Евангелие от режиссёра

Себастьян Оз, 2020

Для меня, как историка, оказались весьма интересными многие выводы автора. Хотя автор и не впервые за последние два века рассмотрел Евангелие от Иоанна как принципиальный спор с остальными евангелистами, однако здесь мы встретим оригинальный подход, позволяющий реконструировать процесс его создания, опираясь лишь на известные церковные предания и евангельские тексты без ссылок на исторические исследования. Художественная форма произведения дает шанс и возможность читателям, не имеющим подготовки погрузиться в тему формирования Нового Завета, увидеть, как противостояние его авторов породило борьбу различных течений начального христианства, победа в которой осталась на стороне Четвертого Евангелия, являющегося до сих пор главным богословским текстом исторических церквей. Следуя за героями, вы окажетесь свидетелями евангельских событий, перипетий начальной церковной истории, и одновременно будете присутствовать при попытках непредставимого в древности научного и технологического прогресса человечества нынешней эпохи найти новую идею Бога. Иннокентий Павлов, церковный историк, член правления РБО, автор многочисленных монографий по раннему христианству, февраль 2020 года.

Глава 4

Кто ангел Завета?

Материалы сценария.

Надписано карандашом:

Вопрос, кто назван в Евангелии ангелом (посланником) завета: Иисус или Иоанн Креститель? Посланник заключает завет… Кто ещё? Значит, Иисус! Почему говорят про Иоанна?

Эпизод. Ангел (άννελος греч. — посланик, вестник) Завета. В синодальном переводе Евангелия стоит «ангел», а у Малахии на иврите — «посланник».

Начало Евангелия (благой вести) Иисуса Христа, сына Божия, как написано у пророков: вот, я посылаю ангела (посланника) моего пред лицем твоим, который приготовит путь твой пред тобою (Марк).

Вот, я посылаю посланника моего, и он приготовит путь предо мною, и внезапно придёт в храм Свой Господь, которого вы ищете, и посланник завета, которого вы желаете; вот, он идёт, говорит Господь Саваоф (пророк Малахия).

Капернаум. Во дворе синагоги в субботу после молитвы. Беседуют Наум и Миха.

— Шалом, брат Наум. О-о, сегодня даже калеки приползли. Давно не видел такого рвения к молитве.

— Шалом, Миха. Здорова ли невестка твоя? Жена моя справлялась о ней.

— Да, слава Всемогущему, горячка прошла у неё. Смотри-ка, сколько народу на Иисуса пришли посмотреть и послушать. Но больше всего-за исцелением.

— A-а. А о чём спорят?

— Назар, главный из фарисеев, речь держал. Выражал сомнения об Иисусе. Ну, они — мужи учёные, знают поболее нас.

— И что сказал?

— Говорит, странно всё. Исцеляет, а субботу нарушает. С мытарями и эллинистами трапезничает. А они на праздники не ходят в Иерусалим и жертвы не приносят. Грешники, одним словом. А ещё паралитика исцелил, но притом заявил: прощаются тебе грехи. Много на себя берёт.

— А что ещё говорят?

— Говорят, выглядит всё так, будто бы Бог с ним, но при том он нарушает закон, так что наши мудрецы никак не разберутся. Вот, пришли посмотреть, не исцелит ли в субботу. В прошлый раз калеки все к темноте только собрались к дому Симона, по окончании субботы, а теперь уже и не дожидаются. При свете приходят. Так дело пойдёт, о законе скоро и не вспомнят. Старейшины волнуются.

— Ну так, если исцеляет, значит, и Боге ним?

— Вроде так. А закон нарушает. В том и вопрос.

К говорившим присоединился Анания:

— Люди говорят, что он из одной блудницы семь раз изгонял бесов. Изгонит, а она опять к нему: «Я знаю, кто ты. Ты сын бога». Он ей запрещает, она падает с пеной, а на следующий день всё снова.

— Да, знаю её. С ней ещё несколько человек пришли, родственники.

— Она блудница, с эллинами жила. Они богатые, дарили ей много чего и божков своих. Она назорея одним из них почитала, пока он не выгнал из неё эту мерзость эллинскую. Теперь вот присмирела, ходит за ним везде.

Еремия подошёл позже других и пока стоял молча. Это была его любимая тема последнее время-обсуждать дела назорея. Поняв, о чём речь, он присоединился к разговору:

— Таких к нему часто приводят. Это они у эллинов научились.

— Говорят, они едят что-то, чтобы дух в них входил, потом падают на землю и трясутся. А некоторые скачут с бубнами и потом лежат как мёртвые. Получают, будто бы, откровения от своих богов. И на могилах спят, чтобы мёртвые им открыли будущее.

