьи как залог рождения и воспитания здоровых детей — понятие куда более широкое.

Так почему гиперопека — показатель неблагополучия? Дело в том, что гиперопекающие родители ведут себя так не от большой любви и счастья. Страсть контролировать и опекать — точно такой же показатель зависимости, как и все уже названные выше. Опекающий родитель не занимается своей собственной жизнью постольку, поскольку не знает своих потребностей и не привык на них обращать внимание ввиду собственной низкой самооценки или неумения реализовать свои потребности. В большинстве случаев родители стараются мотивировать признаки гиперопеки страхом за жизнь и здоровье ребенка. Им кажется, что малыш находится в постоянной, порой смертельной опасности, которая диктуется якобы изменившимся миропорядком. Хотя на самом деле большинство опасностей — плод воображения самих родителей. Форма гиперопеки, которая характеризуется постоянным страхом за жизнь и благополучие ребенка, в большинстве случаев обусловлена потребностью в психологической, материальной или физической защите самого родителя, а не реальной опасностью для ребенка. Родители экстраполируют свою неуверенность в собственном будущем на детей, что порождает у ребенка ответное чувство беспокойства и зависимости от родителей. В гармоничных отношениях с ребенком уровень протекции уменьшается по мере взросления малыша. Ребенку дается выбор во все большем числе сфер жизни. Однако существует такая форма гиперопеки, когда к уже подросшему ребенку родители продолжают относиться как к малышу. Порой такое отношение сохраняется на протяжении всей жизни и обуславливается тем, что чувство превосходства над маленьким, неопытным и беззащитным ребенком остается единственным способом самоутверждения для родителя. В таком случае взросление и обретение ребенком независимости пугает родителей не из-за новых вызовов на пути малыша, а потому, что они могут потерять источник самоутверждения. Сознательно или бессознательно родители стремятся удержать ребенка на стадии младенчества, воспринимая любые попытки обретения собственного мнения как личный вызов и стремясь дать им отпор. Такая форма гиперопеки опасна тем, что в конце концов ребенок может смириться с невозможностью конструктивного самоутверждения и перейти к опасным и даже извращенным формам обретения собственного мнения.

Конец ознакомительного фрагмента.