Либералия. Взгляд из Вселенной. Свобода – вид сзади

Сергей Комаров

Либерализм, подразумевающий стремление личности к свободе от стеснений, налагаемых религиями, традициями и государством, коварен в двух смыслах. С одной стороны, подобное стремление прямо направлено на разрушение любых общественных институтов, включая и государства, а значит, и на вымирание человечества, а с другой – оно есть великий соблазн почти для каждого человека. Либерализм – это и есть стремление к свободе от жизни. Вот раскрытию этого непростого противоречия и посвящён второй том эссе. Книга содержит нецензурную брань.

Основы человеческой жизни в общественном бульоне

Когда мы говорим о чём-то теоретическом, мы, прежде всего, имеем ввиду нечто научное. Но в начале любого научного труда, результатом которого всегда являются новые знания, обычно помещают глоссарий, в котором даются строгие определения используемых в труде ключевых терминов. В противном случае даже успешный труд, окажется бесплодным, ибо для научного сообщества людей, способного им воспользоваться в своих дальнейших научных исследованиях, он не будет понятным и убедительным. Это как зашифрованный текст, который понятен лишь его автору и шифровальщику.

И в противоположность этому, в обыденной жизни можно говорить что угодно и о чём угодно, что, всё равно, людям будет полезным, ибо они в это время будут иметь роскошь общения друг с другом, что есть значимый для людей момент их жизни, но ни как ни способ выяснения истины, которой в самом факте общении бывает много больше, чем в его содержании.

Моё же эссе я не могу отнести ни к тому, ни к другому, что и было моей магистральной целевой задачей — всё единить, а не разделять. Ибо и без меня всё уже сто, а то и тысяча лет назад поделено до атома и много мельче. Глоссарий был бы интересен и полезен учёным, но для них нужно было бы писать всё совсем другим языком, что в 10 раз короче и суше. Ведь учёный читает, в основном, мозгами. Обыватель же обошёлся бы и просто пространным текстом, лишь бы в нём было бы больше интриги. Ведь с мозгами у него не очень, зато он богат на чувства, и читает, в основном, сердцем или душой, что едино, как хрен и редька.

И если задачей первого тома было ошарашить читателя необычностью представлений о жизни, но не отвадить его от чтения эссе совсем, предупредить его о тех опасностях, которые связаны созданием беспорядка в стране, связанного с его возмущением действием власти и с ознакомлением его с некоторыми сторонами нашей жизни, как частичной формы жизни природы, то задачей этого раздела второго тома является постепенное введение читателя в те образы и ту терминологию, которые будут фигурировать в дальнейшем его содержании, как очевидные и однозначные. Ведь и задача у меня необычная: соединить своим изложением физика с относительно грамотным лириком, и тема нетривиальная: соединить несоединимое — либерализм со Вселенной.

И о физике, и о гуманитарных достижениях, и о Вселенной, и о либерализме по отдельности люди знают столько, сколько даже в них не существует, и ещё больше, и вы можете всё прочесть у них, но о их единстве и полном подчинении лишь природе, её законам, вы не услышите нигде, а потому и подход к изложению темы подобрать было непросто, чтобы и вы могли как-то сказать в такт В. Маяковскому:

Мы говорим Вселенная,

Подразумеваем либерализм.

Мы говорим либерализм,

Подразумеваем Вселенная.

Жизнь — она, ведь, неохватна, нескончаема и едина для всего мироздания. Но каждый живущий в ней объект, занимающий в мироздании своё уникальное положение, приобретает и свою уникальную точку зрения, но только на то, что он может видеть. И все живущие объекты, в зависимости от точек своего расположения видят единый мир с разных сторон под разными углами зрения и в той лишь части, что им видима. А потому их видения редко бывают похожими. Так видение морковки тем же кроликом не соответствует её видению лисой, а видение кролика лисой не соответствует его видению морковкой.

Этот раздел я мог бы ассоциировать с утренней, ещё до завтрака, ознакомительной прогулкой уважаемых гостей некой загородной усадьбы по её окрестностям в сопровождении её хозяина, куда гости приехали поздним вечером, поужинали, заночевали, и ничего ещё не видели.

Но начнём с систематизации понятий, связанных с процессом познания.

Знания

Червь, не мысля, а просто роя, познаёт землю;

Птица, не мысля, а просто летая, познаёт небо;

Зверь, не мысля, а просто рыская, познаёт природу;

Природа, не мысля, а простоя живя, познаёт вечность;

Бог, не мысля, а лишь размышляя, познаёт человека,

И только человек мыслит. Значит, ли это, что он и умнее всех.

***

Мысль и знания, безусловно — сила!

Никто не сможет тут возражать.

Но и мышцы — тоже сила,

Когда не требуется соображать.

Первая сила — для ботаников, головастиков-чудаков,

А вторая — для гуманитариев и обывателей-дураков.

Но сила — всегда хорошо:

Кого куда пошлёшь, тот туда и пошёл.

Но и знания бывают разными: одни для жизни — по делу,

И сами в жизнь людей вливаются,

Другие — наукообразные, что большим трудом добываются.

И они пресекаются, встречаются, общаются,

Но редко, когда друг с другом сшиваются.

И те, что знают, как лучше жить,

С ботаниками не хотят дружить.

Уж слишком они заумные, чудаковатые,

А как до дела дойдёт — мямли мутноватые.

Сидят в аудиториях и в лабораториях,

А в голове не жизнь — лишь её бутафория:

Формула, закон, график.

Ни съешь, ни закусишь, ни выпьешь,

Один лишь пустозвон,

Да пошло оно всё на фиг.

Одни люди знают, как устроена жизнь, её закономерности,

Другие же — как кому услужить, и в этом находят все прелести.

Одни — разработчики, конструкторы, строители.

Другие же — пассажиры, жильцы, водители,

Гуляющие и отдыхающие. Ну, в общем, — потребители.

Но и знания, что наукообразные, тоже бывают разные.

Есть теоретические, есть феноменологические,

Есть феерические, статистические,

А есть и просто — эмпирические, то есть, практические.

Но в отдельности они разрозненные, аналитические,

И только как вместе соединятся, то — синтетические.

Одни знания разделяют, что б познать всё в отдельности,

Другие же их сшивают, что б познать жизнь в целости.

Научные знание — это формула, это истина, это плод.

Теория — плодовое дерево.

Практика же — критерий того, что это дерево сделало.

Она контролёр теории, её мера.

Но без самой теории, без истины — она просто химера.

Теория — удел головастых — ботаников-чудаков

Практика же — удел мордастых, жизнерадостных дураков.

И я познал жизнь, «от А и до Я», как плод одного закона.

И забилась им голова моя, до последнего в ней нейрона.

Но по закону этому не могу жить, не получается,

А жизнь рекой из-под меня бежит туда, где всё и кончается.

И понял я, что познать жизнь, закон открыть, совсем и не трудно,

И что с энергией не дружить — глупо, безрассудно.

Но по закону нам не прожить — ни та порода

И на знания лучше забить, пока и сами живы, и жива природа.

Иномирянин

Вступление в жизнь истинную, природную

Согласно принципу разнообразия живого мира, ни Бог, без Сатаны, ни Свет без Тьмы, ни Добро без Зла жить не смогут, равно, как и обратное этому. Но кто, кроме человека, который сам все эти замки смыслов и понятий и возвёл, может разобраться в них. Однако коль мы уж привыкли мыслить бинарно и дихотомично, разрывая нечто целостное и неразрывное пополам, ибо так нам проще — мозги не вскипают, то и разбираться в этом, кому, как ни нам. А без контекста тут неизбежно заблудишься, ибо в зависимости от него Добро и Зло легко меняются местами, как шары в руках жонглёра. Например, тот же свет от электродуги, способный осветить всё ночное небо, чтобы можно было увидеть в нём потенциальную опасность и принять соответствующие меры, будучи направленный в глаза человеку, может мгновенно превратиться для него в вечную тьму.

Иномирянин

Так или иначе, но всё моё эссе, утыкается в проблему либерализма.

Почему? А потому, что он стирает грань между предательством и банальной целесообразностью. И там, где буйствует идеология либерализма, что означает личная свобода вообще от всего — превыше этого всего, где пир правят прагматики и циники, там понятия предательства или измены в общении людей вообще отсутствует, если только изменена не касается государства и родины, где в действие вступает ни этика, ни мораль, ни духовность, а уголовный кодекс. И в безыдейном обществе, во что нас и превратила революция 90-х и созданная в результате её конституция — 90-х, неизбежно будут возникать самостийные идеологии, в том числе, и полярные, которые и будут поляризовать общество, разобщая народ и государство, разделяя их на противоборствующие стороны, не только диалектически, как по Гегелю, а фактически — по «безгегилю», парализуя его жизнь и развитие.

Над природой в совокупности и согласии со всем остальным властвует один из фундаментальных принципов её жизни, обеспечивающий её устойчивость к воздействию на неё любых внешних факторов — это принцип разнообразия. Из него вытекает такой вот базовый вывод, что чем мир и его жизнь разнообразнее, тем жизнь устойчивее, неубиеннее. Однако…

Вот всё и дело в этом «однако». Ведь принцип подразумевает разнообразие объектов, наполняющих мир, а объекты всегда, по определению и по их существу, целостны. Ибо объект не может не иметь сущности, а сущность объекта возникает, только в результате вхождения его в целостную систему, наряду с другими подобными ему объектами, обладающую качественно новыми, отличными от существующих свойствами.

Да, целостное, конечно же, возникает из этого разнообразия, но, опять же, — разнообразия целостных объектов более низкого иерархического уровня. Но всё целостное есть квинтэссенция не разнообразия и не разногласий, а согласия. Иными словами, — согласия, достигнутого в разнообразной среде.

К примеру, если выпустить на вольные хлеба некую безликую массу разнообразных людей, и понаблюдать за её жизнью, то обнаружиться, что через какое-то время они сами организуются в отдельные общности или группы людей по их душевному сродству и взаимной полезности, а не по их разногласиям во всём.

Или другой пример.

Люди, из которых и возникают человеческие сообщества, все разные, но каждый человек есть результат предельно достижимого согласия, единства и гармонии составляющих его объектов: систем жизнеобеспечения, органов, тканей, клеток, их элементов, молекул, атомов, адронов и, наконец-то — кварков.

Или ещё пример.

Тоже человечество есть ничто иное, как гармоничное сочетание отдельных разнообразных государств, но каждое государство есть, опять же, целостный объект, в котором правит согласие и гармония между отдельными образующими его сообществами людей. И так опять же — до человека и кварков.

Улавливаете ли мысль о единстве разнообразного и разногласий — с одной стороны, и гармонии, и согласия — с другой? Это элементарно просто, если вы на мир и его жизнь смотрите ни своими человечьими глазами и мозгами, в которых мир видится пёстрым, как лоскутное одеяло или как иллюминации на центральных улицах крупных городов в тёмное время, суток, особенно, если люди — с бодуна, после всенародных праздников, а глазами системными, глазами природы, физики, математики и всего подобного, что сближает человека с природой и отдаляет его от любой мифологии с любыми богами.

А что же главное, что скрепляет народ в неком государстве в целостный живой монолит, отличный от подобных монолитов других государств? Границы? Как это происходит, в случае с бочкой, скрепляющей меж собой солёные огурцы или селёдку? Нет же, ибо границы и есть результат соприкосновения и взаимодействия разнообразных объектов, оделяющие один целостный объект от другого, в частности, — солёные огурцы от селёдки и их обоих — от складского помещения. А если объекты равносущностные, когда, например, в неполную бочку с огурцами, добавляют ещё огурцов до её полноты, то границы между ними сами исчезают, как их на бумаге не рисуй. Так происходит и когда единый народ внешние силы в их корыстных политических интересах искусственно разделяют государственными границами на разные государства, как это было с Германией, Вьетнамом, Кореей и так далее. Но подобные границы рано или поздно сотрутся под действием естественных сил соединения однородных объектов в единый монолит или организм.

Тогда цвет кожи? Нет же и нет, ибо он различим лишь в светлое время суток, а государства существуют и ночью.

Ни будем дальше играться в угадайки. Народ скрепляют традиции совместного проживания людей, которые и выливаются в его менталитет или, по-другому, — в народный дух.

Вот что об этом пишет мой кумир по всем жизненным вопросам, Апостол Павел, с кем у нас и сложилось единое мировидение, с той лишь разницей, что у него оно возникло, как дар природы, а у меня, как результат её познания умом.

Не хочу оставить вас, братия, в неведении и о дарах духовных.

Знаете, что когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам, так, как бы вели вас.

Потому сказываю вам, что никто, говорящий Духом Божиим, не произнесёт анафемы на Иисуса, и никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым.

Дары различны, но Дух один и тот же;

и служения различны, а Господь один и тот же;

и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех.

Но каждому даётся проявление Духа на пользу.

Одному даётся Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом;

иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом;

иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков.

Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно.

Таких, как он, люди называют пророками, провидцами или ясновидцами, а таких, как я серыми мышками — из выводка грызунов крупы научных знаний. И если что и есть у нас общего, так это жизнь в трудах, не жалея на это своего здоровья, а для него и живота, и при низком материальном благополучии. Последнее мне представляется принципиально важным, ибо как сказано:

Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,

но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут,

ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

А какие могут быть дары или знания, когда в них нет человеческого сердца, когда оно всё или почти всё лишь в хлебе насущном, зрелищах, комфорте или роскоши? Только разрушительные.

