Двое против ста

Сергей Алтынов

Замыслы у беглого олигарха наполеоновские – устроить крупный теракт, который приведет к перестановкам во властных структурах. Он опирается на купленного генерала-оборотня, который хочет дорваться до власти. В качестве объекта выбран летний лагерь скаутов. Группа хорошо обученных боевиков уже выехала на место, чтобы взять в заложники сотни детей. Но неожиданно встретила вооруженное сопротивление, через которое никак не прорваться. И кто бы знал, что против террористов воюют всего два человека – боец спецназа по прозвищу Ротмистр и его боевая подруга Арбалетчица…

Нам предложили выход

Из войны,

Но вот какую заломили цену:

Мы к долгой жизни приговорены

Через вину, через позор,

Через измену!

Владимир Высоцкий.

Пролог

Россия, начало XXI века.

Один из районов Западной Сибири

Как надоело таскать с собой оружие. Но и без него никак. Не знаешь, с кем придется встретиться. Лена поглубже спрятала пистолет в подмышечную кобуру, остальное оружие оставила в кабине своего егерского «уазика»-вездехода. Она заперла машину и направилась к узорчатым дверям. Табличка с буквами, стилизованными под старославянские, возвещала, что за дверями находится православная гимназия. Женщина всегда старалась посетить это двухэтажное здание, когда выбиралась в райцентр. Она любила слушать хор девочек, который давал бесплатные концерты по вторникам и четвергам. Сегодня был вторник. Лена не опоздала к началу и успела занять место во втором ряду. Регент хора, немолодой седобородый мужчина среднего роста, вышел вперед, поднял камертон и дал ноту.

— Был у Христа-младенца сад… — запели девочки стройными, чистыми голосами.

При первых словах этой трогательной «Легенды» Чайковского у Лены сжалось сердце, она с трудом сдержала слезы. Вот только чьи это стихи, Лена не помнила.

Был у Христа-младенца сад,

И много роз взрастил Он в нем…

Он трижды в день их поливал,

Чтоб сплесть венок себе потом.

У старших воспитанниц гимназии были низкие грудные голоса, звучащие на редкость мелодично и нежно, младшие же высоко звенели-заливались еще не установившимися голосами-бубенчиками.

Когда же розы расцвели,

Детей еврейских созвал Он.

Они сорвали по цветку,

И сад был весь опустошен.

Финал девочки исполнили совсем негромким, непостижимо обворожительным пиано.

— Как ты сплетешь себе венок?

В твоем саду нет больше роз!

— Вы позабыли, что шипы

Остались мне, — сказал Христос.

И из шипов они сплели

Венок колючий для Него,

И капли крови вместо роз

Чело украсили Его.

Чуть слышно растаяла мелодия, и в зале воцарилась минутная тишина.

«Это волшебно! — думала женщина, уже не сдерживая текущих по ее лицу слез. — Нет, это божественно! Я точно на небесах, а вокруг меня ангелы!»

Концерт продолжался не более часа. Потом Лена вернулась в машину, проверила оружие и взяла курс в сторону таежного шоссе. Доехав до автобазы охотхозяйства, она оставила там вездеход, сама же тронулась пешком к своей охотничьей избушке, затерянной в протоптанных редкими охотниками тропах. И вот, идя этими тропами, Лена обнаружила, что к ее избушке совсем недавно прошла странная экспедиция, состоявшая из нескольких человек, причем явно не охотников. Они разминулись с разницей в какой-то час.

— Рольф, мальчик мой… На тебе лица нет. Никогда бы не подумал, что тебе может быть страшно.

— Я думаю в первую очередь о вашей безопасности, мой господин.

— Нельзя же бояться всякого куста.

— Сейчас не только можно, но и нужно.

Их было шестеро, не слишком старых, но и не слишком молодых людей, одетых в боевой камуфляж защитной раскраски. Они неторопливо, соблюдая осторожность, двигались по узкой, протоптанной охотниками таежной тропинке. Почти все были вооружены автоматическим, отнюдь не охотничьим оружием. Тот, кого называли Рольфом, был высоким, могучим блондином, вполне соответствующим своему нордическому имени. Тот же, кого Рольф именовал господином, вид имел отнюдь не господский — низенький, сутулый, почти горбатый, с жидкой бороденкой и усами. Камуфляжная куртка висела на его тщедушной фигуре, точно половая тряпка на швабре. Оружия у него не наблюдалось, тем не менее остальные пятеро были с ним предельно учтивы и беспрекословно подчинялись каждому его слову.

