Русская рулетка

Сергей Зверев, 1999

Жиган не раз видел страх в глазах противников. Но его лютый враг Хожахмет, убивший родного брата Жигана, не привык бояться. Тем более что он окружен такими отпетыми головорезами, что сквозь их кольцо не прорваться и самому отборному спецназу. Но Хожахметеще не знает Жигана и его товарищей по оружию, не знает, что отныне Жиган будет счастлив, только увидев страх в его глазах.

Глава 7

— Что там у вас приключилось?

— Я же говорю, Константин Петрович, драка!

— Конкретно?

— Один из гостей перепил и начал буянить.

Панфилов решительно встал из-за стола и направился к двери. Тележурналистка мгновенно затушила недокуренную сигарету и вскочила с дивана.

— Я с вами.

«Репортеры — профессия специфическая, хлебом не корми, дай только поприсутствовать при каком-нибудь скандале, а если это еще сопровождается мордобитием, да рядом видеокамера… И откуда она только взялась, эта столичная дамочка? Кто ее приглашал? Надо будет выяснить это у Мурашко, но потом…» — подумал Константин.

— Надеюсь, ваш оператор ничего не успел снять, — бросил Константин, спускаясь по лестнице.

— Надеюсь, успел, — парировала Филатова.

Внизу, в игорном зале, никаких видимых глазу перемен не произошло. Гости, потягивая шампанское и коньяк, группами стояли у игральных столов, прогуливались в проходах, разговаривали, смеялись. За несколькими столами шла игра. Особенно много было желающих испытать свою удачу в рулетку.

Выделялась одна пара: дама в серебристом вечернем платье на тонких бретельках с гроздьями золотых цепочек на шее, ухоженная, красивая брюнетка лет тридцати, и ее спутник — полный, седоволосый, лет шестидесяти. Они азартно ставили на «двадцать одно» и раз за разом проигрывали.

Панфилов, остановившись на ступеньках, внимательно осмотрел зал и с недоумением обратился к сопровождавшему его администратору:

— Леня, где, какая драка?..

Тот непонимающе пожал плечами.

— Не знаю, только что была. Я сразу к вам кинулся, Константин Петрович. Вон там, возле стола с рулеткой. Там был один молодой человек, но сейчас… Но сейчас я его не вижу.

Панфилов заметил, как к нему, лавируя между гостями, направляется начальник службы охраны казино. Высокий, широкоплечий молодой человек в строгом черном костюме с темными коротко стриженными волосами. Игорь Надеждин — а именно так звали начальника службы безопасности казино «Золотой дукат» — пришел из охранного агентства «Витязь». Оттуда же, из «Витязя», вместе с Надеждиным пришли на работу в казино пятеро охранников: тренированных, хорошо подготовленных ребят, отслуживших срочную.

С Надеждиным Константин познакомился недавно, но руководитель охранного агентства «Витязь» дал Игорю отличную рекомендацию. С ребятами из этого охранного предприятия работал трагически погибший начальник службы безопасности фирмы «Лидер», близкий друг Панфилова Владимир Семенков. Именно с их профессиональной помощью удалось докопаться до причин происшествий, взбудораживших Запрудный несколько месяцев назад.

— Есть разговор, Константин Петрович, — сказал Надеждин, подходя к Панфилову. — У нас произошел неприятный случай.

— Теперь все в порядке?

— Да.

— Поднимемся наверх.

Уже шагая по лестнице, Панфилов обернулся к Филатовой:

— Надеюсь, телевидение не станет возражать, если мы с моим сотрудником поговорим без протокола?

— То есть без моего участия?

— Да.

— Разумеется. Что может сделать слабая женщина?

Тележурналистка разочарованно отвернулась.

— Мы потом еще поговорим с вами, — добавил Панфилов, словно извиняясь.

Но она уже не слышала его, спускаясь в игорный зал.

Панфилов и Надеждин вернулись в кабинет администратора, и здесь главный секьюрити рассказал Константину о случившемся.

* * *

Вечер складывался для Виктора Романчука более чем неудачно.

Мало того, что сорвалась выгодная сделка с крупной партией медикаментов (чтобы успокоиться, принял сто грамм коньяку), так еще какой-то молодой гаишник тормознул его темно-синий «Вольво» за перекрестком неподалеку от здания горисполкома. Можно было, конечно, не останавливаться — в родном городе Виктор почти никого не боялся.