А вам уважаемы читатели — детям своего либерально ориентированного времени, слабо что-то подобное изречь, что изрекали даже пещерные люди? Уверен, что и первобытные люди мыслили столь же глубоко, ибо так глубока сама жизнь, а им надо было выживать. Но они не могли это выразить на понятном нам языке на скрижалях, или в своей камнеписи на стенах скал и пещер.

Либерализм — это суть свобода. Но когда о свободе, говорят учёные: физики, механики, математики и все прочие, для которых каждый термин, его толкование на вес золота, то с ней всё предельно ясно: это отсутствие связей или барьеров на пути направленного течения энергии. Но когда о ней говорит безликие человеческие массы, а им вторят жизнелюбивые обыватели, которым эта свобода, как и всё другое — до фонаря, то над ней можно и поизгаляться в волю.

Вот один из миллиона примеров свободы — это свободно разгуливающий по тюремному двору или по тюремной камере арестант или свободно разгуливающая по лугу коза на верёвке, привязанной к вбитому в землю деревянному колу.

Свобода — это и атом в кристаллической решётке металла, прикованный к своему посадочному месту самыми большими в природе атомными силами, но всё же могущий совершать свободные тепловые колебания относительно места его заточения. И чем выше температура металла, чем выше тепловая энергия атома, тем больше амплитуда этих, так называемых, свободных колебаний.

Свобода — это и либерал, что, по сути, есть свободный человек, находящийся в железных тисках общества, как тот же атом металла в кристаллической его решётке, и зависимый от этого общества буквально во всём, и от всего что в нём находиться. И свобода либерала существует лишь в его воспалённом воображении, подобным воображению пациента психиатрической клиники, где все двери закрыты на ключ. Мне пришлось это и видеть, и скорбеть в своём сердце по подобной ситуации. И это скорбь по такой свободе уйдёт из меня лишь вместе со мной.

Могут ли атомы металла, находящиеся «за решёткой», а точнее, — «в решётке», и удерживаемые там самыми большими в природе силами, в действительности вырваться из неё на свободу?

Оказывается, могут, если их хорошенько подогреть. Но при этом они развалят и всю решётку, сначала превратив её в бесформенное жидкое образование, а далее, и вовсе, вознесясь из него в окружающее пространство через процессы абляции или сублимации. Но потом, подостыв, рано или поздно, они опять свяжутся меж собой во всё ту же кристаллическую решётку, чтобы продолжить в ней свою свободную жизнь.

А могут либералы вырваться из казематов общества?

Да тоже могут. Для этого и их нужно хорошенько разогреть, и тогда они, как и атомы металла, или будут поочерёдно сублимировать в мировое пространство, или развалят собой всё общество, превратив его в хаос.

Но как атомы не могут долго болтаться в пространстве по одиночке или даже находиться в виде расплава, без постоянного их разогрева извне, так и либералы, вылетев из одного общества или развалив его, тут же вольются в другое общество, ибо им, как и атомам, требуется подпитка внешней энергией. А сами прокормить себя они не способны в принципе.

Человек одиночка — эгоцентрист, или быстро погибнет, или свяжется с другими людьми, автоматически перестав быть либералом и эгоцентристом. Всё это голая физика, элементарная и безумно мудрая природа, против которой и мир, и человеческий разум бессильны, ибо они и есть её воплощение. Именно в безумстве, в естестве и состоит высшая мудрость или премудрость. А любой ум всегда много меньше природного безумия.

Но так или иначе, либеральная навязчивая идея свободы в казематах лезет во все дыры, и щели, как чума глобального масштаба, и, прежде всего, туда, где по недосмотру незадачливых хозяев эти щели остались не заделанными.

Попал либерализм и в нашу страну, нашёл там гнилостную почву, на которой ничто стоящего ранее ни росло и вырасти не могло, а потому она и не воняла, и разросся на ней, да так, что удушливая вонь от него заполнила одну шестую часть суши. Вот в этой вони и живём, хлеб без мёда жуём с закрытыми затычками носами от это смердящей вони.

Человек и жизнь

Жизнь — это жизнь, она бездушна и бесчеловечна, а жизнь человека — это, всего лишь, его самоощущения жизни. Они редко совпадают или даже приближаются друг к другу, а потому, живя единой со всем миром жизнью, человек её и не видит. Жизнь, скрываясь от человека в некую тайну, защищает этим его жизнь от его же самого, ибо, если бы он её увидел воочию, то, возможно, ему расхотелось бы и жить.

Иномирянин

Сразу же, заранее настрою ваше сознание на то, что жизнь по своей глубинной сути всегда есть предельный порядок, куда круче, чем в армии, где случаются и самоволки, и дезертирства, ибо только в этом случае и возможно её организовать, распределив энергетические потоки жизни по тем направлениям, которые энергия сама себе выберет для более свободного своего направленного движения. Жизнь — это всегда направленное движение энергии, её трансформация из одной формы, обладающей большей энергией, в другую, имеющую энергию меньшую.

В то же время, часть энергии жизнь всегда расходуется на саму же себя, на поддержание или установление в себе же порядка, что потребует затрат дополнительной энергии, и её поступления в систему извне.

Законы жизни общемировые, фундаментальные, незыблемые, и, конечно, же бесчеловечные, и если вам будет убедительней пример из вашей бытовой жизни, то обратитесь к своему автомобилю.

В нём энергия бензина трансформируется сначала в механическую энергию двигателя, теряя на трансформацию 50 — 60% исходной энергии, а далее, уже механическая энергия двигателя трансформируется в механическую энергию движения самого автомобиля с полезным грузом, теряя на работу самого двигателя и на трение в трансмиссии ещё процентов 20% энергии, и, таким образом, собственно, на полезную работу двигателя остаётся не более 20% — 25% исходной энергии. И так по всей цепочки жизни, КПД которой в среднем не превышает 10 — 20% от подпитывающей жизнь внешней энергии.

А теперь вспомните и о своём собственном двигателе внутреннего сгорания, который, по сути, подобен автомобильному. Только принцип трансформации, поступающей вам с пищей химической энергии в выполняемую вами умственную и физическую работу более сложный, осуществляемый, через несметное число различных биохимических превращений. Зато в вашем двигателе внутреннего сгорания ничего не трётся и не изнашивается. А износ вашей трансмиссии — опорно-двигательной системы, постоянно компенсируется вашим же организмом, через всё те же биохимические превращения поступающей в него пищи в ваш собственный строительный материал.

И КПД трансформации внешней энергии в совершаемую вами механическую полезную работу также довольно невысок: полторы или чуть более тысяч килокалорий ваш организм тратит на собственные житейские нужды, включая и работу мозга, и остальную тысячу-две — на совершение вами полезной работы — на исполнение вашего человеческого предназначения, данного вам природой Земли: выживать, жить и плодить свою жизнь везде, где она только возможна для вашей же дальнейшей вечной жизни, и тем самым давать жизнь и природе. Всё же остальное — это ваша внутренняя мишура, ваша собственная мышиная возня, ваш внутренние заботы, как лучше исполнить ваш внешний долг перед природой.

Всё в жизни природы выверено и отработано до мелочей, до движения каждого атома и каждой молекулы, и только свободное своевольное существование каких-либо болтающихся в жизни объектов, вносящее в строгий порядок жизни беспорядок, хаос, и расходуя на это ранее запасённую, но не ими, а кем-то ещё, энергию жизни, и препятствуя обратным процессам её восстановления, ничего не требуют. Болтается и гадит. И коль либералы, что и есть пример неупорядоченной жизни в обществе, живут, а то и благоденствуют и жируют, то это однозначно указывает на то, что они паразитируют на обществе, пожирая для своего существования энергию, произведённую этим обществом, ведущим строго упорядоченную несвободную жизнь по совести, по духу, по душе, по закону и здравому смыслу.

И какую бы лапшу вам на уши не вешали спецы по жизненным вопросам, сознательно ли или заблуждаясь, против законов жизни природы — законов течения энергии сверху вниз, не попрёшь. Ведь восстановление в системе прежних разрушенных жизнью связей, прежнего порядка для его поддержания на нужном природе уровне, это антипод свободам, то есть, отсутствию связи либералов с обществом.

Либеральных обществ и государств в природе не существует и существовать не может, могут существовать только либеральные идеологии, что всегда есть заведомый, притом, направленный обман людей со стороны власть имущих, основанный на эксплуатации тех свободолюбивых начал, которые всегда присутствуют, в той или иной степени в менталитете каждого человека, каждого живого существа, как из мира фауны, так и из мира флоры. И если религию, в каком-то смысле, можно отнести к опиуму для народа, а точнее, к профилакторию, санаторию, а то и лечебнице для человеческих душ, то либерализм будет сродни притону для его животных инстинктов, месту вольнице, где творится вакханалия и где эти инстинкты могут оторваться по полной.

Всё это элементарно просто. Каждое качество, каждая черта характера человека, заложенные в него природой, есть сокровище ни столько его самого, для него это просто судьба, сколько для всего человечества, однако невостребованные жизнью и нереализованные богатства атрофируются, усыхают без их питания, как тот же хвост у наших предков, и перестают быть таковыми. Ведь иногда, хвост не помешал бы и современным людям, например, чтобы не упасть с дерева, куда человек иногда залезает за бананами или кокосом. Однако в масштабах человечества это случается так редко, что выгоднее подвести к дереву специальную плодоуборочную машину, да ещё с дистанционным управлением — на удалёнке, чем всю жизнь откармливать и причёсывать человечьи хвосты.

Одни люди со своими чертами характера находят своё место в бандах, паразитирующих на обществе и давая тем самым жизнь полиции, другие — в полиции, и тем самым, не давая бандам разрастись и загубить под собой и общество, и себя самих. Или, кто-то калечит людей, а кто-то их лечит, кто-то ворует, а кто-то караулит, кто-то учится, а кто-то их учит, и так далее.

В жизни нет и не может быть ничего ни лучшего, ни худшего, ни заведомо светлого, ни безнадёжно тёмного. В ней всё предельно сбалансировано, всё оптимизированно до мелочей, ибо баланс — это то состояние нечто живого, в котором оно пребывает в устойчивом равновесии, и куда это живое всегда само стремится, под действием природных законов жизни.

Менталитет людей — это широчайший спектр их качеств: от святости до сатанизма, от альтруизма до эгоизма и так далее. Среди этих качеств нет ни лучших, ни худших, и для каждого качества человека должно быть общественное пристанище, где оно в кругу себе же подобных качеств может восстановить в себе то, что было ранее им потрачено в процессе жизни человека. Траты бывают разными и своего восстановления они требуют разного. К примеру, одни люди из церкви или ночных клубов вообще не вылезают, другие заходят в них по мере возникновения в этом потребности — восстановились и ушли, а третьи заходят несколько раз в жизни, как на экскурсию, и всё равно, что-то в себе восстанавливают. Ведь процессы траты энергии и восстановления чего-бы то ни было перманентны, ибо они и есть основные принадлежности и признаки любой жизни.

Так получилось, что, когда я пахал на общественной ниве в сфере технических наук, не буквально, не на тракторах на пашне, а на их создании, а это ровно полвека, я так и остался неучем — человеком, не познавшим законов жизни, ибо сама жизнь с меня этого и не требовала. Ведь люди ошибочно полагают, что они сами определяют, что им нужно в жизни, а что можно и отложить на потом. Всё ровно наоборот. Жизнь, не спрашивая людей, и направляет их, и диктует им свои правила, и указывает на то, что им требуется знать. И начинается это чуть ли ни с рождения людей, а заканчивается с их уходом на заслуженную пенсию. Ведь с пенсионеров, как и с младенцев многого не спросишь.

Жизнь постоянно ставит перед людьми разные проблемы — одну за другой, мелкие для неё, но значимые для людей, в основном, житейского характера, при разрешении которых люди получают некоторые опыт и знания. Однако кое кто из людей, которых мы называем учёными, стремятся познать нечто большее, чем от них требует жизнь. И уже ей приходится считаться с ними и уступать им, сдавая понемногу свои властные над людьми позиции. Но жизнь тщательно скрывает и от обывателей, и от учёных свою собственную суть, ту свою сердцевину, достав до которой, человек мог бы попытаться вмешаться в её промысел, сам определять для себя правила жизни, и тем самым натворить непоправимое. В общем всё также, как в истории с Кощеем Бессмертным, который, не будучи дураком, прятал свою смерь от людей, как можно дальше.

Природа дала людям мозг, но она не предусмотрела, что из того, что когда-то было эмбрионом, размером с горошину, ну, максимум, с яблоко, он может вырасти в монстра, покрывающего своей серой массой в, переносном смысле конечно, всю Землю, и даже, попадая в космос, а также задушить собой, и самого человека, и Землю и её — природу.

Люди, конечно же, с согласия жизни, уже научились расщеплять атом, и выжимать из него соки жизни, подобно тому, как они исстари выжимают соки из спелых фруктов. Научились наблюдать за звёздами и галактиками так детально, как будто они лежат у них на ладонях, на расстоянии не далее вытянутой руки. Научились вмешиваться в геномы клеток живых организмов и целенаправленно изменять и их самих, и естественный ход их эволюционного изменения, естественного отбора, нарушая тем самым главные таинства жизни — воспроизводства самой себя и мутацию. Ведь именно через механизмы мутаций живая природа и приспосабливается к изменяющимся внешним условиям, оптимизирует свои качества, в то время как люди, думающие лишь о себе, неизбежно будут нарушать сбалансированность жизни природы, нанося ей, а через неё и себе, вред.

