Русская готика

Сергей Косов, 2021

Мир русской готики – мир, хорошо знакомый всем нам. Тот же подъезд панельки, где мы живём. Те же скрипучие качели, киоск у остановки, где мы берём сигареты. Те же люди. Те же дороги. Но, если взглянуть на них не будничным взглядом, а взглядом, преломлённым через чуткое сознание любителя готики, можно подглядеть что-то тревожное, волнующее… Как гопники проводят в подвале обряд поклонения древнему богу любви… Как в перевернувшейся маршрутке из тел пассажиров появляется новый организм… Как отчаявшийся менеджер ищет единомышленников в идейной борьбе, опускаясь всё ниже по спирали бытия… Как на последнем этаже общежития неустроенные люди отдают свои тела во власть разумной плесени, чтобы наконец-то насладиться жизнью… Надеюсь, после прочтения этой книги, вы по-другому посмотрите на обшарпанную лестницу, бабушек у подъезда и на мужчину в мятом пиджаке, с надеждой смотрящего на мусорный бак – и во всём этом промелькнёт отблеск возвышенного. Содержит нецензурную брань.

Порно

1.

Это было давно — я учился на первом или втором курсе универа и уже тогда мечтал стать fucking rock-star. Ещё, в те светлые времена, я западал на свою однокурсницу по имени Ира — девушку с мальчишеской стрижкой и мутно-голубыми глазами — такой я её запомнил.

Ах, как мне хотелось рассказать ей какой-нибудь из своих снов, эпизодов ночного сериала о наших совместных приключениях, где мы на впряжённых лосях везём через затопленный лес киноустановку в заброшенный клуб, или спускаемся в холодные подземелья, или без прелюдий занимаемся любовью… Вместо этого я обменивался с ней стандартными фразами, касающимися общего состояния дел, погоды или расписания семинаров, смотрел настолько пристально, насколько это позволяли правила приличия, и отчаянно, а потому зачастую удачно, шутил.

Моего лучшего друга звали Кирилл, или просто Кир, ибо из многочисленных его талантов главным оставалось умение и желание пить. Мы жили в одном районе, ходили в одну школу, знали друг друга с детства и помимо общности интересов, здорово дополняли друг друга в физическом плане — я был «умным», он — «сильным».

Жизнь «на районе» в те времена накладывала некоторые обязательства, и будь ты трижды fucking rock-star, они накладывались и на тебя тоже. Я и мой друг Кир по месту жительства относились к группировке «Кирпичных», и, хотя мы вышли из возраста активной дворовой деятельности, сохраняли связи в пацанской среде. Ходил в числе наших знакомых и один из центровых — Витька Немец. Конечно, ничем особо криминальным молодые гопники не занимались — в основном, следили за порядком на районе, не напрягает ли кто своих, и не пора ли напрячь чужих.

К моменту описываемых событий, в обществе началась волна массового распространения мобильных телефонов, и у многих гопников возникло желание быстро заработать. Они «отрабатывали» (крали, отбирали) телефоны у прохожих или малолеток, а после сдавали добро в ломбарды. На районах этот бизнес самоорганизовывался, и управляли им центровые — держали ребят на улицах и сбывали краденые телефоны через знакомых перекупщиков.

Всё это окажется важным, когда я перейду к рассказу о моём первом свидании с Ирой.

2.

Даже Киру я не говорил, что мне нравиться эта девушка. Но, как я понял, для неё мои чувства секретом не являлись. И когда я пригласил Иру в кино, она на секунду отклонилась назад, чтобы оценить серьёзность моих слов с расстояния и, улыбнувшись, сказала: «Пойдём!»

Был тёплый вечер сентября, скучный фильм и захлёбывающийся от избытка слов разговор. Мы сидели в кафе, а потом шли по улице к её двору, и я задерживался у каждого фонаря, чтобы подольше посмотреть на неё, идущую в жёлтом луче.

— Иногда я думаю, — сказала Ира, — что мне не хватит одной жизни…

— Не хватит для чего?

