Мрак воспоминаний

Сергей Михайлович Матвеев (2025)

На шоссе, проходящем через темный зимний лес происходят переломные события в жизни Миши Давыдова. Жизнь и смерть, преступление и наказание. Происходит моральное падение, вызванное неосторожным поступком, который запустил череду бед и несчастий.

Глава 2

I

— Молодой человек, почему у вас нигде не сказано, что в салате есть лактоза? У меня непереносимость лактозы, я тут сейчас помру, а вы до конца своей жизни мне компенсацию платить будете! Где ваш менеджер? Приведите его сюда, с вами все ясно, я разговаривать буду только с ним! — после этих слова девушка в обтягивающей черной юбке закатила глаза, закинула нога на ногу и достала из сумочки телефон, чтобы записать голосовое сообщение.

«Тупая ты швабра», — подумал Миша, отправляясь на поиски менеджера. Неужели человек, действительно страдающий непереносимостью лактозы, увидев в названии блюда название сыра, будет его заказывать?

День не задался с самого начала. Сначала подвела погода. После вчерашнего вечернего дождя ночью ударил мороз, превратив улицы в непроходимый ледяной каток. Управляющая компания как обычно прогноз проигнорировала, спасибо хоть на том, что поливальные машины на дороги не вывели. Миша, слегка проспав на работу из-за вчерашней гулянки с ребятами, двигался очень резко и едва не свалился, сделав первый шаг по ступеням своего подъезда. Почуяв опасность повсюду, он сбавил темп, сделал музыку погромче и пошел в сторону метро как можно быстрее, насколько это позволяет дорога — на автобус попасть не рассчитывал, завидев на остановке уйму людей, которые из-за гололеда решили проехать, а не пройти.

И вот шел он по улице, пока другие ехали, такой гордый и независимый, от того, что автобус застрял в потоке, а ему удалось его обогнать, шел со взглядом полной уверенности, пока мимо него не проехал велокурьер на максимальной для велосипеда скорости. От неожиданности Миша вздрогнул, чуть не так наступил на поверхность, как сразу же потерял равновесие и, вскинув руками, больно грохнулся на задницу. От удара о землю один из наушников вылетел из уха и упал в снег. Музыка стихла. В этот момент мимо него проехал набитый битком автобус, пассажиры, стоящие лицом к окну, выходящему на ту сторону улицы, где сидел на холодном асфальте не выспавшийся и злой Миша, много раз поблагодарили судьбу за то, что не пошли пешком. В тесноте, да не в обиде. В чистой и сухой одежде. Без ушибов и ссадин. Со спокойной душой.

После того, как Миша проклял автобус, пассажиров и курьера, он отыскал наушник и побрел дальше, уже чуть медленней из-за опасности второй раз так глупо навернуться. Ну и второго удара его задница вряд ли бы пережила. Больше всего душа болела не за то, что произошел такой несчастный случай, а за то, что он шел так гордо и так пафосно под брутальные риффы паур-метала, чувствуя себя героем песни, который весь из себя мужик, не дающий поводов для насмешек, как пришлось так глупо раскорячиться на виду у всей улицы, выставив себя как полное неуклюжее позорище.

Второй негативный момент поджидал его на подходе к работе, когда обнаружилось, что в зажигалке закончился газ. Как назло, вокруг ни души, и возможности стрельнуть огоньку совершенно не было. Плохой знак — не покурить перед сменой. Но деваться некуда, он ведь и без того опоздал.

Третий момент был в раздевалке. Он только зашел и убрал в чехол куртку, начал снимать ботинки, как туда без стука ворвалась симпатичная, но тупая как пробка официантка, к которой Миша от безнадеги хотел подкатить, чтоб хоть как-то разнообразить свою жизнь. Она работает совсем недавно, но на ее задницу засматривается весь мужской коллектив их команды, даже Харьков, чьи эмоции и помыслы угадать трудно, перед ней давал слабину. И в тот самый момент, когда он снимает ботинок, взгляд официантки сразу падает на его носок, из которого торчит большой палец.

— Хо-хоу, Мишка, тебе чаевых на носки не хватает что ли или за тобой ухаживать некому? Эй девочки, смотрите, у него носок порвался!

Затем она, видимо забыв то, зачем ворвалась в раздевалку, хлопает дверью и убегает, оставляя Мишу в состоянии полного чувства стыда, беспомощности и унижения.