Но этот сопляк с сержантскими лычками на погонах так отчаянно замахал полосатым жезлом, кинувшись прямо под колеса, что волей-неволей Романчуку пришлось резко надавить на педаль тормоза. Двигатель шведской машины, не привыкший к такому резкому обращению, естественно, заглох. Это еще больше разозлило Романчука.

С разъяренным видом он выскочил из машины и, не дожидаясь, пока гаишник по всем правилам приложит руку к ушанке и представится, заорал на него:

— Ты чего, придурок?.. Ты куда лезешь?.. Жить, что ли, надоело?.. А если б у меня тормоза отказали?

Сержант, увидев перед собой откормленного молодого человека в зеленом пиджаке, с дорогими золотыми часами на запястье, опешил от такой наглости. Его раскрасневшееся от долгого дежурства на холодном ноябрьском ветру лицо вытянулось.

— Ну, чего стал как пень? — наседал на него Романчук. — Чего надо?

— Вы… Вы нарушили правила.

— Что? Какие правила?

— Вы проехали на красный свет, — неуверенно проговорил сержант, показывая жезлом в сторону светофора.

— Какой «красный свет»?.. — грубо расхохотался владелец «Вольво». — Ты чего, гаевый, дальтоник? Я никаких правил не нарушал.

— П… попрошу ваши документы, — заикаясь проговорил милиционер.

За свою недолгую службу он впервые сталкивался с таким откровенным хамством водителя, грубо нарушившего правила дорожного движения. Ведь этот темно-синий лимузин полминуты назад совершенно откровенно проехал на запрещающий знак светофора.

— Ах, тебе документы!.. — издевательски произнес Романчук. — На! Посмотри на мои документы!

Он расстегнул пиджак, продемонстрировав прикрытое белой рубашкой пивное брюшко, выдернул из внутреннего кармана водительское удостоверение и помахал им перед носом гаишника.

— Видел? Больше не увидишь. Вали в свой «жигуленок» и сиди там тихо, чтоб я твоего кашля больше не слыхал!

— Да вы… — задохнулся от возмущения сержант. — Да вы… Я вынужден вас задержать!

— Ты что, не знаешь, кто я такой? — Романчук схватил милиционера за отворот форменной куртки и притянул к себе. — Ты что, с луны свалился, мудак долбаный?

— Как вы смеете? Уберите… Убери руки! — затрепыхался милиционер.

— Я — Романчук. Понял? Видишь? — Он показал сержанту на поясной ремень, где висел футляр с торчавшей из него антенной мобильного телефона. — Я сейчас позвоню городскому прокурору Лукьянову, и ты, засранец сопливый, пулей вылетишь из своей ментовки за превышение служебных полномочий!.. Пойдешь со своим трехклассным образованием на дядю горбатиться. Понял?

Но тут сержант-гаишник напрягся, учуяв явственный запах спиртного.

— Да ты пьяный! — ошеломленно проговорил он.

— Не твое собачье дело! — рявкнул напоследок Романчук и, пока сержант ошеломленно хлопал глазами, отшвырнул его от себя словно куклу.

Усевшись за руль «Вольво», он запустил двигатель и помчался по улице. Только шипы отчаянно завизжали.

Изумленный и возмущенный до глубины души гаишник проводил темно-синий лимузин обалдевшим взглядом, а потом бросился к служебным «Жигулям», прыгнул на сиденье и схватил микрофон рации.

— Седьмой, Седьмой! Я — Пятый. Слышишь меня? Седьмой, Седьмой…

— Ну, слышу, Пятый… Чего орешь как оглашенный? — прохрипела в ответ рация.

— Это ты, Седьмой?

— Ну, я — Седьмой, я…

— Надо срочно задержать машину. Водитель злостно нарушил правила.

— Какая машина-то?

— «Вольво». То ли 940, то ли 960, темно-синяя. Госномер… Черт! Не успел запомнить… Стекла там еще тонированные…

Рация некоторое время молчала, потом Седьмой назвал номер и марку машины «Вольво-960».

— Точно-точно, — оживился молодой гаишник. — Она самая…

— Ты его останавливал? — озабоченно спросил Седьмой.

— Ну да, штрафануть хотел за проезд на красный свет. У него вообще права отобрать надо, он пьяный, руки распускал, угрожал.

