Дети Духов. Часть 1

Сергей Богомолов

Трое подростков государевых кровей вступают в жизнь. И у каждого свой путь, своя дорога, свой смысл жизни… Это продолжение романа «Дети Рода», но в то же время и отдельное произведение. И также, как и там, здесь присутствуют нелицеприятные сцены, читать которые слишком впечатлительным или высокоморальным людям не рекомендуется.

© Сергей Богомолов, 2023

ISBN 978-5-0060-2191-4 (т. 1)

ISBN 978-5-0060-2192-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1.Убийство в Великом Славе

Шум, гам, веселье. Сквозь узорчатые окна, огромную праздничную палату заполняет разноцветный солнечный свет. Между столами скачут голые размалёванные скоморохи. А по ступенькам дворца, с праздничной зимней площади, где точно также ликует народ, в палату вваливается большой лохматый зверь. На цепях, что с двух сторон придерживают шуты. Пещерный медведь, огромная и лютая зверюга, послушно встаёт на задние лапы и, приветственно ревя во всё горло, идёт по проходу. В его лапищах узорная шкатулка, и Государь, улыбаясь, косит глаз на Государыню, ведь это его подарок. На её лицо, испещрённое знаками духов, будто у волхва или ведьмы какой. И не понимает, зачем Государыня пальчиком, тоже со знаками, поманила стражу. Рёв медведя вдруг изменился, стал угрожающим, так что поджилки у окружающих затряслись. Шкатулка полетела на пол, как и оба придерживающих медведя скомороха. Шерсть его вздыбилась, когти растопырились, он метнулся вперёд, но нарвался на вовремя выставленные острые копья рынд Государыни.

— Руби! Руби его! — вскочил с места Государь, вытаскивая меч. Медведь рванул назад, распугивая слуг, туда, на свободу, обратно на площадь — Лови! Не упускай, людей поломает… — кричал вдогонку Государь.

Вокруг крики, суета, толкучка. Кто гоняет медведя, кто просто пялится на него, разбежавшись по стенам да углам, так чтоб столы заслоняли. Лишь Государыня выискивает глазами кого-то в толпе и, похоже не найдя, разочарованно поджимает губу…

Вот и окончился праздник в честь десятилетней годовщины свадьбы Государей Салавии, Ярки и Мира. Золотая посуда, разные мудрёные яства на пиру, изысканные меда и вина, толпа скоморохов и всякие игрища. Со многими гостями: иноземными послами, великими боярами и воеводами. Да всякими знатными дворянами, многие из которых, не шибко-то и скрывая, всё ещё именуют себя князьями — «Пусть называют себя как хотят, власть княжескую они утеряли…» — большой дворец чуть поутих. Кое где ещё раздаются пьяные выкрики, шум и песни, взрываются фейерверки, но Государыня Ярка не сомневалась, её верная и строгая защитница, полковник стремянного полка, вскорости полностью всех разгонит, и во дворце снова установится так любимый Рябиной, не просто так прозванной острословами «Несгибаемой», порядок, тишь да гладь. Дверь в просторные покои скрипнула — «А вот и муженёк».

— Ну как? Много сегодня покушений на тебя? — поинтересовался Мир любуясь её нежным профилем и, даже широкое платье не могло скрыть, гибкой, точёной фигурой, в лунном свете. Высокая грудь и покатые плавные плечи, крутые широкий бёдра и идеальные округлые ягодицы, тонкая талия и плоский живот. Можно сказать прямо, ничуть не покривив душой, что, увидев прекрасное тело этой, ещё далеко не старой, всего-то каких-то три десятка лет, Государыни, не устоит и возжелает её, любой человек называющий себя мужчиной.

— Всего одно — пожала плечами Ярка — и два на тебя — покосившись на него, не без удовольствия отметила вытянувшееся лицо. Снова отвернулась и, прислонившись к огромному, от пола до потолка, витражному окну гульбища, уставившись на освещённую факелами внутри-дворцовую площадь, ещё полную не разъехавшимися гостями.

