А теперь мы порвем Африку!

Сергей Зверев, 2009

Один из лидеров международного терроризма Абдулкарим намерен получить бактериологическое оружие огромной поражающей силы и с его помощью поставить «врагов ислама» на колени. Лаборатория террориста скрыта глубоко в джунглях Африки. Российским спецслужбам стало известно о зловещих планах Абдулкарима. С задачей немедленно найти и уничтожить лабораторию в Африку направляются два матерых спецназовца ВДВ – Медведь и Русич. Бойцы готовы к любой схватке, но даже не подозревают, что для ликвидации африканского террористического клана им придется организовать военный переворот…

Глава 6

Из песка торчали три головы, похожие на черные горелые головешки. Губы у доблестных бойцов Народной армии Верхней Джумбы потрескались. Языки прилипли к небу, но это уже не важно — все равно никакие мольбы не могли принести прощение.

Игорь Великанов кивнул тощему долговязому бойцу. Тот зачерпнул ведром из большой бочки у бетонной ограды войсковой части дождевую воду и полил троих бедолаг, у которых начинало мутиться сознание. Один из них застонал. Другой с трудом, едва слышно, прошептал под нос какое-то страшное проклятие. Третий только приоткрыл глаза.

Этот процесс назывался — воспитательная работа с новым пополнением десантных частей специального назначения Народной армии Верхней Джумбы.

Великанов занимался этим неблагодарным делом уже не первый год. Обрабатывать этот человеческий материал было так же нелегко, как грушевое дерево. Но русскому ли офицеру-десантнику бояться трудностей? Ломал он это стадо, гнул через колено, гонял до сто седьмого пота. И хотя результату было еще далеко до его взыскательного вкуса, но все равно некое подобие спецподразделения ему удавалось создать.

— Еще раз повторяю, хотя мне это и надоело, — вещал он, прохаживаясь между торчащих из песка голов. — Приказ командира — закон для подчиненного. Командир всегда прав — это пункт первый. Пункт второй — если командир не прав, смотри пункт первый. Понятно?

На ответ он не рассчитывал. Для того, чтобы шевелить языком, нужны силы. А их у наказанных не было. Вдобавок их стриженные наголо черепушки облюбовали огромные жирные наглые мухи. Да еще мучил отвратный запах находящегося рядом отхожего места.

— Командиру не говорят: «Не хочу». Командиру не говорят: «Не буду». Командиру нельзя угрожать гневом своих диковатых сородичей. Командиру не говорят: «Мне духи предков запрещают». Командир для вас и дух предков, и дух большого баобаба. Потому что он безраздельно владеет вами и вашими жизнями. Это понятно?

Отмеривая шаги дальше, он нравоучительно продолжал бубнить:

— К вверенному вам трудовым народом оружию надо относиться бережно и с любовью. Не вырезать на прикладе тотемные знаки. Не колоть им орехи. Это понятно?

Прохаживаться и говорить он мог еще долго. Казалось, его совершенно не донимали ни жара, ни запахи отхожего места, ни мухи — это нарочитое отсутствие всего человеческого приводило подчиненных в священный ужас, хотя они понимали, что таким и должен быть дух войны Чупака, а что русский относится к ним — мало кто сомневался. Эх, кто бы знал, как тяжело было Великанову быть все время человеком из стали. Но у него не оставалось другого выхода.

Поучительная лекция о сути уставов и воинской службы была неожиданно прервана на самом интересном месте. Великанов увидел приближающуюся со стороны плаца массивную черную фигуру, похожую на вставшего на задние лапы гиппопотама. Она принадлежала полковнику Тхиоро Лванга, куратору от Генштаба бригады крылатой пехоты. Это был, пожалуй, единственный по-настоящему толковый офицер из всех, с кем пришлось Великанову сталкиваться на этой богом забытой земле.

Они крепко пожали друг другу руки.

— Командование очень довольно последней акцией, — сказал полковник.

— А я — нет, — нахмурился Великанов. — Группа понесла большие потери.

— Ох, Игорь, не напрягай голову. В Африке слишком большая рождаемость. Можно не заботиться о такой мелочи, как боевые потери.

— Это были мои бойцы. Кстати, хорошо подготовленные бойцы.

— Все хорошо подготовленные бойцы вернулись. Погиб сброд. Балласт.

