Театральное бюро (Оск.)
— Скажите, вы сами написали эту пьесу?
— Разумеется сам! Кто же еще мог написать ее, кроме меня?
— Мало ли кто? Пьесы приходят к нам в театральное бюро разными путями. Может быть, вы украли ее у кого-то?
— У кого?
— У того, кто ее написал.
— Ее написал я.
— Такую странную пьесу?
— А что в ней странного?
— А вы не понимаете?
— Нет.
Пауза. Он худой и костлявый, борода, как у козла, когда встает, начинает хромать на левую ногу. Хромой бес, к тому же еврей. Впрочем, при чем тут еврей, это не имеет никакого значения.
— Неужели вы и правда не понимаете, о чем написали в своей пьесе? — продолжает допытываться Хромой Бес.
— Объясните мне, прошу вас.
— Скажите, вы еврей?
— По матери, да.
— Это значит, что вы действительно еврей.
— Вы тоже, и что из того?
— Как что, я не пишу подобные пьесы!
— Подобные в каком смысле?
— В том смысле, что в них высмеиваются евреи!
— Где вы это нашли?
— Да вот здесь, вот здесь (тычет пальцами в текст), и еще в двух или трех местах вы употребляете не вполне корректные выражения!
— Речь идет о древнем Израиле, моя пьеса о древнем Израиле, и евреи сами ругаются между собой, называя собеседников неподобающими словами. Тем более речь идет о подонках, об отбросах общества, и даже вообще не о людях, а о бесах, героях одной из библейских притч, которую я решил исследовать методом драматургии, и превратил ее в пьесу. Я не антисемит, не юдофоб, я сам еврей по крови и жизни, и написал пьесу о жизни своих соплеменников.
— Вас кто-то надоумил ее написать?
— Разве что мое вдохновение, да еще, возможно, вечные Музы.
— Музы? Вы всерьез верите в Муз?
— Не только верю, но и обращаюсь к ним с просьбой о помощи, особенно к Талии и Мельпомене.
— Вы что, сумасшедший?
— А вы?
— Я хозяин этого театрального бюро, и я абсолютно нормален.
— Рад за вас. Так вы возьмете себе мою пьесу?
— Не знаю, не уверен, мне надо посоветоваться с другими людьми.
— По поводу чего?
— По поводу содержания вашей драмы. Кстати, а почему она называется «Бисер»?
— «Не мечите бисера перед свиньями!» — Помните эту цитату из Иисуса Христа?
— Разумеется, помню, и что из того?
— Я просто литературно обработал одну из его притч, ту самую, где бесы, вышедшие из бесноватого, вошли в стадо свиней, и оно, бросившись с высокой кручи, утонуло в водах Генисаретского озера. А бесы, разумеется, не утонули, ибо они духи, и, выбравшись из воды, продолжали преспокойно жить среди древних евреев. Жить, сквернословить, устраивать разные пакости, и прочее, в том же духе. Вот откуда некорректные выражения! Так бесы ругают один другого, и никакого антисемитизма здесь, разумеется, нет и в помине!
— И все же мне надо посоветоваться с другими людьми и навести о вас кое-какие справки!
Хромой Бес теребит козлиную бороду и смотрит на меня явно глумливо.
— В таком случае, извините, я вам эту пьесу вообще не отдам, мне не надо, чтобы обо мне наводили какие-то справки! Вы не милиция, чтобы наводить обо мне какие-то справки!
— Я уже навел о вас кое-какие справки!
— И что же это за справки?
— У вас довольно подмоченная репутация!
— А у вас?
— Что у меня?
— А какая репутация у вас?
— В каком смысле?
— Насколько она подмочена, и чем именно?
— Вы что, издеваетесь надо мной?
— Помилуйте, вы сами над собой издеваетесь! Разрешите, я заберу назад свою пьесу!
— Я не могу вам ее отдать!
— Почему?
— Подождите немного, я посоветуюсь кое с кем, и все вам подробно сообщу!
— Нет уж, советуйтесь с кем хотите, но пьесу я вам ни за что не оставлю!
Недолгая борьба, козлобородый явно проигрывает и вынужден уступить. Прощай, Хромой Бес, ты явный персонаж моей странной пьесы!