— Для всего… — она засмеялась, пошла вперёд и обернулась ко мне лицом. — Я хочу всё увидеть, пережить, почувствовать. Это так… волнительно. Так много дел, и такая маленькая человеческая жизнь, — она снова засмеялась, как — будто её смешил собственный патетический тон.

— Нужно отнестись к этому философски, — сказал я с умным видом. — Всего не успеть, но может у нас будет шанс в следующей жизни.

— Это не оправдание… — Ира остановилась и взглянула на меня, с вызовом и нежностью, как на дерзкого дурачка.

Я напрягся — ситуация могла резко обернуться нашим первым поцелуем. Она заметила мой испуг и снова выдала эту улыбку — смесь насмешки и лукавства.

— У тебя есть мечта… — сказала Ира утвердительно.

— Как у всех — стать рок-звездой.

— Ну, может, не у всех, но у многих точно.… А я мечтаю о побеге. От обыденности, от всего. Скитания, ночлег в лесу, жизнь одним днём — без постоянной мысли о деньгах и общественном мнении. Та самая дешёвая романтика, которой бредят подростки. И вечное лето…

Не знаю почему, но от этих слов, а может от самой ситуации, я невероятно возбудился. Когда же придвинулся к Ире и попытался обнять, она меня остановила.

— Не будем спешить. Ладно? — она посмотрела на меня котёнком и улыбнулась, в который раз. Ни насмешки, ни лукавства я в этой улыбке не увидел, а может, просто не хотел видеть.

3.

Утром следующего дня меня разбудил Кир. Его волосы были взъерошены, глаза горели. Вместо того, чтобы пойти в универ, я с другом отправился в ближайший парк.

–Ну, рассказывай.

Кир картинно обхватил голову руками.

— Серёга, я серьёзно попал.

— Не томи, что случилось?

Он огляделся по сторонам.

— В общем, Витька попросил меня об одолжении…

— И ты согласился? — я уже понимал, чем закончиться история.

— Ну да, я ведь ему обязан. Он за меня два раза пацанов поднимал.

«Действительно, — подумал я, — неудобно отказывать».

— Вчера вечером, да уже ночью, он передал мне сумку. Попросил отнести человеку. Сам Витька через тот район не ходит — там его знают, лишние проблемы, в общем. Иду я с сумкой, а недалеко два мента. Один мне: «Молодой человек!»…

«Классика жанра» — подумал я

— И ты побежал?

Кир кивнул.

— А сумку бросил?

Он утвердительно икнул.

— А в сумке, дай угадаю, мобилки?

— Да… — Кир опять схватился за непутёвую голову. — Менты меня вряд ли искать будут. А Витьке я должен вернуть тридцать тысяч. Через три дня.

Я выругался. Нужно месяц промышлять на улицах, чтобы вернуть такую сумму. Или два месяца пахать на стройке.

— Ты зачем её бросил?

— Да испугался я! — крикнул Кир и старушка, подбиравшаяся к урне возле нашей лавочки, перебежала на другую сторону аллеи.

— У нас даже не наберётся столько знакомых, у кого можно занять такую сумму, — сказал я, — что думаешь делать?

— Это моя проблема, и я постараюсь её решить — в голосе Кира сквозило отчаянное мужество. — Пойду на рынок, может подкалымлю.

— Я с тобой…

— Нет, — рассудительным тоном сказал Кир, — ты пойдёшь в универ и будешь искать людей, у кого можно взять взаймы. Разделим наши силы.

Мы разошлись, и хотя меня так и подмывало рассказать другу о вчерашнем свидании, я решил, что сейчас не самое подходящее время.

4.

Самый быстрый способ выяснить точное количество своих друзей — попросить у них взаймы. И тогда, в прямой зависимости от степени убедительности или неубедительности их отговорок, можно расположить окружающих тебя людей на иерархической лестнице личных отношений: настоящие друзья (решительно говорят «нет», но интересуются проблемой), закадычные приятели (шутливым тоном объясняют своё тяжёлое положение, долго извиняются и советуют кого-нибудь, кто поможет наверняка) и случайные знакомые (говорят: «нет, извини» и пытаются как можно скорее скрыться из поля зрения).