— Я-то чем им не угодил?! — сделал Мир шаг вперёд, осторожно, опасливо. Он всё никак не мог привыкнуть, за столько-то лет. Выражение её лица, тон её голоса, её настроение, взгляд, всё могло мгновенно и неожиданно перемениться. Словно то огромное количество духов, что оставили свои красочные метки на её теле, постоянно боролись и, то одни, то другие, одерживали верх. Знаки духов есть у многих, и самому Миру не один дух помогает, и он против них ничего не имеет — «Но всё ж такое количество явный перебор!» — полагал он. Да, она практически неуязвима и всемогуща, но что творится у Государыни в голове понять совершенно невозможно — «А безумная Государыня, это плохо! Может только я и спасаю Салавию от бедствий, хоть чем-то ограничивая её власть?!»

— Да вроде паки и двоебожники на тебя зуб точат — снова пожала плечами Ярка — забыл совсем? Или ты поверил сегодняшним клятвам послов?

— Нет, конечно. Просто здесь, во дворце… Привык что тебя убить пытаются, а меня любят — он уже подошёл совсем близко и тоже будто бы выглянул на площадь, на самом деле вдыхая аромат желанной женщины, любуясь очертаниями её шеи и лица.

— Это ты зря. Никому не доверяй, только так спасёшься. Как я…

— А ты вообще никому не доверяешь? — шепнул игриво, и даже приобнять попытался — Даже мне? — вблизи, её алые губы и жемчужные зубки, так и манили, совсем лишая разума.

— А тебе-то с чего? Власти у тебя никакой, убьёшь меня, полноправным Государем станешь — чуть шевельнула она плечами отстраняясь.

Мир поморщился:

— Кто хоть? Поймали? — он уже нагло обнял её за талию и попытался притянуть к себе.

— Только одного, а скоморох ускользнул — и Ярка неуловимым движением выскользнула из его захвата — как и его медведь. Странный тип, на тебя чем-то похож. И видно не простой шут, многое знает и многим служит. А ещё, в нарушении обычая скоморохов, знаки духа у него имеются. Лицедей… — прошипела последнее слово сощурив глаза.

— «И правда» — вспомнил Государь мимоходом про негласное правило, которое наверняка нарушают, иначе трудно себе представить, как они вытворяют все эти штуки — «скоморохи никого не выделяют, служат всем божествам и не одного настоящего знака не имеют права носить!» — все знаки на их телах нарисованы, или выедены ядами на всю жизнь, для потехи и из уважения к духам.

А Ярка в это время добавила, этак со значением:

— Но найти его можно… на Скоморошьей улице… С медведем борется, тот только его и подпускает, остальных взаправду рвёт — глянула и фыркнула расслаблено — думаю, на самом деле он тоже ко мне подбирался, просто вот таким кривым путём, через тебя… — на новую попытку Мира сблизиться вдруг ответила строгим взглядом серых льдистых глаз и таким же холодным тоном в голосе — Если тебе так неймётся, могу Ночку прислать! Тебе она, кажется, когда-то нравилась…

— Я на тебе женился, а не на твоей поганке, которая меня когда-нибудь прикончит! Вот кому ты веришь, убийце и соблазнительнице — горько посетовал он, совершенно забыв про осторожность, не думая, что говорит — что утешает тебя в постели и изменяет с другими…

— По моему приказу…

— Ведь она и не только в постели тебе изменит — перебил Мир, не давая ей оправдаться — только дай ей шанс возвыситься, возможность освободиться от тебя, и увидишь. Между тем я честно храню тебе верность уже десять лет! И хоть ты меня не подпускаешь, ни с кем не изменял со дня свадьбы. Думал хоть сегодня…

— Мы договорились, пока настоящие наследники не займут престол, никаких детей у нас не будет! Такова твоя жертва за власть, прими её! — она вдруг вздохнула и повела рукой — Посмотри вокруг, мы окружены врагами, они везде, даже внутри дворца! Я еле успеваю разгадывать и отражать их удары, направленные, между прочим, не только на меня, а ты ещё делаешь меня слабее! — её голос как-то поник, стал тихим, но угрожающим, пробирающем до дрожи — Иногда мне кажется, что лучше действительно тебя убить! — на фалангах её пальцев сверкнули изображения когтей.

— Угу, и лишишься своего единственного преданного полководца — Мир покосился на опасные знаки медвежьей лапы. Бухнулся в кресло и проговорил устало — да, врагов и правда много. Поначалу, десять лет назад, казалось, мы всех победили, а теперь?!

— Полководцев у меня хватает, у меня нет полков. Дворяне многих городов не доверяют нам, не признают нашей власти, они привыкли идти за своими князьями, а кое-кто мечтает возродить княжества. Нужно знамя, за которым пойдут люди.

