Не жди, не кайся, не прощай

Сергей Зверев, 2012

Отслужив в армейском спецназе, Константин Рощин устроился работать в службу безопасности к предпринимателям, а по сути, бандитам – братьям Александру и Сергею Мотылям. Служил он им верой и правдой, а когда на Александра напали киллеры, не задумываясь бросился к нему на помощь и расстрелял троих убийц. Но за этот самоотверженный поступок братья расплатились с Константином черной неблагодарностью. Они объявили, что Рощина знать не знают, никогда он у них не работал, а парней убил по собственной инициативе. Костю засадили на долгий срок. И сидеть бы ему на нарах до скончания своих дней, но подвернулся случай совершить побег. А у Кости на воле остался неоплаченный счет к Мотылям, и месть его будет суровой…

Оглавление

Из серии: Расследования криминального репортера

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Не жди, не кайся, не прощай предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 2

Былое и думы

Под конец разминки Константин сделал пару сальто, прошелся по комнате на руках и еще пару десятков раз отжался от пола. Мышцы работали, как поршни, дыхание ни разу не сбилось, все движения были точны и выверены до миллиметра. Красота! Приятно, когда твой организм выполняет команды с четкостью отлаженного механизма.

Прислушиваясь к своим ощущениям, Константин отправился в ванную комнату, стянул трусы, встал под тугие струи душа и принялся подкручивать то синий кран, то красный, покряхтывая от удовольствия. Контрасты — это здорово. Вся жизнь построена на них.

Прополоскав рот, Костя выпустил струю воды и вооружился жесткой, как наждак, мочалкой. В здоровом теле здоровый дух — а оно, тело, вибрировало от распирающей его силы.

Вот уже полгода Константин не позволял себе ни грамма спиртного, ни сигаретной затяжки, зато регулярно качался, бегал, плавал, осваивал кое-какие приемы восточных единоборств и, насколько это было возможно, восстанавливал боксерские навыки, приобретенные в далекой юности.

Теперь ему было двадцать семь, и он не собирался дожидаться возраста Христа, чтобы исполнить свою миссию. Он спешил… Однако же спешил не до такой степени, чтобы взяться за дело, прежде чем обретет безукоризненную физическую форму. Сегодня срок тренировок закончился. Сегодня начинался его личный крестовой поход. Звонок сделан, время и место встречи назначено. Что дальше? Жизнь покажет. Или смерть?

Растершись полотенцем, Константин оделся и направился прямиком на кухню, чтобы проглотить свой неизменный литр свежего деревенского молока и порцию овсянки с душистым майским медом. Режим. Не такой строгий, как в местах не столь отдаленных, но тем не менее обязательный к исполнению.

Когда он заканчивал завтрак, на кухню подтянулся хозяин квартиры, дядя Ваня. Родственником Константину он не приходился и вообще оскорбился бы, узнай, что постоялец называет его за глаза дядей, да еще Ваней. Сам он величал себя Иваном Леонидовичем. Как в добрые старые времена. Было ему далеко за шестьдесят, имел он профессорское звание и годы научной деятельности за плечами. Если бы не алкоголизм, ходить бы ему в руководителях какого-нибудь научно-исследовательского института, сиживать в президиумах на всевозможных конференциях, строчить монографии и почивать на профессорских лаврах. Однако, на беду Ивана Леонидовича, супруга бросила его во время очередного запоя, и с тех пор покатился он по наклонной плоскости, незаметно для себя превратившись в дядю Ваню. Сдавал пару свободных комнат за триста долларов в месяц, получал какую-то мизерную пенсию, в подпитии грозился тряхнуть стариной и ошеломить мировую общественность грандиозным научным трудом, а сам все пил и пил, не просыхая, уединившись в своей спаленке. Все свободное пространство комнаты было завалено книгами, вот Иван Леонидович и копошился в них, словно седой книжный червь. То Александра Блока возьмется цитировать, то Пушкина, а то вообще Бердяева — и все переврет, напутает по пьяни.