В универе даже последних у меня оказалось немного. Население двора, думал я, подобными просьбами лучше не беспокоить — здесь самому легко оказаться жертвой заёмщика и шутливый тон выручит далеко не всегда.

Зато, когда в коридоре я встретил улыбающуюся Иру, все мои проблемы и беспокойства разом улетучились.

— Что ты делаешь сегодня? — спросил я.

Она сделала «очень жаль» лицом:

— Сегодня я не могу. Подрабатываю в кафе.

Я уверен, моё «очень жаль» получилось искреннее.

— А когда мы сможем увидеться? — осторожно сказал я.

Ира пожала плечами.

— Ну, не последний же день на свете живём. — Она замялась, будто стояла перед умоляющим нищим с крупной купюрой в руке. — Можешь мне позвонить завтра вечером…

Купюра была брошена.

— Отлично! — возликовал я, хотя после свидания с «ещё чуть-чуть бы и поцелуем» это был шаг назад. — Я обязательно позвоню. До встречи!

— Ты не идёшь на пары?

— Дела, — изобразил загадочность я. — Нужно помочь другу…

Напросившись гостем в несколько мест, к знакомым и родственникам, я надеялся осторожно попросить у них денег. Впрочем, демонстрировать чудеса тактичности мне не пришлось — хозяева почти с порога начинали распространяться о своём бедственном материальном положении. К вечеру, выпив в общей сложности два литра чая, но, не заняв и рубля, я встретился с Киром на той же лавочке в парке.

Кир загадочно улыбался, но долго не хотел объяснять причину своего веселья. Когда я уже готов был разозлиться и уйти, он рассказал мне о своих приключениях.

— Я долго тёрся на рынке, даже одному армянину ящики с фруктами разгружал. Конечно, мелочь, но я думал, что кто-нибудь предложит серьёзное дело. Так я провёл время до обеда. Остановился перекусить беляшей, рядом стояла палатка с кассетами. Стою я, значит, ем беляш, а у палатки стоит подозрительный мужик: интеллигентного вида, но одет не по погоде, в пальто, и оглядывается постоянно. Я присмотрелся, и понял, что он выбирает кассетку с «горячим видео».

— Типичный извращенец, — вставил я.

— Точно. Потом он и говорит продавцу: «Любезный, а нет ли у вас… эксклюзива?». Продавец ему ещё несколько кассет подаёт, обычных, с голой бабой на коробке. Мужик вздохнул, пару кассет выбрал, а сам недоволен, я от беляшешной вижу. Он кассеты глубоко спрятал, расплатился и быстро пошёл. А я, не знаю, что нашло, за ним так с беляшом и побежал. «Мужик» — кричу, а он не оборачивается. «Любезный!» — кричу, на этот зов он обернулся. Я еле уговорил его со мной пообщаться. Мы отошли подальше, и я спросил, о каком эксклюзиве он спрашивал. В общем, запинаясь, он сказал…

— Да ладно, он искал эксклюзивное порно, — сказал я, всё ещё не веря этому драматичному рассказу.

— Да! Причём такое, которое было бы снято в единственном экземпляре, специально для него. За такое видео он бы заплатил любые деньги. В общем, я говорю: «Могу вам помочь»…

Я театрально вскинул бровь.

–… Ты не поверишь, он даже обрадовался. Свой номер телефона он не дал, из соображений безопасности, сказал, сам позвонит в условленное время, продиктует примерный сценарий. Там и договоримся окончательно. Зовут его, кстати, Евгений. Нормальный, в принципе мужик. Одинокий только…

— Ты что, блять, несёшь? — не удержался я, напугав старушку, ковыряющуюся в урне, как я успел заметить, ту же самую, что и утром.

— А что? — Кир оказался на редкость невозмутимым.

— Ты говоришь о съёмке эксклюзивного порно для незнакомого извращенца, да ещё называешь его нормальным мужиком?

