Глава 10
Кузьма Долгоносов сделал несколько жадных глотков, и пол-литровая кружка опустела.
— Доброе пиво, — оценил он, переведя дыхание.
— Сами варят, как написано в меню, — сказал я. — По рецептам швейцарских гномов.
— Правда, что ли? — удивился Кузьма.
— Думаю, врут. Гномы это не подтверждают.
— А, — понимающе кивнул Кузьма и взмахом руки подозвал молоденькую официантку в национальной, щедро вышитой узорами одежде швейцарских крестьян в понимании рестораторов. — Ласточка, повтори еще разок.
Миловидная официантка упорхнула за заказом.
Кафе «Линдерхоф», название которого, скорее всего, содрали с аналогичной забегаловки в Москве, по провинциальным меркам было не из дешевых. Бизнес-ланч давно кончился, вечерний кутеж еще не начался, так что в зале из посетителей были только мы вдвоем. Нам выделили огороженный деревянными панелями закуток с круглым столом, стены были завешаны старыми фотографиями с заснеженными горными вершинами и казавшимися на их фоне игрушечными швейцарскими городками. Здесь мы могли спокойно поговорить с глазу на глаз.
— Не думал, что ты так быстро выйдешь, — сказал Кузьма.
— Я тебе говорил — все под контролем. — Я отхлебнул пиво — действительно, самодельное и очень неплохое. — Все здесь прикормлены и с рук едят. Мелкие недоразумения не в счет.
— Получается, не врал ты, что твоя братва город держит.
— Зачем мне город? Кого надо — тех держу. А остальные горожане пусть спят спокойно и не знают, что я есть на белом свете… Ты-то как, любезный, настолько быстро откинулся?
— Да ничего у них на меня конкретного не было. Прокуратура следователей образумила — нечего героя войны за замком держать.
— Оковы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа… Знакомо… И чего, думаешь полицаи тебя просто так в покое оставят?
— Не такие они дураки. — Кузьма сделал глоток пива и блаженно зажмурил глаза. — Когда вышел из изолятора, понял, что за мной следят.
— И что?
— Стряхнул их с хвоста. В жизни кое-что повидал, и меня просто так не возьмешь.
— Молодец, что скажешь. Теперь опера тебя держат за профессионального бандита.
— Да и бог им судья. С меня взятки гладки. Не был. Не виноват. Не знаю. Не до них мне. Дел полно накопилось.
— Бизнес, — сочувственно кивнул я.
— Не собираюсь я тут развивать бизнес, — возразил Кузьма. — Меня в Кручегорск куда более важные дела привели.
— Припоминаю, ты мне еще в изоляторе обещал открыть жгучие тайны. И что-то предложить. Так я тебя внимательно слушаю.
— Смотри, какая ситуация. Я по Интернету переписываюсь с бывшими вояками, кто Вторую Ичкерскую на своем горбу вытащил. Лично никого с той поры и не видел — быт заел. Но так, по сети, часто вспоминаем былую жизнь. Форум есть такой для узкого круга, «Кавказский ветеран». Пару месяцев назад узнал потрясающую историю. Один из ветеранов опознал в Кручегорске Мустафу Юсупова, полевого командира времен Второй войны. При захвате бандит был убит вместе со своими подельниками.
— Слышал что-то об этой истории, — кивнул я. — Ну и что? Воздух чище стал.
— Эти ваххабитские черти здесь появились не просто так. Они как тараканы — если заведутся где-то, потом никаким дустом не выведешь.
— Это ты к чему?
— Они здесь свили гнездо. И готовят грандиозный шухер.
— И?
— У меня раньше был с этим городом кое-какой бизнес. Под предлогом его развития я и приехал сюда. Но мне не нужны те копейки, которые я здесь заработаю. Мне нужны они. Я их должен остановить.
— Смешной ты, — хмыкнул я, с любопытством разглядывая его, как забавную зверушку. — Этим что, некому заниматься? Тебе зачем снова лезть во всю эту трясину?
— Зачем? — Кузьма постучал ногтем по кружке с логотипом заведения. — Чуть больше пятнадцати лет назад бойцы Мустафы Юсупова взяли меня в плен. Мы в передовом дозоре были. Нарвались на засаду. Врезали по нам из подствольников и пулемета. Моих ребят скосило сразу. А я выжил. И меня, как барана, продали Бешеному Мариду.
— Ты в плену был у муслимов? — изумился я, стараясь, чтобы удивление выглядело как можно искреннее.
— Был.
— Ох как давно это было, Кузьма, — покачал я головой. — Пора перестать париться.
— Как будто вчера. — Он помолчал, потом потребовал третью кружку и продолжил: — Думаешь, меня эта камера в ИВС испугала? Да она как дом отдыха. Вот зиндан в банде Марида, в который меня кинули, — это действительно дно. Кладбище надежд.
Он опять замолчал, ушел в глубь себя. Я его не тревожил и терпеливо ждал продолжения разговора.