Впрочем, Константина это мало волновало. Поэзию он не уважал, а к философам относился скептически. Если они такие умные, то почему ж до сих пор до истины совместными усилиями не докопались? Каждый свою линию гнет, каждый на себя одеяло тянет… Как те лебедь, рак и щука.

Узнай дядя Ваня про эти крамольные мысли, посещающие Константина, он бы враз потерял к нему уважение, а то и подыскал бы себе другого постояльца. Но Костя умел держать язык за зубами и скрывать свои чувства. Чему-чему, а этому в тюрьме обучаются быстро. Там слово действительно не воробей — вылетит неосторожно, и попал. За одно только «доброе утро» можно запросто верхними нарами поплатиться, очутившись под койкой или у параши. Потому что ничего доброго в тюремном укладе нет и быть не может. А если ты так считаешь, то, выходит, либо издеваешься над сокамерниками, либо имеешь причины для тайной радости. А не подкармливают ли тебя с утреца шоколадом у начальника оперативной части? А не постукиваешь ли ты там, отрабатывая сухую колбаску и хлеб с маслицем?

Разумеется, на воле все было иначе, а дядя Ваня о тюремном прошлом Константина не догадывался.

— Доброе утро, Костя, — чинно поздоровался он и прошествовал к холодильнику, где под видом охлажденной кипяченой воды дожидалась его заветная похмельная доза. Теплая водка в его глотку с перепою не лезла, вот и приходилось охлаждать ее перед употреблением.

— Доброе утро, — откликнулся Константин, звякая посудой в раковине.

Ту, которой пользовался дядя Ваня, тоже приходилось драить, иначе в раковине образовалась бы целая башня из грязных тарелок. Он ведь, как человек интеллигентный, водку привык закусывать.

— Жарко, — пожаловался дядя Ваня, извлекая из холодильника пластиковую бутылочку из-под минералки. — Все время пить хочется.

Это Константин уже давно заметил. Кто пил вчера, тот пьет сегодня.

— А вы чайку, Иван Леонидович, — посоветовал он в тысячный, наверное, раз.

— Какой чай в такую жару? — ужаснулся дядя Ваня, наполняя чашку ядовитым пойлом. В кухне резко запахло алкоголем и ацетоном.

— Но в Азии ведь пьют чай. Нахлобучат меховые шапки, напялят стеганые халаты — и хлебают с восхода до заката.

— Мы не в Азии.

В подтверждение своих слов дядя Ваня влил в себя водку, и его помятое лицо ненадолго разгладилось, просветлело. Стали не так заметны набрякшие мешки под глазами, розовые прожилки на щеках, кое-как выбритая шея, вызывающая ассоциации с плохо ощипанной курицей. Если не особо приглядываться и принюхиваться, то можно было отыскать в нем сходство с классическим рассеянным ученым из приключенческих фильмов. Седой, растрепанный, долговязый — эдакий состарившийся Паганель с головой, набитой самыми разнообразными сведениями и фактами.

— А съем-ка я, пожалуй, помидорчик, — объявил дядя Ваня и немедленно сунул томат в рот, капая себе на грудь розовым соком.

Помидорчик, естественно, принадлежал не ему, но дядя Ваня подобными мелочами себе голову не забивал, а потому сказать спасибо не удосужился.

«Будем считать это рассеянностью», — решил Константин, отмывая сковородку, заляпанную яичницей. Была она оранжевой, значит, готовилась из домашних яиц, купленных Константином.

— А знаешь ли ты, Костя, как попали помидоры в Россию? — осведомился дядя Ваня, вытирая влажный подбородок.

— Из Америки завезли, — ответил Константин. — Вы рассказывали.

— Правда? Странно… И про то, как их сперва ядовитыми считали?

— И про это тоже, дя… Иван Леонидович.