— Храбор? — нахмурился Мир — Он юн и неопытен, впрочем…

— Придётся ему стать сильным и принимать все удары на себя! — Ярка тоже уселась в кресло — Мы действительно тогда победили, но власть, это постоянная борьба, чуть ослабишь поводья и всё. Дети проигравших подросли и хотят вернуть власть, но они уже не Великие Князья, у них нет той силы. Потому они более скрытны и хитры, они объединяются против общего врага. Всё это здесь, внутри Салавии и этому можно противопоставить только законную власть, не нас с тобой.

— Заря?! — на этот раз Мир даже приподнял голову с подголовника — Не жалко тебе девочку?! Вот так, сразу власть…

— Она власть и не получит, нужно вытащить всех клещей из-под кожи Славии, а для этого их найти. Вот на неё они и полезут — а в глазах Государыни холодное равнодушие к судьбе собственной дочери — но этого мало, всё то же самое происходит и снаружи. Почувствовав нашу силу, окрестные государства создают союзы. Самые сильные, вроде Визайского царства, их поддерживают издалека, строят козни, натравливают, объединяют врагов как внутренних, так и внешних. К тому ж поганы опять зашевелились, нам только ближние племена подчиняются. Остальные, частью разбойничают, частью выжидают. Да ещё на востоке какой-то загадочный народ объявился…

— Я знаю, у Ночки твоей новый слуга оттуда… Странный тип… Говорят они сильны и едины, это конечно опасно для тех, кто раздроблен и действует сам по себе.

— Уже совсем скоро восточный коготь и Забугары ввяжутся с ними в войну. А южный коготь союз с Арахом заключил. Не зря этот визайский архонт Склир, якобы посланником сюда прибыл. Все эти нити надо порвать!

— Боюсь даже представить, как ты к этому пристроишь Грома?! — фыркнул Мир, но по взгляду Ярки понял, что да, она именно его к этому делу и пристроит — Ты их сюда вызовешь?

— Нет, они сами найдут свою дорогу. Пусть пойдут путями духов…

— С ума сошла?! Жертвовать детьми?! Что они могут сделать? Одни?! Сами по себе?! Без помощи и поддержки… Хоть их пожалей, сама говоришь, наследники…

— А чем ты хочешь пожертвовать?! Всей страной? Долгой войной и смутой? Тысячами людей? — и снова она заговорила тихо и убеждённо — Я долго советовалась с духами и лучшего выхода не нашла. Это необходимая жертва, ты и сам знаешь, сам через это прошёл. Государству чтобы выжить иногда необходимо чем-то жертвовать! Я, Ты, те кто за нами следует, не жертвуем? Все, кто верой и правдой служит нам и Салавии, тоже жертвует… Властью, счастьем, всеми своими силами, а некоторые даже своей жизнью! — закончила она мрачно. И вдруг улыбнулась и озорно, совсем по девичьи, подмигнула — Но ведь они и не будут одни. И ты не оставишь их, тоже поможешь…

— Я?! — воскликнул Мир, недоверчиво посмотрев на неё — Я воин и князь, а не подлый подсыл и убийца, которых у тебя и без меня хватает! Да ты и сама вполне могла бы, из тебя хороший палач вышел бы — фыркнул как можно обиднее.

— Я не могу, кто-то должен отвлекать на себя врагов, распутывать козни и принимать удары. Долго ты продержишься без меня? А вот мне без тебя наоборот, гораздо легче будет — посмотрела она невинно, словно провожая в последний путь — не придётся на всякую ерунду отвлекаться, вроде твоей жизни. А уж остаться благородным витязем, всякий настоящий князь, в любом случае и любом окружении, сумеет.

— Хорошо! — Мир встал, посмотрел на неё презрительно, сверху вниз — Я пожертвую, отдам всё что потребуется, но за это и ты пожертвуешь собой! Ты будешь полностью моей! На всю мою волю!

— Как пожелаешь — равнодушно пожала Ярка плечами, тоже вставая — если всё исполнишь правильно, если престол станет безопасен. Почему нет? Конечно, если выживешь. Ты ведь не первый кто этого хочет, а все, кто хотел до тебя, уже в мире духов.