Люди научились создавать искусственные материалы, превосходящие по совокупности своих потребительских свойств творения природы, создавать и мыслящие машины, которые имеют совершеннейшие микро-чиповые мозги, чего не имеет даже природа, ибо она и без мозгов со всем хорошо справляется, правда очень медленно. Но секреты жизни, как таковой, как она появилась, да и появлялась ли она вообще, чем она питается и питается ли она вообще, о чём думает и мечтает, чего она хочет и всё прочее несуразное, так и остались для людей и для их умных машин тайной. И как я полагаю, мозговитым машинам никогда не разгадать тайн безмозглой природы, ибо невозможно создать и заложить в них программу, способную довести саму себя до такого предельного состояния, когда она должна будет работать, как и природа, без мозгов. Такого совершенства — жизни без мозгов, могла достичь только безмозглая безумная природа.

И если ваш рассудок не пришёл от этих слов в состояние помешательства, то значит вы уже спите. Ведь подобную ситуацию обывательское мышления, коим обладает и мышление подавляющего числа учёных, можно объяснить только Богом. И хотя Бог появился на свет, вместе с появлением первобытного человека по причинам житейского свойства, которого звали, совсем и ни Адам, а «Ы-Ы», то по мере развития цивилизации и науки, он всё более и более стал западать в сознание и просвещённых людей, которые оказываются бессильными перед многочисленными проблемами разного научного толка. А потому, с ростом просвещённости и образованности самих людей таковые растут и у их Богов. Они идут с людьми ноздря в ноздрю. Я даже допускаю, что и Бога люди когда-то наградят Нобелевской премией в области естественных наук, если учёные — Нобелевские лауреаты, придут к выводу, что без него всё равно никак.

Подобный фильм, где крупнейшие западные учёные-биологи, размышляя о возникновении на Земле живой клетки, пришли к общему выводу, что это могут быть проделки только Бога-Дизайна, а более никак невозможно, я как-то вставил и в свой фильм о Картине мира, как наглядный пример боготворчества даже просвещённых людей. Но Бог никогда в своём развитии не сможет обогнать того, кто его и создаёт, ибо он не приспособлен к самостоятельной жизни. Ведь есть люди, в среде которых нет Бога, но ещё не найдено того места, где есть Бог без людей.

Люди оказались неспособными до сих пор сформулировать — что есть жизнь, даже с помощью Бога, отмахиваясь от назойливых вопрошаек словами, подобными: жизнь — это жизнь. Им просто невдомёк, что жизнь, живая не менее, чем они сами — её мозговитые дети-головастики, что она есть всё и во всём, что она и больше, и меньше всего, а значит, жизнь и люди неразделимы, как не разделимы клеточные ткани любого человеческого органа, ни с самим органом, ни с целостным организмом. И если верующие люди считают Бога живым, а они именно так и считают, то значит, что из этого автоматически следует, что жизнь заведомо больше и Бога. И как людям, верующим в Бога, запрещено церковью влезать в Божий промысел, смотреть на Бога, ни склонив пред ним головы и ни приспустив веки, ибо мол тогда они ослепнут и не смогут различать в жизни те мелочи, из которых эта их жизнь и складывается, так и людям, не верующим ни в Бога, ни в чёрта, уже сама жизнь не даёт волю вглядываться в саму себя, и проникать в её суть.

Мы и живём этой жизнью, и находимся внутри неё, но нам не удаётся увидеть изнутри ни её, ни самих себя.

Философы полагают, что это невозможно. На то они лишь философы, которым и дело лишь, что философствовать, друг друга изучать и критиковать, а не учёные. Это им — философам невозможно. Да им вообще всё невозможно, а потому они ничего и не делают. А кому-то и возможно. А действительно, как подняться над тем или выйти за пределы того, что и выше, и больше всего?

Но вот когда я оказался на обочине жизни — на пенсии по старости — именно так бесчеловечно она была названа чиновниками от человечества, давя на психику пенсионеров, чтобы они быстрей сдохли, когда общество, которому я и отдал всего себя, скинуло меня в этот отвал жизни, как скидывает мясорубка в подставленную под неё посудину мясо, переработанное ей в мясной фарш, и когда сама жизнь посчитала бесполезным требовать от меня что-то большее, чем она уже от меня получила, я и познал эту жизнь и изнутри, и снаружи. Ведь я просто не знал философии.

Сказать, что жизнь этому сопротивлялась — значит соврать, оклеветать её. Нет же, она дала мне и волю, и время, зная, что дальше что-то сделать с этим мне уже будет не под силу. И, наверное, она была в этом права. О жизни я познал все её секреты, которые в принципе могут быть познаваемы, но я так и не познал, что делать с моим познанием, с секретами, с моими очками в мир и куда их приложить.

«Верчу очками так и сяк, то к темю их прижму то их на нос нижу…». Ведь кроме меня, никому из людей, ведущих активную общественную жизнь и не вылезающих из своих собственных проблем, из своих коротких штанишек, эти секреты и не нужны.

Как же мудро жизнь это устроила, поделив людей на простаков, которые всё хотят, всё могут, всё делают, но ещё ни всё заноют, как надо делать, и от которых многое, что зависит, и мудрецов, которые всё знают, но уже ничего ни хотят, ни могут, ни делают, и от которых почти ничего и не зависит. Ведь мудрец — это кладезь разума, опыта и знаний, скинутый людьми из-под своих ног в подпол, чтобы те не мешались под ногами.

Однако познал жизнь я не случайно, а в результате огромного, прямо титанического, мыслительного и душевного труда, который регистрировался моим компьютером, ставшим по совместительству и моим секретарём-летописцем. Ведь в своей трудовой деятельности я никогда не мыслил, а только соображал и делал то, что сообразил. И я никак ни мог себе представить, что, когда делать будет нечего, когда и в доме всё починено, и на голову с потолка ничего ни сыплется и под ногами ничего не валяется, а без дела мне не жить, я окажусь способным, подобно Р. Декарту, и на мышление. Хотя мне даже трудно себе представить или сформулировать, что из себя представляет мышление, процесс ли это или качество человека им обладающего, и в действительности ли оно является высшей ступенью человеческого познания?

Возможно, и является. Но тогда познания чего?

Червь, не мысля, а просто роя, познаёт землю;

Птица, не мысля, а просто летая, познаёт небо;

Зверь, не мысля, а просто рыская, познаёт природу;

Природа, не мысля, а простоя живя, совершенствуется,

Бог, не мысля, а лишь размышляя, познаёт вечность,

И только человеку для познания чего-то требуется мыслить?

Но и я человек, и мышлением, как тот же червь, никогда не увлекался, но, всё же, что-то, да познавал. Всё с этим мышление есть сплошной мрак в «замысленных» головах чересчур мыслящих людей.

Но возможно, что природа на то и дала человеку пустой от рождения мозг, подобный сундуку под серебро, или мешку под мусор, чтобы в процессе своей жизни он чем-то его заполнял. В частности, а по чему бы и не мыслями. Хотя опять же темень, ибо мысли, не связанные меж собой в некую систему, есть всё тот же информационный мусор, который психиатры и называют бредом. Сам от них такое слышал.

Конечно же, всё моё выше сказанное о мышлении — это был троллинг, прикол. А точнее — желание продемонстрировать вам всю цену философствования, чем философы занимаются тысячелетиями, не продвинувшись в этом ремесле ни на йоту, ни открыв ни единого общего закона жизни природы, сем они, как бы, и должны отрабатывать свой хлеб. Но в действительности, мышление есть диверсионная деятельность человеческого мозга, неподвластная самому человеку, а подвластная лишь программам, заложенным в его геном, направленная на подрыв и разрушение устоев его жизни, в которые жизнь непрерывно самостремится, чтобы в этих её устоях у неё не образовалось пролежней.

А вот это уже не шутка, хотя она и требует разъяснений, что лежат вне рамок этого моего размышления. Здесь же я только дам вам затравку для собственного вашего размышления и мышления. Именно этой диверсионной деятельности мозга, человечество и обязано более ускоренному его эволюционному развитию — всего несколько миллионов лет, по сравнению с эволюционным развитием других животных, тех же цианобактерий, которые, не будучи наделёнными мозгами, остаются неизменными более трёх с половиной миллиардов лет! Всё вымрет, и Земля, и Солнце, и Галактика Млечный путь, и Вселенная, а они так и останутся жить, где-то в пустоте, не изменившись за десятки миллиардов лет ни на йоту.

Но мысли мои были, если и не подрывными для жизни человечества, но, всё же, противонаправленными требованиям этой жизни, для которой я всё уже отработал, и которая мыслить мне не мешала. А вот для себя я трудился, как одержимый, с удвоенным энтузиазмом.

Известно, что в некоторых людей на инстинктивном уровне заложена жажда познания чего-то нового, доселе ненужного им для жизни, которое, спустя некоторое время, постепенно становится не только ими востребованным, но и необходимым. То же электричество, без которого современному городу неминуемая скорая смерть, или расщеплённые ядра атома, лежащие в основе работы тех же атомных электростанций, атомных ледоколов и подводных лодок. Только не смешивайте понятий жажды познания заложенной природой в гены человека, как и в гены ряда других организмов, со стремлением человека и других организмов облегчить тот свой труд, что они вынуждены совершать для своего выживания. И если в первом случае прогресс человечества заложен в генах людей — атомов человечества, то во втором будет справедлив афоризм: «Лень двигала прогресс».

Два слова о Картинах и структуре мироздания

Картины рисуют просто художники, чем радуют всех людей, а Картины мира рисуют вольные художники, чем радуют, в основном себя.

Иномирянин

Можно полагать, что всё в мире от Бога, и на этом остановиться в своём миропознании, а можно и познавать мир, и даже познать его, и таким образом совсем вытеснить из жизни привычного нам Бога. А можно принять, что Бог от человека, вместе с ним родился и вместе с ним помрёт, и тогда и мир будет познан и Бог никуда от нас не денется, и с потолков церковных храмов на их пол не сойдёт. Но в этом случае человек в своём сознании, сам может превратиться в Бога и тут будет «мама не горюй».

Но всё же я нашёл выход из этого тупика. Я нашёл этого Бога, что всё и во всём, что невидим и невообразим, как его и представлял когда-то Апостол Павел — кто для меня есть высшая школа всеведения и провидения. Мой бог и всесилен, как Бог, и бескомпромиссен, как Бог, и есть не простит, как и Бог. И он единственный в мире полный его хозяин, как Бог. И он не только сотворил мир, как Бог, но и управляет им непрестанно, как всё тот же Бог. Мой бог, он же и мировой бог есть Закон Минимума Энергии

Люди исстари хотели найти ответы на все вопросы через создание Картин мира. Казалось бы, что это прямая забота философов, ибо все другие учёные должны были бы заниматься своими узконаправленными научными проблемами, приносящими человечеству практическую пользу. Но не тут-то было. Они тысячелетиями были заняты поиском ответа на свой основной вопрос о первичности или вторичности материи и сознания, духа и разума, крицы и яйца. Некоторые из них брались и за поиск смысла жизни, однако, ни найдя, забывали о нём. Но и в отношении своего основного вопроса они поступили также — бросили своё бесплодные занятия, признав, что ответа на него не существует, и чем теперь занимаются, мне об этом не докладывают, а я и не интересуюсь. А причина этого тривиальна: философы искали первичное и вторичное в продуктах самоорганизации, которые существует только в целости с момента, как они самобразовались.

И забудем о философах, как о печальном недоразумении. Но что тут знаменательно, что Картины мира люди всё же рисовали, но ни те, кому это по статусу положено, а учёные естествоиспытатели.

Я знакомился с несколькими Картинами, но лишь после того, как нарисовал свою, когда мой мозг, до того не способный воспринимать что-то ему незнакомое, перестроился с конкретных и насущных моих ежедневных дел и забот, за которые я когда-то получал конкретную зарплату, на эту абстрактную, малопригодную для обиходной жизни, развлекаловку для ума, за которую ни зарплаты, ни похвалы не получишь. Я понимал суть этих Картин, оценивал их, безусловно, критически, но не огульно, а, скорее, доброжелательно и с восхищением, ибо имел полную ясность как всё есть на самом деле, в чём я был уверен, и остаюсь уверенным по сей день. Я не похлопывал их слегка по плечику — немного сверху, а наоборот, касался полога их верхних одежд, с трудом дотягиваясь до них снизу — из подпола своего незнания.

И вот что знаменательно, что те Картины, которые рисовали физики представлялись мне крайне интересными. Я их читал, как читал ранее только детективы. Но они, к тому же, были содержательными, оригинальными и глубокими, ибо естествоиспытатели, что есть люди углублённые в жизнь природы, в отличии от гуманитариев, что углублены лишь в свои жизни, неглубокими быть не могут. А изучение жизни людей, их сообществ и человечества, являющихся лишь частичками природы, в отрыве от изучения законов жизни самой природы, то есть мироздания — путь заведомо тупиковый.

