Тайна старого аптекаря

Светлана Черникова, 2023

Что бывает, когда в странном завещании сообщается о наследуемом по мужской линии кулоне и печати из черного камня. Кулон передается сразу, а за печатью надо ехать в далекую Сибирь…Только вот наследники не объявляются, нотариус внезапно умирает, его сын «случайно» погибает, а за печатью идет настоящая охота…Но не зря говорят: «чудакам везет»!.. Печать из черного камня с вензелем на витом браслете оказывается в руках девушки из Сибири, в архиве старого аптекаря найдена карта с указанием места, где спрятано таинственное «нечто», а сибирский шаман предупреждает о скорой смерти. Но кто же найдет клад и разгадает тайну старого аптекаря? Скоро узнаете!

Глава III

В старой части города практически каждый дом — история. Большинство купеческих особнячков заняты под офисы и магазины. Дома кирпичной кладки и каменные потихоньку меняют свой прежний вид, пряча истинное лицо под современными строительными отделками. Мало кто из собственников, реставрируя эти дома, сохраняет прежний колорит и внешний облик. Деревянным домишкам везет больше. Толстые стволы лиственниц, потемневшие от времени и с течением лет становящиеся только прочнее — основа жизни этих строений. Фундамент — замешанная на яйце кирпичная кладка. Добротно сложенные на века, они и стоят по сто лет.

Часто меняющиеся владельцы в основной массе своей не имеют возможности, да и не хотят обновлять резные наличники, восстанавливать покосившиеся ажурные полубалкончики и мансарды. Но я все равно люблю побродить по этим тихим переулочкам, представляя, как к этой парадной подъезжал экипаж, а здесь… Стоп. А здесь и были склады купца Полякова вместе с его лавкой!

Огромное здание магазина стояло в лесах, по-модному завешанное бледно-бурой сетью. На заднем дворе посреди куч песка и строительного мусора, вяло помахивая хвостом, прохаживался сонный рыжий пес. От складов купца Полякова остались рожки да ножки. Стоял новый ангар. Сам магазин со двора уже ничем и не напоминал прежнее здание, лишь остатки старой кладки пыльной грудой лежали в углу. Даже если тут и были клады, замурованные в стенах, то они уже кем-то найдены. Размышляя таким образом, я прошла вглубь двора. Что я хотела там увидеть — не знаю. Мысли бежали одна вперед другой.

Погодите, у нас в городе только одно место представляло собой интерес как археологическая раскопка! Это было здание бывшей горной аптеки, постройки ХIХ века, долгое время находившейся в непонятно-законсервированном состоянии. И вот, полгода назад его передали в собственность некоей фирме «Маларан», занимающейся производством лекарственных препаратов и биодобавок на основе местного сырья. Так как здание считалось памятником истории и архитектуры, то передавалось новому владельцу с условием сохранять прежний облик, не проводить реконструкцию и восстанавливать внешний вид здания за свой счет.

Новый собственник нашелся не сразу, но директор «Маларана» оказался человеком образованным и так увлекся восстановлением горной аптеки, что не стал даже размещать там свой офис. Дело в том, что при разборе заваленного подвала было обнаружено множество аптечных инструментов и приспособлений для приготовления лекарств, пожелтевшие рецепты, листки учета больных, стеклянные пузырьки и медные ступки. Он принял решение сделать музей аптечно-фармацевтического дела, и здесь же разместить небольшой магазин с продукцией своего производства. Внутреннее убранство помещений осталось практически неизмененным — беленые стены, грубые деревянные балки, массивные деревянные прилавки, высокие аптечные шкафы, потемневшие от времени.

Работницы музея и магазина были одеты как сестры милосердия времен первой мировой войны. Когда мы были на открытии музея мне показалось, что даже девчонок-экскурсоводов туда подбирают внешне максимально похожих на девушек того периода.