— Полезный овощ, богатый витаминами, — сказал дядя Ваня. — И жажду утоляет, но не очень. Вода в этом смысле значительно эффективнее. — Он вновь наполнил чашку. — Разумеется, кипяченая, не из-под крана.

Водрузив сковородку на плиту, Константин взялся за кастрюлю, облепленную мучной слизью и кусочками теста. В ней, несомненно, варились пельмени. Магазинные, само собой. Те, которые ни одна кошка есть не станет.

— Кажется, полегчало, — решил дядя Ваня, наливая в опустошенную бутылочку воды из чайника. — Пусть охлаждается.

— На случай жажды, — кивнул Константин.

— А как же! Обезвоживание организма смертельно опасно. Тепловой удар гарантирован. А в моем возрасте необходимо заботиться о здоровье. Жара-то какая стоит. Аномальная, ну просто аномальная, — провозгласил дядя Ваня, сверившись с показателями уличного термометра. — А плюс к этому парниковый эффект. Загубили экологию, деятели. И Киотский протокол им не указ… Как вы относитесь к Киотскому протоколу, Костя?

— Сдержанно, — нашелся с ответом Константин и поспешил ретироваться из кухни.

Чего ему хотелось сейчас меньше всего, так это вести ученые диспуты. День выдался ответственный; требовалось сосредоточиться, чтобы контролировать каждый свой жест, каждый импульс, каждое слово. Предоставив дяде Ване возможность опохмеляться до посинения, Константин быстренько оделся и выскользнул из квартиры.

Хоть и прокантовался он в ней полгода, а квартира по-прежнему оставалась чужой. Собственной у Константина не было. Все свое он носил с собой, на сердце. В груди, где, как говорят, обитает бессмертная человеческая душа.

Старушки, сидевшие на скамейке возле подъезда, встретили Костю любопытными, но вполне благожелательными взглядами — успели попривыкнуть к жутковатой наружности соседа. Пара жильцов, с которыми он столкнулся во дворе, тоже не обратили на него особого внимания. А вот на улице, пока Константин пересекал проезжую часть, чтобы уединиться в сквере, началось. Незнакомые люди либо откровенно пялились на него, либо, взглянув мельком, опускали глаза и торопились уступить дорогу.

Константин их не винил. Он и сам не сразу привык к своему новому облику. В свои двадцать семь лет седой как лунь — это раз. Во-вторых, с напрочь изуродованной левой стороной лица. Ну и общее выражение покореженной физиономии, манера держаться, жесткий взгляд. Одним словом, с такой внешностью, как у Константина, надеяться на симпатию окружающих не приходилось. Он и не надеялся. Плевать ему было на симпатию. Во всяком случае, так он твердил себе на протяжении минувшего года: плевать, плевать, плевать!

Твердил то же самое и теперь, машинально, в такт шагам по разогретому асфальту. На встречных не глядел, к шикарным иномаркам не приглядывался. Существовал, будто узник в одиночной камере. А что? Подходящее сравнение. Приговоренных к смертной казни содержат именно в одиночках, а разве люди не обречены умереть в конце отведенного срока? Все смертны, и никуда от этого не деться. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Не раз и не два дядя Ваня заводил с Константином разговоры на возвышенные темы о бессмертной человеческой душе. Перерождение, карма — все это звучало красиво, да только верилось в это с трудом. На кой хрен бессмертная душа тому же дяде Ване? Водку хлестать в новых воплощениях? А наркоманам? А игроманам? А телеманьякам? А прочей публике, тупо вкалывающей всю жизнь лишь для того, чтобы приобрести тачку в кредит да ездить на ней греть пузо с упаковкой пива под рукой? Нет, господа мистики, шалите. Чтобы душа бессмертной стала, нужно сперва эту душу заиметь, выпестовать ее, закалить, выкристаллизовать. Вот тогда и перерождайтесь сколько влезет. Иначе — на переработку, как не имеющие ценности отходы.