Получив согласие, Государь Мир покинул палаты Государыни. Тем самым впустив вместо себя старую, верную постельницу. Эта, могущественная теперь при дворе женщина, знала Государыню ещё когда та было мелкой девчонкой, дочерью одного залеского вождя, не самого сильного, а нынче уже исчезнувшего, рода. Тогда её муж как-раз получил неудачное назначение в далёкий и убогий Залес, став тамошним наместником. Многие сочли бы это ссылкой, а Желанне там нравилось. Зато теперь она постельница Государыни, а её муж Бур, боярин и глава монетного приказа.

— Государыня… разрешите мне — проследовав за Государыней в опочивальню, ближняя боярыня, быстро подошла к нервно дёргающей жемчужный воротник Ярке, и аккуратно, но споро, помогла обнажиться. Снять, жёсткий, душный, вышитый золотом и украшенный камнями, летник. При этом успокаивая и постоянно приговаривая — сейчас, сейчас… ручку, ну вот и всё… — освободила голову от воткнутого в тёмно-русые волосы, рассыпавшиеся густой волной, венца, и, став на колени, стащила с точёных ножек атласные чёботы, окончательно разоблачая Государыню. Открыв тьме, луне, пляшущим отблескам пламени из камина, покрывающих её тело духов — ванна…

— Не надо! — нетерпеливо мотнула головой Ярка, покосившись на распахнутые в роскошную уборную двери, где имелась подогреваемая ванна, полная воды — Я сама… — тяжело сглотнула — …потом! — и прикрыла глаза, в попытке расслабится, стоя в полосе лунного света — Иди уже!

Государыня могла вообще не ложиться, а всю ночь общаться с духами, знаки которых во множестве покрывают её тело. Скрытые днём под одеждой, когда повелительнице некогда, ведь приходится заниматься множеством дел, отвлекаться на кучу людей. Только ночью они получают полную свободу. Тогда она остаётся на едине с ними, отпускает их полностью и обдумывает всё произошедшее, строит новые планы, рушит чужие замыслы и козни, управляет огромным государством.

Ходят слухи, будто по ночам она превращается в чудовище, и даже муж боится и не спит с ней. Что всю ночь отдаёт себя самым могущественным и тёмным духам, и будто иной раз, из её палат, слышны ужасные стоны и вскрики.

Боярыня слухам не верила, а о том, что знала или догадывалась, разумно помалкивала. Понимая, что может потерять не только должность, но и жизнь. Не зря уже столько лет служит постельной. Лишь ей одной позволено по вечерам раздевать госпожу, видеть её усталость, раздражительность, этот пугающий, потусторонний блеск в глазах, и кишащих по телу нетерпеливых духов. Даже иной раз будто чувствовать, как горница наполняется странной силой и чужим жутким шёпотом. Всё не так как утром, когда отдохнувшая Государыня, будто свежая невинная девочка, и её приходит обряжать целая толпа красивых и молодых благородных дев, желающих выслужиться.

Женщина понятливо кивнула, кинула пару поленьев в камин и прихватив с собой одёжку удалилась, прикрыв за собой двери в горницу, а за тем и в покои. За которыми тут же скрестили копья, охраняя покой Государыни, дабы её никто не смел потревожить до самого утра, статные рынды в богатых белых одеждах.

А Ярка, оставшись одна, чувствовала не только духов. Груди её заострились и тяжело вздымались, а тело млело, то покрываясь гусиной кожей, то капельками пота, мышцы свело, по бёдрам то и дело пробегала дрожь, а внизу живота образовалось острое томление — «Всё из-за Мира!»

Это мешало, отвлекало, нарушало её концентрацию и сосредоточенность. Она рухнула спиной на широкую кровать, сминая постель, изгибаясь и выкручиваясь, кусая губы и еле сдерживая рвущийся изо рта стон. Пыталась расслабиться, успокоиться. Не получалось, некоторым духам нравятся эти чувства, они желают, питаются ими, и коли их разбудили, просто так они теперь не уйдут.

Помощь пришла от знакомых ласковых рук, что всегда приходили, стоило только подумать, позвать, приказать, как сейчас. Ведь она всегда рядом и готова на всё ради своей госпожи. Будто сама тьма сгустилась и начала массировать, разминать её грудь, живот, бёдра, целовать шею и, превратившись в нежный шёлк, обнимать всё тело. Даря блаженство, снимая усталость, но сразу и тревожа, возбуждая и отдавая духам то, чего они так сильно хотят.

— Моя Ночка, ты всё слышала, ты знаешь, что делать?! — шептала Ярка.

