Поминуха в Кушмарии

Сергей Евстратьев, 2018

Уважаемый читатель, ты сегодня смеялся? Нет. Негодовал? Да! Тогда эта книга для тебя. Doctor honoris causa, профессор и академик, экономист Сергей Евстратьев, доказав, что остроумие сильнее ума, если им пользоваться с умом, а современная экономика и юмор – синонимы, перешел на сторону литературы. Его ироничный и озорной взгляд оценены. Он удостоен премии «Золотой телёнок» Литературной газеты, звания лауреата Национального конкурса драматургов, Союзом писателей Республики Молдова дважды признан писателем-сатириком № 1. В 2017 г. за книгу «Сказки для взрослых» и в 2018 г. за книгу «Поминуха в Кушмарии», которая перед вами. Мы уверены, читая ее, вы будете смеяться и грустить, возмущаться и улыбаться. Что еще нужно хорошей книге?

7. Консенсус на трапезе

Практика нашла, а теория установила жизненный закон: любое собрание за столом с бутылками алкоголя превращается без председателя в рядовую пьянку. Но когда с председателем — это мероприятие. Наш законодатель по определению не мог такого пропустить. Депутат-адвокат, встав, немедленно сформулировал и обосновал, почему именно он просто обязан исполнять обязанности председателя:

— У меня, конечно, борода не такая, как у батюшки. Но другой здесь нет. К тому же, мой голос в стране слышен, к нему прислушиваются. Так что спикером придется стать мне.

Возражать никто и не подумал: должность не оплачиваемая, разовая, льгот никаких, — и самоназначенный председатель продолжил:

— Я вижу, вы все согласны со мной. Прошу садиться, — хотя никто не стоял, — начнем. У меня двойное пожелание Анне Георгиевне. Поскольку у нас цель добрая, надеюсь, достигнем консенсуса.

Прокурор поморщился. А таксист удивился: «Мы что, тригонометрию изучаем: синус, косинус, конс…»

Любитель классических терминов не смутился:

— Объясню. Термин консенсус больше парламентский. В переводе с латинского значит «согласие, единодушие». Забыли, как раньше голосовали в ответ на призывы партии?

Таксист вновь удивился:

— Mille pardon, чёрт побери, кто будет спорить? Мы же не в парламенте бюджет делим.

Депутат продолжал красоваться:

— Я не дьявол с его деталями, но конкретизировать хочу. Таксист не мог остановиться и пробормотал: «Тоже мне, богослов нашёлся!». Но его никто не услышал, а спикер не унимался:

— Наше единогласие заключается в следующем: с одной стороны, мы желаем Анне Георгиевне подольше здравствовать на этой земле, а с другой — пожелаем ей попасть не просто в царствие небесное, а в отделение VIP, то есть в рай. Все слышали, батюшка одобрил.

— Чтобы не нарушать регламента и протокол, прошу уточнить, в каком случае будем чокаться, а в каком не будем? — прервал Василий исполняющего обязанности председателя.

Спикеру реплика понравилась:

— Хорошая растет молодежь, учится жить по правовым нормам поведения. Определяю: будем чокаться через раз. За здравие на земле — чокаемся, за вечную жизнь в раю — склоняем голову.

Было обеденное время. Накрытый стол обострял аппетит. На столе ждали овечья брынза, домашняя колбаса, селедка, жареные перцы, маслины, овощные соленья, керамический кувшин с крестьянским красным вином по прозвищу Гибрид Иванович, домашний хлеб и плацинды. Собравшиеся начали пробовать холодные закуски, не дожидаясь приглашения. Спикер уловил желание коллектива:

— Перекусим пока без тостов, — поднял стакан и лишь пригубил.

Голосования не потребовалось. Застолье стартовало. Началось вилочное движение. Не сопровождаемое стеклянным звоном.

Между тем во дворе дома происходили едва заметные события с будущими немалыми последствиями. Поочередно, с небольшим интервалом, появились водители Василия и депутата. Каждый из них положил за крышку гроба сумку. Через полчаса из подъехавшего джипа, с переднего сидения, выпрыгнул широкоплечий мужчина в черной куртке. Оглянулся, вошел во двор, посмотрел по сторонам, приблизился к крышке гроба, отклонил ее от стены, взял сумку и не торопясь уехал. Через 5 минут то же проделал кудрявый парень из серой шкоды. Отсутствующий Кагор своим звуковым сопровождением им не мешал.

Наконец первое чувство голода поминальщики утолили и успокоились.

Таксисты не приучены уступать дорогу. И Федосеич, не дожидаясь указаний спикера, разлил по стаканам пузырящееся красное вино:

— Mille рardon, сотрапезники, давайте пожелаем Анне Георгиевне как можно более длинную дорогу до следующих поминок. Не возражаете? Тогда вперёд!

Глухое чоканье подтвердило согласие с тостом, но стакан до дна никто не опустошил:

— А адвокаты на том свете есть? — полюбопытствовал таксист.

Депутат на вопрос не среагировал. Но мастер руля не успокоился. Съев несколько маслин, он снова обратился к спикеру застолья:

— Скажите, если у нас поминки живые, правильнее сказать — тренировочные, наверное, нужно Анне жизнь свою рассказать. Ведь если не выговоришься, то душу не облегчишь. По себе знаю. Разве не так?