— Обладатель «черного пояса» испугался бабы? — негромко, но с заметной иронией сказал Хозяин в адрес Рольфа.

— Это не баба… Это боевая машина, киборг в женском обличье, — сохраняя невозмутимость, ответил Рольф. — Лучше будет, если она… Если эта дама перестанет дышать.

— Нет, этого не будет, — опять же негромко, но твердо произнес Хозяин.

— Вы играете с огнем, — дернул могучими плечами Рольф. — Точнее, с ядовитой гюрзой.

— На каждую гюрзу имеется своя рогатина, — подал голос идущий впереди Рольфа и Хозяина невысокий, но крепкий рыжеватый мужчина. — Потом их доят и получают целебный яд.

Рольф недобро усмехнулся, хотел было что-то возразить рыжеватому, но тут послышался голос того, что шел впереди:

— Вот ее дом!

Этой фразы было достаточно, чтобы Рольф и Хозяин залегли в кустарнике, а остальные, во главе с рыжим, ощетинились короткими стволами десантных автоматов и пистолет-пулеметов.

— Разнести все к чертям, — пробормотал Рольф.

— Нельзя, — по-прежнему негромко, но властно ответил Хозяин.

Из за кустарника и сосновых стволов виднелась охотничья избушка-сруб с чердачным окошком в виде сердечка. Не слишком грозная «крепость» для пятерых хорошо вооруженных, искушенных в боевых передрягах бойцов. Рыжеватый, который явно был здесь старшим после Хозяина, движением руки дал немую команду двум бородатым бойцам выдвинуться для разведки.

— Попытаемся решить вопрос миром. — Хозяин кивнул на чемодан, который держал в руках пятый, замыкающий шествие боец.

— Вы не знаете ЕЁ, — мрачно проговорил Рольф.

Он явно был настроен на минорный лад. И чувствовалось, что он знает, о чем говорит.

— Рольф, мне кажется, откуда-то нехорошо запахло, — повернул голову в сторону блондина рыжеватый, ощерив в улыбки крепкие белые зубы.

— Не надо, Умар. — Хозяин бросил на рыжеватого неодобрительный взгляд.

Между тем вернулись разведчики.

— В доме никого нет, полковник, — произнес, обращаясь к Умару, один из них. — Только собака.

— Вперед, — скомандовал полковник Умар и первый поднялся из укрытия.

Не прошло и минуты, как все они оказались внутри охотничьей избушки. Правда, один раз Умару пришлось дать короткую очередь из своего пистолет-пулемета.

— Хорошая собака, — усмехнувшись, проговорил полковник, ткнув носком спецназовского берца мертвое тело сибирской лайки, пытавшейся защитить свое жилище.

— Если, полковник, у тебя так же получится и с хозяйкой, то я лично буду тебе аплодировать хоть целые сутки, — сказал Рольф.

— Пожалей ладони, — скривил губы Умар.

— Странно, — неожиданно переключился на другую тему Рольф, — хозяйка явно на охоте, а собака в доме. Ну-ка тихо!

В оккупированной избушке воцарилась тишина. Не прошло и трех секунд, как со стороны чулана послышалось отчетливое попискивание, похожее на детский плач. Рольф первым рванулся к чулану.

— Очень мило, — только и произнес заметно повеселевший блондин.

Взору остальных были представлены четыре попискивающих пушистых комочка. Осиротевшие щенки проголодались и жалобно звали свою погибшую мать. Один из бородачей занес над ними приклад автомата, но Рольф остановил его властным движением.

— Спокойно! — сказал Рольф. — Теперь я знаю, как получить с хозяйки то, за чем мы сюда явились. Один с биноклем к окну, и наблюдать за тропинкой.

Хозяин кивнул, и наблюдатель занял позицию… Все шестеро просидели в избушке минут пятнадцать. Щенки продолжали звать мать, но это уже никого не раздражало.

