Освобождённые воды. Фантастическая повесть

Сергей Михайлович Казначеев

Есть идея – распрудить водохранилища на Волге и сбросить освобождённые воды в засушливые земли, степи, пустыни Средней Азии и Калмыкии. Вопрос, актуальный сегодня, решается на рубеже XXI–XXII веков.Но благими намерениями вымощена дорога в ад. Утопия оборачивается антиутопией: в обезвоженных районах начинаются эпидемии, южные края заболачиваются. Разумный проект грозит глобальной катастрофой…*в оформлении обложки использована картина В. А. Джанибекова

ОПАСНЫЙ ПРОЕКТ

Тем временем Водограев начал рассказывать.

— Я говорил тебе о проекте, который предполагает распружение речных водохранилищ. Помнишь?

Астроном напряг память и не вполне уверенно кивнул:

— Да, вспоминается нечто такое, но смутно. Напомни-ка.

— На большинстве наших рек множество полноводных водохранилищ, обладающих огромными запасами пресной воды. Она в них цветёт, застаивается, населяется сине-зелёной водорослью и прочей дрянью… Рыба гибнет, миазмы отравляют атмосферу, меняется климат. Не в лучшую сторону. Вот и было решено — после долгих кропотливых расчётов — выпустить полумёртвую воду на свободу, превратить её в живую. На Земле катастрофически не хватает пресной Н₂О. Американцы попытались сделать Большой Каньон вторым Байкалом, закачали из подземных морей воду, но… Получился не Байкал, а то же водохранилище. Со всеми вытекающими в прямом и переносном смысле слова…

Отец слегка поморщился; его и впрямь раздражала неуместная игра слов.

— Ну ладно, не буду, не буду, — успокоил сын, решив говорить как можно проще. — Так вот, успех ожидал гидрологов в Сахаре. Там запасов подземных морей оказалось достаточно, чтобы превратить пустыню в Эдемский сад. Это вывело Африканскую Лигу в лидеры по экспорту овощей и фруктов: вся бывшая Европа питается с этого стола. Мы попытались повторить это достижение. Но ни под Аравией, ни под Каракумами и Кызыл-Кумами запасов воды не оказалось. Вернее, её нашли, но ничтожно мало. Слёзы, а не объёмы. Индокитайцам повезло больше: им удалось превратить Гоби в плодоносный регион. В своё время, как ты, наверное, помнишь, шёл большой спор из-за Монголии: куда её отнести — к Евразии или Индокитаю. Но восточные аргументы — и исторические, и географические оказались сильнее, и вода из Гоби пошла не в Среднюю Азию, а на Юго-Восток. Тогда там был глубокий коллапс, и если бы не водоводы с Алтая, то желтолицым потомкам кочевников пришли бы кранты.

Старик снова нахмурился: такая лексика была ему не по нутру, хотя по молодости лет он наслушался куда более крутых оборотов. Ему невольно захотелось возразить, урезонить самоуверенного водомера.

— А ты помнишь о проекте поворота северных рек, который хотели реализовать во второй половине двадцатого века? Его же тогда остановили.

Парамон задумчиво и несколько досадливо согласился:

— Ну да, нам рассказывали о нём в университете. Но как всё это было на самом деле, напомни!

Как все молодые люди, он был уверен, что их отцы, а тем более — деды помнят про царя Гороха. «Мальчишка! — не без зависти подумал Барметьев. — Где мои шестьдесят пять лет? А ведь тогда он считался поздним ребёнком!» Но вслух академик только сухо буркнул:

— Это было задолго до моего рождения.

Сын виновато свесил кудлатую голову. Помолчав, Барметьев веско прибавил:

— Проект остановили писатели.

— Писатели? — вскинулась светло-рыжая шевелюра. — Как так — писатели?

— Да, так! Русские писатели. Залыгин, Распутин, Астафьев, Солоухин, Белов… Некоторые из них ныне забыты, а зря. Это они стеной выступили против столь губительного для страны и этноса прожекта. Так они считали. В своё время я листал статьи Сергея Залыгина. Ты знаешь, он рассуждал там почти как профессиональный гидролог…

— Так уж и профессиональный!

— По крайней мере, в моём понимании. Он писал о вероятных экологических последствиях, и его прогнозы казались очень убедительными. Кстати, в то время ушло такое понятие, как гидрометеорология, оно раздвоилось. Как бы ты сострил на моём месте, на метео и гидру. Стало понятно, что гидрология — слишком самостоятельная дисциплина. Но я отвлёк тебя, прости.