— В чем-то можно согласиться с тобой, — безрадостно кивнул Великанов, вспоминая, как бросились мародерствовать десантники и как были за это наказаны.

— Если загнутся трое недоносков, но появится на свет один воин — это уже хороший результат, — полковник кивнул на торчащие из песка головы. — Я за то, чтобы не жалеть дураков и бездельников. Свободной Джумбе нужны воины. За что ты их, кстати?

— Когда гнал пинками на марш-броске по пересеченной местности, один затеял дискуссию о том, что он не подписывался на такой дикий труд. Другой угрожал мне местью духов предков. Третий пугал своей многочисленной родней, которая играет у вас главенствующую роль, — кивнул Великанов на крайнюю голову — того самого, который шептал проклятия.

— Этот? — Полковник Лванга нагнулся над бойцом. Присел рядом с ним на корточки. И ударил его по уху ладонью — как лошадь копытом врезала. — Семья Нашанди. Он врет. Его родственники — помесь шакала и носорога — упрямые и подлые. И они давно не играют у нас никакой роли. Если скажет еще так — можешь его убить на месте.

На черной головешке вспыхнули белые огоньки — это наказанный рядовой Абагра Нашанди открыл глаза. В них пылал первобытный ужас.

— Нужно поговорить. — Лванга распрямился, стряхнул невидимую пылинку с рукава форменной рубашки песочного цвета и поправил широкий ремень с кобурой, в которой приютился огромный «кольт». — Отойдем в сторонку?

— Непременно.

Великанов приказал взирающему на экзекуцию сержанту Уэбо, чтобы наказанных откопали, отпоили, облили водой и показали доктору — ведь если разговор с полковником затянется, доблестные бойцы Народной армии Верхней Джумбы запросто могут отдать богу душу.

Они неторопливо побрели мимо плаца и казарм в сторону автопарка. Попадавшиеся навстречу солдаты резко отдавали честь. Великанов козырял в ответ. Полковник не обращал на окружающих никакого внимания. Он излагал сложившуюся ситуацию.

— Президент и министр обороны в восторге от вашей вылазки. Победа хоть и небольшая, но редкая. Нанесен существенный урон противнику. Притом на его территории. Наш Генштаб воспрял духом.

— И хотят продолжения.

— Да. После Шир-Абаза оно нам нужно.

Ох, этот Шир-Абаз. Да, есть что вспомнить. Как только Великанов прибыл в эту страну и приступил к обязанностям военного советника, грянули события в провинции Шир-Абаз. Там как раз находились спорные территории, которые уже двадцать лет переходили от Верхней Джумбы к Республике Макао и обратно. Этот камень преткновения — район, богатый алмазами. Большинство конфликтов в Африке имеют одну цель — присвоить какие-то полезные ископаемые или ресурсы, которые можно задешево продать, а на вырученные деньги накупить золотые унитазы в президентский дворец и побольше противопехотных мин и пушек для борьбы с соседями и собственным населением. Борьба за обладание спорными районами была достаточно многогранна — пограничные конфликты, поддержка сепаратистов, вечная обоюдная дипломатическая ругань и жалостливые призывы к мировому сообществу, а в последние годы — настоящая, без дураков, хоть и вялотекущая, война.

Великанов попал под Шир-Абаз советником командира пехотной дивизии как раз за неделю до того, как президент Макао, где-то заполучив приличную партию китайского оружия, боеприпасов и бронетехники, двинул свои орды в наступление. Обороняющейся группировкой командовал Хачибхети Томбе, по основному роду своей деятельности брат президента, а по совместительству министр обороны Верхней Джумбы. Благодаря его бездарным действиям части Народной армии были выбиты со своих позиций, начали беспорядочное отступление, угодили в огненный котел, потеряли два вертолета, пятнадцать единиц бронетехники, несколько тысяч бойцов, и им грозило быть уничтоженными в полном составе. Насмотревшись на великолепные образчики тактики и стратегии своих работодателей, направленные на одно — угробить свои, в принципе еще боеспособные части, Великанову пришлось ставить процесс под свой контроль. Он без труда просчитал незамысловатые планы противника, буквально вырвал у обезумевшего от паники командира дивизии рычаги боевого управления, сорганизовал остатки мечущихся в ужасе и бессистемно палящих во все стороны подразделений и устроил прорыв. Спас несколько тысяч человек с боевой техникой, обреченных на полное уничтожение, за что впоследствии был пожалован какой-то алюминиевой, с эмалью, бляхой, которая считается боевым орденом Верхней Джумбы.