— Ты знаешь более быстрый способ, как мне за три дня вернуть долг в три месячные зарплаты? Я за любую работу возьмусь, сам ему стриптиз станцую.… За Витькой ещё есть люди, посерьёзнее, для них какой-то пацан — даже мук совести не будет. Сломают ноги, а то и пришибут. А тут всё анонимно, законно и выполнимо. Ты предложишь лучше?

Я молчал, потому — что предложить ничего не мог.

— Хорошо, как ты думаешь это сделать? — наконец сказал я.

Кир хитро улыбнулся.

— Ты мне поможешь.

Я неприлично засмеялся:

— Женскую роль даже не предлагай!

— И не мечтай, — улыбнулся Кир, — всю организацию я беру на себя. А ты будешь оператором, возьмешь камеру у отца.

— А женская роль?

— Найду какую-нибудь шлюху, не переживай.

Мы решили завтра снова здесь встретиться и обговорить детали. В конце концов, мне даже начала нравиться эта идея. Наверняка, каждый в душе (как ни ставь ударение) думал о своём участии в подобном мероприятии.

Ночью, ложась спать, я представил, что в этом фильме снимемся мы с Ирой, представление оказалось столь живым, что я порукоблудил без угрызения совести и быстро заснул.

5.

Следующий день прошёл в ожидании вечера. Ждал я конечно, не встречи с Киром, а возможности позвонить своей зазнобе.

Пока шли гудки, я успел представить все варианты развития наших отношений и проследить их в будущее, от праздников большой дружной семьёй до моей смерти в доме престарелых от дряхлости и одиночества.

Наконец Ира ответила, и после традиционных «Привет, как дела» я перешёл к делу.

— Сходим завтра куда-нибудь?

— Давай, — сказала она с такой утвердительностью, что я инстинктивно схватился за ширинку.

Мы договорились встретиться в шесть и тепло попрощались.

Кир был воодушевлён не меньше меня. Мы сразу двинулись к его дому, и, как оказалось, к подвалу.

— Я вчера с дворником забухал, — объяснял Кир, отпирая подвал. — Он мне ключи и отдал. Всё равно до отопительного сезона сюда никто не полезет.

Но вечер удивительных открытий только начинался. Пройдя через коридор, едва освящаемый мутными лампами, вязнув по пути в песке и кирпичной крошке, пролезая под перевязанными, как раненые солдаты, трубами, сочащимися ржавой сукровицей, мы попали в тёмную нишу размером с однокомнатную квартиру.

Здесь было темно, но спустя секунду всё пространство вокруг залил яркий, ровный свет.

–Ну как? — спросил Кир, преисполненный гордости.

— Ты волшебник, — только и смог сказать я.

— Весь день работал, — Кир сделал круг, чтобы я обратил внимание на выставленные определённым образом электрические лампы — их было шесть штук, все под абажурами, покрытыми фольгой.

У стены, во всю её длину лежал сбитый из досок помост тридцати сантиметров высотой, как я увидел потом, очень плотно прилегающий к кирпичам со всех трёх сторон.

— Ты ещё и плотничал сегодня? — я начал сомневаться в реальности происходящего. Кир никогда не отличался усердием и любовью к физическому труду и при мне не забил даже гвоздя для картины, а тут ровный, обструганный и отшлифованный сверху помост почти без щелей!

Кир торжествующе улыбался:

— В подвале можно не только доски найти! Тут ещё мебель разбитая кучами, обои и ковры, старые… Нам всё это пригодиться.

— Разбуди меня! — проговорил я, встав на помост и пару раз подпрыгнув.

— Ещё чего! — ухмыльнулся будущий порнограф. — У нас ещё много работы…

Конечно, подвал многоэтажки не самое приятное место: здесь по большей части темно, холодно, разносятся запахи гнили, плесени и, хотя это ощущение постоянно пытаешься прогнать, дерьма — но работа нас воодушевляла. Мы с Киром стащили к съёмочной площадке местные сокровища, так же, как и их хранилище, грязные и вонючие: две половинки одного дивана, кучу небрежно скрученных обоев с пожухлыми цветочками, обрезки линолеума, журнальный столик с пузырящимся покрытием, несколько панцирных сеток от старых кроватей и даже две выцветшие, но смотрибельные картины, репродукция «Лунной ночи на Днепре» и скромный натюрморт неизвестного художника.