Тут я имею ввиду и уникальнейшую по своей красоте и полёту воображения «Голографическую модель Вселенной» пионера квантовой физики Девида Бома. И ни столь уж и важно, насколько эта Картина адекватна действительности, но, чтобы представить мир, как пространственную картинку, сформированную электромагнитными волнами, надо быть большим художником — творцом. Ведь воображение людей куда важнее их знаний. Знать может и машина, а воображать — только человек и его ближайшие собраться из животного мира.

Тут я имею в виду и всеобъемлющую фундаментальную и адаптированную для понимания широким кругом людей работу Капра Фритьофа «Паутина жизни», которую читаешь как учебник по естествознанию, и «Синергию сферовекторных фракталов мироздания» — новую всеобъемлющую естественнонаучную парадигму физика А. К. Макеева, столь фундаментальную, что с налёта не поймёшь ни одного слова в этом фундаменте, даже из её названия, и работы Стивена Хокинга над «Теорией всего», являющегося в этом отношении моим прямым сподвижником, но ни конкурентом, ибо свою Картину я также иногда называю «Теорией всего», для прикола, хотя теории у нас разные, и под «всем» мы тоже понимаем нечто разное.

Но отдавая этим корифеям науки, мироживописцам должное, я с радостью увидел, что их Картины совсем не перекрывают дороги моей Картине, как это происходит и в живописи, и в музыке, и в поэзии, и в изобретательстве. Они и не перекрывают ей дороги, но и не расширяют её. Ведь и художников, и музыкантов, и поэтов, и изобретателей миллионы, и творений художественных, причём очень даже разных, у них сотни миллионов. Но главное, что моя Картина, благодаря её предельной простоте, что недоступна ни гениям, ни корифеям, разве, что только детям и старым романтикам, вроде меня, видит мир насквозь — от кварков до ГиперСуперПупервселенных, концентрируя свой взгляд, в основном, на людях, ибо для чего пенсионеру вообще всё остальное, хотя и люди мне ни так уж и нужны.

Да и вообще, кому, кроме учёных-романтиков, нужны все эти миры с их вселенными, если в них нет нас — людей. Если они не могут сказать: почему кто-то кому-то набил морду, а кого-то обнимает и прижимает к себе, почему всё в мире делится, сначала через слияние, и лишь потом, через разрушение и распад, почему люди объединяясь между собой в малом, неизбежно разделяются, при этом, в большом, почему перманентно возникают войны при существовании десятков мирных договоров, почему ТехноПрогресс остановить невозможно, хотя он неотвратимо ведёт человечество к гибели, при том, по разным основаниям. И ещё тысяча почему.

Но тут я не могу упустить момента, чтобы не укусить разработчиков очередной помпезной картины мира из некой «Академия управления» — так я назову её условно, чтобы не тыкать пальцем в живых людей, моих же соплеменников по увлечениям и из уважения к их странным занятиям, к мировым художествам, что всё же лучше, чем деньги в баках-склянках считать, и чтобы рикошетом от них мне не досталось: «Не буди лиха…».

К какой сфере знаний отнести управление: к естественно-научной или к гуманитарной, я тут в замешательстве, ибо управление ракетами и кораблями — это ближе к сфере технической, людьми — к гуманитарной, собаками — к биологической, а вот миром??? И всё же — это должно быть ближе к математике — к абстрактной сфере знаний. А это означает, что в основу своих моделей они закладывают ни природу вещей, как физики, а некие абстракции, созданные на них мифы.

Картина называлась «Триединство», где в качестве святой троицы в ней участвуют мера, материя и информация. И меня удивляет и это странное содружество понятий, и то, что ни одно из них не имеет однозначного человеческого толкования. Всё надо расшифровывать.

В особенности, тут вызывает у меня недоумение информация: что это такое? Что за зверь, и с чем его едят? Откуда она берётся, и куда дальше девается. От неё ведь так и несёт её божьим происхождением. Ведь если она лежит в основе мира реального, то за ней ничего и быть не должно. Раве только Бог.

С Картиной «Триединство» я познакомился в Ютубе из курса лекций некой управленческой школы. Лекций, посвящённых этой теме, было больше десятка. Но прослушав две-три, я понял, что для докторской в сфере управления или для получения на эту тему госбюджетного финансирования, может это и сгодиться, но тот поток несуразицы, который лектором выливался на меня ежеминутно, да ещё с многозначительным видом лектора, вызывал у меня раздражение и возмущение тем, что академики за это, видимо, большие деньги получили, а я фигу с маслом.

И опять же, рассказал я вам о них не из-за вредности своей и ни из зависти по поводу денег, а чтобы подчеркнуть, что мир природы, а значит, и мир людей, доступен только тем рисовальщикам Картин, что в природе видят самих себя, а в себе — природу. А для всех других рисовальщиков существует неохватный мир мифов и фантазий.

И в моей Картине есть святые троицы, причём, целых три. Представляете: три, и все святые. Глаза разбегаются.

Одна — это жизнь, энергия, закон.

Другая — это различия, как единственная движущая сила в мире; самоорганизация, как единственный способ его структурирования под действием единственного природного закона — стремления энергии к минимуму; и баланс, как единственная мера совершенства мира, когда он находится в состоянии близком к равновесному.

Третья троица характеризует мир с третьей стороны, как самоподобную структуру во всех своих масштабах — это трёхпалая фига: загнутый средний палец руки — это внешние условия, при которых мир самоорганизуется; загнутый указательный палец — это доступная для его организации внешняя энергия; и большой палец, зажатый между средним и указательным — это сам мир.

Но главным отличием этих троиц от троицы «управленческой Картины» состоит в том, что каждое из понятий, входящих в них, имеет не только ясный физический смысл, но и чёткое и недвусмысленное определение, ибо в них нет философии, рождающей не знания природы вещей, а двусмысленности в любых вопросах, подобных тому, что есть материя, или информация, или мера. Тут же — лишь одна физика, которая двусмысленности исключает.

И причина этого банальна — философия и гуманитария безответственны перед людьми и обществом: «чего хочу, то и ворочу», что они есть, что их нет в то время, как физика и, в особенности, технические и прикладные науки ответственны, ибо могут нести в себе для людей не только пользу и блага, но и огромные потенциальные угрозы.

Но я ни в коем случае не рекомендую вам знакомится с вышеупомянутыми Картинами, ибо как бы не были они гениальны, вопросы человеческих отношении они подозрительно обходят, и уж разбираться с либерализмом они нам никак не помогут. А для чего нам с вами всё остальное?

Как-то несколько лет назад я обратился за помощью к одному известному маститому философу, работающему в известном математическом институте, автору многих работ на близкие темы, с просьбой встретиться, по вопросу, а что вообще у меня получилось с моими простейшими принципами, и как это соотносится с существующем в науке положением вещей?

Принципиально о встрече договаривалась моя жена через подругу — жену этого учёного. Я позвонил ему, но сразу понял, что ему встречаться ни с кем не охота, и он начал задавать мне наводящие вопросы по телефону, типа к какому классу моделей редукционистской или холистической относится моя модель и так далее, и тому подобное.

Суть его вопросов я всё же понимал, хотя и не влёт, ибо с направленностью его вопросов я всё же сталкивался, и ответов на них ни тогда я не имел, ни сейчас не имею, ибо вопросы были из области тех самых философских наук, которые ни на что ответить в принципе не способны, даже на свой же основной вопрос философии, «о первичности и вторичности духа и материи, и подобные этому». Из разговора я понял, что встречаться со мной он и не желал, а разговаривал только из вежливости, коль обещал жене. Но одна промелькнувшая фраза дала мне понять, что разговаривать с ним и мне нет смысла. В разговоре он проронил такие слова, что ни одна существующая Картина или модель мира в отношении людей не действует.

И сейчас я всех нас спрашиваю: а что же это за Картины мира, что не описывают поведения людей, принадлежащих этому миру? А описывают ли они поведение наших прародителей — обезьян? А кошек или собак? Или картины неадекватны миру, или люди с обезьянами не принадлежат этому миру. Тогда к какому? И растут ли в том мире бананы, на банановых пальмах?

Но тут не место хоть как-то углубляться и в мою Картину, что работает и с людьми, более, чем в её ключевые положения. И я в двух словах обрисую в чём её суть, чтобы всё моё дальнейшее повествование не повисало для вас в воздухе.

И сразу оговорюсь, что людям верующим во всесильного Бога несмотря на то, что они закончили среднюю школу и изучали физику, в моей Картине всё покажется бредом, ибо она, опираясь на знание физики на уровне средней школы, всё же уводит наше сознание далеко за её рамки, но где также как в школе, Богу совсем нет места. Ему вообще нечего делать там, где правят не вера, а научные знания, зато он занимает все главенствующие высоты в области незнания.

Горизонты жизни, её глубина в пространстве и во времени, определяются не самой жизнью — она бесконечна, а горизонтами её видения самим человеком, его кругозором, на сколько он способен подняться над уровнем той земли, на которой он родился и живёт в обыденной жизни. И если для людей верующих во времени она простирается на десятки тысяч лет назад, а в пространстве — немного выше неба, для обывателей, во времени — не глубже своего собственного дня рождения и не длиннее своей собственной жизни, а в пространстве — не шире, где они побывали, то для людей учёных в области естественных наук жизнь простирается как в пространстве, так и во времени на плюс — минус бесконечность, если за ноль отсчёта принять настоящий момент времени и ту координату, где мы с вами находимся.

И, тем не менее, в своей основе жизнь мира есть способ существования энергии в разных её формах, при котором от мала до велика, от кварков до вселенных самообразуется и самоорганизуется многоярусная энергетическая сеть, в которой все её яруса, состоящие из энергии, находящейся в концентрированной упорядоченной форме, связываются между собой энергетическими связями — силами и энергетическими потоками.

Обратите внимание на ключевую приставку «само», непривычную для повседневной нашей жизни, в которой бытует такая пословица: «Само плавает только дерьмо. За жемчугом же нужно нырять».

Приставка эта есть главная изюминка в жизни мира, заменяющая собой всех его богов вместе взятых. Для чего же нужны боги или люди, когда всё «само». В результате этого «само» и самообразуется пространственная многоярусная паутина мироздания, конечно же, включающая в себя нас — людей, без которых всё для нас теряет свой смысл. Ведь смыл — это изобретение чисто человеческое, а за пределами нашего сознания всё живёт «бессмысленно», но по природному закону. А какой может быть смысл у того же закона всемирного тяготения, кроме как притягивать друг к другу всё то, что имеет массу.

И закон, образующий эту паутину один и единственный на весь мир — это абсолютное стремление энергии к своему абсолютному минимуму, и, соответственно, стремление любой образующейся из неё системы к состоянию абсолютного равновесия, то есть, к абсолютной смерти, а все остальные природные законы лишь его следствия или формы его проявления.

Раскрывать далее эту тему здесь не будем, лучше будем возвращаться к ней по ходу раскрытия проблемы либерализма, но тем из вас, кто от Адама и Евы, кто не посещал других школ, кроме церковно-приходских, и не хочет признать, что он и есть энергия, только энергия не свободная, а связанная, и от того и приобрётшая массу, рекомендую встать на весы напротив зеркала и полюбоваться тем, что окажется перед вами.

Встали? Так вот, то, что вы видите перед собой, и есть энергия, равная цифре на весах, умноженной на 300000000², выраженная в джоулях.

То, что Е=Мс² установлено и доказано более 100 лет назад, и никем, кроме дремучих невежд разного происхождения, в особенности религиозного, не оспаривается. Хотя ими в естественных науках оспаривается вообще всё, что не написано в Библии, что противоречит ей, и что они не могут непосредственно ощупать. И как когда-то Фома Неверующий, не признавал воскрешения Христа до тех пор, пока не ощупал руками его раны от гвоздей и его рёбра, так и люди верующие в его воскрешение без всякого ощупывания, не верят без того же ощупывания научным знаниям. Ведь, как тут не крутись, но знания и Бог — антиподы. Они друг у друга отнимают силу. И чем сильнее становятся знания, тем слабее становится Бог, и наоборот. А всей остальной человеческой массе, собранной в кучу из личностей, из нормальных людей — это просто пофиг.

Даже я — человек подвергающий сомнению всё то, что исходит не от самого меня, или что не опирается на известный мне физический закон, и, в особенности то, что исходит от Бога, кто сам, кроме слов, вообще ни на что не опирается, не только не оспариваю, но и ликую от того, что люди, шибко учёные, физики, видят мир, как вижу его и я сам — человек ни столько учёный, сколько чему-то обученный и наученный. А про себя я говорю, чтобы кто ненароком не услышал: «Какие же, мол, эти Эйнштейны и иже сними молодцы! Как же правильно они видят этот мир! Ну прямо, как и я. Да что там видят. Как же дорого для просвещённого человечества должно быть каждое их слово и, даже, каждое их придыхание! Ну, прямо, как и…!»

Но тут я спускаюсь на землю, и скромно умолкаю.