— Ага. Я тут видел одного, — поддержал Еремию ещё один местный, вышедший из синагоги. — Его привели аж из Кесарии. Он часто впадает в трясучку. Его подвели к Иисусу, так он задергался так, будто назорей его главное божество. Пока Иисус не приказал ему умолкнуть, всё кричал: «Сын божий, сын божий».

— Для них всё, кто творит чудеса, либо боги, сошедшие с небес на землю, либо сыны божии.

Кружок беседовавших увеличился, но говорили больше Анания с Еремией, остальные вставляли реплики. Солнце припекало, начали расходиться. Анания и Еремия жили рядом и пошли вместе, продолжая разговор:

— Вот и говорят, что он силой дьявола исцеляет. А нет разве? — Анании хотелось подзадорить собеседника.

— Ты что? Знаешь, что он бесноватым отвечает, когда они падают перед ним?

Еремия изогнулся и проблеял мерзким голосом, подражая бесноватым: святый божий, святый божий.

— Ну?

— Я, говорит, сын человеческий. Это чтобы никто не подумал, что он согласен с ними. Его фарисеи обвиняли: мол, ты заодно с одержимыми. Но потом замолкли. Все уж знают, что для Иисуса нет Бога, кроме Бога Авраама. Он называет его Отцом нашим небесным.

Анания остановился:

— А почему так называет? Мы — рабы Божии, а не дети. Сыны Божии — это ангелы.

— А ещё Соломон или Давид… Про них сказано, что Бог им Отец. И… кажется, до потопа потомков Сифа звали сыновьями Божьими, — Еремей явно помнил Писание лучше соседа.

— Э-э, — только и смог сказать Анания.

— А ты помнишь, у нас книжник был из Иерусалима. Он приходил послушать Иисуса. Как же его звали, забыл…

— Иосиф, кажется. А что?

— Да, Иосиф. Я спрашивал у него про это. Он всю Тору и пророков знает. И знаешь, что он мне ответил?

— И что?

— Он мне из пророка Малахии прочёл. Сейчас вспомню… я специально заучил, слушай: Не один ли у всех нас Отец? Не один ли Бог сотворил нас? Почему же мы вероломно поступаем друг против друга, нарушая тем завет отцов наших? Так вот, Анания: Бог — Отец всем нам.

— Значит, Иисус говорит как пророк? Так он пророк?

— Ну, да. Напоминает то, что мы стали забывать. Бог — Отец наш.

Помолчали. Еремия покряхтел и остановился. Дышалось тяжело.

— Мне Иосиф ещё кое-что растолковал из Малахии. У него есть про Машиаха пророчество. И там то же, что и про Моисея в Торе сказано: Вот, я посылаю посланника моего, и он приготовит путь предо мною, и внезапно придёт в храм свой Господь, которого вы ищете, и посланник завета, которого вы желаете; вот, он идёт, говорит Господь Саваоф.

— Ты и это запомнил?

— Запомнил, и что?

— А разве это не про Иоанна Крестителя? Про него так все говорят.

— Про него тоже. И Иисус так говорил о нём.

— Я знаю, что Бог обещал через Моисея воздвигнуть из нас пророка, подобного ему, который заключит новый завет. Про такого пророка говорит Малахия? Про ангела завета?

— Да, про него, посланника и помазанника. Но Иоанн отказался, сказал, что не он машиах, что посланник завета не он. Он только послан крестить водой. Ещё говорил, что идёт за ним тот, кто будет крестить духом святым и огнём. У Малахии дальше про ангела завета знаешь, что сказано?

— Что?

— И кто выдержит день пришествия его, и кто устоит, когда он явится? Ибо он — как огонь расплавляющий и как щелок очищающий.

— Так что, Иисус больше подходит, как посланник завета, чем Иоанн? Он будет крестить огнём расплавляющим? Не водой?

— Спроси, что полегче. Он пророк и исцеляет, и Бог чудеса через него творит. Такие чудеса, что, узнав о них, Иоанн посылал к нему учеников спрашивать, он ли тот, кого все ждут?

— Ну?

— Он не сказал прямо. Но и так ясно, что у нас здесь всё закаменело, нет жизни. Иосиф красиво растолковал мне, что перст Божий расплавил камни и написал на них заповеди. Но они застыли, и мы не можем их менять, и держимся буквы. А Иисус словно опять их расплавляет своим учением, как огнём, и пишет на сердце. Мы по-новому понимаем слова Божьи, как будто они другие. Они те же, но понимаются лучше, сердцем.

— Когда ты от него всё это слышал? Почему я это не знаю?

— Иисус часто говорит: имеющие уши, да слышат.

Анания и Ефрем беседовали до перекрестка в конце улицы. Дальше была развилка: Ефрему вверх, а Анании вниз, к морю. Они попрощались и пошли каждый своей дорогой.