— Так вот. А теперь пришла идея направить воду из средне — и нижневолжских водохранилищ в Калмыцкие чёрные степи, Казахстан и Среднюю Азию.

— Подожди! — снова прервал его Барметьев. — Тогда ведь тоже попытались реализовать такой колоссальный план. Уже строился канал Волга-Чограй. Смысл его состоял в том, чтобы пустить Волгу, вернее часть её воды по старому руслу, которое, якобы, проходило по Калмыкии и Ставропольскому краю, орошало их, питало влагой засушливые степи и впадало в Каспий в устье реки Кумы…

— Папа, да ты рассуждаешь как истинный гидролог! Я бывал в Калмыкии, отец. Видел положение. Голые чёрные степи. Ведь там же практически никто не живёт! Что там делать?

— Вот именно! А если бы так сделали, неизвестно, что произошло бы с поймой реки Ахтубы, всей Астраханской областью, которая пронизана сетью боковых ответвлений Волги, где жили и нерестились осетры…

— Подожди-подожди, отец! Откуда ты всё это знаешь? Я думал, ты интересуешься одними звёздами!

— Откуда? Об этом много писали.

— Ну а тот, новый канал… как ты сказал?

— Волга-Чограй.

— Да. Его собирались облицовывать бетоном или другими твёрдыми породами?

— Да нет, конечно.

— Но тогда ведь большая часть воду просто ушла бы в песок!

— Вот именно! — согласился старик. — Поэтому проект вовремя и прикрыли. Хотя денег к тому моменту угробили выше крыши. И столько же разворовали. Минводстрой — министерство водного строительства, которым руководил товарищ Полад-заде, стало самой богатой и могущественной организацией в тогдашнем Советском Союзе. Ты не боишься, что в вашем случае этот печальный сценарий повторится? Кстати, ты толком не рассказал о нынешнем проекте.

— Хорошо-хорошо. Главное в нём то, что все возможные риски внимательно просчитаны и практически сведены к нулю…

«К нулю! Знаем мы эти нули без палочки!..» — саркастически подумал отец, но ничего не сказал. Сын же продолжал вдохновенно витийствовать:

— Это крайне выгодный ход в геогидрологии! Ирригация засушливых регионов принесёт невиданный экономический прирост. Мы вспомним, что такое настоящий хлопок. Наши модницы вместо поликоттона оденутся в натуральный батист, ситец, фланель, бязь, бумазею и что там ещё? В байку и натуральный гипюр!.. Потом… Наконец возродится многострадальный Арал! Гидроэлектростанции придётся демонтировать, но мы научились с максимальной пользой преобразовывать бетон. Он пойдёт на обустройство каналов. А сколько там металла! Донья водохранилищ за два столетия накопили такое количество плодородного ила, что им можно удобрить полстраны! На поверхности окажутся затопленные сёла, города, сады, парки… Храмы, в конце концов!..

Барметьеву захотелось перекреститься, но он сдержался.

— Так вот, у нас всё практически готово к началу пуска воды, вырыты каналы, сооружены шлюзы, мосты, водоспуски, станции перекачки, насосы, диспетчерские пункты, словом, — вся инфраструктура.

— Так быстро?

— А что? У нас поверхностно-глубинный проходческий щит движется со скоростью велосипедиста.

— Велосипедисты могут ездить по-разному. Слышал про сюрпляс²?

— Слышал. Я имею в виду среднюю скорость. Но дело не в этом. Теперь практически всё позади, идут последние согласования, и на днях заслонки будут открыты — волжские воды заструятся на юго-восток, в засушливые земли, среднеазиатские пески и калмыцкие степи. Она принесёт с собой жизнь, свежесть, цветение! А потом… Потом дело дойдёт до Новосибирского водохранилища и Братского моря, изуродовавшего красавицу Ангару. Правда, там надо будет действовать ещё осторожнее, чтобы не затронуть священный Байкал.

— Вот именно — священный! Так и сделайте всё по уму!

— Легко сказать! От меня ведь далеко не всё зависит.

— Но ты же в этом деле — важное лицо! На тебе большая ответственность.

— Да не лицо я, папа, а морда! Наглая рыжая морда. Кстати, во многом, по твоей прямой вине.

Старик довольно ухмыльнулся, вспомнив себя в молодости. У него ведь тоже когда-то были пышные кудри. Но это в юные годы волосы растут вверх, а в старости всё больше вниз.