— Документы проверил?

— Да как тут проверишь? Он корками какими-то помахал перед носом, и все.

— Здоровая такая будка, да?

— Ну, морда как у хряка. Сказал еще, что его фамилия — Романчук.

— А-а… — протянул Седьмой. — Не буду я его трогать и тебе не советую связываться.

— Как это?

— Ты еще новенький, не знаешь. Этот Романчук, бля, сильно деловой, а его папаша — лучший друг городского прокурора. Даже наш начальник перед ним на полусогнутых ходит. Так что давай, Пятый, паси лучше «жигулятников», а про этого козла забудь — он тебе не по зубам.

— Да, но он же… — чуть не захлебнулся от негодования сержант. — Он же пьяный был за рулем, он же ко мне драться лез, за форму меня хватал… Я же при исполнении!..

— Все, Пятый, кончай базарить в эфире! Конец связи…

* * *

Подъезжая к площади перед кинотеатром «Мир», Виктор Романчук сбросил газ и притормозил.

Над площадью разносилась громкая музыка из выставленных на улицу динамиков. Несмотря на холод ноябрьского вечера, народу на площади собралось — не протолкнуться.

— Дискотека, что ли? — скривился Романчук, презрительно поглядывая на толпу.

Потом он разглядел над входом в кинотеатр сверкающую разноцветными неоновыми огнями надпись: «Казино „Золотой дукат“ и, что-то вспомнив, начал шарить по карманам. Наконец нашел конверт, достал из него прямоугольник вдвое сложенного картона, развернул и прочитал надпись, тисненную крупными золотыми буквами: „Приглашаем на открытие казино «Золотой дукат“. Конверт в офисе сунула Романчуку секретарша, сказав, что курьер принес с утра какое-то приглашение.

«Может, пойти оттянуться? — подумал Романчук. — А то настроение совсем паскудное. Еще этот мент ублюдочный… Может, какую клевую телку подцеплю?..»

Он уверенно припарковал машину под знаком «Остановка запрещена» на противоположной стороне площади, вышел из автомобиля и, как был в расстегнутом пиджаке, направился к кинотеатру. Отойдя на несколько метров, он поднял руку с зажатыми в ней ключами от машины и нажал на кнопку брелока сигнализации. «Вольво» ответил мелодичным звуковым сигналом и мигнул фарами.

За закрытой стеклянной дверью стояли двое крепких секьюрити в отлично сшитых пиджаках. Под одеждой угадывались такие формы, что могли бы позавидовать любые Сталлоне со Шварценеггерами.

Романчук продемонстрировал им через стекло пригласительный билет — охранники тут же открыли дверь и пропустили гостя внутрь.

Из-за спин секьюрити немедленно выплыли три симпатичные девочки с боевой раскраской на лицах, в одинаковых форменных красных костюмчиках. Одна из них держала в руках поднос с шампанским.

Другая с ослепительной улыбкой произнесла без запинки словно заученный текст:

— Здравствуйте, добро пожаловать на открытие нашего казино! Проходите, пожалуйста, мы очень рады вас видеть!

Не удостоив их даже взглядом, Романчук взял с подноса бокал шампанского, залпом выпил и поставил бокал на место. Обведя веселившихся гостей самодовольным, презрительным взглядом, он медленно направился через фойе к игорному залу.

Романчук на несколько минут опоздал к церемонии открытия и потому не видел, как хозяин казино Панфилов разрезал огромными ножницами красную ленточку.

Перед носом Романчука, чуть не сбив его с ног, промчался какой-то вертлявый тип с подносом, на котором стояли две чашки дымящегося кофе, лежали сигареты и еще какая-то ерунда.

— Извините, — на ходу буркнул тот.

— Глаза разуй, мудило, — ругнулся Романчук.

Рядом вырос официант с подносом, уставленным маленькими пузатыми рюмками.

— Коньяку не желаете?

Перед коньяком Виктор Романчук никогда не мог устоять. Он мгновенно опрокинул рюмку в рот, почувствовал, что коньяк хороший, и добавил еще одну.

Настроение стало улучшаться. Он направился к столу с рулеткой, вокруг которого собралась небольшая толпа. Крупье — подтянутый молодой человек в красной форменной жилетке — объяснял правила игры. До Романчука долетали обрывки фраз.