Поговаривают, что скромность украшает человека. Возможно. Но поговаривают, и то, что артиста она губит. И это возможно. А вспомнил я об артистах от той горечи, что я испытываю, глядя в современный телевизор, где все, кто в нём появляются, кривляются, играют, и что-то из себя корчат и изображают, даже более, чем клоуны в цирке. Они нас просто оболванивают, повышая тем самым и свой рейтинг. Ведь высокий рейтинг популярных программ и массовых мероприятий есть прямой показатель низкой духовной и нравственной ценности этих мероприятий. Консерватория не играет попсу, а потому и ни собирает стадионов, а стадионы не играют классики, а потому не могут даже вместить себя всех жаждущих попсы. Хлеб и зрелища, жрачка и развлекуха, экстаз и кайф — это и есть удел и современных, и первобытных людей. А потому, в телевизоре людей почти-что и не показывают. Разве, что ведущих информационных программ, в особенности о погоде, и те иногда стараются что-то из себя корчить изгибаться, приседать, наклоняться, даже гримасничать, что называется артистизмом. Телевизор — это сцена для артистов и клоунов, оболванивающих и обливающих нравственными помоями десятки и сотни миллионов в общем-то нормальных обывателей.

Но мы отвлеклись. Продолжим?

Если ваш вес равен 80 кг, то энергия, которая содержится в ваших связях, в вашей несвободе, будет равна 7,2 х 10¹⁸ джоулей, что равно суммарному потреблению электроэнергии во всей России за 2 года!!!

Не слабо? Правда? А именно столько и выделилось энергии в мировое пространство, когда вы образовались из невидимых кварков по воле нашего Бога — Закона Минимума Энергии, и столько энергии потребуется, чтобы Бог снова превратил вас в кварки.

И разве, после понимания такого своего величия, у вас могут остаться сомнения, что именно вы и есть та самая большая энергия, из которой весь мир и строится?

А если вы, всё равно, не понимаете откуда она такая появилась, то познакомьтесь в Википедии с принципами работы водородной бомбы, очень занятно, особенно, если бы русская «Кузькина мать» прогремела бы и сотрясла собой весь мир. И ума вам тут много не потребуется, в отличии от того, как он потребовался создателям этой бомбы: Ферми, Тейлеру, Уламу, Сахарову, Харитону, Давиденко, Зельдовичу и другим.

И таким образом, жизнь представляет собой предельно достижимую несвободу участвующих в ней сетевых объектов, сетевых структур. А каждый объект есть та или иная форма жизни энергии на соответствующем иерархическом сетевом уровне.

Опять же, для тех из вас, кто от Адама и Евы. Кем бы вы себя не воображали, но и сами вы являетесь и сетью для своих же клеток и, одновременно, пленником другой, более крупноячеистой сети — человечества.

С одной стороны, вы состоите из систем жизнеобеспечения, те есть, — из внутренних органов, те — из тканей, те — из клеток, те из их внутренних образований, подобных органам человека, те — из молекул веществ, те — из атомов веществ, те — из нуклонов и электронов, нуклоны — из адронов, те — из кварков, а с другой стороны, вы являетесь элементом более крупной многостенной сети: атомом семьи, государства, человечества, то есть, условно неделимой их частицей, подобной условно неделимой клетки вашего организма, а человечество есть частица Биосферы, далее — Солнечной системы и так далее.

Именно нити этой сети и обеспечивают направленное движение по ним свободной энергии, или, как её ещё называют — энергии жизни, подобно автомагистралям, соединяющим города, и снабжающим нас всем необходимым, увозя от нас то, что производим мы сами, включая и отходы нашей жизнедеятельности, или подобно трубопроводу, подающим нам в дом тепло и воду и выводящему отходы нашего бытия на их дальнейшую переработку, или подобно кровеносным сосудам в наших организмах, питающим эти организмы вплоть до каждой их клеточки, вынося из них продукты их жизнедеятельности.

Вспомните, чем вы кормитесь каждый день для того, чтобы жить? Какими путями пища попадает вам в рот с момента её посева в землю и её рождения? И тогда у вас пропадут сомнения в том, что жизнь — это, прежде всего, строгий порядок во всём, когда всё вовремя без задержек, и прямо к вашему столу, а никак ни вольница, от которой вы и всё живое вокруг вас вымрете от голода.

Анатомия познании себя и что вокруг себя

Мир однороден, как и вода в бассейне. Так, по крайней мере, воду видят люди — купальщики. Но атомы этой воды всё же видят в ней неоднородности в форме примесей, загрязнений, различных ассоциированных групп и структур, которые так и норовят затянуть их в себя. Так и люди — те же атомы человечества и природы, воспринимая воду однородной, одновременно различают в природе и человечестве подобные же неоднородности, и их разнообразие. Но как те, так и другие, однородности того, внутри чего они находятся, не замечают. И подобное явление, — слепота людей к целому, и их прозорливость к его обломкам, к мелочам, имеет под собой фундаментальные основы.

Иномирянин

Существует природа, она же и мир — это то, в чём мы и живём, что больше всего, и над чем ничего больше нет и не ожидается, даже Бога, поскольку они бесконечны. А того пространства, куда смышлёные верующие люди загнали своего же Бога Единого, видимо, от любви к нему большой, — трансцендентности, в нашем мировом пространстве не существует. Это пространство «замировое», где Богу, по их мнению, самое и место. Ведь, оттуда — со стороны, которой и не существует, то есть, которая не имеет сущности, ему, как бы и существующему, лучше виден наш существующий мир. А это и есть дурдом.

Да и вообще всё что связано с Богом, который, якобы, и создал мир реальный, всё есть дурдом, но то, что связано с нашим внутренним миром, в котором мы сами себе хозяева, что хотим, то в нём и творим, там ничто ни дурдом, и уж тем более Бог. Они одновременно и есть, и нет, как это кому больше нравится.

Ведь кроме природы, существуем и мы — люди, что живём в этой природе, являясь её рядовой маленькой-плюгавенькой частицей, меньшей, чем для нас самих кварк, размер которого условно считается меньше, чем 10^—15 мм, а то и равным нулю, но никак не более, чем след в нашей памяти о моменте нашего зачатия. Кстати, может кто из вас его помнит? Дайте знать. И перечеркну всю эту страницу.

А ещё, кроме нас, существует и наше сознание, которое живёт в нас самих, но в котором, в свою очередь, живёт и наш собственный внутренний мир, и который полностью связан с нами самими, но мало связан с миром природы, хотя и является его частью. Вас не должно это удивлять. Ведь вы, являясь гражданами нашей страны и частичками населения города, в котором вы проживаете, сильно ли связаны в своей жизни, хотя бы с вашими соседями по вашему многоквартирному дому, если ни вы их ни залили, ни они вас? Однако вы являетесь той самой частью, которая согласно представлениям великих философов, основанных на их голых рассуждениях, не может видеть целого, как, впрочем, и целое не может видеть свою часть, что есть уже мой собственный перл.

Но в действительности — это всё происходит не от того, что природа и наш внутренний мир совсем слепые, а от того, что между ними в их жизни нет непосредственной связи, и эта взаимовидимость для их жизней им просто не нужна. Всё нужное для жизни нам дала через гены сама эта жизнь, и совсем без нашего сознательного вмешательства в её промысел, а то мы непременно чего-нибудь не досчитались бы, учитывая воровской характер некоторых из нас.

Но среди людей существуют и такие экземпляры, будь они неладны, хотя их и немного, слава Богу, как острой приправы в блюдах Северных народов, внутренний мир которых выпирает местами из того мира людей, в котором живут обыватели. То учёные, гении и те, что просто ни от мира сего — самоучки-выскочки. Однако природа их держит ни просто, как обывателей. Без них обыватели в своей обыденной жизни прекрасно обходятся. А именно для того, чтобы через них расширялся и общечеловеческий обывательский мир. Обыватель и есть человек, что оприходует, подстраивает под себя и осваивает, становясь хозяином тот мир, что развёртывают перед ним учёные, творцы и Гении. Обыватель — это незрячий хозяин жизни, которые прекрасно чувствует и осознаёт её на ощупь.

Принцип действия таких учёных и творческих людей подобен принципу действия репейника, у которого семена имеют форму крючков на длинных ножках. Они цепляются своими крючками за тела животных, и разносятся ими по поверхности земли, расширяя тем самым ареал своего собственного обитания.

Через учёных человечество, как бы, присасывается к окружающему мировому пространству, к природе, и через свои присоски или щупальца всасывает его в себя, разбухая при этом и в своих размерах, ну точно, как живут и все кровососущие: клещи, комары, пиявки и так далее. И так до скончания века, или пока какой ни будь выскочка не нарушит этот плавный ход познания познаваемого, но так до конца непознанного мира.

Ведь существует расхожее заблуждение, пришедшее к нам от философов древности, которые всё познавали через пальцы одной своей руки, что сфера нашего знания будто бы находится внутри бесконечной сферы незнания. А потому, мол, по мере увеличения радиуса сферы знания, увеличивается и площадь соприкосновения нашего сознания со сферой незнания. Но ведь тогда вырисовывается парадокс, что при бесконечном стремлении нашего сознания к познанию природы, мы фактически достигаем нашего бесконечного незнания. И как все парадоксы, которые вываливаются из голов философов, как из рога изобилия, а больше ничего из них, кроме ещё заумных, но малопонятных людям мыслей, не вываливается, являются плодом их мифотворчества, так и этот парадокс есть лишь очередная развлекуха для незагруженных насущным делом голов философов.

В парадоксах, как и в афоризмах, виден лишь блеск человеческого ума, что необходим людям для украшения их жизни, подобно букету цветов на праздничном столе, но что мало как относится к познанию людьми окружающего мира, как и цветы, кроме одуванчиков, мало пригодны для приготовления из них кулинарного блюда. Познание же есть удел не философов, а учёных и гениев, которые ни всегда самые умные, хотя и не полные дураки, но которые натасканы только на познание.

Хотя я здесь упустил, себя — пенсионера со стажем, что и ни учёный, и ни очень уж и умный, но зато человек, познавший законы жизни, но увы, уже свободный от самой этой жизни, ибо делать я уже в ней ничего толком и не могу. Ведь надо различать понятия знать, хотеть, мочь и делать, а также состояния людей, которые всё знают, но ничего не могут или ни хотят, или ни делают, с теми, которые всё могут всё хотят и всё делают, но ничего не знают.

Представьте себе, что вы занырнули под воду с целью изучения её, как некого мирового жизненного пространства, что ни так уж и далеко от действительности, и начинаете внимательно исследовать всё то что рядом: глазами, на ощупь, на слух, на вкус, на вязкость, на плотность и так далее. И когда вы всё исследовали и изучили в том месте, куда вы занырнули, вы захотели расширить сферу своего познания и переместитесь в другую точку водного пространства. Но окажется, что и там всё то же. Вы отправитесь в третью, в четвёртую точку, и так целую вечность. Но везде вы будите утыкаться в свои же границы сферы вашего познания. А это означает, что вы своим ограниченным познанием уже охватили весь неограниченный мир незнаний?!

Опять парадокс?!

Ну хорошо, скажете, что вода — это очень упрощённо и примитивно. Тогда заменим воду на сложный полимер, сшивающийся из атомов, молекул и мономеров, или на какой-нибудь супперлегированный сплав металлов, представляющий собой поликристаллическую структуру, состоящую из разноприродных веществ, и так далее.

Вы внедритесь в них. Познаете их. Далее вы будите бесконечно и вечно менять точки вашего познания, но придёте к тому же выводу, что и по воде, и по полимеру.

Опять, всё тот же парадокс?!

Но, в действительности, природа безмозгла и столь проста, по сравнению с вами — моими читателями — супермозговитыми её детьми, аж до примитивности, коль мозгов для себя же она не оставила — все людям отдала за ненадобностью, что парадоксы в ней невозможны в принципе. Все парадоксы есть следствие обособленности внутренних миров людей, в данном случае — философов, их заумности, и отсутствия непосредственной связи между их внутренними мирами и миром природы. Они, видите ли, видят не саму вещь, а её образ. Так они это утверждают (И. Кант)

Философы, как и все учёные гуманитарии, что изучают свои же мысли и образы, а более ничего, не могут познать мир природы, не выходя из своих собственных мирков, хотя сами и объявили мир познаваемым, а потому они и не способны познать даже самих себя, в отрыве от познания природы, коль они её дети. Просто для этого нужно сверхозарение, которыми природа их просто не наделила.

Существуют же и пророки, и провидцы, правда в мизерных количествах, которых природа наделила сверхвидением, и которые проникают в любые глубины мироздания с помощью лишь интуиции — заложенных в их гены. Так самой природе было нужно: раскрывать, в определённых пределах, секреты своей собственной жизни перед своими же детьми, чтобы дети могли выжить и плодиться. А разве ни так же устроен весь животный мир? Но гуманитарии познают в основном лишь свой собственный мир, расширяя его до треска костей своих черепов, но не более того. В то же время учёные-естествоиспытатели занимаются, в основном, не собой, а тем, что вокруг них. Они изучают атомы, молекулы, клетки, органы, из которых они состоят, но не себя, ни тех, кто и состоит из этих органов. А потому именно через учёных человечество и познаёт мир природы, на сколько это у них получается, расширяя, тем самым, и свой собственный внутренний гуманитарный мир, и размеры своего резинового, а не закостеневшего черепа, отделяющего мир человечества от мира природы.

О познании ещё непознанного мира

Мир знаний необъятен, но и неоднороден. Каждый человек на Земле, а их 7.5 миллиардов, полагает, что он хоть что-нибудь, да знает. А это означает, что мы живём в мире знающих людей, или, даже, более того, — в мире знаний. Но при всём многообразии классификаций знаний, я бы разделил их на две дихотомические противоположности, но ни на научные и ненаучные, что представляется логичным, а на ответственные и безответственные, что не столько логично, сколько прагматично.