Но, натянув мину высокопарного безразличия, он выходит в зал, где уже потихоньку на завтраки начинают собираться гости. Менеджер, помня о его опоздании, не отпускает Мишу на перекуры, от чего его настроение поганится все больше и больше, а уровень приемлемого сервиса опускается все ниже и ниже. А тут еще эта блядь со своей лактозой. Перекуры до конца дня ему точно не светят. Как назло, работала еще смена из ребят, с которыми Мише не удалось найти какого-то человеческого контакта, а значит ни поржать с кем-то, ни пожаловаться на жизнь. Даже Харьков и тот умотал куда-то. Последний человек, с которым он мог как-то скрасить день какой-никакой беседой, сплетней или просто похихикать, опозорил его в раздевалке сегодня утром. И пока Миша не отпустит ситуацию и не сможет переварить в себе этот позор, в ее сторону он даже не посмотрит. Даже на ее жопу пялиться больше не будет. Тем более, что он уже твердо решил предложить Ксюше отношения. А значит на других баб ему смотреть нельзя.

Погруженный в эти мысли, Миша шел за менеджером, который в этот момент сидел за барной стойкой с чашкой кофе, разговаривая с кем-то по телефону. Судя по тону, обсуждалась какая-то тусовка, которая должна была произойти со дня на день. Вообще, если так между делом, то сидеть за барной стойкой с чашкой кофе и болтать по телефону не о работе не позволял себе даже Харьков, но менеджер, пользуясь отсутствием своего руководителя, немного позволил себе вольностей. Учитывая то, что он так открыто и беспечно потягивал кофе, Сергей вернется в ресторан не скоро.

— Да ты что, прям весь лаундж за нами до закрытия? Ну космос, а там будет эта рыженькая, с короткой стрижкой, которая…

— Дим, тут такое дело, — начал Миша, немного неуверенно.

— Ща, Дэни, погоди… Ну чего тебе, не пущу я тебя никуда! Ты не видишь, что я занят.

— Тебя гость зовет, ей не понравилось, что в салате с сыром есть сыр.

— Ты серьезно сейчас? Дэн, я перезвоню, тут эти дауны опять накосячили, — убрав телефон в карман и допив кофе, Дима начал зондировать почву, — По порядку, что за чем пошло. Где она сидит?

— Короче приходит девушка, я говорю, мол, здрасьте, то-се, пятое-десятое, сажаю за столик, даю меню, сразу предлагаю сезонку, где салат со страчателлой и рукколой с этой херней зеленой, как ее…

— Это называется песто, еще раз я узнаю, что ты не помнишь составы блюд наизусть и можешь забыть о том, что у нас в компании есть премии.

— У нас есть премии?

— Так, хватит, что было дальше?

— Ну я предлагаю, она говорит…

— Да уберите блять это говно с моего стола, я не заказывала это!!! — начинает орать блондинка в черной юбке на проходящих мимо нее официантов.

— А вон и она, — говорит Миша, уступая дорогу менеджеру и сразу же мгновенно ретируясь на кухню, где стоит заказ уже для другого столика с более адекватными посетителями.

Через какое-то время менеджер зовет к себе Мишу на разговор в офис и закрывает за ним дверь, сам садится в кресло, но ему сесть не предлагает. После недолгого молчания он делает выговор подчиненному за то, что тот не умеет слушать гостя, что гость всегда прав, что девушка очень хорошая и возникло недопонимание исключительно из-за невнимательности официанта. Вишенкой на торте послужило то, что ей принесли другой салат, а весь ее обед будет за счет ресторана, если конкретно — за счет Миши.

— А с какого бодуна я должен платить за ее полдник, если она не умеет читать и орет матом на весь зал, она ж просто халявщица, которая не хочет платить?!

— Ты рот свой закрой, этого бы всего не случилось, если бы ты умел работать с людьми и имел хоть какие-то зачатки внимательности и гостеприимства! Ты думаешь, что если работаешь в ресторане, которым владеет твой одноклассник, то можешь себе позволить хамство в отношении гостей?

— Да какое хамство?

— Я все сказал. Об этой истории узнает Сергей Вячеславович. Знаешь, Давыдов, ты мне никогда не нравился, я сделаю все, чтоб ты вылетел отсюда как можно скорее! И никакая крыша тебя не спасет, а теперь пошел вон отсюда, у тебя полно работы!

— Можно мне хотя бы на обед сгонять? Я 8 часов из зала не выходил…

— У тебя еще наглости хватает про обед спрашивать? После того, как из-за тебя гостья 40 минут ждала обед, за который она платит деньги?

