А теперь мы порвем Африку!

Сергей Зверев, 2009

Один из лидеров международного терроризма Абдулкарим намерен получить бактериологическое оружие огромной поражающей силы и с его помощью поставить «врагов ислама» на колени. Лаборатория террориста скрыта глубоко в джунглях Африки. Российским спецслужбам стало известно о зловещих планах Абдулкарима. С задачей немедленно найти и уничтожить лабораторию в Африку направляются два матерых спецназовца ВДВ – Медведь и Русич. Бойцы готовы к любой схватке, но даже не подозревают, что для ликвидации африканского террористического клана им придется организовать военный переворот…

Глава 9

В течение недели в карантине, в котором оказалась бригада, заболели одиннадцать человек. Теперь в чумном бараке, где была приспособлена казарма первой роты, находилось двадцать четыре военнослужащих. Пятеро уже умерло.

Казарму с заболевшими охранял усиленный пост с приказом стрелять без промедления. Пару раз им пришлось прибегать к этой мере — когда находившиеся на щадящем режиме бойцы пытались заглянуть в гости к своим больным родственникам и товарищам и искренне недоумевали, почему их не пускают.

Вообще простые солдаты воспринимали все происходящее как огромную чародейскую подлость, преподнесенную им, несчастным, коварными белыми злодеями в масках. Благо белых «злодеев» здесь было полно — они сновали по территории войсковой части в противогриппозных масках и зеленых халатах. Это были врачи Красного Креста, которые взяли в свои руки вопросы локализации очага заражения.

Одним из главных развлечений для личного состава войсковой части были ежедневные медицинские осмотры и периодическое взятие анализов. Анализы, особенно кровь, негры сдавать панически боялись, принимая это за изощренный вид черной магии, так что командирам пришлось применять самые жесткие меры — вплоть до телесных наказаний, угроз расстрела или отправки в чумной барак. Подействовало. Теперь кровь бойцы сдавали безропотно и обреченно, как приговоренные к смерти.

Игорь Великанов, с относительным комфортом проживающий в своем служебном кабинете с кондиционером, небольшим жидкокристаллическим телевизором и холодильником, измаялся от безделья и дурных ожиданий.

Его обычно осматривал швед в возрасте около пятидесяти лет, с изрезанным глубокими морщинами лицом и лукавыми глазами. Его нос и рот скрывала плотная белая маска. Это священнодействие происходило в здании медпункта, в отдельном помещении с кушеткой, белым шкафчиком с инструментами.

— Туземцы вытянули из нас всю душу — ну когда же мы вас отпустим на свободу, — по завершении первого осмотра сказал доктор. — Похоже, вы им очень дороги. С чего бы это?

— Все объясняется просто.

— Интересно узнать.

— Я родной брат президента Латура Томбе.

— Ха-ха, — захохотал швед, хлопнув Великанова по плечу. — Русские большие шутники.

— Этого у нас не отнимешь.

— Да. Тут с вами трудно соревноваться. Ваши шутки лихорадят мир не одно столетие. У нас в миссиях я сталкивался с русскими.

— И как? Познали тайны русской души?

— Ну, этого не смог даже Достоевский. На мой взгляд, вас отличает, прежде всего, отвращение к кропотливому ежедневному труду. И связанная с этим фантастическая изобретательность в деле отлынивания от работы. Также налицо бескрайняя широта взглядов и интересов. И самоотверженность, доходящая до совершенного безумия в критических ситуациях.

— Мы привыкли гибнуть за идеи, светлое будущее, — кивнул Великанов. — По-другому никак не выжить с такими доброжелательными восточными и западными соседями.

— И какое светлое будущее вы ищете в этом заповеднике первобытного общественного устройства? — усмехнулся доктор.

— А никакого. Я тут машина для выполнения работы и заколачивания денег. Наемник. Что мне тут может быть дорого настолько, чтобы отдать за это жизнь?

— Но работа, наверное, связана со смертельным риском.

— А это привычка. Адреналиновый голод. Необходимость подпитки острыми ощущениями. Без этого я не ощущаю движения жизни.

— Интересные люди встречаются в этом захолустье, — доктор радостно засмеялся.

После этого разговора у них стало традицией каждый день трепаться о судьбах цивилизации и вообще за жизнь. Доктор оказался доморощенным философом. Игорь Великанов тоже был генетически склонен порассуждать, как все русские люди. Эти беседы скрадывали тягомотность существования и снимали напряжение от присутствия рядом невидимой смерти.

Вот только от обсуждения самой жгучей темы — что здесь творится и какой вирус обрушился на несчастных солдат, швед всячески уклонялся.

По окончании каждого осмотра доктор забивал данные в ноутбук и удовлетворенно крякал:

— Никаких признаков заболевания. До завтра…

Дни тянулись, как резина. Все вращалось по одному кругу. И все вокруг было подернуто, как плесенью, зеленой тоской.

