Индия, брат!

Сергей Каргин

Что такое работать и жить в чужой стране? В современном мире этим уже никого не удивишь. Только если эта страна не… Индия.О непостижимой и невероятной Индии; о ментальности, ставящей в тупик европейского человека; о шокирующей разнице в уровне жизни и кастовых взаимоотношениях; о том, что обычный турист никогда не узнает; скрытых и не афишируемых сторонах работы и быта с максимальной откровенностью – от автора: непосредственного участника и свидетеля событий в сборнике рассказов «Индия, брат!»

Диверсия

— Ну что — очередной заход? — поинтересовался я для проформы у начальника за завтраком.

— А что еще остается? — вопросом на вопрос парировал Юльич, с аппетитом уплетая чиз-омлет.

Юльич вообще все ел с аппетитом — поесть он любил. Как и готовить: делал он это самозабвенно и с вдохновением, обильно сдабривая блюда множеством специй. И так же после щедро угощал всех. Как и рыбой, изловленной самолично — рыбалка была еще одним его увлечением. Отдельной его страстью были гаджеты: мимо очередной флешечки, какого-нибудь USB проводочка-переходника или 3D-очков равнодушно пройти он не мог. Еще Юльич очень любил лечиться — благо Индия предоставляет в этом безграничные возможности. В то же время редкая рота профессиональных сомелье смогла бы тягаться с ним в дегустации крепких и не очень напитков. Без кондиционера жить он вообще не мог. Как и без интернета, скачивая оттуда тоннами музыку или фильмы. Но при этом в одиночестве он скучнел и чах — потому любил окружать себя народом. Юльич вообще любил жизнь и старался брать от нее по максимуму. И брал.

Расправившись напоследок с овсяной кашей, он подвел итог:

— Едем, ждем: может, сегодня что-то разрешится.

Мы ждали уже несколько дней. Последний из четырех экскаваторов был готов к работе. Сверкая новенькой краской, он стоял на монтажной площадке, возвышаясь над всем карьером. Все узлы и механизмы были проверены и смазаны. Электрические параметры выставлены, предварительная наладка главной группы и приводов была проведена. Братаны погоняли, насколько позволяли размеры площадки, экскаватор на месте. Оставался перегон уже своим ходом в забой к месту работы. Мы ждали команды местного руководства. Местное начальство что-то тянуло, и потому мы каждый день добросовестно выезжали на место, маясь в откровенном безделье, ожидая высокого разрешения.

— Пойду я сразу проверю, есть ли напряжение, — решил я, вылезая из машины. Напряжение на монтажную площадку подавалось по отдельной линии, которую индусы отключали в любой момент и без всякого предупреждения. Причем на неопределенное время. Мы разошлись в разные стороны: я к отдельно стоящей высоковольтной ячейке, братаны в сайт-офис — который представлял из себя обычный контейнер, переоборудованный под вполне нормальную вахтовку: с окнами, парой лавок и столом. Там же, кроме имеющегося холодильника, микроволновки и чайника, у нас в офисе еще хранилась техническая документация и некоторые запчасти и инструменты.

— И, кажется, нам сегодня несказанно повезло! — доложил я, входя в сайт-офис. — Сегодня у нас есть напруга! И посему, если у вас, господа, нет возражений, то пойду-ка я запущу экскаватор — пусть группа покрутится, поработает и посушится.

— Иди, иди — развлекайся, — ухмыльнулся Ваня, дуя на обжигающий чай. — Все равно делать нечего.

Я поднялся на экскаватор, запустил в машинном отделении группу и прошел в кабину. Информационный дисплей бодро доложил о том, что все параметры в норме. Я сел в кресло, включил режим экскавации, дернул джойстики — привода откликнулись: все было штатно. Тогда я переключился на ход, передвинул джойстики… а никто никуда и не поехал. Хода не было — ни вперед, ни назад. Я глянул на монитор и увидел, что возбуждение двигателей хода отсутствовало. Прибор на шкафу управления в машинном отделении подтвердил то же самое.

«Здрасьте, забор покрасьте!» — мелькнуло в голове.

— Это что за фокусы? — озадачился я: до сегодняшнего дня все было проверено и отрепетировано не раз. И при том что работ больше никаких не проводилось и никто никуда не лазил, факт появившейся неисправности вызвал некоторое недоумение. В уме сразу всплыла недавняя история с вырванным монитором: «Очередной саботаж?» — мелькнуло в голове. Но гадай не гадай, а проблема сама по себе не исчезнет. И я открыл шкаф управления.

— Хотите прикол? — поинтересовался я у Вани с Саней, распахивая дверь в сайт-офис.

— Что ты там еще нашел? — хмыкнул Ваня.