Впереди нас ждали выходные, меня — свидание с любимой девушкой, а Кира — дальнейшая организация его безумного плана.

6.

Кир не разрешил помогать ему, поэтому день для меня тянулся очень долго. Волнение не позволяло заняться хоть сколько-нибудь полезным делом, я, то бренчал на гитаре аккорд, который учил уже полгода, то бросался писать стихи, то вновь представлял себя героем порнофильма.

«А может и правда поучаствовать в фильме Кира? — подумал я. — Кому-то же нужно будет играть, а Кир, несмотря на брутальную внешность, парень скромный, особенно в общении с девушками. Тем более, мала вероятность, что видео попадёт на глаза кому-нибудь, кроме извращенца Евгения».

Время, хоть и неспешно, двигалось. В шесть часов я, облачённый в свой самый рокстаровский прикид, занимал установленную позицию у входа в парк. Мой дружище-парк постепенно сдавал позиции: зелень потускнела, кое-где в листьях виделись жёлтые прожилки, да и солнце, казалось, уже не задевало его лучами. Иру я увидел издалека, и, чтобы не выдать волнение, изобразил заинтересованность чем-то на противоположной стороне. Приблизившись, Ира остановилась чуть дальше, чем мне хотелось бы.

— Привет, — сказал я с сомнением.

— Привет! — Она чувствовала, что я в её власти, и поэтому была игрива и беззаботна.

Мы двинулись вглубь парка. Разговор как-то не клеился: я слишком боялся спугнуть, уже казавшийся призрачным, успех первого свидания.

— Я люблю прыгать с «тарзанкой» — говорила Ира. — Ощущение полёта… люблю всё новое, дикое и необычное. День, прожитый без новых впечатлений — день, прожитый зря, — она с вызовом посмотрела в мою сторону. — Ты согласен?

Я не просто не был согласен: внутри себя я плакал, как ребёнок, не добежавший до горшка. «Вот, сучка, знает же, что перед ней домосед и тихоня, хочет заставить презирать самого себя» — подумал я, но вслух сказал следующее:

— Ты, несомненно, очень смелая девушка…

«А может, захочешь сыграть в порно? Вот где новые ощущения! Кстати, я там тоже участвую» — ещё подумал я, но произнести не решился.

Мы болтались ещё около часа, обсудив самые безопасные для меня темы музыки, кино и учёбы.

Прощание тоже вышло скомканным — её автобус подошёл к остановке быстрее, чем я рассчитывал, и мне не удалось хоть как-нибудь прикоснуться к объекту своей страсти.

Дома оставалось только предаться тоске и отчаянию путём лежания на кровати и прослушивания самых депрессивных дисков из коллекции.

Медитативную хандру прервал звонок Кира.

— Спускайся! — жизнерадостно сказал он…

Мы снова спустились в подвал, и меня ждало очередное чудо от друга — в облюбованной им нише красовалась готовая съёмочная площадка. Когда Кир включил свет, я увидел перед собой обычную комнату в малогабаритной квартире: стандартные обои, столик, кровать, на полу и на одной из стен ковры. Не было только окна, а стены дополнительно украшали найденные вчера картины. Всё выглядело настолько естественно, что я не сразу понял, где нахожусь, и что комната обрывается тёмным подвалом.

Кир стоял рядом и улыбался.

— Это круто! — только и смог сказать я.

— Заходи в гости, — Кир сделал широкий жест, и мы поднялись на помост, тут же оказавшись в светлой и даже уютной импровизированной комнате.

— Как ты успел за один день всё это сделать?

Кир не выглядел усталым — наоборот, такого здорового цвета лица у этого алкоголика давно не было. Улыбка не покидала его, глаза светились нетерпением и жадностью, как у фанатика.