Ответственные — это знания в естественных, прикладных и технических науках. Это знания, адекватные природе вещей, которые участвуют в конкретной жизни людей, помогая им и выжить, и развиваться, и строить, и создавать. Но именно поэтому при допущении в них их носителями ошибок, например, ошибочно спроектированный ядерный реактор, ошибочно рассчитанный мост или ошибочно выписанный врачом пациенту рецепт, могут произойти трагические события, а допустившие их люди понести суровые наказания. Безответственные — это знания все остальные, включая гуманитарные науки, философию, бытовую и общественную сферу жизни людей.

Иномирянин

Одни умные люди противопоставляют знания незнаниям, рассматривая их, как дихотомические противоположности. Другие люди, не менее умные, говорят, что мир познаваем, но расширяя область знания, расширяешь и область незнания. А третьи, также умные, вообще определяют знание, как обладание информацией, позволяющей решить какую-либо задачу, считая, что знание противоположно незнанию (отсутствию информации). А четвёртые определяют информацию, как значения, данные, биты, материю в любой форме и в непрерывной связи с окружающей средой, системой или контекстом. И что тут интересно, что все четыре понимания, что такое знания, хотя и представляются правильными, но или просто не стыкуются одно с другим, или противоречат одно другому.

Я не хочу тут тратить нашего драгоценного время на подробный анализ грубых несостыковок. Сами можете в этом потом потренироваться. Хочу лишь заметить, что несистематизированная информация в голове человека — создаёт только хаос, и тем его больше, чем большей этой информации. А знания — это, прежде всего система, складывающаяся из имеющихся в голове взглядов, представлений, образов, создающая качественно новый образ, адекватный природе вещей или, что тоже самое, законам жизни мира. Можно, например, знать, когда, где, и при каких условиях произошло то или иное событие, но в знание это перейдёт только в увязке этого события с другими ему сопутствующим событиями в единую теорию, концепцию или парадигму.

Как вы думайте, а почему такое вообще возможно среди людей, претендующих на обладание знаниями? Людей, безусловно, умных, знаменитых, гениальных и прочее. А всё потому, что родина всех подобных определений, а их целый Большой философский или Большой толковый словарь — это страна Гуманитария, в которую, как часть, входит и республика Философия, и в которой нет и не может быть единого понимания сути вещей, в которой допустимо всё, что людям в голову взбредёт, и в которой никто ни за что не несёт ответственности.

А вот теперь, ближе к главному — к познанию «познаваемого, но непознанного» мира.

Представьте себе, если, конечно, сможете, что весь мир, как и вода, как и полимеры или поликристаллы, устроен единообразно, по одним лекалам и шаблонам. А то, что вы видите в нём бесконечное разнообразие, есть лишь следствие вмешательства в происходящие в нём единообразные процессы, тех или иных случайных факторов.

К примеру, вам для ясности.

Всё существующее стремится объединиться меж собой в силу объективного природного закона — снизить уровень своей свободно энергии. И вы хотели бы соединить свои жизни с жизнями тех или иных людей, обладающих теми или иными качествами, чтобы по вашей задумке вышло нечто такое, что вам бы понравилось. Так в жизни людей бывает постоянно. Но такие люди в силу случайностей оказываются от вас далеко. И вы, будучи ни в силах долго противостоять постоянно давящей на вас силе вашей же свободной энергии, соединяетесь с теми людьми с близкими качествами, кто оказываются рядом, в зоне вашей досягаемости, а то и вовсе под боком. Кто уж тут попадётся.

Вот он и есть тот фактор случайности, что в корне может поменять и вашу жизнь, и жизнь окружающего вас мира. Ведь то, что получится от вашего слияния, не будет соответствовать вполне ни вашему собственному ожиданию, ни ожиданию природы, что заложила в вас эти ваши предпочтения.

Но вот в пределах вашей досягаемости появились те, с кем вы, когда-то, и хотели соединить свою жизнь. И что же? А вы уже ни тот, ваша жизнь уже связана, ваши острые желания притуплены существующей связью. И, всё же, и новая связь возможна, если энергия вашего стремления к изначальной связи окажется выше энергии, которую надо затратить, чтобы разорвать живую существующую связь и тем самым убить уже созданную вами жизнь, чтобы начать новую. Сами вы, ваш организм, скорее всего, останетесь живы, ибо энергия биологических связей внутри вашего организма, в общем случае, хотя и не всегда, выше энергии связи общественной. Но организм общественный погибнет.

Или из другой области вашего бытия.

Насыпьте в некую ёмкость меченую по зёрнышкам крупы, чтобы вы могли отличать крупинки одну от другой, и аккуратно высыпьте её на стол. Рассмотрите и зафиксируйте, где оказалась та или иная крупинка, а также размеры и форму образовавшейся крупяной горки. И теперь повторите это действие сотню раз.

И вы увидите, что все горки окажутся абсолютно одинаковыми, а крупинки, каждый раз будут находиться в разных местах этих горок. А это означает, что вы уже познали что-то в его абсолюте — те же формы и размеры горок, а что-то вы не познаете никогда — расположение крупинок в этих горках.

Не верите, тогда повторите это миллиард или триллион раз.

И оказалось, что все заумные Картины познания мира, нарисованные заумными философами, которые мыслят образами, оторванными от жизни природы, разбились крупой и рассыпались в пыль, и полетели в трам-тарары, как будто в крупяную горку угодила граната.

А что мы увидели в действительности? Что тот, кто познал законы образования горок, тот и познал мир природы в его полноте и абсолюте: не менее, но и не более, чем знает о себе сама же природа. Всё же остальное — все эти крупинки есть мир хаоса, у которого нет сущности, а потому он и не познаваем вообще.

Вот в чём ошибка заумных философов, которая внедрилась в жизнь человечества, как внедряется никотин в жизнь клеток курильщиков, и прошла через все века, не миновав и И. Канта, с его ноуменами, с его непознаваемостью «вещи в себе».

Но и это ещё ни всё. Дальше — ещё хуже. Ведь у природы нет своих мозгов, а значит, познавать чего-то, и откладывать это в свои познавательные запасники и хранилища, подобные памяти человека, она не способна. Она абсолютная безмозглая дура. А тогда, спрашивается: кто же такой умный? Кроме, конечно, меня самого и всех тех, кто со мной согласен, которых, к сожалению, пока что ещё нет?

Ну-же, ну… Что же вы оцепенели? Я жду. Не поймёте, что же мне от вас надо?

А ничего и не надо. У меня всё уже есть. Я всё уже знаю, всё понимаю, хотя мало что слышал, видел, читал, передумал и пережил.

Сама природа, то есть, весь мир — это и есть один огромный мозг, одна энергетическая сеть, что есть полное подобие нейронной сети человеческого мозга, но во вселенских масштабах. И если вы исходите из того, что ваш мозг способен мыслить, то вам трудно будет аргументировать, что и мир не может мыслить. А что вообще такое ваши мысли, как ни движение энергии по нейронной сети, поделённой на связанные между собой паттерны. Но также на паттерны, а это вселенные, галактики, звёздные системы, природа на планетах и так далее, поделён и мир. И как нейронная сеть самообразовывалась и связывалась под контролем единственного мирового закона — Закона Минимума Энергии, так образовалась и мировая сеть. И как люди мыслят этой сетью, так мыслит и мир. И выходит, что представление о природе, как о безмозглой дуре очень поверхностно, а точнее, глубоко ошибочно.

Вся сущность природы, как и смерть Кощея Бессмертного, сидит на острейшем кончике иглы с лазерной заточкой, но скрывается от людей за семью стенами и за семью дверями с семью огромными железными замками. А открыл её И. Ньютон, когда получил яблоком по ничем неприкрытой лысине или по парику. И звучит она так: «Яблоко может упасть с дерева только вниз, и оно никогда не упадёт ни вверх ни в стороны».

Я вот тоже дошёл до того же. Но сам, без Ньютона и без яблони, ибо, сидя на пенсии, а не под яблоней, на улицу не выхожу, где, собственно, яблони и растут. Но потом наши с ним дорожки разошлись.

Получив по макушке яблоком, он побежал делать большую науку, чуть ли ни самую большую в мире. «Ох! Мне бы такую большую голову, что яблоку даже некуда было упасть». А я стал рисовать Картину мира, что в сто раз проще, и ни требовало от меня ни головы, ни знаний, а только воображение, красочный монитор перед глазами по 8 бит на цветовой канал, а также хвостатую серенькую мышку — манипулятор миром, в одной руке, и свободную другую руку, которой можно и почесаться, в случае необходимости, и держать кружку с горячим чаем.

Картина эта и есть суть сама природа. В ней нет ни ума, ни знаний, ни мыслей, что способен распознать обыватель. Она подобно природе, что есть хоть и живая, но совсем бездушная биомашина. Ведь ни всё живое всегда имеет душу. Вселенная живая, но где её душа? Но то, что душу имеет, то всегда живое.

Картина рассматривает всё происходящее в мире в любых его формах, масштабах и проявлениях через одни и те же очки и делает из этого одни и те же выводы. Только разными словами. Что-то она называет, хреном, что-то редькой, что-то перцем, а что и горчицей, а суть-то одна — попавшая в рот горечь.

Я не смогу тут представить вам её целиком, и даже сотой её части, ибо она неохватна, как и сетевой мозг мироздания, что и есть Вселенная. А это и означает, что её фактически и нет. Вы же, как и я, не видите мозга природы? А он есть. Вот так и Картина есть, хотя её и не видно.

Я назвал её УльтраСуперЗумом, желая тем самым почеркнуть её чудо-всевидение, как вдаль и вглубь, снаружи и изнутри, так и по сторонам. Но она столь проста, аж до неприличия, что, вооружившись ей, мир сможет увидеть даже, извините, каждый дурак, не говоря о вас, о читателях. Опять же извиняете.

О формуле Эйнштейна Е=Мс² говорят, что она проста до гениальности. Но через неё ещё невозможно увидеть весь мир. А тогда что же можно сказать о моей Картине, которая всё видит, но в которой нет, даже, ни одной формулы??? Да хотя бы одну буковку латинскую или греческую в ней найти.

Я аж зарделся от стеснения перед вами, что вы можете по ошибке превратить меня в своём воображении из интеллектуального лилипута во всемогущественного мирового великана ростом, так под 170 см. И я полагаю, что Картину эту по её гениальности достойно сопоставить, разве что с супергениальностью картины К. Малевича «Чёрный Квадрат», так называемый «opus magnum художника, что в переводе с латинского означает „великая работа“, наиболее значительная в концептуальном смысле, одна из самых обсуждаемых и самых известных картин в мировом искусстве». Ведь именно в том, в чём нет ничего, и можно увидеть всё, а потом и обмывать кости этому всему до потери пульса.

Но и это всё — ещё не всё, ибо, Малевич продолжил наполнять свой «Чёрный квадрат» уже и философским смыслом, дополнив его до триады красным и белым квадратами. И если с существованием философского смысла у всего подобного я готов согласиться, ибо ничего в этом всём не понимаю, но и не огорчаюсь по этому поводу, то по вопросу существования смысла у самой философии, у меня нет никакой уверенности. Я даже ни могу понять почему люди относят её к науке, что должна, вроде бы как, расширять для человечества горизонты знаний и вглубь, и вширь, обобщая частности и находя в случайностях закономерности, причинно-следственные связи, а ни к искусству, что призвано как-то воздействовать на человеческую психику, на его внутренний мир, вызывая в человеке те или иные эмоции, переживания и образы.

И тут возникает вопрос, который, пока люди не договорятся о том: откуда они появились, и кем они являются, будет неизбежно возникать: а что есть научные знания? Ибо если исходить из того, что мир, то есть, природа, существует и без нас, что он есть продукт самоорганизации жизни энергии, существующей в разных своих формах, без участия в этом процессе потусторонних сил, а мы есть лишь её крохотная частица, жизнь которой подчиняется общим законам жизни мира, то к научным можно отнести знания только о жизни мира, о её законах. Однако если исходить из утверждения, что человек, как и природа, порождены Богом, и человек занимает в природе особое место, приближенное к Богу более кого-то другого, хотя бы той же Вселенной, которая далеко от человека, а значит, и от самого Бога, то тогда научные знания и будут знаниями, ни о Вселенной и ни о атомах, а о Боге.

Представьте такую вот картину.

Вы, что научный работник до мозга костей, но, одновременно, и богоносный христианин, входите воскресным днём в Храм Божий, чтобы в свой законный выходной отдать Богу дань своей молитвой. Хотя, как я об этом думаю ему не молитва, а дела Божьи от вас нужны. Но вы не дурак, и вам проще помолиться раз в неделю, что-то попросить у него в надежде что-то получить, чем жить всю жизнь по его заповедь и заветам, по которым ничто живое всё равно не живёт, так как, не выживет. И на табличке, что висит на вратах в Храм, под надписью: «Русская православная церковь» вы видите и надпись: «Академия околовсяеческих наук».

От неожиданности, что вы оказываетесь меж двух господ, служить которым, оказывается, можно и одновременно и даже за зарплату, у вас ступор. И ваше сердце, не выдержав такого счастья, разлетается в клочья…

Уж лучше бы вообще без всяких знаний.