Петр Петрович, как и его коллеги по парламенту, после выборов любил поучать народ. Перед выборами он обещал, критиковал конкурентов, хвалился, осторожно нападал на власть. И храбро обещал: вот когда мы возглавим, тогда…

Сегодня представлялась возможность продемонстрировать трибунное мастерство, и адвокат не мог ее упустить:

— Здесь не суд, чтобы выяснять виновность главной героини. Цель поминок иная. С одной стороны, это соблюдение ритуала узаконенной жизнью традиции. С другой — задача снять неизбежно возникшее психологическое давление на родных и близких усопшей:

— А у вас, господин депутат, в случае смерти подготовлены просьбы к Богу? — неожиданно прервала его плациндолюбительница.

— Пожалуй, одна, уважаемая. Перед отпеванием меня попрошу на время воскресить и дать прощальное слово. Представляете, сколько можно высказать о ком хочешь и что хочешь? Их ответные слова прозвучат впустую.

— Интересно, на том свете на каком языке разговаривают? — решила уточнить другая соседка.

Плациндолюбительница посчитала, что вопрос обращен к ней:

— На каком, на каком! Ты уже немолода, могла бы сообразить, куда отправляешься? На небеса, к Богу. Значит, будем говорить на божьем языке.

— Мы же его не знаем.

— Читай Библию. Ответь на мой вопрос. А с кем бы ты хотела увидеться, когда попадешь наверх?

— Конечно, в первую очередь с мамой.

— А с кем бы не хотела встречаться? Коллега Анны по работе вмешалась:

— С тобой уж точно. Впрочем, ты сама бы не пришла, ведь плацинд у Анны там не будет.

— Ох и завистливая ты. Оттого худющая и замуж не берут, — огрызнулась поклонница плацинд, — и повернулась к Федосеичу:

— Вы мало кушаете, уважаемый сосед. Федосеич спокойно объяснил:

— В передаче «Здоровье» по ТВ учили: мозг человека всего 2 % от веса тела, а забирает 20 % энергии. Места для большего количества уже нет. Поэтому я больше двух порций не ем.

Таксист-шашист понял, что за руль он сегодня уже не сядет, и перестал считать стаканы. Речь стала свободней:

— Вот вы, господин депутат, столько говорите, будто вам платят за каждое слово, как нам за километр. А правду объезжаете, что выбоину на асфальте.

Разомлевший Петр Петрович не обиделся:

— Разумный ты человек, Федосеич, а выехал не на свою полосу. Возьмем, к примеру, казалось бы обычный эпизод. Кто скажет правду о тебе?

Федосеич удивился:

— Тоже вопрос. Запретительного дорожного знака вроде не установили.

Парламентарий ухмыльнулся:

— А вот сейчас разберемся. Кто тебя не знает, тот ничего о тебе не скажет. Ни хорошего, ни плохого. Если он честный, не сможет. Он же тебя не знает. Перейдем к тем, кто тебя знает. Начнем с родственников. Ты еще живой. Ну кто из родственников скажет правду о тебе, еще не зная твоего завещания, зачем отношения портить? Спросите друзей? Они же потому и друзья, что не говорят правду о тебе. Зачем расстраивать друг друга? Узнать у врагов? Кто же им поверит? Они же враги! Маме поверят, но она же мама, она любит тебя не для того, чтобы говорить всем правду о тебе.

Федосеевичу понравилось, что его замечание вызвало столь обстоятельный ответ самого депутата, который продолжал:

— Сам у себя спроси — и узнаешь правду о себе, если не побоишься. Не все такие отважные и безрассудные. Один богатый американец сделал заказ киностудии: снимать его первенца раз в неделю по одной минуте, а на его пятидесятилетие смонтировать отснятое и вручить ему. Когда настал срок, юбиляру принесли кассеты. Он заперся в кабинете, никого не пускал и на третий день затворничества застрелился. Почему? Комментарии нужны?

— Думаю, что нет, — Василий поднял стакан, — знаешь правду о себе, не знаешь правду о себе, жизнь идет. Выпьем за радость жизни!

Все выпили до дна. Федосеич, не прося слова, расфилософствовался:

— Если человек создан по образу и подобию Творца, то каков тогда Создатель? У мусульман и иудеев его изображения нет, христиане рисуют приглаженным. Вы скажете: Божьи заповеди корректируют поведение человека. Но, позвольте, зачем тогда его корректировать, перевоспитывать созданного по Божьему образу и подобию? Вывод: или не получилось, или двойные стандарты.

— Не наливайте ему больше, — указал объективный прокурор.

— Но и не меньше, — уточнил Федосеич.

Назидательные речи адвоката начали вызывать раздражение. Однако последние слова: «Давайте теперь потрапезничаем молча» — напряжение уменьшили.

После смерти мужа Анны в ее доме не курили. Анна, заметив, как адвокат несколько раз вынимал пачку сигарет, а прокурор его одергивал, посочувствовала:

— Дорогие гости, покурите во дворе, а мы пока горячий стол подготовим.

«Куряки» противиться не стали и направились к беседке. Когда мужчины вышли, женщины стали прибираться.

Анне помогать не разрешили:

— Тебе сегодня работать нельзя, отдыхай, сами управимся, — остановила её бывшая коллега.

Анна сидеть без дела не привыкла:

— Можно, я пока в гробу полежу, устала больно, как-никак поминки.

— Почему бы и нет? Гроб же тебе принесли, попробуй, в следующий раз привычней будет, — одобрила доброхотка-соседка.

И отпетая покойница перекрестившись, полезла осваивать гроб.