Семья, брак и родительство в современной России

Коллектив авторов, 2014

В сборник статей вошли работы российских специалистов в области психологии семьи. Ряд статей был представлен в виде докладов на всероссийской конференции «Семья, брак и родительство в современной России», которая состоялась 24–25 октября на факультете педагогики и психологии Московского Государственного Педагогического Университета. Данная книга будет интересна психологам, преподавателям психологии, молодым ученным и всем, кто интересуется проблемами современной российской семьи. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Материнская культура и структура интеллекта

В. А. Буров (Москва)

Неотделимое некодифицируемое знание в структуре интеллекта имеет основания в получаемом человеком опыте, который начинается еще до рождении. Мир внутриутробного развития и мир младенчества, мир детства формируют свою составляющую опыта, которая остается вне поля зрения человека, но не менее важна, чем его последующие приобретения.

В [1] мы рассмотрели роль зеркальной системы в передаче неотделимого знания, легко отслеживаемые и измеряемые проявления работы этой системы — подстройки в общении, нейробиологический резонанс. Сегодня мы еще не можем определить масштабы таких подстроек и резонансов. Но совершенно очевидно, что подстройки и резонансы младенца с матерью (бондинг), опыт детства являются исходным первичным опытом человека. Вытесняется ли этот опыт более поздним или управляет человеком на протяжении всей его жизни, передаваясь ему от предков, а далее от него через поколения как программы активности?

Мы полагаем, что такие программы становятся культурно-антропологическими особенностями активности человека. Есть целый ряд индикаторов того, что материнская культура как опыт этих первичных миров оказывается некоторым культурно-антропологическим ядром неотделимого знания человека, действующим всю его жизнь.

Например, естественно предположить, что техногенная цивилизация усиливает актуальную для этой цивилизации работу систем зрительного восприятия и слуха, но ослабляет восприятие человеком его активного движения и работы внутренних органов. Сравнение особенностей восприятия у студентов, представляющих народы техногенного мира, и студентов, представляющих народы традиционных культур, полностью подтверждают это предположение.

Мир младенчества, когда руками матери все дается как по мановению волшебной палочки, позже закрепляется в сказках и мифах, где чудо является нормальной реальностью. Эта детская вера в чудо, в возможность оказаться в мире, где действуют желаемые тебе правила, заложена в ранний опыт в самых разных формах и руководит людьми в самых различных ситуациях более позднего взрослого мира и профессиональной деятельности. Попадая в ситуацию высокого уровня сложности, человек редуцирует ее и принимает решение, управляемое опытом его детского мира, близкого к «золотому веку». Такой опыт нейронально закладывается в миндалевидное тело и действует мгновенно, минуя неокортекс — осознание ситуаций.

Материнская культура как исходный опыт становится культурно-антропологическим фактором развития общества, экономики и производства. В Америке европейцам для репродукции своей модели экономики пришлось заменить коренное население африканцами. В СССР на предприятия, создаваемые на территориях народов с традиционными культурами, приходилось завозить рабочих из европейской техногенной зоны. Арабские страны, даже имея высокие доходы от продажи нефти, и даже создав условия всеобщего высшего образования, не могут перейти к современному технологическому укладу. Культурно-антропологический разрыв во всех этих случаях оказывается непреодолимым. Население свой жизненный уклад буквально получает с молоком матери.

Сегодня, когда мы ставим задачу перехода к новой модели экономики и производства, важно учесть этот многовековой и общемировой опыт. Надо очень задуматься над тем, какое исходное культурно-антропологическое ядро неотделимого знания получает человек с молоком матери, задуматься о формировании необходимой для становления новой модели экономики и производства исходной материнской культуры и культуры семьи. Инвестиции в такой проект могут дать эффект формирования человеческого капитала, превосходящий эффект от вложений в профессиональное образование. Что это действительно так, мы можем видеть по положению в богатых странах с сырьевой экономикой, где отсутствие потенции к новому технологическому укладу можно объяснить только антропологически.

Но можно ли как-то компенсировать неэффективные для вхождения в новую модель экономики установки культурно-антропологического ядра неотделимого знания?