— Господа, ставка на «номер» составляет пять тысяч рублей, на «шанс» — сто тысяч рублей… Повышенные ставки, господа, на «номер» — пятьдесят тысяч рублей, на «шанс» — один миллион рублей… Все очень просто, господа. Я запускаю рулетку, бросаю шарик, но сегодня, в день открытия, честь бросить шарик предоставляется игрокам. Итак, первый розыгрыш, господа… Самый первый розыгрыш в нашем казино. Делайте ваши ставки, господа! Первому выигравшему на нашем столе, вне зависимости от ставки — приз в десять миллионов рублей.

Гости возбужденно загудели и засуетились.

— Господа, — провозглашал крупье. — Сегодня, в честь открытия, игра по упрощенным правилам. Никаких фишек… Наличные деньги — наличные выигрыши! Делайте ваши ставки, господа!

На стол полетели разноцветные купюры.

— Я ставлю на первый номер…

— А я на тринадцатый… — слышались голоса.

— А на «зеро», «зеро» можно?..

— Сегодня все можно, господа! Сегодня в нашем казино хозяева вы, господа!

— Тогда ставлю на «зеро»! — выкрикнула дамочка в серебристом вечернем платье.

Романчук придвинулся поближе к дамочке. Под действием коньяка в нем начала бурлить сексуальная энергия, и он решил не затягивать с выбором партнерши. Вот эта, в серебристом платье, вполне ничего…

Романчук уже попытался взять ее под руку, но в этот момент, откуда-то сзади вынырнул пожилой представительный господин с двумя бокалами шампанского в руках и стал рядом с дамой. По тому как, не глядя на своего спутника, она взяла шампанское, Романчук понял, что дама занята. К тому же лицо этого господина показалось ему знакомым, но, кто это, Романчук вспомнить не мог — алкоголь затруднял мыслительную деятельность.

С сожалением отказавшись от идеи овладеть брюнеткой в серебристом вечернем платье, Виктор Романчук переключил внимание на новый объект, сексуально еще более привлекательный. Смазливая особа в красном вечернем туалете склонилась над столом рулетки, и открывшаяся вокруг ее глубокого декольте картина вызвала у Виктора Романчука бурный прилив чувств.

— Вот это бюст!.. — пробормотал он.

Схватив с подноса пробегавшего официанта еще одну рюмку, он плеснул спиртосодержащую жидкость в разгорающийся внутри костер страсти. Под воздействием такого горючего пламя полыхнуло еще сильнее.

Решительно двинувшись в направлении декольтированной девицы, Романчук опять столкнулся с вертлявым субъектом, который несколько минут назад промчался мимо него, держа в руках поднос с кофейными чашками.

— Че ты все под ногами вертишься? — раздраженно спросил Виктор.

— Извините. Я — главный администратор казино, — виновато произнес тот, показывая на прикрепленный к лацкану пиджака фирменный бэдж с фамилией Мурашко. — Сегодня такой день, понимаете… Открытие. Везде надо поспеть.

— Ладно, вали отсюда и больше мне не попадайся.

Без особых церемоний Романчук оттолкнул администратора и, подойдя к девице, взял ее под локоть.

— Не желает ли дама обрести спутника?

В предвкушении эротических наслаждений он обратил свой осоловелый взор на глубокий вырез красного платья.

Девица неожиданно заартачилась:

— Да пошел ты… Дай поиграть.

Романчук, редко сталкивавшийся с таким откровенным пренебрежением, резко потянул девушку за руку.

— Когда я предлагаю свою дружбу, — угрожающе агрессивно произнес он, — дамы обычно не отказываются.

— Витек! — взвизгнула девица. — Он ко мне пристает!

За ее спиной мгновенно вырос шкафообразный субъект с лицом, о котором в народе говорят: кирпича просит. На нем был совершенно безвкусный светлый костюм в крупную клетку, словно снятый с чужого плеча. Этой горилле гораздо больше был бы к лицу тюремный бушлат.

По-бычьи тяжело сопя, субъект надвинулся на Романчука и сиплым, бесцветным голосом произнес:

— Сними клешни, боров!

— Что?

— Я два раза не повторяю. Девочка не про тебя.

— Да пошел ты на хрен, козел! Девочка эта пойдет со мной.

Белесые брови на квадратном лице гориллы медленно поползли вверх, глаза налились кровью.

