Жалким быть просто. Мистический детектив

Сергей Георгиевич Банцер

Правда ли, что бумеранги, запущенные на земном пути, обладают свойством залетать в сумеречный мир Надреальности, где подсчитываются итоги? Ведь именно там получила ответ на этот вопрос директор фирмы «Эксим ЛТД» Ирина Корсакова, после того, как в сауне оздоровительного комплекса «Сириус» был обнаружен её труп. Расследование этого дела поручено следователю Дятлову, знакомому нам по роману «Хромая удача».

Глава 11

«Постой, не уходи!»

Высокая женщина повернулась.

«Что здесь? Это мытарства? — спросила Корсакова, пытаясь разглядеть лицо ангела, едва различимое в тёмном кисельном мороке. — Здесь, в этом месте, мне предстоят мытарства, да?»

«Так говорят в церкви на проповедях, — усмехнулся ангел, — для того, чтобы людям было тяжелее грешить. По сути, мытарства — это всё равно, что бегать за преподавателем после проваленного экзамена и канючить поставить тройку. Нет, тут не мытарства».

«Так что… значит, в церкви говорили неправду? Не так, как оно есть на самом деле?»

«Как тебе сказать… Если бы там вдруг начали говорить, как оно есть на самом деле… — ангел озадаченно хмыкнул, — да у людей и слов-то таких нет. Ну, вот и говорят там на понятном людям языке. Ясно, что получается только модель… Ну, типа проекция на людское сознание того, что на самом деле есть бесконечно большее. Некоторые недалёкие люди выискивают в этой проекции противоречия. А как им не быть? Просто не нужно пытаться понять умом непознаваемое. Тогда от церкви большая помощь человеку может быть. Если бы одна евхаристия с исповедью осталась, уже помощь немалая».

«С исповедью?.. А… можно мне исповедаться? Прямо сейчас?»

Ангел покачал головой.

«Ангелам не исповедаются. Но, даже, если бы это было и так, то здесь исповедь уже не имеет смысла».

«Не имеет? Почему?»

«Потому что здесь не происходит событий».

«Не происходит? Но… я же шла сюда? Вот к этому костру? Я встретила тебя… Разве это не события?»

«Да, шла. А ты устала?»

«Нет».

«А ты удивилась, когда встретила меня — ангела?»

«Нет».

«А огонь этого костра — он согрел тебя?»

«Нет. А почему он меня не согрел?»

«Потому что здесь не бывает холодно».

«А что здесь? Ну — что это? Что это за место?»

«Как бы это тебе сказать… — ангел, похоже, задумался. — Это другой слой Бытия. Здесь всё не так, как в том слое, который люди называют Реальностью. Там жизнь была похожа, не удивляйся… она была похожа на… план бухгалтерских счетов. С каждым событием в Реальности что-то всегда перебрасывается со счёта на счёт. А здесь нет».

«Почему?»

«Здесь нет времени. Поэтому здесь что-то вроде оборотно-сальдовой ведомости, — усмехнулся ангел. — Изменить в ней уже ничего нельзя, можно только посмотреть баланс по каждому счёту. В Реальности, где происходили события и текло время, можно было что-то менять. В своей жизни, в самом себе, в жизни окружающих. План счетов чутко реагировал на каждое событие. Человек подобрал замерзающего котёнка, а там, в плане уже сразу — щёлк, щёлк, и новые циферки в ведомости. В вагоне метро обездоленный человек протягивает руку за людским милосердием, а люди делают вид, что не замечают его. Казалось — чепуха, что там обращать внимание на какой-то генетический мусор… А циферки опять щёлк, щёлк… И вот уже новый баланс, новая ведомость. Там, в Реальности, каждому давался шанс составить свою оборотно-сальдовую ведомость. Хотя, он на самом деле вовсе и не шанс».

«А что?»

«Дар. Дар что-либо изменить, пока ведомость ещё не подписана и не утверждена».

«Ты сказала о милосердии… В церкви говорят, что милосердие нужно для того, чтобы попасть в Царствие Божие, да?»

Ангел печально покачал головой.

«Эта конструкция: „для того, чтобы“ — она обладает одним замечательным свойством — изменять суть всего того, к чему прикасается. Когда она прикасается к милосердию, то милосердие подменяется на „заботу о спасении своей души“. Это тоже хорошо, но это совсем разные счета».

«Ты сказала, что ты мой ангел-хранитель. Но ты не помогла тогда, в сауне… Почему?»

«Как тебе сказать… Ты хочешь знать причину. Но многие причины лежат за пределами вашей Реальности. И поэтому люди не воспринимают эти причины. У них нет для этого ни чувств, ни слов, ни образов, которыми можно было бы хоть как-то обозначить их суть. Если всё же попытаться… то это… как свиток, что ли. Ты живёшь, и он разворачивается. Вернее, наоборот — ты живёшь, потому что он разворачивается. А потом он кончается. На самом деле, конечно, всё не так».

«Ты всё же уходишь… — пробормотала Корсакова. — Мне жаль… Скажи, а почему ты так похожа на мою маму?»

«Да, мне пора. Мы заговорились. Почему похожа? Просто ты меня такой видишь, вот и всё. Обычно нас видят в образе самого родного человека. Для женщин это почти всегда их матери. А для мужчин их жёны. Странно, да? Сначала мужчины изменяют им, а потом видят их здесь, как своих ангелов. Представь себе — мне тоже грустно».

«Ангелы грустят? Вы знаете, что это такое?»

«Конечно, нет, — усмехнулся ангел. — Но потихоньку учимся… У вас, у людей».