Официантка принесла пиво. Кузьма очнулся, сделал глоток, со стуком оставил кружку на стол. И произнес:
— Сергей, ад — это не тот свет. Ад — это наш свет в ожидании отправки на тот. Это когда тебя через день водят на расстрел под гогот и пинки жизнерадостных душманов. Потом дают очередь поверх головы, и это стадо успокаивается. Ад — это когда на твоих глазах убивают солдатика-пехотинца, у которого молоко на губах не обсохло. Стоя на коленях, он шепчет себе под нос плохо заученную молитву, а потом ему отрезают голову мясницким ножом. Ад — это когда тебе суют в руку автомат и заставляют убивать тех, с кем ты сидел в зиндане. И перед тобой чудовищный выбор между инстинктом самосохранения вперемешку с диким желанием жить и осознанием того, что после такого предательства такая жизнь тебе вовсе и не нужна будет, поскольку ты уже будешь не человек, а тля. И когда ты отказываешься и ждешь несколько секунд выстрел в затылок — это тоже свой маленький ад.
— Да, дружище, досталось тебе.
— Я хочу посчитаться. Я хочу, чтобы их не было. Нечисть не должна ходить по земле.
— Понятно. Старые счеты — это святое… Народный мститель. Человек-паук против мистера Зло. Благородно, но глупо.
— Глупо? Наверное. Но ты не представляешь, что значит просыпаться ночами в бессилии оттого, что ничего не можешь сделать с ними. И вот появилась возможность посчитаться…
— Ты не молчи, продолжай.
— В общем, по прибытии сюда походил я кругами. Не спрашивай, как. Подключил кое-какие связи среди братвы. И почти случайно наткнулся на него.
— На кого?
— На Вакиля, правую руку Бешеного Марида.
— И замочил?
— Нет… Прилип к нему. Проследил. На окраине в промзоне заброшенный завод. Довел его дотуда. Там у него была какая-то стрелка. Долго его не было. Я решил осторожно посмотреть, куда он делся. И увидел эту тварь в луже крови.
— И что?
— Он был еще жив. Ему пропороли бок и оставили умирать. Так бы и истек кровью, но тут я… Может, у него бред был. Или чего померещилось. Или еще из каких-то своих соображений — не знаю. Но факт остается фактом — он кое-что сказал мне перед смертью.
— Что?
— В Кручегорск прибыла террористическая бригада. Что-то готовят, как я и думал.
— Вывод?
— Мне нужна помощь.
— Моя?
— Твоя.
— Вообще в России имеются специально обученные люди для отлова этих зверей.
— Со спецслужбами свяжешься, потом не развяжешься. И долго доказывать придется, что ты не верблюд. И поверят ли…
— Ха, — улыбнулся я. — Понимаю твой порыв. Хочешь самолично взять и убить всех плохих человеков. Я тоже таким был. Лет в десять от роду. В одиннадцать лет у меня уже появился здоровый цинизм.
— Ты же воевал. Ты знаешь, кто они.
— Знаю… Но убить всех нехороших человеков у меня не хватит ресурсов. И даже если я окончательно сойду с ума и объявлю крестовый поход против сарацинов, замышляющих недоброе, мои ребята бесплатно не работают.
— Речь не идет о бесплатно. — Кузьма замялся.
— Ну что ты замкнулся на самом интересном месте?
— Я растормошил Вакиля перед смертью. Он сказал, что в его бригаде осталось четыре человека. И еще общак в полмиллиона долларов. Половина — ваша.
— Триста пятьдесят наши, сто пятьдесят — твои, — тут же перекалькулировал я.
— Годится.
— Уже теплее. А этот Вакиль тебе не сказал, где их искать?
— В Кручегорске или в области. Где-то здесь.
— Самое главное ты не спросил.
— Эта тварь не вовремя истекла кровью… А потом меня повязали недалеко от трупа…
— Твоя помощь в чем будет?
— Понимаешь, я единственный остался, кто может опознать этих людей. Я помню каждого из них. И Вакиля. И самого Марида. И других, кто смеялся, когда меня водили на расстрел. Если ты покажешь их мне, я узнаю…
— Веселое дело — искать иголку в стоге сена.
— Поэтому и обращаюсь к тебе.
— Все-таки очень мало информации.
— Знаешь, Чухонец такой есть?
— Авторитет с Южнозаводского района, — кивнул я.
— Он самый. Спелся с этими моджахедами. И выполняет для них какую-то работу. Только не спрашивай, откуда мне это известно. Знаю — и все.
— Многие знания — многие печали… Значит, говоришь, Чухонец. И через него можно выйти на этих воинов джихада.
— Можно попытаться.
— Уже что-то.
— Узнаю больше — скажу тебе сразу. А я узнаю…
— Только не затягивай, — предупредил я. — А я тем временем посоветуюсь с братвой… Триста пятьдесят тонн грина — это сумма. Особенно по нынешним депрессивным временам.
— Когда о решении скажешь? — напряженно осведомился Кузьма.
— Как только, так сразу… Я позвоню…