В ответ, преданная немая убийца не вымолвила не звука, и в темноте нельзя было разглядеть, кивнула она или нет. Это всё и ненужно, женские тела переплелись, с помощью ласк и близости поделившись между собой и мыслями и чувствами и клятвой служанки, верно исполнить всё что приказала госпожа.

Здесь, на шумной и весёлой в это время года, Скоморошьей улице, эти самые скоморохи пережидали долгую Салавскую зиму. С наступлением весны они разбредутся по всему государству, будут заезжать в города и веси, давать там представления, зарабатывая своим искусством на хлеб. А пока веселят и радуют простой люд стольного Слава, давая представления в крытых амбарах Скоморошьей улицы. Сюда приходят и из дворцов, нанимая целые ватаги для пиров и праздников. А есть и те, кто за ради телесного удовольствия, скоморохи и шутихи на такое горазды, что многим и сказать-то неудобно. Но то дорого и не на всякого любителя.

Впрочем, Мир не за этим сюда переодетым да без охраны явился. Он и правда, как и сказал, хранил верность своей, так называемой, супруге. Он ведь дал слово, а слово своё Государь, и прежний Великий князь Лоцка, Ценска, Валея и Гляцка, ценил и просто так им не кидался, это все знали. Не раз битые, паки и двоебожники, подтвердить могут. Да и, кроме того, понимал, что теперь плодить лишних наследников на престол Салавии, когда наконец страна избавилась от княжеской раздробленности, не стоит. Тем более тут ещё и Государи не очень-то и законные. А законные отпрыски малолетние спрятаны в захолустье каком-то.

Потому и не рисковал, мало ли, что у этих жёнок на уме. А то и подскажет кто, найдутся доброхоты, ещё не отвыкли, хотят власти независимой. Дай каждой по княжеству и всё, здравствуй удельная Салавия. Но это с другими, а с Яркой?! — «Уж с ней-то эту проблему как ни то решили бы… Эх!» — столько лет воздержания сделали его мечтателем похлеще сказителя какого — «Ярку хоть эта Ночка ублажает, а мне что? Мужа какого себе найти, как некоторые любители этого дела? Бр-р-р…» — его передёрнуло — «Нет-уж, лучше сам как-нибудь…» — Мир даже со скуки играть на домре научился, не всё ж во всяких турнирах и боях изводить себя — «И не хуже поганки!» — Государыня любила слушать как та играет, на взгляд Мира, так слишком грустно, но убийца делала это только для неё. А вот Мир не стеснялся, к тому же, в отличии от немой, ещё и пел, и даже собственные баллады иной раз сочинял, и голос говорят неплохой — «Ну это придворные прихвостни привирают уже небось…»

С такими мыслями он и бродил от амбара к амбару, заглядывая внутрь, а то и просто останавливаясь на улице, если представление прямо так, на холоде происходило.

Скоморохи, абсолютно лысые, безбородые и вообще чисто выбритые по всему телу. Полностью раздетые и размалёванные яркими, разных цветов и размеров, фигурами, а то и целыми картинами, изображающими духов и наслаивающимися друг на друга. Да так, что не кусочка обнажённой кожи не видать. Не губ, не ногтей, ни чего ещё, лишь глаза выделяются белками, да белые же зубы весёлыми улыбками, иные шутихи язык красный показывают, дразнятся. Многие к тому же с приделанными уродливыми носами, рогами, хвостами. А у тех, что мужицкого полу, так обязательно какая вздыбленная уродливая фигура натуральный срам спереди прикрывает, или пакля бородой висит — «И как тут найти того самого?!» — не лица не фигуры не понять. Да ещё молодые шутихи отвлекают, взор так и цепляется за их прыгающие груди и плавные женские обводы, переливающиеся в игривых, возбуждающих естество, плясках — «Прям как Ярка. Только эти веселее гораздо, и знаки духов у них не настоящие, к тому ж безволосые все…»

Один даже бесстрашно боролся, голый и без всякого оружия, с огромным медведем. Впрочем, здесь этакого много, но… — «Этот медведь и правда страшно выглядит, матёрый зверюга. В холке в рост человеческий, а уж когда на дыбы встаёт вообще великан. Взгляд злобный, оскаленная слюнявая морда страшная, такого впору на рогатину. И когти не подточены! Тот самый!» — а вот тот ли это скоморох? Есть ли у этого шута знаки духов, Миру разглядеть не удалось. Да и кто б вообще — «Ну может кроме Ярки» — сумел бы распознать это сквозь намалёванную в несколько слоёв разноцветную краску, что в виде ромбов и треугольников, как лоскутное одеяло, покрывала тело скомороха.