— Может, перевернуть здесь все вверх дном? — спросил Умар.

— Она не так наивна, как ты думаешь, полковник, — ответил Хозяин. — Она не станет держать ЭТО в доме, тем более так, чтобы такие, как мы, могли войти и забрать.

— Не маячьте у окон, — сделал замечание Рольф. — А наблюдателю пригнуться и задернуть занавеску.

Лицо Умара искривилось, но он промолчал. Команды обычно отдавал он, а не этот резиновый качок. Еще минут пять все сидели молча. Умар листал старые газеты, лежащие на книжной полке.

— Смотрите, Хозяин, — щелкнув языком, произнес вдруг Умар, — вы!

Хозяин нехотя взял протянутую полковником газету. То, что он там увидел, не было новым для Хозяина. Заголовок гласил — «Великий и ужасный Гелий Арнольдович вновь пугает Россию!». Под заголовком имелась фотография пятигодичной давности, на которой был запечатлен Хозяин, смеющийся улыбкой Мефистофеля. Да, да — это был именно он, Гелий Арнольдович Дранковский. Некогда один из самых богатых российских предпринимателей, вхожий в Кремль и на Лубянку… Однако все это в прошлом. Ныне Дранковский находился в опале и в федеральном розыске, но при этом успешно скрывался в пригороде одной из европейских столиц. Еще пару месяцев назад он и представить себе не мог, что сам, по собственной воле, с огромнейшим риском для жизни и свободы окажется здесь, в сибирской лесной глуши… В статье же печаталась очередная чушь о том, что «демонический Гелий Арнольдович с помощью чеченских боевиков собирается захватить портативные пусковые установки с ядерными зарядами». О, если бы это было так на самом деле… Дранковский брезгливо скомкал газету и бросил ее под лежанку. Впрочем, сегодня он должен получить то, что в некоторой степени способно заменить «ядерный чемоданчик».

— У тропинки покачнулись ветки, — сообщил между тем наблюдатель. — По-моему, мелькнула чья-то голова…

— По-твоему!? — Рольф вскинул свой «глок». — Идиот! Мы теперь в ловушке!

— Что? — не поведя и бровью, спросил Умар.

— Она обнаружила наши следы, — пояснил Рольф, еле сдерживая себя. — Натоптали, придурки…

— Следи за словами… — начал было Умар, но его перебил взволнованный голос Хозяина:

— Что теперь, Рольф?

— Теперь мы в мышеловке. Она не уйдет отсюда за просто так, я предупреждал вас… Хотите выжить, слушайте меня!

— Да, Рольф, — кивнул Хозяин.

Умар и подчиненные ему бородатые боевики выжидательно уставились на Рольфа.

— Выходите из избушки! — не терпящим возражений тоном заговорил блондин. — Сперва ты и ты, — кивнул он бородатым автоматчикам. — Потом… вы, Хозяин!

— Что?! — встрепенулся всем своим тщедушным телом Гелий Арнольдович.

— Только в этом случае вы останетесь живы, — категорично произнес Рольф.

Умар смолчал. Его подчиненным ничего другого не оставалось, как выйти из избушки, держа автоматы на изготовку. Через пару секунд на негнущихся ногах вышел и господин Дранковский.

— Только не стреляйте, — шептал он в спины автоматчикам. — Надо договориться…

Автоматчики двигались вперед медленно, зорко следя за неподвижными кустами. Хозяин короткими шажками обреченно плелся за ними. Вдруг автоматчик, идущий первым, протяжно по-звериному взвыл, выронил оружие и схватился за правую руку, в которую вонзилась короткая, играющая бликами на солнце стрела. Тут же прогремел оружейный выстрел, и второй автоматчик рухнул на тропинку, не успев дать очереди по кустам. Гелий Арнольдович отпрянул назад, потерял равновесие, больно ударился затылком о неохватный дубовый ствол. И в ту же секунду в дерево вошла вторая стрела. Прямо над плешивой макушкой Гелия Арнольдовича. Казалось, их атаковало сразу несколько человек. Тем не менее человек был один. Точнее, одна…

— Кажется, вы господин Дранковский? — послышался из кустов довольно приветливый женский голос. — Отвечать быстро!