— А вот — запустился, а хода нет.

— Как — нет?! — чуть не подпрыгнул Ваня. — Нам же на перегон могут в любой момент отмашку дать!

— Расслабься, — поспешил я его успокоить. — Все уже работает. Кабель на возбуждение двигателей хода был оборван. Но как-то странно — как будто тупым ножом резали, весь измочаленный.

Ваня с Саней переглянулись.

— Опять диверсия? Срыв перегона? — задумался Ваня.

— А кто знает? — пожал я плечами.

— Одно дело, когда у нас из кабины монитор с мясом вырвали, — стал прикидывать Саня. — Тут понятно: монтажная площадка — это же земля деревни местной, и угольная компания за аренду земли всей деревне платит. И чтобы подольше получать, деревенские тогда ночью сдуру стырили информационный монитор — полагая, что без монитора ничего работать не будет, и чтобы мы без него не уехали. А деревне платить не перестали. Только тогда мы и без него могли спокойно уехать — просто информационка бы не работала. А сейчас? Это уже, получается, какая-то целенаправленная диверсия, что ли?

— Вообще-то, маловероятно: индусы вряд ли могли такое сделать, — засомневался я. — Если они про монитор что-то еще там дотумкали, то схему-то они вообще не знают, чтобы что-то там целенаправленно отключать. Но как-то все по-варварски оборвано. Причем в десяти сантиметрах от клеммника — зачем было рвать, если проще было бы кабель из клеммника выдернуть?

Дальнейшие рассуждения о случившейся ситуации особой ясности не внесли, и мы, просидев до середины дня и не дождавшись команды на перегон, с тем и уехали.

Спустя день приехали снова. Я из машины сразу к ячейке — что с напряжением? Стрелка вольтметра лежала на ноле — напряжения не было.

— Ну что, — рассудил Ваня, — ждем опять до обеда и, если напругу не дадут, — едем домой.

— Ясное дело, — согласился Саня. — Неизвестно в какое место еще придется ехать. А по этим их местным дорогам — то еще удовольствие перегоняться.

Надо сказать, что культура производства горных работ на Катрасе производила неизгладимое впечатление на любого, кто приезжал сюда в первый раз. То, что представлялось перед глазами, в России называлось свиноройством. По причине того, что какими-либо понятиями о правилах горной выработки: высоте уступов, отбортовке, выдержке углов, негабаритам и прочем — на Катрасе даже и не пахло. Копали, кто куда и как пойдет. Но тут, как говорится, в каждой избушке свои колотушки. А посему, раз уж Индия — явно не Россия, то, значит, и не наше дело. Хотя косвенно весь этот бардак сказывался на работе техники, за надежность работы которой мы несли прямую ответственность — как известно, на плохой дороге и автомобиль долго не проработает, не сломавшись.

Саня с Ваней в очередной раз расположились в офисе, но мне почему-то не сиделось.

— Пойду-ка я на экскаватор поднимусь, — решил я, подчиняясь какому-то необъяснимому чувству.

— Да что там смотреть? — усомнился Ваня. — Уже сто раз все перепроверили.

— А все равно делать нечего, — ответил я и вышел из вагончика.

В машинном отделении было темно. Я открыл двери, но дневной свет освещал только то, что было перед проемом. Шкафы управления со всей начинкой находились в углу отделения, и дневной свет туда уже не доставал. Я включил фонарик и приступил к осмотру, еще толком не представляя, что хотел увидеть, — скорее, просто контрольный осмотр.

Поочередно открывая шкафы, взглядом пробежался по состоянию блоков, подходящих кабелей, клеммников. Все было в порядке. В очередном шкафу находились платы с рядами оранжевых реле, и размещались эти платы вертикально одна над другой.

Общая картина не вызывала сомнений. Я уже закрывал дверки, когда мой взгляд напоследок скользнул по крайнему реле, и неожиданно рука остановилась. Что-то странное проскочило при беглом взгляде. Я присмотрелся повнимательнее и на корпусе этого реле увидел повреждение пластикового корпуса. Вернее, повреждением это назвать было бы неправильно — скорее следы задиров или глубоких царапин: как если бы кто-то ножом или острой отверткой драл корпус.

«Бракованное реле поставили?» — мелькнула мысль. Но такое было маловероятно — компания, выпускающая это оборудование, была известна своим отношением и к своей репутации, и к тому, что производила. Я перевел взгляд на соседнее реле и увидел такие же повреждения. Третье, четвертое, пятое! — все были с поврежденными корпусами! Все это выглядело более чем странно. Я стал исследовать остальные платы, которые располагались выше. На очередной плате дела обстояли еще хуже — корпуса на некоторых реле были просто разодраны, как будто их с силой расковыривали.