На восьмом осмотре швед, демонстративно сняв маску и бросив ее на стол, победно объявил:

— Вас можно выпускать на свободу.

Великанов аж вздрогнул. Он уже смирился с мыслью, что это заключение продлится вечно. Или, во всяком случае, до той поры, пока бациллы не сожрут его организм.

— С чего такой широкий жест? — подозрительно спросил он.

— Инкубационный период прошел. Непосредственного контакта с активными вирусоносителями вы в это время не имели… По большому счету не имело вообще смысла вас здесь держать.

— Интересно, — удивился Великанов. — Почему же?

— Здесь обнаружена новая разновидность вируса H5N11, так называемого свиного гриппа.

— Любимая страшилка мировых средств массовой информации.

— Есть одна особенность, которая известна специалистам, но ее не принято афишировать. В том числе и из соображений политкорректности. Этот вирус безвреден для белой расы.

— Как такое может быть?!

— Особенности генетики представителей разных рас. Тема сложная и запутанная.

— То есть я могу спокойно жить в чумном бараке и ничего не опасаться?

— Опасаться надо всегда. Вирусы имеют обыкновение мутировать и менять свойства. Республике Макао повезло, что здесь ходит именно мутировавший вирус. По последствиям он почти такой же тяжелый, однако передается заметно хуже. Иначе локализовать эпидемию было бы гораздо сложнее. И за последствия никто бы не поручился… Знаете, некоторые вирусы способны выкосить девяносто процентов населения. Вспомните черную чуму в средневековой Европе, когда обезлюдели целые страны.

— А почему не сто процентов?

— Мы, несмотря на нашу самонадеянность якобы просвещенных людей, еще с трудом понимаем суть болезней, эпидемий и пандемий. В них есть какая-то мистика. Приходит чума, выкашивает две трети Европы и растворяется куда-то. Иногда это больше похоже на божью кару. Или саморегуляцию биосферы. Или еще что-то, одному богу или черту известное.

— Божья кара, — кивнул Игорь, и его будто током шарахнуло яркое воспоминание — подземная лаборатория, иссохшие мумии, очистительный огонь, пожирающий все. Человек в выдумывании кар, пожалуй, вскоре обгонит самого Господа.

— Это ведь ваши подчиненные в походе по джунглям подцепили эту болезнь? — как бы невзначай поинтересовался швед, чем моментально напряг Великанова.

— Откуда такие сведения?

— Ох, дорогой друг, неужели можно что-то утаить в Африке?

— Боюсь, тут я вам ничего не могу пояснить.

— То, что болезнь подцепили в джунглях, подтверждает теорию об африканском происхождении свиного гриппа.

— Прямо тема для научной статьи.

— Не беспокойтесь, — засмеялся швед. — Я своего не упущу. Назову статью как детектив — «Африканский след»… Вообще, Африка — это фабрика по производству новых болезней. Да и старые мы изучили процентов на тридцать.

— И неизвестно, что еще может вырваться отсюда.

— И вырывается, к сожалению… Пока болезни косят местное население — это нормально.

— Так говорит представитель Красного Креста!

— У меня свои взгляды на существующий миропорядок. Двойственные — как врача и философа. Как врач я обязан лечить людей и, не щадя сил, биться со смертью. А как философ… На этом континенте явный переизбыток населения. Туземцы плодятся, как тараканы. Это у них в генах. Чтобы выжить в таких условиях, нужно быстро плодиться.

— Чем они занимаются с удовольствием, — иронично заметил Игорь.

— Сегодня в Африке проживают, точнее прозябают, девятьсот миллионов человек. А в 1960 году население составляло чуть больше двухсот пятидесяти миллионов. Виной тому лекарства, которые снизили смертность во много раз. Континент лопается от демографического перегрева. И дикари хлынули в цивилизованный мир.

— В него кто только не хлынул.

— И это печально, уважаемый русский. Печально.

— То есть вы за регулирование демографии? Даже крайне жестокими мерами.

— Конечно! Иначе наша планета погибнет. Останется пустыня, усеянная костями чернокожих вандалов.

— Я всегда говорил, что врачи самые гуманные люди, — хмыкнул Великанов.

— Врачи циники. Без здорового цинизма в этой профессии не выжить.

— Союз цинизма и гуманизма.

— Иногда цинизм побеждает. Особенно это фатально для микробиологов. Появляется искус поставить смерть себе на службу… И нет для этого места лучше, чем Африка.

— Сокровищница болезней.

— Точно, — добродушно улыбнулся доктор. — Здесь всегда толкались локтями ученые с военным уклоном со всех развитых стран мира. В том числе и ваши соотечественники. Искали новые штаммы.

Конец ознакомительного фрагмента.