— Короче, — продолжал развивать свою мысль сын, — я действительно на многое могу повлиять. Но самые важные решения принимаются там, наверху, на небе. В этом ты лучше понимаешь. Вот ты — академик, кто тебя тронет? А с меня постоянно стружку снимают. Ты думаешь, извечная бюрократия куда-то улетучилось, улетела на Луну? Как бы не так! Первые лица всегда пребывают в небесах. В райских, так сказать, кущах. До них не сразу докричишься. Но мы стараемся, стараемся…

— Да-а, — задумчиво заключил отец, довольный тем, как выражается его далёкий от вопросов веры сын, и перевёл разговор на более скромный уровень. — Ты разделишь со мной трапезу?

— Спасибо, не могу.

— Неужели так спешишь, что не в состоянии посидеть за отцовским столом?

— Не в этом дело. Профилактическое голодание, пятый день. Ещё двое суток поста. Зато я тебе хавчик привёз!

«Хавчик! Хиппи волосатая…» — беззлобно помыслил Барметьев, ему вновь стало приятно, что сын вспомнил про слово «пост». Придёт, верилось ему, придёт сынок к религии.

Водограев тем временем подошёл к пищевому модулю, посмотрел на показатели приборов, выщелкнул из пенала фидгенератор и вставил на его место новый, который привёз с собой.

— Пап, ты тут не доел. Я оставлю его в криокамере, а то мало ли что…

— Ладно, спасибо, что не забываешь.

— Ну, как я могу!

— Парамон!

— Что, падре?

— Ну, вы там не боитесь нарушить естественный ход жизни?

— В смысле?

–… уничтожить красивые месте на Земле?

— А что, здесь есть красивые места?

— Были, по крайней мере. Ты много летаешь повсюду и, наверное, видишь неземные красоты, но…

— Что но? Да, я слышал, ты по молодости лет был туристом: костерок, рюкзачок, гитарка, девушки? Но что красивого, кроме своих звёзд ты видел в своей жизни?

Сын выражался довольно жестоко, но отец взял себя в руки и ответил:

— Да, я видел красивые места…

— И-и?.. Назови эти «красоты». Что тебя так особо поразило?

Академик помолчал, не то, чтобы напрягая память, а скорее отбирая впечатления давно прошлого. Потом начал не спеша перечислять:

— Более всего мне запомнились — я не беру в счёт общеизвестные достопримечательности вроде Пятигорска, Гурзуфа, Карловых Вар или Дубровника, но… Наибольшее впечатление на меня произвела Абхазия с её ущельями, водопадами и озером Рица. Великолепна река Псыш в Архызе. Кодры в Молдавии и место силы. Потрясло меня также и высокогорное Медео в Казахстане… Но, знаешь, нигде я так не отдыхал душой, как в окрестностях поволжского села Ундоры. Там такие родники, такие овраги, такие панорамы!.. Швейцария отдыхает…

— А ты и в Швейцарии бывал?

— Бывал. Без особого удовольствия.

–??

— Гиблое место. Женевское озеро вообще — тоска смертная. А Швейцария — что? Тогда это была страна банков, сыра и наручных часов.

— Тогда носили такой анахронизм?

— Более того: в ту эпоху дорогие часы вдруг стали мерилом достатка и преуспеяния. Статусный аксессуар! Словом, все только говорили: «Ах, Швейцария!..» А на самом деле!.. То ли дело — Поволжье. Впрочем, давненько я там отдыхал… Кажется, тот пансионат назывался «Дубки». Мы ходили в тамошний лес и собирали грибы: подберёзовики, лисички, рыжики… Боже, как это было здорово!

— Грибы? — скептически улыбнулся сын, убеждённый, что архаичная страсть к сбору нестерильных грибов есть проявление дремучего мракобесия и старческого маразма. — А в лесу — смазливые и доступные девушки? Ну, тогда понятно!..

— Да что ты понимаешь? Понятно ему! Роботы, блин!.. Ладно, иди! Заливайте всё, закатывайте под каток, вандалы новейшего времени!..

— Да, ладно, батяня! Я ведь это так, к слову. Понимаю, что всё это тебе памятно и дорого. Не сердись!

Парамон порывисто обнял старика и по-спортивному вскочил на перила, перешагнул на появившуюся словно ниоткуда доску (на самом деле, всё это время она «отдыхала», присосавшись к стене):

— Покедова! — он помахал рукой и совершил пробный круг перед балконом.

— «Покедова»! Вы там Баскунчак с Эльтоном не разведите — а то ведь ещё без соли останемся! — крикнул ему вдогонку отец, но тот уже вряд ли услышал это шутливое предостережение. Впрочем, в каждой шутке…

Примечания

2

Сюрпляс — тактический приём на велотреке, когда гонщики балансируют на месте, чтобы пропустить соперника вперёд, пристроиться сзади него и тем самым и контролировать ход заезда.