Расслабленно опустившись на скамью, стоящую на отшибе, подальше от людских глаз, Константин велел себе отбросить посторонние мысли и сосредоточиться на главном. Почему-то это сегодня плохо получалось. Внимание постоянно переключалось то на воробьев, беззаботно чирикающих на деревьях, то на проходящих мимо девушек, среди которых попадались очень даже симпатичные особы, свободный доступ к которым был для Константина заказан навсегда. Его удел — иметь дело с проститутками, не обращающими внимания на внешность клиента. Или проводить время в полном одиночестве, вынашивая планы возмездия.

— Что уставилась? — спросил он у кошки, замершей напротив скамьи. — Нравлюсь?

Кошка не ответила, продолжая пялиться на Константина круглыми немигающими глазами. Белоснежная, с черной мордочкой, она даже в неподвижности своей умудрялась оставаться грациозной.

— А ты мне нравишься, — пробормотал Константин. — Мы с тобой одной крови, ты и я, верно? Гуляем сами по себе, терпеть не можем собак и запросто обходимся без хозяев. Правильно я говорю?

Кошка брезгливо тряхнула передней лапой и прошествовала дальше, игнорируя Константина. Может быть, и для нее он тоже являлся уродом?

Хм… Константин провел пальцами по длинным корявым шрамам, перечеркнувшим его лицо от корней волос до левой скулы. Их было три, хотя могло бы быть и четыре. Повезло? Еще как! Глаз чудом уцелел между страшными отметинами, да и голова сохранилась на плечах.

Когда полицейские спрашивали Константина, где его так покорежило, он молча доставал удостоверение сотрудника МЧС. Оно было фальшивым, как и прочие документы Константина Игоревича Зорина, но липовые документы ничем не отличались от настоящих. Изготавливали-то их специалисты, официально работающие на государство, изготовляли на соответствующем оборудовании, со знанием дела. Другое дело, что подобный товар спускался налево за большие деньги, а их Константин не пожалел. Три тысячи долларов, и появился на свет Константин Зорин — без всяких реинкарнаций и прочей хиромантии.

Его прежняя фамилия — Рощин — осталась в прошлом. Там же осталось многое другое, за исключением характера и жажды поквитаться с братьями Мотылями. Из-за них вся жизнь Константина пошла кувырком, и он не собирался прощать братьям подлости, которую они совершили. Слишком дорого она ему обошлась, чтобы предать ту историю забвению. Христос, он, может быть, и подставил бы обидчикам вторую щеку. Правую, мысленно уточнил Константин, машинально трогая левую. По ней он уже схлопотал. Так, что мало ему не казалось…

А начиналось все славно. Он, здоровый, сообразительный и перспективный парень, отслуживший в армейском спецназе, был счастлив, устроившись охранником к братьям Мотылям. Мотыля № 1 величали Сергеем Викторовичем, он был высок и представителен, носил пшеничного цвета челку, падающую на лоб, имел розоватые, как у сенбернара, глаза и круглое, белое, напоминающее плохо пропеченный блин, лицо. Мотыль № 2 звался Александром Викторовичем, был ниже ростом, но зато в два раза превосходил брата в обхвате и страдал в равной степени от обжорства и одышки.

В ту пору Мотыли являлись не просто братьями, но и партнерами по бизнесу, появлялись повсюду вдвоем и решали вопросы коллегиально. Насколько было известно Константину, в последние годы их деловое партнерство сохранялось лишь номинально. Сергей Викторович тянул одеяло на себя, Александр Викторович — на себя, и было ясно, что рано или поздно это закончится либо ссорой, либо братоубийством, либо тем и другим поочередно. Но Константин не собирался отсиживаться в стороне, пока это произойдет. Образно выражаясь, он жаждал крови.

О, как доверял он всесильным братьям Мотылям, когда те пели про непрошибаемую «крышу», которую им якобы давали серьезные дяди из ФСБ! «Ты, главное, не парься, — пыхтел Александр Викторович, подписывая приказ о назначении Константина заместителем начальника службы безопасности братской фирмы «Интеринвест». — У нас все схвачено. Делай, что тебе говорят, и не думай о последствиях. Это наши проблемы».