— Да, это я, Елена Григорьевна, — пролепетал Хозяин, вспомнив имя и отчество.

— Если кто-нибудь неудачно пошутит, вы труп! — произнесла женщина и наконец показалась на охотничьей тропе.

Она была невысокая, но ладно и изящно сложенная. Камуфляжная куртка и высокие охотничьи сапоги странным образом подчеркивали ее женственность. Светлые волосы были коротко, по-армейски, подстрижены, но, опять же, такая прическа отнюдь не делала ее мужеподобной. В одной руке женщина держала карабин, в другой арбалет. Не ветхий, средневековый, а вполне современный, из которого стреляют спортсмены.

— Не двигаться! А ты, — женщина ткнула стволом карабина в сторону Хозяина, — можешь подняться!

Гелий Арнольдович не заставил себя ждать.

— Что вы делаете на моей земле? — спросила Елена.

Дранковский хотел было что-то пролепетать в ответ, но его опередил громкий, уверенный голос Рольфа из распахнутого окошка:

— Лена, отдайте ЧЕК!

— Что?! — Елена повела арбалетом в сторону окна, но там никто не виднелся.

— Череп, Ежа и Клыки. Иначе… я размозжу головы твоим щенкам.

— Зачем вам это? — спросила Елена.

— Дурацкий вопрос, — раздалось из окна. — Я жду не более трех секунд.

— Лена, дорогая, я являюсь гарантом вашей жизни и безопасности, — залепетал между тем Дранковский. — Я ведь отлично знаю правила. Иначе не приехал бы сюда, а послал гонцов. Амулеты-обереги должны быть переданы лично тому, кого они должны будут хранить. Ведь так говорил тот майор, когда передал их вам?

Лена ничего не ответила. Кажется, она не ожидала таких слов. Газеты не врали, Дранковский и в самом деле был всезнающим и вездесущим.

— Лена, у вас нет выбора! Вы на мушке нашего снайпера.

— Что с моей собакой?

Дранковский замялся, развел трясущимися ручонками:

— Увы, так получилось…

— Если щенки живы… я отдам то, что вы хотите.

Женщина опустила арбалет и карабин, поднялась на ступеньки своего охотничьего домика. Гелий Арнольдович перевел дух и вытер рукавом взмокший лоб. В нескольких метрах от него надрывно стонал раненный в руку бородач. Тот, в кого попала пуля из карабина, признаков жизни не подавал.

— Вот то, что вы хотели… — проговорила женщина, кивнув на лежащие в раскопанной земле предметы.

Это и в самом деле были большой бычий череп с обломанными рогами, колючий металлический шар размером с бильярдный и четыре белых звериных клыка, нанизанных на пеньковую веревку.

— Теперь вы становитесь неуязвимым для пули, яда, ножа и огня. Я добровольно передаю вам эти амулеты, — произнесла женщина, опершись руками на лопату. — Бойтесь воды, дерева, камня. Против них амулеты бессильны.

«Хозяину не страшны огнеметы и разрывные пули, — мысленно усмехнулся при этих словах Рольф, — но его легко можно убить деревянной дубинкой… Впрочем, противники Хозяина вряд ли поверят в весь этот бред».

— Надеюсь, вы выдержите правила до конца, — закончила свою речь Елена.

— Я помню и чту правила, девочка. И оставляю тебе и твоим собачкам жизнь, — милостиво проговорил Дранковский.

— Не могу вас отблагодарить.

— И не надо… Я ведь могу все! Ну, почти все… Скоро ты услышишь обо мне, Лена Тюрина! Обо всем этом… — при этих словах Хозяин окинул взглядом и амулеты, и отброшенную лопатой землю, и своих боевиков, а также лес и небесную синеву. — У меня везде есть союзники и друзья, — продолжил Гелий Арнольдович. — Не веришь? Вот смотри — не пройдет и тридцати минут, как я покину эти края, и здесь появятся человек пятнадцать бойцов с автоматами. Они будут искать меня, расспрашивать, но я буду уже далеко… Можешь рассказать им правду.

При последних фразах Умар бросил на Хозяина неодобрительный взгляд.

— Все хорошо! Леночка будет молчать. И даже если не будет… Мне теперь абсолютно все равно.