— Так ты сам сказал, что я за него заплачу.

— ВОН ОТСЮДА!!!

— Димочка, я тебе покушать принесла, — в офис без стука зашла та самая официантка, которая поставила весь ресторан в известность о состоянии носков Миши Давыдова. Она положила ему на стол поднос с дымящимся стейком с розмарином и травами, аромат от которого заполнил все пространство.

— Спасибо, Дашулька, — сразу расплылся в улыбке менеджер, а Миша поспешил убраться оттуда.

Дурдом собачий. Так он думал, когда снова вышел в зал. До конца смены оставалось часа 4. Ему хотелось есть, курить, а еще больше — выпить. С одной стороны, даже хорошо, что сегодня выдался такой плотный день, время пролетело чертовски быстро. Ситуация с гостем серьезно напрягла Мишу. Не столько из-за того, что ему придется платить, сколько из-за того, что у него на днях уже был разговор с Серегой на тему качества обслуживания, где бывший одноклассник привел целый список замечаний, в числе которых было то, что за последние несколько месяцев его операционные показатели были самыми худшие по команде, с его столиков было больше всего жалоб и возвратов, участились опоздания и все в таком духе. Аргументы были такие, что в свою защиту не находилось у Миши ни одного оправдания, кроме того, что дома у него лежит больной раком отец. Разговор закончился тем, что Мише дается еще один шанс исправить положение до Нового года, если ничего не изменится, то он, Харьков, будет вынужден его уволить из-за несоответствия занимаемой должности. А этот Дима-мудачина по-любому настучит. Придется искать новую работу.

Тем временем, Харьков подъехал на своем BMW к парадному входу. Войдя в свой ресторан и получив несколько ослепляющих улыбок от хостеса и официанток, он направился прямиком к бару, однако застыл на месте и пошел в обход, как раз через ту часть зала, где работал Миша. Он же в этот момент выносил гостям четыре блюда за раз. Увидев Харькова, он изобразил на своем лице самую доброжелательную улыбку, на которую был способен человек в его положении.

— Машенька, смотри как дядя в двух руках нам вкусняшки несет, вот это да!

Не глядя на Мишу, Харьков посмотрел на довольных и впечатленных гостей, кивнул сам себе и прошел в служебные коридоры, где располагался офис. Зашел он как раз в тот момент, когда Дима дожевывал свой стейк, просматривая с телефона смешные видео категории Б.

— Собирайся, — сказал Харьков, бросая на стол сумку от Бальдинини.

— А? Куда? — спросил Дима с набитым ртом.

— Ты уволен, клоун. Я только что с собрания. Ты думаешь мы такие тупые, что не заметим твои махинации с подарочными сертификатами?

Дима перестал жевать.

— Ты думал не вскроется то, что ты во время запары сидишь чаи гоняешь, пока твои официанты с ног сбиваются, а стажеры мнутся у стэйшенов, не зная того, чем им стоит заняться?

— Я…

— Рот закрой, я сказал собирайся. Расчет тебе придет завтра до обеда. И чтоб я тебя не видел больше в своем ресторане, — после этих слов он открыл дверь и встал рядом с ней, ожидая, когда бывший менеджер покинет кабинет.

— Но, Сергей Вячеславович, у меня кредит, у меня семья…

— Хватит ныть, про семью вообще молчи, у Давыдова отец болеет раком, там счет на недели, а он все равно работает и работает на совесть, так что закрой свой рот и проваливай. Либо я вызываю полицию. За ту сумму, на которую ты меня обманул, можно сесть, но я не собираюсь мотаться по судам из-за этих копеек, поэтому и сделал тебе снисхождение, поэтому будь добр — ПОШЕЛ ВОН ОТСЮДА!!!

II

Харьков понимал, что слукавил, когда поставил слова «совесть» и «Давыдов» в одном предложении. Но в глубине души, где-то очень глубоко, ему по-человечески было его жаль, да и нужен был какой-то срочный аргумент, чтоб заткнуть этого выпендрежника Диму. Больше всего ему не нравилось в людях то, что ради какой-то сиюминутной выгоды они начинают давить на жалость, ведя себя в повседневной жизни совершенно не так, как ведут себя люди, действительно нуждающиеся в жалости. Ну и само собой, им двигал холодный расчет — каким бы ни был Миша, он единственный из официантов соглашался на переработки и затыкал им дыры всегда и везде. На рынке труда сложилась сложная ситуация, и компания много потеряет, если позволит себе расстаться с таким сотрудником, не найдя на его место стоящей замены.