«Если что, — гудел Константину в другое ухо Сергей Викторович, — мы тебя всегда вытащим, всегда отмажем. Разрешение на ношение оружия получишь недельки через две, а пока пусть тебя это не колышет. Выполняй приказы и не бери дурного в голову. Мы все — одна семья. Тебя никто в обиду не даст».

С пистолетом под мышкой и с ключами от выданной ему по доверенности «Ауди» Константин чувствовал себя на седьмом небе. Он уважал Мотылей, ценил их доверие и знал, что не подведет. Глупый, романтический юнец, верящий в благородство, верность и честь… Ему и в голову не приходило, что в первую очередь братья Мотыли бандиты, а уж потом предприниматели. Что бизнес их легален лишь на страницах налоговых отчетов. Что сам Константин был не первым и даже не десятым заместителем начальника их службы безопасности. Что сам начальник отчего-то на «стрелки» не ездит и в разборках участия не принимает. А ведь времена были лихие, трудные, кровавые… То Мотыли наезжали на кого-то, стремясь прибрать к рукам железнодорожный вокзал вместе с прилегающим рынком. То щемили их самих, претендуя на спорткомплекс «Олимпийский» или на одноименный отель в центре города. Кого-то расстреливали из автоматов, кого-то резали, кто-то подрывался на гранате. Лакомых кусков оставалось все меньше, тогда как желающих прибрать их к рукам становилось все больше. Летели головы, тасовалась собственность, бандитские бригады в полном составе отправлялись за решетку, а Константин… Свято веруя в фээсбэшную «крышу» и порядочность Мотылей, он исполнял то, что считал своим долгом.

Он честно отрабатывал свой хлеб и не подвел Александра Викторовича, когда однажды тот подвергся нападению в своем подъезде. Нападающих было трое: один дожидался толстого Мотыля на лестничной площадке возле лифта, а двое других страховали его пролетом выше и ниже. Первого вырубил подчиненный Константина, молодой кикбоксер Леха, обладавший отличной реакцией. В следующую секунду его череп разнесло пулей, прилетевшей сверху. Стену забрызгало красным, как будто банку клубничного варенья об нее шмякнули. «Ой», — успел произнести Леха, прежде чем упал замертво.

Стрелок, находившийся наверху, высунулся снова, чтобы пристрелить Константина. На голове у него была вязаная шапочка с прорезями для глаз. Вероятно, она перекосилась от резких движений, помешав сделать прицельный выстрел. Пуля выломила из стены кусок штукатурки и ушла в сторону, жужжа, как металлическая муха. Константин вскинул ствол и выстрелил практически наугад. Ему повезло. Стрелка отбросило назад, словно его дернули за невидимую леску. Ударившись головой о батарею парового отопления, он сполз на пол и остался сидеть там в позе внезапно отрубившегося пьянчужки.

Не теряя времени, Константин очертя голову ринулся вниз, на звук передергиваемого затвора. Второй стрелок оказался таким же незадачливым, как и первый. То ли затвор у него переклинило, то ли обойма оказалась пустая. Вникать в эти подробности Константин не стал. Направил на киллера ствол и дважды выстрелил ему в живот.

Бац! Бац! Вздрагивая, как от ударов лома, противник выронил пистолет. Ощущая абсолютное спокойствие, Константин добил его одним выстрелом в лоб. Затем, действуя как робот, он вернулся на лестничную площадку, чтобы всадить несколько пуль в голову первого, того, который караулил у лифта. О том, чтобы взять киллера в плен, он даже не думал. Уж очень было жаль Леху, мозги которого растекались по пыльному кафелю. Хороший был боец. Надежный, исполнительный, расторопный.

— Это тебе за Леху, падла, — произнес Константин, разряжая обойму. — Такого парня угрохали ни за что ни про что.