Во время ремонта помещения разобрали только основной подвал под зданием, где были ледник для хранения травяного сырья летом и небольшие помещения для хранения готовой продукции. При заделке щербины во втором слое кирпичной кладки внутренней боковой стены подвала вывалился кирпич и, оказалось, что существует еще одно помещение там, куда он вывалился. Музей «Горная аптека» должен был открыться аккурат ко Дню города, поэтому провал срочно заделали, поставили в план на будущий период разобраться в этом и благополучно закрутились в ежедневной суете. Такую историю нам рассказала ясноглазая девушка-экскурсовод во время ознакомительной экскурсии по музею. Вспомнив об этом, я немедленно отправилась к музею. Благо он находился на соседней улице через дорогу, и оставались еще минут двадцать обеденного перерыва.

Вход в музей был перегорожен, полосатая ограничительная лента опоясывала здание кругом, а табличка, вывешенная на дверях, информировала, что вследствие подтопления ливневой канализации произошел частичный размыв грунта возле здания и посетителей временно не принимают. Вот так дела. Значит, могло размыть и тот таинственный подвал!

В этот момент в сумочке раздался звонок сотового телефона — запел «испанский цыган».

— Аня, ты далеко от меня? — голос сестры был взволнован.

— Нет, возле «Горной аптеки», а что стряслось?

— Добеги до меня, если можешь, это не для телефона.

— Сейчас буду!

Гуляла я в свой законный обеденный перерыв, который подходил к концу, но на работе я предупредила руководство, что после обеда иду сдавать документы в налоговую инспекцию. В общей сложности еще час у меня был в запасе. Я почти бегом добежала до музея Истории края, где работала моя сестра. Он также находился в старой части города двумя улицами ниже по направлению к реке. Она ждала меня в скверике двора музея на скамейке под липами, держа в руках какие-то потрепанные пожелтелые листки.

— Ну что там у тебя?

— Слушай, я наконец-то вспомнила, где видела этот рисунок! Весной к нам в музей приходил мужчина лет пятидесяти. Он сдавал на хранение фисгармонию, резную этажерку красного дерева, и папку с бумагами — архив своих дедов. Говорил, что он с семьей уезжает на ПМЖ в Германию и хотел оставить все на память городу. Директор с замом посмотрели в полглаза, а там все кучей навалено, большая часть на немецком языке. Какие-то справки, записи на отдельных листках, открытки. Ну, наш поглядел, повздыхал и сказал: «Человек не публичный, широкой массе неизвестный… И вообще, если все понесут сейчас свои воспоминания, музей утонет в бумагах, своих девать некуда». Документы, в конце концов, тоже взяли.

Занималась его вещами я. Сначала отложила в сторону отдельные листки, как из дневника, — там расписаны расходы семьи на питание, содержание дома и т.д. Причем так все подробно, по дням — прямо бухгалтерия домашняя. Затем ушли в сторону счета лавочников, справки и листки с рецептами каких-то блюд. Все открытки лежали в куче, а четыре из них — отдельно, обернутые в бумагу. Ты же знаешь, что в то время это были простые почтовые карточки, но эти какие-то необычные. Среди открыток и писем, одно письмо было от некоего Василия Сычева из села Усть-Туймон, написанное на немецком языке. Представляешь, старовер Сычев писал по-немецки!

— Почему думаешь, что старовер?

— Да уверена! В этих местах основатели первых деревень были сплошь староверы. Долго рассказывать, слушай дальше. У нас переводить все это некому, посмотри сама, ты же читаешь по-немецки, а вечером созвонимся и все обсудим. Да, а вот этот листочек — письмо Сычева я специально вынесла для тебя. Вот, где я печать видела!

Я взяла в руки желтый листок с линялыми буквами и рисунком и удивилась. Действительно, в верхнем левом углу листка было что-то вроде круглой монограммы или эмблемы с затейливым узором. В нем угадывалась буква, вырезанная на нашей печати.

— Хорошо, посмотрю вечерком.

«Испанский цыган» вновь запел, извещая, что меня ищет руководство. Слушать истерический голос не было желания, но в нашей конторе не брать трубку, когда звонит начальство, было равносильно самоубийству. Опытные служащие очень не рекомендовали даже в выходные далеко отходить от телефона.

— Ну и где вас носит?! У нас сейчас будет планерка, не заставляйте себя ждать!

— Уже подхожу, Лидия Ивановна — быстро сложив в сумку телефон, я бегом побежала на работу.