Что это вполне достижимо, нам показывает приводимый нами в [1] опыт А. В. Куликовской работы с младшими подростками, приведенный в этой книге опыт школьного психолога Г. Коноваловой, многочисленные опыты трансляции неотделимого знания в резонансе зеркальных систем.

Но лучше было бы не корректировать, а исходно закладывать в структуру интеллекта будущего специалиста нужный исходный опыт.

Неотделимое знание специалиста является высокопроизводительной составляющей интеллектуального капитала современной экономики. Оно проявляется в многомерном видении специалистом профессиональных ситуаций, в различениях этих ситуаций, транзакциях (единицах коммуникативного взаимодействия) профессиональной коммуникации, которые не поддаются представлению в действующей модели науки и образования.

В своих исследованиях мы структурировали неотделимое знание на основе новых открытий когнитивных наук и в этой структуре выделили нейрональный формат: паттерны активности мозга. Эти паттерны являются частью культуры, входят и в материнскую культуру, передаются ребенку.

Используемая в образовании удобная для социальной коммуникации модель объективного знания стороннего наблюдателя имеет особенности задействуемых ею паттернов активности мозга. Транслируемые образованием редукции к этой модели знания (нормы эффективной социальной коммуникации, образования и науки) оказывают на развитие психики человека детерминирующее воздействие. Доминирование этой модели знания в социальной коммуникации привело к формированию культурно-антропологического типа человека с определенными доминирующими паттернами активности мозга и связанными с этими паттернами доступной сложностью знания, эмпирическими (опыта), перцептивными (восприятия) и транзактными (коммуникативного взаимодействия) базами.

Произошло выведение за скобки развития других паттернов активности мозга, других эмпирических, перцептивных и транзактных баз. Важнейшая, наиболее производительная часть профессионального знания была признана «неотделимым знанием», передача которого технологически невозможна.

Недостаточный уровень доступной сложности знания и затруднения трансляции неотделимого знания мы определяем как критическую когнитивную проблему образования и технологического развития.

Мы обнаруживаем нейрональный культурно-антропологический кризис: препятствием для дальнейшего развития экономики становится доступная сложность знания, ограниченная доминирующими паттернами активности мозга.

Разблокировать проблему позволяет обращение к открытой нейробиологами зеркальной системе человека. Зеркальная система — это нейрональный механизм непроизвольного повторения форм активности другого.

Нейробиологический резонанс определяется нами как феномен обеспечиваемой зеркальной системой человека передачи паттернов активности мозга: повышение активности мозга обучаемого, повторяющего картину активности мозга обучающего.

Мы разработали нейропсихологические методики косвенного (по активизируемым психическим функциям) отслеживания этого резонанса в профессиональной коммуникации и методики формирования специальных эмпирических (опыта), перцептивных (восприятия) и транзактных (коммуникации) баз специалиста для работы с транзакциями зеркальных систем. Опыты такого расширения транзактной базы специалиста определили возможность резкого повышения доступности обучающемуся сложного неформализуемого многозначного знания.

Покажем работу этих транзакций, используя представление об автопоэзисе — постоянном самосоздании.

В 1974 г. чилийские нейробиологи Матурана, Варела и Урибе сформулировали представление о том, что общий текущий продукт активности живой клетки не меньше, чем сама клетка, — продолжающееся создание самой себя. Они назвали данный процесс autopoiesis, или самосозданием.

Новое понятие сразу получило большой резонанс в научном мире. Стали говорить об автопоэзисе человека и общества, социальных систем и систем знания, общий текущий продукт активности которых теперь представлялся не меньшим, чем они сами.

Открытие автопоэзиса радикально переворачивает представление об объемах нашей активности и объемах управляющего этой активностью неотделимого знания.

До него выделяли и рассматривали осознанную целенаправленную деятельность и скрыто управляющие нами неосознаваемые установки. Однако, хотя термин автопоэзис или аутопоэзис замелькал на страницах научных журналов, осознание новой открывающейся картины мира нашей активности и практическое освоение этого открытия происходило медленно. Надо сказать, что в биологии Матурана видел автопоэзис весьма ограниченно — без осознания субъектом и осознанного им управления, а более широкое понимание было сформировано уже в результате дискуссии с этим биологическим пониманием автопоэзиса социологом Луманом.

