Глава 7
Смертельная схватка, удар по голове, потеря товарища, труп которого теперь лежит в багажнике, — все это выбило «снежного человека» из колеи. Он растерял свою былую невозмутимость и время от времени едва слышно шептал под нос страшные проклятия, обращенные неизвестно к кому. Кобре не нравилась его реакция. Опытные воины не должны вести себя так. Ведь ничего особенного не произошло. Один эпизод бесконечной битвы. И машину он вел как-то нервозно, в результате она попросила его из-за руля и повела тяжелый джип сама, продемонстрировав, что и в вождении машины она на высоте. Она много в чем на высоте. А в некоторых вопросах ее высота недосягаема — она отлично знала это и не то чтобы гордилась, гордыня — это грех. Просто она всю жизнь стремилась к совершенству. Во всем.
«А ведь Лекарь уже стар, — подумала она. — Старость — это неизбежность. Но для некоторых непозволительная роскошь…»
Лекарь кинул в багажник машины саперную лопатку и вытер пот. Произнес, кивнув на холмик свежевырытой импровизированной могилы:
— Неправильно все-таки это.
— Что? — спросила Кобра, подставляя солнечным лучам, играющим в кронах деревьев, свое осунувшееся худое лицо.
— Мы хороним нашего брата не по мусульманским обычаям. Без должного почтения. В лесу, как какую-то собаку.
— А как хоронят павших на поле боя, когда война продолжается?
— Но войны нет сейчас, — возразил Лекарь.
— Есть. А Ибрагим сейчас в раю. Конечно, если он существует, — усмехнулась Кобра.
— Ты не веришь в рай? — нахмурился Лекарь.
— Я не знаю ничего наверняка.
— Ты не веришь, — уже утвердительно произнес он.
— Лекарь, что ты такой бледный?
— Душно. — Лекарь вытер рукавом вспотевший лоб.
— И страшно? — скривилась она.
— Кто ты такая, женщина, чтобы обвинять меня в страхе? — Его глаза налились кровью, и он сделал шаг к ней, сжав огромный кулак. — Ты еще говорить не умела, когда я гяурские бронетранспортеры жег и шакалам головы резал! Я один выходил против десятерых, и они бежали, потому что видели, что я не боюсь ничего! Руками их рвал! Горло выгрызал!
Она с некоторым интересом посмотрела на него, ничуть не испугавшись его эмоционального взрыва. Для нее не было секретом, что давно, еще на тех войнах, во времена которых она была совсем маленькой, а народ в горах уже бился за свои идеи, он показал себя свирепым, фанатичным воином Аллаха. Не было и в последнее время оснований сомневаться в его преданности. Но он терял форму. Все больше и больше. Время играло против него, посылая мяч за мячом в его ворота.
— Я моджахед, у меня священная война. — Лекарь сдал назад и разжал кулаки, однако было видно, что говорит он это не столько искренне, сколько по привычке. — А ты? Что сделала ты кроме того, что околдовала Марида?
— А этого недостаточно? — загадочно улыбнулась Кобра.
— Дочь шайтана!
— Зато, Лекарь, я не боюсь. И меня не держит на этой земле ничего. И я выполню свой долг — убью, умру, испепелю себя на костре.
— Хочется верить, — буркнул он.
Как она и ожидала, он переборол свою ярость и снова был послушен. Потому что он робот. Он запрограммирован Маридом на рабскую покорность. В его программу забито не трогать Кобру и при необходимости пожертвовать ради нее своей жизнью. И его программы пока что ни разу не давали сбой.
— Верь, — кивнула она. — Что тебе еще остается?..
Лекарь сел в машину — снова на водительское сиденье. Его огромная фигура будто сдулась. И Кобра, глядя на него, еще больше укрепилась в мысли, что по его непробиваемой броне идут трещины. А прорыв плотины всегда начинается с самой маленькой трещины.
— Садись. Поехали, — буркнул Лекарь.
Кобра заметила и стряхнула с плеча отливающего металлом жука. Поймала его, подержала в ладони и со смаком раздавила. Это действие доставило ей удовольствие. Люди ведь точно такие же насекомые. Точно так же в них тлеет искорка жизни. И нет ничего зазорного в том, чтобы для высших целей раздавить плоть и выпустить дух на свободу. На адские муки. Это насекомое может получить право порхать в раю. Неверные же животные в человеческом обличье, в большинстве своем населяющие эту страну, имеют право только на ад. Куда она им и откроет широкую дорогу. Такой автобан, по которому устремятся тысячи и тысячи гяуров.
— Поехали. — Она уселась на заднее сиденье и с размаху хлопнула дверцей. — У нас еще длинный список адресов, где нам не рады.
— Да. Вот только пока ничего не нашли.
— Найдем. Обрадуем Марида. Попутно передавим еще нескольких двуногих насекомых.
— Они не насекомые, а заблудшие люди, не видевшие милости Аллаха. Смерть будет им только на пользу, — выдал Лекарь сентенцию, нажимая на газ.
— Вот и я о том, — усмехнулась Кобра. — От смерти одна польза…