С этими словами Дранковский прижал к груди бычий череп так, точно готов был его поцеловать.

— Пусть совесть не терзает вас, Лена, — на прощание произнес он. — То, что я собираюсь сделать, в итоге окажется благом для вашей Родины.

Все пятеро, кроме застреленного Леной боевика, скрылись на охотничьей тропинке. Лена же отправилась в чулан. Щенки потянули к ее рукам слепые, беззащитные мордочки. Они плакали, словно дети, каким-то шестым чувством осознав, что мать больше не придет, не накормит и не согреет их. Лена вытерла глаза от выступивших слез и стала искать в шкафу детскую молочную бутылочку с соской.

Не успела Лена вскипятить молока, как в дверь постучали. Дранковский немного ошибся. Прибывших автоматчиков было не пятнадцать, а одиннадцать.

— Федеральная служба безопасности, — представился старший. — Вы… — он замялся, не зная, как обратиться к Лене.

— Тюрина Елена Григорьевна, старший охотовед, — ответила женщина.

— У вас, Елена Григорьевна, все спокойно?

— Да вот, — кивнула она за окно.

Между тем и без ее кивка фээсбэшники обнаружили труп боевика. Один из них аж присвистнул:

— Мы за ним полгода по всей Чечне гонялись. Кто его?

— Я, — ответила Лена. — Заберите труп, мне его хоронить негде.

— Пожалуй, — кивнул нескольку ошарашенный старший. — А…

— Тот, кого вы ищете, ушел полчаса назад, — перебила его Лена. — Что самое интересное, он знал, что вы прибудете сюда за ним. Очень весело об этом сообщил мне.

Фээсбэшники ничего не ответили.

— Когда где-то течет, надо латать, — произнесла Лена. — Ко мне вопросы имеются?

— Нет.

Фээсбэшники удалились. Труп боевика, за которым столь долго охотились, забрали с собой. А Лена накормила щенков и отправилась копать могилу для погибшей лайки… Кидая жесткую, плохо поддающуюся лопате землю, она пару раз невесело усмехнулась. Лена не знала, вправду ли столь чудодейственны амулеты, чуть более года назад переданные ей на хранение. Уберегают ли от пули, ножа, яда и огня? Одно Лена Тюрина знала точно — Дранковский затевает что-то серьезное, на ее земле. А сюда прибыл не без риска, но за уверенностью, за новыми силами… Что впереди? Новый «Норд-Ост» или чего похлеще?! «Скоро ты услышишь обо мне… ОБО ВСЁМ ЭТОМ!» Эти слова опального олигарха шипами вонзились в сознание молодой женщины. Дранковский не особо опасался даже могущественной ФСБ, постоянно обходил контрразведку как минимум на шаг вперед… Нет, теперь она не отступит, не имеет права отступить. Как и десять лет назад, когда впервые взяла в руки арбалет. Он, Дранковский, тоже о ней услышит! Как и белесый подонок, с которым Лена столкнулась уже во второй раз. Как и с тем рыжим полковником, который, судя по всему, ее и не помнил.

Похоронив собаку, Лена прикинула, что пару недель ей придется выкармливать щенят, а потом… Потом она сумеет пристроить их местным жителям, щенки хорошие, в добрых охотников вырастут. И тогда Лена выйдет на тропу войны. Своей собственной, беспощадной, но справедливой. Там, где бессильны пуля и огонь, ей помогут и дерево, и вода, и камень.

Лена вскинула вверх карабин и, в соответствии с воинскими почестями, дала последний салют в память о собаке, грудью вставшей на защиту детей и дома.

Фээсбэшники сидели в служебном вертолете. Они были в подавленном настроении. Сквозь шум двигателей командир вел разговор с одним из бойцов.

— Серьезная девица эта… старший охотовед, — говорил боец. — Вы раньше о ней что-нибудь слышали?

— Это Арбалетчица, — кивнул командир. — Но об этом лучше молчать.

— Она из ГРУ? — уточнил другой боец.

— Нет, спецразведка ВДВ. Гвардии младший лейтенант. Много всего пережила. А ведь совсем молодая. Икону в доме видел? Каждый день чуть ли не по несколько часов грехи замаливает… Но сказала точно — «течет» у нас, пора латать.