— Господа, пожертвуйте на кусочек мяса для медведя… — мальчишеский голос возвестил о конце представления. Человек как водится победил, однако не стал предлагать кому-либо повторить свой подвиг, впрочем, желающих явно не было, а сразу направился в свою берлогу — Ну же, неужели у такого благородного сударя не найдётся такого же благородного металла?!

Пришлось кинуть серебренную монетку в колпак, размалёванного и до наглости настойчивого и приставучего пацанёнка, с необычно красной радужкой хитрых глаз, что во время представления играл на дудке. Иначе Мир мог упустить медведя из виду. Мимо домов, в безлюдный проулок, тесные постройки, баня, сараи и вот просторный амбар, возле которого последний раз мелькнула шерсть медведя и разноцветная роспись скомороха. Внутри застеленное соломой и отгороженное жердями место, где эта парочка и остановилась. Тихонько, стараясь не выдать себя звуком, преследователь положил руку на рукоять меча и зашёл следом. При этом, на всякий случай, разбудил духа внезапности, что не раз позволял ему выигрывать битвы и даже брать города.

Человек провёл ножом по своей ладони, и медведь, вместо того чтобы откусить целиком руку, стал её просто вылизывать, утробно урча как довольная послушная собачонка. А через некоторое время бухнулся у ног хозяина и заснул.

— Здоровая скотина, где откопали такого? — неожиданно из-за спины, но не слишком приближаясь к изгороди, тоном прогуливающегося мимо прохожего, поинтересовался Мир.

— Пещерный медведь, из северных полуночных земель, редкий зверь — скоморох даже ухом не повёл, лишь добродушно погладил страшную морду — может этот уже и последний…

— Почему зверюга тебя не растерзает? Как ты это делаешь?

— Страх. Я единственный кого он боится… Разве не точно также вы управляете Салавией? — и только теперь оглянулся и нагло посмотрел в глаза Государя.

— Даже не думал об этом — задумчиво нахмурился Мир, но не поверил — «Что-то тут не так» — он же сам видел, как укротитель кормил медведя собственной кровью — А ещё говорят, у скоморохов нет силы духов.

— Байки для простаков. У нас нет их знаков, и они нам не служат, но зато мы им служим верно.

— Как волхвы?

— Нет. Волхвы служат людям и миру, мы же отказываемся от власти, денег и всего мирского. Ищем лишь мира духов, потому и знаков у нас нет. Становясь скоморохами, мы от них отказываемся.

— Правда? — усомнился Мир — «Знаки духов Ярка за версту чует…»

— Зачем они нам? Чем ближе мы к тому миру, тем больше силы духов мы черпаем — рассказывая, он покинул загон с дрыхнувшим медведем и закрыл его, подперев дрыном.

— Так это духи тебе приказали? Ради этой силы ты решил убить меня?! — Мир положил вторую руку на рукоять меча, теперь уже ничто не помешает прикончить этого подсыла. Но не в спину же, такого он себе не позволял. Да и разузнать бы всё сначала неплохо.

— Не тебя, твою жену… — несмотря на явную угрозу, скоморох выглядел совершенно спокойно, будто чувствовал за собой некую силу — Но духи сказали, что только через тебя удастся подобраться к ней — стукнув по дрыну последний раз ногой, и удостоверившись, что тот просто так, от первого толчка, не выскочит, он обернулся — по-другому никак.

— Духи! — Государь, уже готовый было приставить клинок к его шее, отшатнулся, через краску на него смотрела точная копия его лица — «Лицедей» — вспомнил он произнесённое Яркой слово.

— Теперь ты понимаешь? — по-своему понял его замешательство скоморох — Ты, что мечом и честью пришёл к власти, ты ведь и сам видишь её ложь, хитрость и бесчестье! Что несёт она Салавии?! Но мы понимаем, твоё благородство и репутация не позволяет тебе самому…

— Что за ерунда?! — фыркнул Мир приходя в себя — Ей служит столько духов, что тебе и не снилось! Зачем бы им избавляться от неё?