Открытие в конце 20-го века в биологии и социологии гигантской ненаблюдаемой сферы активности — автопоэзиса можно сравнить с открытием в начале 20-го века в психологии столь же значительной сферы бессознательного. Сопоставляя такие формы активности, как автопоэзис и деятельность, в параллель с этим открытием в психологии, мы при использовании классических моделей науки можем сказать, что деятельность находится у нас на виду и наблюдается самим ее субъектом, а автопоэзис скрыт от субъекта в глубинах сложнейших процессов, не наблюдаемых без научных приборов. Но психологические и изучаемые антропологией традиционные практики показывают, что эти глубины не так уж и скрыты от человека, а даны ему в его переживаниях своего состояния. Более того, в основном для всего живого кондиционном общении — общении путем обмена не словами, а состояниями, оперируя сформировавшимися в культуре с древних времен образами этих состояний, человек получает реальный доступ к этой гигантской сфере скрытой от него его активности.

Системы, осуществляющие свой автопоэзис, сами определяют свою границу, отделяющую их от мира, в который они погружены. По словам У. Матурана, они «сами себя вытягивают за волосы». Поэтому возникает ситуация изменения этих границ при управлении автопоэзисом — переопределение своего выделения человеком себя из мира. Для человека в таком определении участвуют культурные коды общества, и, работая с культурными кодами, мы можем получать значительные жизненные и социальные результаты.

Обращаясь к когнитивному ракурсу автопоэзиса, можно сказать, что социальный системный уровень знания и нейробиологический уровень внутреннего знания человека являются его социальным и внутренним знанием своего автопоэзиса и могут участвовать в управлении автопоэзисом.

Рассмотрим когнитивный ракурс опыта нейробиологических резонансов как вмешательства в управление автопоэзисом — постоянным самосозданием человеком реальности себя и своего мира.

Во время экзамена очень сильно заикающаяся студентка третьего курса психологического факультета попросила меня поставить ей тройку без выслушивания ее мучительного ответа. Но я сказал ей, что оставаться заикой на третьем курсе психологического факультета просто непрофессионально. Я предложил ей изменить ее больное самоощущение на здоровое и запомнить это нормальное состояние. Для этого прямо на экзамене помог ей выстроить переживание возникающего от макушки ощущения раскрытия замкнувшего ее пространства отчуждения от других и переживание соединения через это раскрытие с сущностно связанным с нами миром, с миром Святой Руси и Богом, опираясь здесь на образ известной картины Ильи Глазунова. Тогда речь девушки сразу стала свободной, и сама она прямо-таки освободилась от чего-то, и стала очень красивой, по Р. Бендлеру и Д. Гриндеру, превратилась «из лягушки в принцессу».

Приведем еще один пример работы на занятиях со слушателями-психологами.

Объясняя свой метод работы с резонансами и состояниями в собственных онтологиях миров активности, я предложил обучающимся у меня психологам попробовать отследить свое субъективное чувствование реальности в форме репрезентаций образов, как это делают сегодня многие в психотерапии, и произвольно трансформировать возникающий образ до достижения ощущения позитивной трансформации репрезентированной образом ситуации. Так как работали по курсу психологии общения, предложил использовать эту методику в общении. Опробовав методику, слушатели оценили ее как удивительно эффективную по воздействию на поведение партнера и коммуникативную ситуацию.

Одна из слушательниц воспользовалась методикой во время конфликта с сыном — старшим школьником. Юноша вел себя недопустимо грубо. Она репрезентировала ситуацию в визуальный образ. Получилась разделявшая их черная гора. Она стала наполнять ее золотым солнечным светом. Когда цвет горы изменился, возникло явное ощущение упавшей преграды. Сын бросился на колени, обнял ноги матери и стал извиняться.

Мы видим, что нейробиологические резонансы у человека могут вмешиваться в управление автопоэзисом и связаны с культурой (действием культурных медиаторов), включая культуру семьи и материнскую культуру.

Литература

1. Буров В. А. Когнитивные коммуникации в онтологии сложности. Передача неотделимого знания. М.: ООО НИЦ «Инженер», 2014. 128 с.