Много ранее я представлял свою картину в разных формах, но, в основном, скрытно от людей. Я не знаю на какой бы такой открытый балкон мне выйти, как когда-то выходил на балкон Моссовета В. Ленин, чтобы прокричать свою Картину во всеуслышание — на весь этот картинный мир. Но я так и не нашёл способа объяснить вам и довести до вас ту её гениальную простоту, познав которую можно лишиться сна от возбуждения, что так не может быть, потому не может быть никогда. И я, всё же, хочу, чтобы вы, прежде чем соглашаться или не соглашаться со мной, принимать что-то или отвергать, а вопросы, что я буду затрагивать, серьёзные, знали, что всё, чтобы я ни сказал, я говорю вам ни своим подсевшим за жизнь голосом и беспамятными мозгами, а голосом самой природы, где и находится ваш собственный внутренний мир, который может оказаться и не связан с природой непосредственно, а значит, и не отражать суть вещей.

Ведь, если сам человек и есть частица природы, что и ни шагу от неё, то его сознание вольно гулять, где только ему заблагорассудится: и в метафизике, и в трансцендентности, и в параллельных мирах, и, даже, в антимирах, под постоянной угрозой вступить с самим человеком в процесс аннигиляции, в результате которого от человека и от всего того, что его окружает, не останется и космической пыли.

Вообще-то Картин мира множество. Обычно их рисуют люди мудрые и просвещённые, а потому они, как правило, достаточно сложны. Но моя Картина исключение. По сути, это белое полотно, каждая нить которого пропитана единственным и всеобщим законом жизни, о котором вы уже знаете. И какую бы краску на неё вы не брызнули, из любых областей жизни природы, она растечётся по полотну строго определённым образом в соответствии с цветом, природой её ингредиентов и её консистенцией.

Не понятно? Да мне и самому не очень-то понятно.

Ну, всё же, представьте, что вы на чистое оргстекло брызнули немного чистой воды. И она распределиться по его поверхности в виде отдельных небольших лужиц, крупных и мелких капель, которые со временем будут стягиваться ближе к своим центрам, увеличиваясь по высоте. А если брызните мыльной водой, то на стекле образуются уже не только капли, но и большие однородные лужицы, которые со временем будут только расползаться по поверхности оргстекла, уменьшаясь по высоте. А если брызните растительного масла, то оно распределится уже в виде более крупных и равномерных луж, которые со временем могут и слиться в едино озерцо. И каждая такая картина и будет Картиной мира несмотря на то, что они будут совсем разными. Но нечто подобное этим озерцам, лужицам и каплям мы и увидим, взглянув на поверхность Земли, заселённую людьми, из космоса. И это тоже будет Картина мира.

Общим свойством моей Картины является знание всего и обо всём вообще, не зная ничего и ни о чём конкретно, и она не может не поднимать меня самого — её рисовальщика и маляра, в моём же собственном воображении до небес, отрывая тем самым от обычных обывателей, которые, не зная всего и обо всём, хорошо знают конкретику: где, что и по чём, вызывая у меня ностальгию по простому и незамысловатому человеческому общению, на уровне «одна баба сказала…».

О метажизни и триединстве

Есть природа и есть её жизнь, а это всё, что есть — это же голая физика, гоняющая животворящую энергию по всему мировому пространству, и загоняющая её в энергетические ловушки, потенциальные ямы, как охотники загоняют крупных зверей в звероловные ямы, или те же пастухи загоняют разгулявшийся на воле скот в предназначенные для него загоны. Всё же прочее есть метафизика. Но именно она и делает человека человеком, прагматика исцеляет до романтика, физика до лирика, естествоиспытателя до гуманитария, неверующего до верующего, а учёного и гения — до нашего родного полуграмотного обывателя, одним словом — превращает жестокую, бездушную и безжалостную к людям жизнь в светлую, полную красоты и несбыточных надежд метажизнь.

Иномирянин

Люди скачут, плавают, летают, заныривают, подныривают, спрыгивают, бросаются куда-то, но не потому, что это им для чего-то надо, а потому, что без этого они перестают быть людьми.

И как же просто это объясняется в моём мире — мире природном, мире физическом, что даже я, человек, далёкий от физики, как и от всех других областей знаний, сумел открыть его для себя. Ведь физика, она не только для физиков, но и для химиков и, даже, для лириков.

Природа заложила в нас такие потенции и механизмы, которые не вписываются в нашу обывательское сознание, в нашу примитивную логику, основанную на диаде спрос-предложение, и лишь благодаря которым, человечество и развивается быстрее, чем другой животный мир, который и реализует собой эту диаду в её абсолюте. И как человек много выше рынка с его спросом и предложением, и много выше своего же сознания, так и законы природы много выше того, из чего она состоит. А природа состоит только из живой энергии в разной её кулинарной обработке, потому её жизнь можно определить, как кухню приготовления разных вкусных блюд для природных образований, для своих деток — из единого природного субстрата — энергии. Всё живое её кушает, но каждое из них под своим соусом.

Хотя сказано это так, для фигуры речи, а в действительности, энергия, её жизнь и законы этой жизни триедины, когда никто никого ни больше и не меньший, а всё в одном.

Но неужто и в древние времена трудно было до этого додуматься вместо того, чтобы устраивать состязания между курами и яйцам, сознанием и материей, духом и разумом на первенство в том, кто занимает лидирующие позиции в закольцованном мировом пространстве. Ну ладно древним простительно, они не знали, что мир закольцован во всех своих масштабах и формах. Но современным то философам, что до сих пор в качестве главной целью своей философской жизни видят продолжение наблюдения за гонкой по кругу кур с яйцами, должно быть перед людьми неловко. Хотя, извините, я читал, что будто бы они закрыли это своё вечное состязание, заключив, с основным вопросом философии перемирие. И это, как я полагаю и есть главная победа разума над философией.

Я не знаю ни одного вопроса, что разрешили бы философы и что пригодилось бы людям в их жизнях. А потому в сердцах я отношу их к «лишним людям», в прочим, как и себя, а точнее того, что от меня осталось после выхода на пенсию.

Хотя нет, напрасно я так на людей, они всё же додумались до триединства в образе Святой троицы: Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого, и все, как один с заглавной буквы, чтобы никто из простых смертных не смог бы разобраться, кто из них главный, и к кому обращаться, когда сильно приспичит за помощью.

Но как же безнадёжно далеки от сути вещей все заумные объяснения по всем, без исключения, вопросам в мире гуманитарном, где любой маломальский вопрос, в том числе и вопрос о безрассудстве полётов людей, как во сне, так и наяву, неизбежно уходит от нас куда-то в никуда, что люди смышлёные, сообразительные и предприимчивые исхитрились назвать метафизикой, и организовали там своеобразный пантеон санаторного типа. И если обыватели любят отдыхать от суетности жизни на природе, в мире физическом, где для них предприниматели организовали благоустроенные зоны отдыха, то те же философы и мыслители предпочли отдыхать подальше от обывателей, чтобы их с ними не спутали ненароком — в мире метафизическом, где и оставались навсегда в случае своей кончины.

Порой они залетали оттуда и в трансцендентность, слава Богу, недалеко: из непонятно откуда в абсолютное никуда, в надежде увидеть там Бога, полагая, что там, чего нет, и Ему, кого тоже нет, самое и место. Ведь ни на земле, ни на небе, его так и не нашли, но не найдя его и там, где ничего нет, и быть не может, быстро возвращались на свою санаторную-пантеонную базу метафизического отдыха.

Но ближе к нашим дням туда повадились наведываться и писатели, вполне уважаемые, как и философы, люди — белая кость. Они не хотели отставать от философов ни в чём, в том числе, и в вечности, а метафизика давала им, наделённым особым даром художественного воображения, определённые преимущества перед философами. Ведь у больших писателей, что ни слово, то метафизика, иначе, как было бы определить, что они большие. А теперь туда повалили и многие журналисты, стараясь, как можно правдоподобнее изображать из себя философов, и метафизика из пантеона превратилась в общенародное кладбище, в своеобразное отхожее место.

Конечно же в мире, что создала природа, все знания можно найти только в ней же самой — в физике. Но что значат сухие знания для человека, для его души, наделённой способностью любить, верить, надеяться, мечтать, воображать, фантазировать, летать, чувствовать и переживать? Знания не приносят людям счастья, в них нет той жизни, что есть в его чувственном мире. Но только в метафизике душа и может разгуляться в волю, на всю катушку: «неси, мол, Емеля — твоя неделя», и оторваться по полной в неподконтрольной разуму среде обитания.

Метафизика — это самое место для разгула человеческой души. А потому так и просится называть гуманитарные науки, в которых не присутствует физика, метанауками, а знания в гуманитарном мире — метазнаниями. Да и любые знания, не опирающиеся на природу вещей, уместно называть метазнаниями. Но человек — это не знания, а это неутешные слёзы и безудержный смех его души. Хотя и знания тоже, но чуть-чуть.

Картина мира, что иногда я называю и УльтраСуперЗумом, и «Теорией всего» и «Единой Теорией Абсолютности», как тут не назовёшь, чтобы внимание обывателя привлечь, объясняет «всё», но людям из этого «всё» не нужно, ровным счётом, «ничего», что опять же является банальностью: той же диадой спрос-предложение. Ведь спрос формируется, как правило, живой потребностью людей, а потребности тех же обывателей и либералов вы знаете лучше меня: «хлеб и зрелища» и это им с головой хватит.

Теоретически я понимал, что отсутствие спроса автоматически убивает любое предложение, что, если на Земле не будет людей (и, конечно же, всех других гетеротрофов), которые для того, чтобы жить, потребляют кислород, тогда умрут и растения, которые его для них продуцируют, сами потребляя, при этом, выделяемый человеком углекислый газ.

Я также понимал, что люди способны свернуть горы, или разобрать их по камушкам, даже голыми руками и зубами, если будут знать, что под ними кроются несметные сокровища, клад Тутанхамона, которые принесут им роскошную лёгкую жизнь с дворцами, яхтами и армией прислуги. А, если повезёт, то и власть над людьми или всем миром, что будет куда слаще любой, даже самой, сладкой жизни.

Однако нормальные люди — обыватели, не одержимые ни целями, ни идеями, пальцем о палец не ударят, если под горами будут лежать всего лишь знания природы вещей, происхождения вселенных, структур ядер атомов, или секреты зарождения жизни на Земле, чему в условиях рыночного хозяйствования, рыночных общественных отношений, грош цена даже в базарный день.

Ненужность моего детища, моего творения, моей Картины, рождённой в муках творчества, конечно же, удручает меня, если не убивает, но совсем не отрезвляет. Я пьян ей беспробудно. Все пьяницы мира тут меня поймут. И я скачу куда-то по своим вселенским горам и долам, без руля и ветрил, обдуваемый лёгким космическим ветерком, содержащим в себе, помимо всего хорошего, жёсткое рентгеновское и гамма-излучение, которые в буйстве опьянения меня совсем и не пугают. Скачу один-одинёшенек, как всадник без головы, как Иван-дурак на кобыле — задом наперёд, ибо для чего дураку его дурацкая голова? Но других безголовых дураков — скакать без материальной мотивации, в условиях рынка, днём с огнём не сыщешь. А мне всё равно куда, и за что. Лишь бы скакать.

Как то, будучи в Грузии в водном путешествии, и бродя в составе небольшой туристской группы по гористым улочкам Тбилиси, мы заблудились, и чувствуя усталость, приостановились передохнуть рядом с разрушенным храмом. День подходил к концу, и вечернее солнце освещало нашу улочку красным светом. Мимо проходила статная рыжеволосая грузинка, лет 50, с интеллигентным и добрым лицом. И когда солнечный свет падал на её лицо, то казалось, что вместо волос его обрамляют языки пламени.

К ней мы и обратились за помощью, чтобы определиться куда идти. Потом разговорились: о том-о сём, слово за словом, о жизни в Грузии, о веровании грузин. Я уже тогда начал входить в ранее для меня чуждый религиозный мир, и интересовался, ходит ли она в церковь, и как часто.

Она оказалась верующей, но не фанатично, а любовно. И посещала церковь от случая к случаю. Но когда она заговорила о Святой Троице, её собственное лицо, обрамлённое огненнорыжими волосами, засветилось этим же огненным светом, как засветились лица Святых Апостолов, когда в дом, где они собрались на праздник Пятидесятницы, влетел Святой Дух:

…внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать.

Мне казалось, что она вознеслась в небо вслед за своей душой и парит там, удерживаемая в воздухе не крыльями, как это водится у ангелов, а красными лучами заходящего солнца, ибо образ Святой Троицы, что отражает учение о триипостасности единого по существу Бога — о трёх одновременно неслиянных и неразделимых его лицах, окрылял её душу. На неё невозможно было смотреть безучастно.

Вскоре мы расстались навсегда, оставшись обоюдно довольными этим неожиданным общением, но этот эпизод с сияющим лицом от безумного верования в эту мистическую троицу мужского рода, называемую женским именем, больше напоминающую мне Пушкинских трёх девиц под окном, так сильно врезался мне в душу, что память о нём, я так и унесу с собой в иную жизнь.