— Может именно поэтому? Слишком большую власть над ними она забрала — лицедей подмигнул, что для Мира выглядело довольно дико — но мы можем договориться…

— Можем — согласился Мир немного подумав — если расскажешь, кому ещё, кроме мира духов ты служишь…

Во дворец Мир вернулся уже в сумерках, тем самым заставив поволноваться, потерявших своего Господина, приближённых и слуг. Однако только небольшая укоризна в глазах выдавала их недовольство. Здесь его явно любили.

— Государь! — лишь у входа в опочивальню Мира остановил старый одноглазый витязь — Это опасно… Сколько раз просил не выходить одному… Ты поранился?! — обратил он внимание на порезанную ладонь.

— Не твоё дело… — недружелюбно отверг тот заботу старика, сжимая ладонь в кулак.

— К тебе гостья — Бронь грубо кивнул на дверь, обиженный таким отношением. Но всё же предупредил — будь осторожен. Раньше Государыня Ночку к тебе не посылала, неизвестно что этой убийце понадобилось. На всякий случай я с воинами буду дежурить здесь…

Мир лишь кивнул, как будто немного смутившись при этом, и прошёл в просторную, но как для государя, так довольно аскетичную палату. Ни шелков тебе, ни тонкой резной мебели. Большой стол, заваленный свитками, книгами, картами и всякими письменными принадлежностями. Надёжный и удобный стул. Всевозможное оружие, развешанное по стенам, среди которого выделяется домра. И прочная кровать с, возлежащей на ней в зазывающей позе, девицей. Больше похоже на опочивальню воина, воеводы, как будто недавно одержавшего победу.

Настороженно оглядев помещение, Государь наконец уставился на девицу. Невероятно красивая. Если постараться, то на её обнажённом теле можно разглядеть разные воинские знаки, но лежит специально вполоборота. Снизу вроде бы задом, полусогнув одну ногу на другую, чтоб в первую очередь в глаза бросался знак духа соблазна, в виде сочного заморского плода, на очаровательной попе. Затем взор поднимается выше, по полуобернувшейся, будто по кошачьи потягивающейся после сладкого сна, фигуре, и упирается в роскошную грудь. Над которой расправил крылья, по плечам и закинутым за шею и голову рукам, спутавшимися с двумя тёмными косичками, дух беркута. А ещё выше чуть раскосые глаза, с хитрым прищуром, смотрят молчаливо, с покрытого чёрным знаком убийцы, лица.

Мир судорожно вдохнул воздух. Кто ж не знает Ночку, личную хатун Государыни?! Немую и верную, опасную и жестокую, но притягательную и желанную. Как болтают язвительные сплетники, и не только в самой Салавии, но и при дворах властителей сопредельных стран: «у Государыни Ярки в постели есть советник без языка, палач без закона и шлюха без совести».

Будто неясная тень, иногда мелькая над службами дворца на фоне звёздного неба, промелькнула то тут, то там, и наконец мягко спрыгнула в снег, рядом с одиноким слугой.

Её личный раб, не из тех поганов, что дали клятву служить государыне Ярке. Нет, этот даже не поган, а всего лишь их пленник из далёкой восточной страны, которого Ночка выкупила только для себя. Он уже держал под уздцы двух лошадей.

— «Теперь твоей власти трудно придётся, моя госпожа» — чёрное лицо Ночки украсила едкая белозубая улыбка — «зато твоей верной хатун, пора самой становится великой ханшей…»

И двое всадников, во весь опор погоняя лошадей, покинули Гордый Слав, промчавшись мимо застав никем не остановленные. Ну а кто посмеет остановить наиболее приближённую, верную и преданную, наперсницу Государыни?

Под самое утро сотник Щур нервно постучался секретным стуком в чёрный ход посольского двора Визайского царства.

— Господин Склир не спит? — спросил приоткрывшего дверь служку и, оттолкнув отрицательно и недоумённо поводившего головой из стороны в сторону сторожа, бегом кинулся в палаты и далее, по лестницам и переходам, зная дорогу, будто не раз здесь бывал. Найдя нужною светёлку, распахнул дверь и, не обращая внимания на присутствующих, протопал к столу, схватился за серебренный кувшин и сделал большой глоток.

— Вино — кисло поморщился, но снова приложился — хоть бы квасу на стол ставили! — бухнул посудину на место.

— Варварского пойла не держим — презрительно возразил один, здоровый такой бугай.