— Да здесь немного работы, — отмахнулся он. — Обои поклеить, ковры кинуть. Кровать я из дивана сбил, постельное из дома принёс. Осталось сюда обогреватель провести и вход завесить.

— Подожди, вроде бы срок истекает завтра? Когда ты всё закончишь здесь?

— Ну, я с Витькой поговорю, может, он ещё пару деньков даст. И Евгений должен задаток заплатить, так что думаю, всё обойдётся. А если выгорит, на этом можно зарабатывать, ты представь только!

— Хм… а за это в тюрьму не сажают случаем?

Кир пожал плечами:

— Вроде нет. Многие этим занимаются. Мы же не детей снимаем и не снафф какой-нибудь.

— Что? — не понял я. Кир неожиданно знал незнакомое мне слово.

— Ну, снафф — это порнуха с убийством. В общем, это съёмка реального изнасилования и убийства, пожёстче. Среди садистов очень цениться.

Я скривился в отвращении.

— А ты разбираешься в порно, оказывается!

— Это общеизвестный факт… вообще практика возбуждающего зрелища стара как мир, его элементы даже входили в языческие культы.

Я не узнавал друга. За эту минуту я услышал от него больше умных слов, чем за всё время, что я его знаю.

— Что у нас дальше по плану? — спросил я осторожно, готовый к новой порции неожиданностей.

— Пойдём пивка попьём? — сказал Кир со свойственным ему добродушием, и я с облегчением выдохнул.

7.

Самое ужасное, что может случиться с человеком — однажды он с полной уверенностью скажет самому себе: «Ты ничтожество». Он может говорить это своему отражению в зеркале, почистив зубы, примериваясь к щетине, как будто эта мысль только что пришла ему в голову, но в то же время, зная, что ей исполнился не один год, или внезапно оторвавшись от листа с неудачными стихами, которые продолжал писать, хотя они были такими же, как и все предыдущие.

Идея «выпить пивка» была хороша сама по себе, но зачастую, а при наличии Кира неотвратимо, оборачивалась нехорошими последствиями.

Мы взяли пару литров самой дешёвой мутно-жёлтой жидкости с повышенным пенообразованием, за которыми успели обсудить лишь первые впечатления сегодняшнего дня. Я не хотел говорить о своей амурной истории, да и не приходилось — Кир постоянно рассуждал об организации порноиндустрии, о разнообразных и экзотических интерьерах, среди которых под чутким руководством его, Кира, будут происходить невообразимые по смелости и киногеничности совокупления человеческих тел, а плёнки с этим откровением будут разноситься скорыми поездами и спецрейсами во все уголки Родины, давая страждущим материал для самодовольствования.

Мы сделали ещё одну ходку к ларьку. Только после второго «отлива» пиво добралось до головы. Вкус пойла я перестал замечать, и оно проливалось внутрь будущей рок-звезды как положено легко. Разговор пошёл…

— Кир, я люблю её…

— Кого? — мой друг тоже начинал расплываться в словах и жестах.

— Иру… Она классная.

— Я не знаю её… красивая?

— Очень, — я попытался как можно поэтичнее описать её Киру, но вместо этого громко икнул, и мы рассмеялись.

— Да сука она, — выпалил я, продолжая смеяться.

— Все они такие! Вот я в прошлом году хотел со Светкой замутить, цветы даже дарил. А она ходит каждую пятницу в клуб, и каждый раз снимает себе кого-нибудь. Ну как ты это объяснишь?

Я опрокинул в себя ещё один стакан.

— Надо ей позвонить…

— Не вздумай, — сказал Кир. — Ты пьяненький…

— Ну и хрен. Буду трезвым — не наберусь смелости. Не бойся, я ещё соображаю.

Кир заржал.

— Ты банален, — вот что я услышал от друга. И хотя явственно понимал, что он прав, достал свой простенький телефон.

Кир, скорее всего, чтобы меня не смущать, отправился к кустам.

— Привет! — сказал я Ире.

— Пьёшь? — она не казалась весёлой.