То был тяжёлый период в моей жизни, когда судьба, ни без помощи жены, занесла меня в богоносное братство, в котором о Святой Троице я услышал такое вот суждение остроумного Священника, высказанное им в тёплой непринуждённой братской атмосфере: «Святая Троица есть распятье для мозгов».

Да для мозгов она действительно распятье, ибо логически её лица никак ни связать меж собой. Но для верования в неё она самый раз — то, что надо. Ведь чем мутнее объекты верования, тем вера в них крепче, ибо вера слепа, как слеп и человек, окружённый всяким мутным смысловым хаосом. И когда хаос в наших головах выстраивается в порядок, чем и занимаются учёные естествоиспытатели, и исчезает из нашего быта, то вместе с ним исчезает и сам Бог, и вера в него.

В моей же голове давно полный порядок, и в ней не может быть ни Бога, ни веры в него. И мне не на кого молиться. А они всё равно никуда ни деваются, так как они присутствуют в самом этом прядке, как неотъемлемая атрибутика человеческого сознания и его души.

Свою же неслиянную и нераздельную троицу: энергию, жизнь и закон, куда более святую, чем Божью, так как «ей же вся быша», что в переводе с церковного на человеческий означает «ей всё и сотворено», пусть и ничего и не творилось, а так всё и было, я пишу со строчных букв. Опять же из-за скромности своей.

И действительно, они друг без друга не существуют, они триедины, и среди них нет ни первичного, ни вторичного, ни третичного, что есть тоже, как и Святая Троица, распятье для человеческих мозгов. В этом и кроется секрет многотысячелетних заблуждений всех богословов, философов и мыслителей, что к науке даже близко не приблизились, и которые до сих пор чуть ли ни основным вопросом своей жизни считают вопрос о первичности и вторичности духа и природы, сознания и материи. Но поскольку вопрос для них неразрешим, а деньги из человечества они за него уже все выбрали, они о нём просто забыли.

Основа любой жизни, в том числе и человеческой, совсем и ни в его разуме, ни в высшем, ни в человеческом. Разум так — придаток, она много выше — она в законах жизни, а точнее в триединстве: энергии, её жизни и законах этой жизни.

О богорождении

Если Бог сотворил мир и людей из «ничто», то люди творят богов только из хаоса, которого всегда достаточно в их головах. Из хаоса и родиться вообще всё, что существует. А значит, и Бог существует, коль он из хаоса? Ведь из пирогов и ватрушек блинов не испечёшь, только из теста.

Иномирянин

Когда кто-то кому-то хочет просто что-то сказать, о том-о сём, на той же коммунальной кухне, он говорит, как может, и как это сам понимает. А тот, кто слушает это, тот понимает, тоже как может. Иногда он понимает не совсем то, что ему говорят, иногда — и совсем не то. Ведь многие термины, употребляемые в разговоре, имеют неоднозначные толкования, и каждый из собеседников выбирает толкование по своему вкусу.

Но не это главная причина возникновения несоответствия смыслов сказанного и услышанного. Главная состоит в том, что люди мыслят образами, которые и бейсбольной битой из их головы не выбьешь, и даже в одинаковых словесных конструкциях они могут видеть далёкие друг от друга смыслы.

Существует такая поговорка: «Что написана пером, то не вырубишь топором». Но я бы перефразировал её на свой лад: «Что попалось в нейронную сеть человеческой головы, то попалось в неё навсегда».

Люди исстари ловят рыбу сетями, которые, как правило, не выпускают из себя попавшуюся рыбу. Но всё же бывает, когда в сеть попадает рыба сильная, она разрывает её, и вырывается из неё на свободу, чтобы снова попасть в очередную рыбацкую сеть, и так до тех пор, пока сеть ни окажется столь прочной, что рыба не сможет её порвать.

Весь наш бесконечный мир: от кварков до Вселенной и есть мировая сеть. И фундаментальный закон её жизни гласит примерно так: «Всех, кто пришёл сам, добровольно, впускать, но никого уже не выпускать».

Мировая сеть организуется сама, но разрушается она только в сингулярных точках, под воздействием колоссальных температур, лежащих за пределами человеческого воображения, куда она затягивается воронками чёрных дыр.

Люди, вступавшие в этапы самостоятельной и ответственной жизни, быстро устанавливают в своём сознании свои порядки, свои принципы и свои правила жизни — быстро выстраивая сетевые структуры жизни. Это есть результат формирования в их мозгу определённых нейронных сетей, состоящих из паттерн головного мозга — из отдельных типовых простейших нейронных модулей, и путём постепенного наслоения модулей на ранее образовавшиеся сетевые структуры происходит и постепенное расширения познания человеком жизни. Но чтобы разорвать уже ранее образованные сети, чтобы сложить новые, пересмотрев и изменив имеющиеся свои представления о жизни, человеку нужно затратить много волевой энергии — не больше и не меньше, чем пойманной в сети рыбе. Сети слабые — энергии нужно меньше, крепкие — больше, а очень крепкие — без лоботомии не обойтись.

Этим и объясняется, что одни люди говорят, чего хотят, а другие слышат лишь то, что могут услышать, и что любят.

Как пример, в голову пришёл такое вот известный афоризм: «Иногда банан — это просто банан». И одни люди могут это понять, что разговор идёт об очередном отпуске на банановом острове в тихом океане, а другие — всё ровно наоборот.

Но в общем, больших проблем на кухне от недопонимания не возникает. Вскипит скандал, как тот же чайник на варочной плите, и затихнет, как тот же чайник, снятый с плиты. Но совсем другое дело, когда пишется научная статья из области естественных наук, содержащая в себе серьёзные и нетривиальные выводы. Например, о том, что живая клетка произведена Богом-дизайном и никак по-другому. Тут без глоссария по каждому использованному неоднозначному термину не обойтись.

Я слышал подобное в научно-популярном ролике, где Бога обосновывали большие такие все из себя западные учёные. Ну, самые большие. Даже ещё с Нобелевской медалью во лбу. Но когда они отрицали непричастность к этому эволюции, самоорганизации, случайностей и прочего, мне показалось, что они не понимают чётко о чём они говорят, в чём суть, основа и движущие силы процессов самоорганизации и эволюции, какова их направленность, а потому у них выходил только Бог-Дизайн.

А откуда им было это понимать, когда они с головой были погружены в свои бесконечные спирали жизни, спирали ДНК и РНК, из которых и вылезти человеку учёному невозможно.

Тем из людей, кто кожей чувствует верчение спиралей ДНК, трудно одновременно почувствовать верчение спиралей эволюции и самоорганизации, и наоборот. Тут кожи должны быть разными. В частности, сам я заною, что ДНК — это спираль, картинки цветные видел, но и не более того. Я не живу ими, не чувствую их, а потому знания эти нулевые, даже, не для праздного разговора. Но я чувствую кручение эволюции или самоорганизации. И даже, не отождествляю их со спиралями. Ведь эволюция — это всего лишь хвост за внешними условиями. Куда они поведут, туда она за ними и потянется. Но хвост этот всегда крутящийся, подобный вихрям, которые гуляют по поверхности Земли и перемещаются воздушными фронтами огромных атмосферных масс, которые закручены уже в свои спирали — гигантские. А те закручиваются вместе со вей атмосферой, хоть и прилипшей к поверхности Земли, но поверхности закрученной самой Землёй, и так далее

И большие учёные, что в мире главные по спиралям ДНК, не могут оборотиться в просто школьников, где ребятам даются азы физики, и тогда бы они вспомнили, что всё что существует, то есть энергия в различных её формах, и всё, что обладает запасами энергии, её излишками, и ещё способно к движению, будет стремиться расстаться с этими запасами, двигаясь исключительно в направлении состояния своего равновесия, в котором эти запасы минимальны.

Но сразу всё не сваливается в эту единую равновесную току по двум причинам:

1) у каждого существующего природного объекта, расположенного в разных точках мирового пространства и сосредоточенного вокруг её, эта точка своя, и объекты, стремясь в свои равновесные микро — и макроточки, двигаются в отличных, одно от другого, направлениях;

2) на пути падения энергии в свои равновесные точки, она попадает в многочисленные энергетические ловушки, в свои потенциальные ямы и канавы, буераки и овраги, многие из которых и оказываются формами жизни, в частности биологической. Одной из таких макроточек, энергетических ловушек, и является природа Земли.

Но эти чудо-учёные не понимали ни просто так, а не понимали с многозначительным видом, с пафосом, что не могло ни подкупить и вынудить поверить в их Бога-дизайна миллионы обывателей.

Бог всегда появляется только там, где в головах людей хаос. Он подобен птице Феникс, восстающей из пепла. Там, где в мозгу человека сложился порядок, Богу просто нет места.

Я обращаюсь к физикам или материаловедам, верящим в Бога, и досконально — до атома, изучившим свойства образующихся в металлах поликристаллических структур: «Сможете ли вы найти в них хоть одно местечко для своего Бога? Даже в местах точечных вакансий? Нет не можете? Не влезет? А тогда почему вы считаете, что в других местах сетевой структуры мироздания, которые изучают люди смежных с вашей специальностей, ему может найтись местечко?»

И только в хаосе, в том числе, и творящемся в головах людей, места хватит и миллиону подобных монобогов, полибогов, языческих духов, пророков и прочих кудесников. И может ли у вас хоть остаться капелька сомнений, если вы относите себя ни только к людям верующим, но к людям разумным, что хаос в человеческом сознании и есть и мать, и отец всех богов и духов на земле? Я ж не отнимаю у вас вашего Бога, который в вас есть и вам помогает жить, это сколько вам будет угодно. Я отнимаю лишь Бога, которого нет, которого выдумали фантазёры, и который ничего доброго вам не дал.

В качестве отвлечения, но до кучи, я тут ещё вам добавлю, что хаос есть прародитель не только всех богов, но и всего мироздания. И объясняется это просто, и вы уже сами без меня сможете до этого догадаться, что из того, что уже родилось, ничего нового родиться не может, если его предварительно не раздробить в прах, то есть вернуть в хаос. Но для этого вам потребуется затратить колоссальное количество своей энергии, которой у вас ни на что такое не хватит. Это физикам-ядерщикам хватает, когда они помещают мишень в свой коллайдер, и долбят по ней энергией, собираемой со всех электростанций, что в округе. Даже лампочки в окружающих домах, наверное, меркнут. По крайней мере, я так предполагаю.

Но порядок, причём, предельно возможный, существует только в природе, то есть во всех природных сетевых объектах, включающих и человеческий организм. Однако предельного порядка нет в человеческом сознании — что есть место в голове человека, которое при его рождении природа оставила свободным, как чистое поле, как космос, в котором ничего как бы и нет, но в действительности есть хаос энергии, и оставила, как раз, для того, чтобы человек сам мог его заполнять своими порядками, в зависимости от обстоятельств, где он оказывается. И эта мудрость природы не могла быть доступна даже богини мудрости Софии. Так мудро могла поступить только эволюция — дочка и благодетельница природы. Ведь только эволюция и ухаживает за своей матерью, исцеляет её, когда та заболевает, и поддерживает её постоянно в прекрасной форме, как лучший, но и единственный в мире стилист.

И поскольку человек, в отличии от эволюции, не мыслит законами жизни природы, а мыслит законами своей конкретной жизни — той самой рубашки, которая ближе к его телу, структура его собственно нейронной сети, то есть, его собственные знания о жизни, будет отличаться от структуры, которую строит сама природа. Вот отсюда и появляется в голове человека свободные места для внедрения в её нейронную сеть богов, духов и другой подобной всячины, что ни вырубишь топором и ни выбьешь никакими знаниями и силами разума. И чем меньше в людях знаний законов природы, чем меньше у них в голове образуется природного порядка вещей, тем больше остаётся места для своего собственного порядка, образованного их мифотворчеством.

Однако прочность связей в этом порядке во многом определяется природной ментальностью людей. Есть люди, уверенные во всём, даже, безразлично в чём. Они-то и образуют общность верующих в Бога людей, и все другие подобные общности, что сами образуются из людей в гуманитарном пространстве по тем или иным их предпочтениям. Структура их сознания жёсткая, и она не перестроится никогда. А есть люди во всём сомневающиеся, к которым я себя и отношу. Структура их сознания пластичная и может безболезненно для человека перестраиваться по мере поступления в голову той или иной новой информации. И если такому человеку откроется целостное представление о мире, как это случилось со мной, в его голове просто не останется свободного пространства ни для Богов, ни для чертей, ни для мифов.

И вот тут делаю важнейший для дальнейшего вашего понимания того, что я вам буду говорить, вывод. Человечеству, которого и создала природа, и которого она максимально отшлифовала до идеального состояния, одинаково нужны люди всех ментальностей. И, в частности, люди дубоголовые — с крепкими связями, образующимися в их нейронных сетях, которые выступают в роли консерваторов — тормозов любого изменения в человечестве, в любом направлении. Люди же жидкоголовые, а то и газоголовые — с подвижными связями, которые могут рушиться даже от пошатывания при их ходьбе, а то и во сне, выступают в роли возбудителей жизни человечества и являются движущей силой изменений в этой жизни в любом направлении. И только малая толика среди людей с подвижными связями, относящаяся к учёным естествоиспытателям, или гениям, будет выступать в качестве движущей силы изменений жизни в человечестве в направлении наиболее приближённым к устройству жизни природы.

Конец ознакомительного фрагмента.