— Ты кого козлом назвал, сучара? Да я тебя… — И он замахнулся громадным, как кувалда, кулаком.

Романчук немало принял на грудь за этот вечер, но среагировать успел — он дернул девицу за руку, и вместо него удар от громилы получила она. Закатив глаза, девица рухнула на пол под крики и визг находившихся рядом дам.

Романчук, с неожиданной для людей его комплекции резвостью, лягнул громилу в пах. Другой на месте этого шкафа после такого удара непременно рухнул бы на колени, а этот еще больше рассвирепел. Схватив обидчика за полы зеленого пиджака, он рывком повалил его на пол, уселся сверху и принялся дубасить громадными кулачищами по раскормленной физиономии. Он успел нанести Романчуку несколько весьма чувствительных ударов прежде, чем подскочившие сотрудники внутренней охраны оттащили громилу в сторону. Все это происходило под громкие песни цыганского ансамбля, звон бубнов и женские крики.

— Клешни, клешни уберите! — орал шкафообразный субъект, которого держали под руки сотрудники охраны. — Он меня козлом обозвал!

Поднимаясь с пола и вытирая кровь с разбитой губы, Романчук прошипел:

— Ну все, козел, тебе хана!.. Ты еще не знаешь, с кем связался.

Бросив злобный взгляд сначала на обидчика, затем на лежащую без чувств девицу, Романчук сплюнул кровью и зашагал к выходу.

К тому времени, когда на месте происшествия оказался начальник службы охраны казино, пострадавший в драке Романчук уже вышел на улицу.

О том, что случилось, Надеждину рассказали охранники и очевидцы, сразу же вернувшиеся после драки к игре и напиткам.

* * *

— Витек, значит, подрался? — выслушав Надеждина, сказал Константин. — Вечно у него руки чешутся.

— Вы какого Витька имеете в виду? — недоуменно спросил Надеждин.

— Что значит «какого»? Витек Амбал, его еще так зовут, а фамилии я не знаю. Раньше с Сашей Порожняком тусовался.

— А второй тоже Витек, — пояснил начальник охраны. — Виктор Романчук, я его знаю.

— Значит, это он был? Сын Романчука, бывшего кинелевского зама?.. А разве мы приглашали его на открытие?

— У Мурашко надо спросить. Он приглашениями занимался.

— Жаль, я не проконтролировал, — покачал головой Панфилов. — Витя Романчук — редкая сволочь. Один раз я с ним имел дело… Да, жаль, Амбал шею ему не свернул.

— Слава богу, что не свернул, — возразил Надеждин. — Зачем нам такие неприятности в первый же день?

— Первый день… — вздохнул Константин. — Что-то я устал, и голова трещит… Романчук, значит, ушел и скандалить не стал? Как-то на него не похоже.

— Мои ребята сказали, что он уже успел основательно набраться.

— Да, это дело он любит, — Панфилов выразительно провел пальцем по подбородку. — На моих глазах, помнится, бутылку виски вылакал. Правда, и случай был подходящий. Я тут у немцев типографию купил, думал — пригодится. Таможня задержала, то, се… А тут еще с казино сроки поджимали. Решил продать.

— Романчуку? — догадался Надеждин.

— Именно. Фирма… нет, у меня сегодня точно голова кругом идет…

— «Продсервис», — подсказал Надеждин.

— Да. Романчук начал цену сбивать, а я не хотел по срокам затягивать, покупателя побогаче искать. В общем, отдал ему хорошую, просто классную типографию за полцены. Пусть этикетки для подсолнечного масла шлепает. Когда ударили по рукам, он бутылку виски из стола вытащил и за пять минут ее оприходовал. Одно радует — я с ним не пил… Там, кстати, оператор с камерой. Он драку снимал?

— Нет, — уверенно сказал Надеждин. — Я его видел возле стола с закусками. Он даже голову на шум не повернул.

— Проголодался, видно, бедолага, — сочувственно сказал Панфилов и улыбнулся. — Загоняла его телевизионная дамочка.

Панфилов глянул на наручные часы.

— Слушай, Игорь, я вот что думаю — не слинять ли мне отсюда? Башка раскалывается. Ты как, один справишься?

— Я же не один, — спокойно сказал Надеждин. — Пятеро своих и «Витязь» еще десяток на подмогу выделил.

— Лады. Воюйте тут без меня. А я потиху огородами и к Котовскому.