День близился к концу, гостей в зале не осталось, лишь за барной стойкой сидели несколько человек из числа завсегдатаев. Все сотрудники находились в процессе подготовки своих рабочих зон к закрытию. Сергей сидел в офисе и листал фото Ксюши, которая сейчас примеряла купальники для предстоящей вечеринки в сауне, и она не могла сделать выбор между несколькими видами бикини. В это же время аналогичные фотографии рассматривал Миша, стоя рядом со стейшеном, делая вид, что считает кассу. Мише очень хотелось оказаться сейчас рядом с Ксюшей, от этих мыслей у него даже начал привставать, но тут ему начал писать их басист, у которого была очень своеобразная манера общения в социальных сетях — он не мог написать предложение одним сообщением, а отправлял по одному слову, чем бесил вообще всех, но против своей природы он ничего не мог сделать, объясняя все тем, что он просто басист, а все басисты не такие, как все.

Карпов Олег звал всех на спонтанную тусовку с какими-то парнями, которые занимались перекупом автомобилей и мотоциклов, считали себя панками, и у них тоже была своя группа. Мише никогда не нравились панки, а от отца он унаследовал ненависть к перекупам, но сегодняшний паршивый день требовал того, чтобы как-то отвлечься. Когда он выпьет достаточно, ему скорее всего уже будет наплевать на то, в какой он компании. Главное не пить одному, чтоб не превратиться в отца.

Добираться пришлось к черту на рога, место, где должна была пройти тусовка, оказалась гаражом, в котором эти панки занимались косметическим ремонтом автомобилей, приготовленных к продаже. Миша с Барковским встретился в метро, а Олег, как оказалось, уже сидел у них в гараже и пил водку из горла.

— Ну вот не человек, а я не знаю, что это! — восклицал Миша, читая сообщение от Олега.

— Да ладно, чувак, не газуй, всю водку он не выпьет. Ты смотри, что я с собой захватил! — Даня достал бутылку яблочного Jim Beam.

— Тебе зарплату раньше всех выдали что ли?

— Это премия за вредность производства! Я позаимствовал ее, когда приехала поставка, но все были так заняты, что минут десять водила просто стоял рядом с товаром в ожидании, что ему в бумажках распишутся.

— Да ты конченный что ли? Ты в курсе, что Сергун камеры там повесил? Он ж тебя спалит!

— А я скажу ему, чтоб он поцеловал меня в жопу!

— Еще один аутист в нашей группе. А как мы узнаем, какой гараж нам нужен?

— Да я думаю, что мы их услышим.

Территория гаражного кооператива была не охраняема и не освещена. Дорога была разбита, а заморозки сделали ее непроходимой.

— Мы сдохнем здесь, Мишаня, куда он нас привел?

— Я уже сегодня навернулся по дороге, моя жопа второго раза не выдержит.

— Ну выдержала же, когда Сергун тебе ата-та за прогулы делал, а сейчас то что — детский сад!

— Не смешно нихера! Блин, я не вижу ничего!

— Убери руки свои петушиные, иначе мы вместе упадем!

— Слышь, петушиный, ты лучше под ноги смотри!

— О, смотри какая лайба! — Даня указал на заниженную «семерку» с накладками на бампера и арки и воздухозаборником на капоте.

— Странно, тут сто процентов должна быть наклейка «Боевая классика», а вот же она.

Из гаража, рядом с которым стояла «семерка», раздавалась музыка и шумные голоса. Ребятам сразу стало ясно, что пункт назначения достигнут. Парни встали напротив двери в некоторой нерешительности, Миша деликатно постучал в дверь, но на стук никто не ответил. Даня закатил глаза и ударил дверь ногой, от чего она с железным воем влетела в такую же железную стену, создав долбящее по мозгам звуковое поле, от которого все поморщились, как от просроченной селедки под шубой.

Сидели они где-то до 5 утра, Миша за все время ни с кем особо не разговаривал. Даня очень быстро напился и уснул на дырявом диване, а Олег с этими двумя парнями вели слишком уж увлекательные пьяные разговоры, которые очень не нравились Мише, поэтому все это время он просто сидел и пил один. Как ни странно, но особо он не пьянел, лишь дошел до некоторой кондиции, от которой одни люди становятся смелее и словоохотливее, другие борзеют, а люди вроде Миши просто безучастно кайфуют, как небесные тела, несущиеся сквозь пространство в космическом хаосе.

Конец ознакомительного фрагмента.