Но это было только начало. Врагу удалось вторгнуться на десятки километров в глубь территории Верхней Джумбы, захватить несколько городов и дойти едва ли не до пригородов Шир-Абаза. Правда, потом, вместо того, чтобы закрепиться на позициях и создать плацдарм для развития успеха, подразделения армии Макао, славившиеся исключительной даже для Африки безбашенностью, алчностью и неуправляемостью, с азартом погрязли в мародерстве, насилии и грабежах. Да еще наткнулись на склад с огромными запасами марихуаны и опия (в Африке наркоторговля не считается зазорной) — и вот тогда началось светопреставление. Когда Народная армия Верхней Джумбы подтянула технику и артиллерию, большая часть воинов Макао витала в астрале, скача по клубам дыма марихуаны, как ангелы небесные прыгают по облакам.

Вооруженные силы Республики Макао неорганизованно отступили, понеся значительные потери и угробив большую часть бронетехники, так что Народной армии удалось вернуть контроль над провинцией. Государственные границы были восстановлены. И Великанов вспомнил поговорку незабвенного полковника Зуба: «Кто к нам с мечом придет, тот по оралу и получит»… Но с той поры президент Верхней Джумбы Латур Томбе, считавший, что «по оралу» враги получили недостаточно, жаждал реванша, чтобы ему заплатили за обиды полновесной монетой. Теперь в его голове снова начинали роиться наполеоновские планы.

— Надеюсь, нас ждет не полномасштабное наступление, — сказал Великанов, отдав честь очередному испуганно перешедшему на строевой шаг молодому бойцу.

— Всего лишь новая спецоперация, — сказал полковник Лванга.

— Цель?

— Лагерь под Лагуной.

— Твоя идея?

— Моя. Министр предлагал напасть на базу в Гатте.

— Чистое самоубийство!

— Он часто не совсем отдает отчет в своих словах и планах.

— Лагуна… В принципе, приемлемо.

Не так давно Великанов был в разведпоиске. Натаскивал группу, заодно присмотрел подходы к вражеской военной базе недалеко от города Лагуна. За это время там вряд ли что изменилось. Охраняется объект ни шатко ни валко, личный состав не слишком многочисленный. Греет душу, что там не джунгли, а саванна — идти гораздо легче. Да и расстояние позволяет подобраться к цели, отработать по ней и вернуться к точке эвакуации. Дальше все зависит от выучки и везения.

— Силы, средства? — спросил русский десантник.

— Вооружение и оснащение стандартное. Детали с тобой продумаем. Нет смысла отходить от проверенного в деле. Там речные протоки, лабиринт целый. На лодках. Дальше пешком. Только… Командовать операцией на этот раз будет представитель Генштаба.

Великанов скривился. Это обстоятельство сильно снижало шансы на успех.

— И кого выбрали командиром? Алхери?

Капитан спецназа Алхери Чуа — неплохой командир, способный мыслить не шаблонно. Ценное качество, особенно если учесть, что как таковой процесс военного мышления большинству личного состава был вообще недоступен. Основная часть черных бойцов живет импульсивными устремлениями и сиюминутными желаниями, а не планами и прогнозами.

— Если бы, — вздохнул полковник. — Майор Чилумба.

— Кто?! — самообладание на миг покинуло Великанова. — Министр обороны решил нас погубить?

— Шинамано Чилумба двоюродный племянник министра сельского хозяйства Бозара Чилумбы. Ему пророчат большую военную карьеру. Но у него нет опыта боевых действий. А президент любит тех, кто понюхал пороха и на деле показал командные навыки.

— У Шинамано нет и не может быть никаких командных навыков!

— Я его знаю не хуже тебя… Но кандидатура утверждена.

— Он амбициозен, туп и упрям. Он идиот.

— Решение принято. Ты идешь советником.

— И что ты предлагаешь? Глядеть, как этот непроходимый болван будет гробить моих людей?

— Игорь, ты выкрутишься. Ты все сделаешь.