Все это время Александр Викторович просидел на полу кабинки лифта, поскуливая от страха. Под ним растекалась лужа, а его вытянутые ноги не позволяли дверным створкам сомкнуться.

Створки съезжались и разъезжались, производя монотонный, раздражающий звук. Константин не сразу расслышал, что говорит ему обмочившийся шеф.

— Не… — лепетал он, умоляюще глядя на Константина, — не… не бросай меня.

Просил, а сам не верил в спасение. Боялся, что его минуты сочтены. Еще обделается от страха, подумал Константин. И протянул руку.

— Я вас не брошу, Александр Викторович. Давайте я помогу вам подняться. Все позади. Не бойтесь.

— Кто они? — страдальчески спрашивал Мотыль, пока Константин вел его через задымленную площадку. — Сколько их было?

А на Леху даже не глянул, отметил про себя Константин. Перешагнул, как через кучу мусора. Хоть бы спасибо сказал.

— Трое их было, Александр Викторович, — сказал он. — Все готовы, а кто такие — хрен их разберет. Колпаки на хари натянули, конспираторы… Подождем, пока опознают. На вашем месте я бы немедленно известил ваших людей из ФСБ, а то соседи наверняка уже ментовку вызвали. — Константин заботливо прислонил жирное тело Мотыля к стенке возле двери квартиры. — Нам ведь не нужны осложнения?

— Не нужны, — с готовностью согласился Александр Викторович. — У нас и без ментовки головняка хватает.

Открылась дверь, в подъезд выглянула жена Мотыля Людмила, лицо которой было накремленным или щедро напудренным, как у японской гейши.

— Саша, — тоненько воскликнула она, — что случилось, Саша? Ты пьян?

— Меня только что чуть не завалили, — плаксиво пожаловался Александр Викторович. — Засаду, пляди, устроили. Ну ничего, я им это припомню. Они у меня попляшут. — Он оттолкнул поддерживающего его Константина. — Ладно, дальше я сам. А ты домой ступай. Сиди, не рыпайся, пока не понадобишься.

Понадобился Константин очень скоро. И часу не прошло, как в родительский дом нагрянули резвые ребята из убойного отдела. Ночь провел он в КПЗ, а утром повели его на допрос, в ходе которого выяснилось, что Мотыли его на работу не принимали, оружие ему не выдавали и понятия не имеют, каким ветром его занесло в злополучный подъезд.

Оправдания Константина вызывали лишь саркастические ухмылки. Правда, просьбу связаться с шефом следаки удовлетворили, но Александр Викторович прикинулся, что никакого Рощина не знает, а Сергей Викторович вообще послал его на три буквы.

Попал, понял Константин. Братья предали его, сдали милиции, чтобы не отвечать на разные неудобные для себя вопросы. Плевать им было на Константина. Для них он был разменянной пешкой, которую небрежно смахнули с доски.

Так угодил Константин за решетку, еще не вполне веря в то, что его вот так запросто кинули, отдав на съедение следакам из милиции и прокуратуры. Он все ждал, когда его вызволят, все надеялся, что Мотыли и ФСБ разыгрывают какую-то хитрую многоходовую комбинацию.

Но чуда не произошло. Записали Константина в киллеры, отдали его под суд, а там получил он срок, такой огромный, что никак не получалось перевести все эти годы в дни, потому что никакая таблица умножения не годилась для подобных подсчетов. Арифметика вообще имеет очень мало общего с жизнью. Тем более с жизнью в неволе.

Следственный изолятор, тюрьма, зона — все это походило на круги ада, описанные Данте. Только ничего поэтического в этом не было. Вонючая баланда, жесткие нары, тюремные подковырки, понятия, разборки и — насилие, насилие, насилие…

Выживал сильнейший. Константин выжил. Но если бы не жажда мщения, он не смог бы сказать, зачем.

Оглавление

Из серии: Расследования криминального репортера

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Не жди, не кайся, не прощай предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я