Щур плюхнулся на свободное место и вежливо склонил голову приветствуя всех по очереди. Самого архонта, личного посланника визайского царя. А также его детей: Стратуса, здоровяка, чьи мышцы бугрились прямо сквозь одежду; второго сына Диората, острый ум которого выдавало утончённое благородное лицо; и Пейру, дочь, чья стройность, красота и острый язычок, покорили всё общество Гордого Слава. Больше никого в палате и не было, только те, кого Склир посчитал нужным.

— Что так поздно?

— Раньше не мог, тревога во дворце… Да и во всём Славе! Государя Мира нашли мёртвым в своей спальне. Весь изуродован, будто медведь когтями порвал.

— Молодец! — бугай громко шлёпнул кулаком в свою ладонь — Отработал скоморох свою денюжку…

ПЛЮХ! Старик с разворота выдал оплеуху, но не здоровяку, что открыл рот, а его утончённому брату, сидевшему по другую руку.

— Баран! Вам велено было лишь подружиться, а не таскать Ползуна по всяким злачным местам и нанимать шутов для убийства государей! Хочешь, чтобы нас всех на кол насадили?! Это не так приятно, как может быть тебе кажется…

Молодая женщина на другом конце стола засмеялась.

— Это не простой скоморох, он лицедей — отирая кровь с лица, попробовал оправдаться молодой человек — и он нас сам нашёл.

— Но Государя то он убил — высказался здоровяк, недоумевая в чём проблема — теперь Ползун ближе к трону, думаю пора…

— Думать не твоя забота! — резко заткнул его старик — Для того, чтобы бастарда посадить на трон, надо сначала избавиться от законных наследников, а не подставлять свою голову на плаху. Надеюсь, он в безопасности? — повернулся Склир к Щуру.

— Я его сразу после пира отослал из столицы, как только понял, что он замешан в покушении.

— Это правильно, но думается мне, скоморохи тут не при чём. Глупость какая… — мотнул головой и фыркнул — кому это надо? Может Пакия?

— Они его больше всего не любили — согласился Щур — но говорят — его щека дрогнула — Ночку, убийцу Государыни, везде ищут.

— Но тогда… — старик сел в кресло и задумчиво прищурил глаза — это либо сама Государыня… либо её предали. И мы можем попасть в капкан или наоборот, приобрести союзника… Не будем торопиться — наконец решил он — во всяком случае теперь, ни Араху, ни, тем более, Визайскому царству, ничего не угрожает. Паки, да и Танны с Урами, наверняка попробуют оторвать свой кусок. А вот мы выждем, подождём, когда все ослабнут и тогда… Главное самим не напортачить и не попасться. Ах, эти скоморохи, надо как-то замести следы! Тебе бы Щур тоже надо покинуть Слав, не дай великие боги Государыня дознается…

— Успокойся пап — хмыкнула девица из своего угла — они уже покинули Слав. Я вечером, только не подумай, совершенно случайно, мимо скоморошьей улицы проезжала и видала, как их ватага прямо в ночь выезжала. Будто удирают от кого — она вздохнула и закатила глаза — эх, жалко…

— Гы-гы-гы… — заржал бугай — да уж, эти мелкие близняшки…

— Не волнуйся — хмыкнул их братец — не все скоморохи свалили, там ещё всяких уродов хватает…

— Если я всё правильно понимаю — процедил Склир, с отвращением отворачиваясь от своих детей — то Государыня Ярка боится своих наследников, потому и держит вдали от глаз людских. Сейчас многие захотят воспользоваться ими — улыбка мелькнула на умном лице, и он подмигнул Щуру — а вот Ползуну очень бы даже пригодилась жена, Наследная княжна…

— Может и боится, может и пригодилась бы — хмыкнул сотник — да только пока они под защитой Проклятой Радуги и Хранителя Коряги, к ним никак не подобраться.

— Для тебя доченька задание — между тем продолжил архонт — как там пакский посол поживает? Ты давно его навещала?

— Фу, он противный — наморщила та носик.

— Не противнее скоморохов! — прикрикнул в ответ Склир — Нам надо знать, что Пакия задумала и как дальше будет действовать? Сговорились ли с Урами, Таннами, и кем-либо ещё… А ты — повернулся к младшему — то же самое узнай про Старотож и вообще весь Торжский край. Только без глупостей, золотые пояса жадные и свою выгоду блюдуд…