— Ну, немного с другом выпили, дело такое…

Она молчала. Ждала моих действий. А что может предпринять молодой парень с комплексом мачо, всосавший два литра спирта, разведённого в воде с красителями и барбитуратами?

— Я хочу тебя увидеть. — (Угадали?)

— Тебе бы отдохнуть.

— Пока тебя не увижу, мне не будет покоя.

Возможно, именно за эту фразу я буду уничижать себя на следующий день, больше чем за всё остальное.

Она рассмеялась.

— Пока! — гудки показались мне отзвуком её смешков.

Кир вернулся.

— Поговорил?

— Я схожу к ней. Это недалеко, может остановки три. Провожал как-то до двора.

— Айда лучше домой, Ромео!

— Нет. Я быстро. — Ноги уже несли меня вперёд, и я даже не разобрал, что мне вслед сказал Кир.

Я решил двигаться дворами, как мне казалось, знакомыми тропами. Темнота наступила уже кромешная, свет иногда проникал с улиц, где-то горели окна первых этажей. Я не имел представления о времени, но отсутствие во дворах жующих семечки компаний свидетельствовало о глубокой ночи. Об этом я не думал, как и о том, чего хочу добиться этой встречей. На признание в любви меня всё равно не хватило бы, на полноценный разговор я тоже не тянул в этом состоянии. Может, пьяная выходка была вызвана генетической памятью романтика, необходимостью добиваться своей избранницы чередой опасных и волнительных испытаний, которые в наш скучный век примитивизировались в такие вот ночные звонки, пьяные прогулки, надписи на стенах и прочее.

Я остановился у мусорных баков, чтобы отлить. Когда высвобожденная струя, оставляя щекочущее блаженство, пролилась в сгусток тьмы между баками, я услышат низкое рычание и похолодел. Струя не унималась, рычание становилось громче и отрывистее, а я всё холодел больше. Поспешно застегнув ширинку, я попятился. Собака (ну кто же ещё?) продолжала рычать, и даже гавкнула, что намекало на продолжения знакомства. «Главное — не бежать» — подумал я и побежал. Собака, кажется, кинулась за мной. Я мчался в полной темноте, пока не впечатался в железную сетку. От страха она была преодолена с необычайной скоростью, спустя какое-то время на моём пути возникла ещё одна, такой же высоты. Как я понял потом, это была детская площадка, пересечённая мной напрямик.

Я бежал ещё долго, пару раз брякнувшись, и изрядно прихрамывая к концу пути. Когда же остановился, убедившись, что собака уже далеко, оказался в окружении смутно осознаваемых в полной темноте гаражей и тишине города, с отзвуком автомобилей на шоссе и гудением проводов, самая громкая, но самая зловещая тишина из всех возможных.

«Все фонари поразбивали, суки» — пронеслась дежурная фраза. Я ориентировался на звук машин, натыкался на холодные гаражи, но через несколько минут вышел к первой освещаемой остановке транспорта. Здесь я купил ещё бутылку пива и, не обращая внимания на потрёпанный внешний вид, продолжил путешествие.

8.

Оказавшись в искомом дворе, который вряд ли бы нашёл, не будучи пьяным, я позвонил Ире.

— Уже поздно, — в голосе звучало скорее любопытство, чем раздражение.

— Я во дворе, встреть меня, пожалуйста, — сказал я и отключился, чтобы не оставить ей выбора.

Меня мутило, и ноги подгибались. Я сел на кривую карусель, оттолкнулся. Протяжный скрип прозвучал нестерпимо громко.

Её я узнал сразу, по силуэту в темноте — Ира шла медленно, обхватив себя руками.

Мы некоторое время смотрели друг на друга, я внезапно почувствовал стыд, понял, что я пьян, что сейчас середина ночи, что мой поступок выдаёт в сущности человека слабого, недостойного не то что статуса рок-звезды, но даже этой немного незаурядной, а даже и пусть очень незаурядной девушки. Она могла думать о чём угодно.

Конец ознакомительного фрагмента.