«Такое может быть только умышленно», — понял я: случайности в виде неаккуратного обращения здесь уже исключались.

Открывая поочередно остальные шкафы, я стал осматривать все более тщательно и на главном автомате в довершение ко всему обнаружил еще один оборванный провод. Восстановил. Так дошел до кольцевого токоприемника — отдельного шкафа, через кольца которого на экскаватор подается напряжение. Кольца на токоприемнике располагались настолько близко друг над другом, что между ними даже нельзя было просунуть руку. Визуальный осмотр не выявил ничего особенного. Но, присмотревшись, в одном месте я заметил нечто серое — на первый взгляд очень похожее на комок размочаленной тряпки или комок ветоши. Достав отвертку, я дотянулся до него, но это оказалось чем-то более плотным, чем просто тряпка… И тут я увидел… хвост! Тонкий, довольно длинный, серый — напоминающий маленький хлыст: такой же плавно сужающийся к концу. Невероятная догадка заставила присмотреться еще более внимательно — уже выискивая подтверждение. И точно! В этом комке уже явно обозначилась мордочка с острыми ушками! Крыса!!!

Высохшие, мумифицированные останки, зависшие было между двумя кольцами, при дальнейшем касании отверткой внезапно осыпались вниз, освободив медные кольца токоприемника.

Когда-то давно я слышал, что крысы все пробуют на зуб. Часто от этого страдает не только что-либо съедобное, что вполне объяснимо, но и то, что вообще ни разу не съедобное. Но зато очень пахнущее. Такими часто бывают предметы из пластмассы, пластика или резины. И даже свинцовая оболочка кабелей или труб, которая в наше время встречается довольно редко. И тут пазл и сложился: судя по всему, случилось следующее.

Судя по всему, индусы напряжение на экскаватор отключили, и довольно давно — так что он простоял обесточенный долгое время. А поскольку живности в тропиках более чем и среди них одни из самых активных (про змей умолчим) в плане поискать чего-нибудь заточить — крысы, то и шныряют эти товарищи, абсолютно никого и ничего не боясь, в любое время дня и ночи. И вот один такой активист и решил проверить в прямом смысле на зуб что-то свеженькое. И проник снизу по поднимающимся кабелям через кольцевой токоприемник в машинное отделение. Что он там еще нагрыз — то неизвестно: но понятно, что несколькими днями ранее якобы оборванный кабель был на самом деле не оборванный, а перегрызенный. Как и аппетитно пахнущий свежий пластик реле. И, видимо, то ли наевшись сам, то ли решив позвать на пир всех своих — тем же путем двинулся обратно. И в тот момент, когда разведчик спускался по медным кольцам вниз, чтобы оказаться на воле — индусы и подали напряжение на экскаватор. Подали не потому, что они такие злые, или террористы какие, или просто сами есть хотели — это вряд ли. И, скорее всего, уже зная индусов — было ни первое, ни второе, ни третье. Просто так совпало случайно: они же не знали про путешественника. А вот то, что любое биологическое тело на 80 процентов состоит из воды и таким образом, по законам физики, является проводником электрического тока — это известно почти каждому школьнику. «Почти» — потому что редко кто в школе не совал в розетку пару гвоздей, а на них сверху полоску фольги — что вызывало невероятный бабах и феерический восторг публики (сразу заметим, что я этого никому не рекомендовал! и не рекомендую!). Вот и наш герой, ничего не подозревая, спускаясь вниз, перемкнул собой два кольца, которые к этому времени уже находились под напряжением…

C’est la vie — такова жизнь…

А на следующий день я никуда не поехал — весь день у себя в номере гостиницы перепаивал платы. Тех, которые имелись в резерве, — не хватало, и потому пришлось одну плату принести на заклание и из нее выпаивать еще целые реле и ставить их вместо обглоданных.

Предварительно, как положено, все сфотографировал, оформил протокол, акт, показания свидетелей, отпечатки лап, хвоста, пальцев… Отправил в Питер на завод — для отчетности:

«Акт технического осмотра №24 от 19 декабря 2014 г.

…Комиссией установлено:

При осмотре шкафов НКУ ШВ (шкаф вводной) и ШВП (шкаф вспомогательных приводов) было обнаружено повреждение плат ШИС РК090900 в количестве 4 шт., связанное с разрушением корпусов реле RT424730, которые были разгрызены представителем местной фауны. Фотографии плат, реле и останков представителя местной фауны прилагаются…»

А через несколько дней нам дали добро на перегон. Что, собственно, Саня с Ваней и сделали — потому что к этому времени у нас уже все опять работало.