— Я сделаю. Я все сделаю… Чего бы это ни стоило.

Полковник скривился:

— Осторожнее, Игорь. Не суй голову крокодилу в пасть. У Шинамано слишком влиятельные покровители.

— Постараюсь.

На планирование и подготовку операции было отведено три дня. Больше всего Великанов боялся утечки информации. Предателей в Верхней Джумбе карали нещадно, порой вместе с семьями. Агентов Республики Макао, притом не выдуманных, а настоящих, полиция и военная контрразведка выуживали и давили, как блох, притом с завидной периодичностью. Но меньше их не становилось.

Местных вояк все-таки чему-то жизнь учила, поэтому о цели операции знало от силы шесть-семь человек. Это давало некоторую гарантию секретности, хотя и далеко не стопроцентную. Негры страшно говорливы, могут невзначай и без злого умысла выдать военную тайну в постели любовницы, в магазине или у парикмахера. Дети природы…

План операции обсуждали в огромном, как бальный зал, кабинете начальника Генерального штаба. Из глубины развешанных на стенах живописных полотен взирали де Голль, Наполеон Бонапарт, грозные военачальники Верхней Джумбы, а за спиной владельца кабинета висел портрет нынешнего президента в полный рост. Также на стенах висели многочисленные карты Южной и Центральной Африки, Верхней Джумбы и окрестностей.

На совещании присутствовали сухощавый, в ладно сидящей, тщательно выглаженной генеральской форме, с умными, насмешливыми глазами седовласый начальник Генштаба. По его правую руку за просторным широким столом, специально приспособленным для раскладывания тактических карт, сидели полковник Лванга и Великанов. По левую — начальник разведки Генштаба, а также майор Шинамано Чилумба — невысокий, страшно широкоплечий, массивный, похожий на отъевшегося кабана, с мускулистой шеей и пудовыми кулаками. Когда ему дали слово, он напыщенно и важно выдал целый список безумных идей, типа прихватить с собой пару БТРов или высадиться в центре лагеря десантом с двух вертолетов, поливая врага ураганным огнем. Великанову становилось жутковато, когда он представлял, куда может завести группу такой вот отец-командир.

Потом выступил Великанов. Он спокойно и доходчиво доложил свои выкладки и расчеты. Его речь сопровождалась саркастическими смешками Чилумбы. Под конец русский десантник с вежливой улыбкой произнес:

— Уважаемый майор Чилумба — перспективный молодой специалист. После пары десятков таких вылазок он освоит искусство диверсии. Я этому буду только рад. Но сейчас действуем по моему плану… Или работайте без меня.

И заработал испепеляющий взгляд майора.

Начальник Генштаба кивнул:

— Хорошо. Ваш план принимается, господин Великанов…

Как назло, перед выходом двое бойцов из группы Великанова попали в лазарет с какой-то заразой. Какой — одному черту известно, поскольку в Африке большинство вирусных заболеваний наукой не описаны. Можно было бы списать все на симуляцию и нежелание воевать, но к этим людям подобные претензии не подходили. Они любили вылазки, охоту. Да и температура сорок, рвота и желто-зеленый оттенок на черных лицах свидетельствовали о том, что имело место реальное заболевание.

По требованию Чилумбы почти треть личного состава диверсионного отряда составили бойцы из подразделения его родной первой роты президентского пехотного батальона — они были, по большому счету, балластом. В связи с этим шансы на успешное завершение вылазки резко катились вниз. Но ни Великанов, ни все понимающий полковник Лванга ничего поделать не могли.

В день начала операции, когда отряд из сорока человек выстроился на плацу части, полковник Лванга отозвал в сторону своего русского друга и, напряженно оглядываясь, будто ожидая, что их подслушивают, негромко произнес:

— Постарайся, чтобы Шинамано остался в живых.

— Он тебе так дорог? — хмыкнул Великанов.

— Сложно все. Его труп не нужен ни нам, ни тебе.

— На войне всяко бывает…

— И все же… Я тебя прошу…

— Постараюсь. А там как получится.

Полковник Лванга кивнул. И похлопал русского по плечу — но как-то неуверенно. Будто хотел что-то еще сказать, но не мог этого сделать. Черт их подери, эти дворцовые тайны!