Твоя музыка – моя жизнь

Светлана Хрусталева

Выбирая в профессию музыку – ты выбираешь жизнь. А если она лежит в руинах из-за выбора? То только сама музыка сможет привести помощь. Услышав мелодию отчаяния, Энни Левейт и не подозревала, что этот тоскливый мотив перевернет ее жизнь…

Глава третья

Веселый Маэстро

Поднявшись на четвертый этаж, Энни остановилась. Собравшись вернуть ноты, девушка совсем не подумала о том, как неприлично вламываться с утра к незнакомым людям, пусть даже и к соседям.

«Я просто верну их и всё! Это мой долг! Я же не напрашиваюсь, я просто… просто…» — Энн сделала неуверенный шаг к дверям и бодро потянула руку к звонку. Ещё не нажав кнопку, девушка вдруг отпрыгнула назад. Дверь внезапно сама открылась, и показался невысокий старик. Он явно куда-то собирался, но увидев Энн, передумал и широко улыбнулся:

— Доброе утро, юная леди! Какая сегодня хорошая погода для прогулки! Светит солнышко, птички поют, небо такое голубое… — забормотал седовласый старичок, добродушно глядя на девушку. Энн недоуменно моргнула и, невежливо оборвав соседа на «голубом небе», протянула листки:

— Возьмите, пожалуйста, вы уронили.

Мельком взглянув на бумагу, старик покачал головой:

— Эх, сынок. — Подняв глаза на Энни, он опять улыбнулся и отодвинулся вглубь квартиры:

— Проходите барышня, ноты отдайте их владельцу.

Энн широко раскрыла глаза и сделала маленький шаг:

— А разве они не ваши Мистер… — запнулась она.

— Кавальи… Эрне Кавальи, — он склонил голову. — Пойдемте и прикройте дверь за собой, пожалуйста, — попросил старик и пошел вперед.

Энн тихо вошла и закрыла дверь. Щелкнул замок. Вздрогнув от щелчка, девушка посмотрела в темноту прихожей. Ещё не отвыкшими от света глазами, Энни попыталась разглядеть куда идти. Прижимая к себе листки, казавшиеся её уже единственным оберегом, она сделала два робких шага. Вдруг зажглась лампа, осветившая темный коридор и приветливого хозяина квартиры.

— Простите, что оставил вас в темноте… Пришлось заменить лампочку, — сказал он глубоким, исполненным искреннего участия голосом.

— Ничего… простите, это я свалилась к вам, как снег на голову, — ляпнула Энн и смутилась. «Где мои манеры?» — пронеслось в ее голове.

Старик рассмеялся и поманил ее рукой:

— Да не смущайтесь, мисс Энни Левейт. Всё в порядке, я сам не люблю чопорные разговоры.

— Откуда вы знаете мое имя? — удивилась Энн, подходя к нему.

— О, эта длинная история… — с готовностью забормотал старик и рассказал, как ее мама помогла ему с растениями в магазине, и как потом он увидел их вместе.

Энни в это время оглядывала добродушного старичка. Бормоча о сущей ерунде, он казался таким веселым и приятным. Морщинистое лицо ещё сохранило черты былой красоты, взъерошенные седые волосы, невысокий рост и яркая жестикуляция придавали ему чудной, и даже слегка смешной вид, но выражение лица старичка все равно было добрым и приветливым. Казалось, он излучает добродушие. Голубые глаза сверкали детским задором, а пушистые усы топорщились при каждой улыбке их обладателя. Что-то в его облике было особенным. Энни никак не могла понять что. Вдруг она обратила внимание на его руки — длинные изящные пальцы, подвижная кисть…

— Вы случайно не музыкант? — внезапно спросила Энн. Старик удивленно замолк и перешел на «ты».

— А как ты догадалась? — подозрительно хмыкнул он.

— Ваши руки… — смутилась Энни.

— Ах, да, — рассмеялся тот, — руки всегда выдают пианиста. Я бы мог тебе много об этом порассказать… — снова забормотал старичок и вдруг хлопнул себя по лбу. — Да я тебя заговорил совсем… пойдем, пойдем, отдашь ноты, а потом чайку попьем, — заговорщически подмигнул он, взял Энни за руку и повел вглубь квартиры.

Девушка с любопытством осматривала стены. Везде висели старинные картины с какими-то непонятными сюжетами. С удивлением Энни обнаружила явную перепланировку и обилие дверей. Заметив ее взгляд, М-р Кавальи пояснил:

— Мы объединили две квартиры. Красиво да? — с детской непосредственностью спросил он и ухмыльнулся. Энни кивнула и улыбнулась в ответ.

«Странная квартира, странный хозяин, странный мир. Совершенно не похожий на мой, но по своему прекрасный и интересный» — подумала она.

Широким жестом распахнув дверь, М-р Кавальи пригласил Энн в гостиную.

Войдя, девушка ахнула — казалось, цветы были повсюду. У стен стояли тропические карликовые деревья, уютно укоренившиеся в кадках. Флоксы, розы, гибискусы, фиалки, даже крошечная бонсей нашла здесь свое место. Энни изумилась еще больше, понимая, что даже не знает названий половины растений. Но вершиной восторга девушки оказался, стоящий посередине, вместо стола, огромный черный рояль.

Мебели в комнате было немного: мягкий уютный темно-бордовый диван, пара кресел и искусный, сделанный полностью из стекла, шкафчик, в котором теснились затейливые статуэтки. Все они представляли собой музыкальные инструменты.

Тихо склонившись к стеклу, Энни разглядела глиняный рояль, позолоченную флейту, лежащую на крошечной деревянной партитуре, удивительно сделанную из проволоки валторну… на самой высокой полке стояла, по всей видимости, вершина коллекции и гордость хозяина. Хрустальная скрипка с серебряными струнами. При одном взгляде на нее, девушка восхищенно вздохнула.

— Нравится? — проговорил М-р Эрне, тоже склонившись к низенькому шкафчику.

— Очень, — прошептала Энн, — Это тоже статуэтка?

— Нет, — самодовольно заметил старик, — это награда на итальянском музыкальном конкурсе «Кремона».

— Красиво, — опять восхитилась девушка и нехотя отодвинулась. Глянув на часы, висевшие на стене, Энни опять ахнула, теперь уже от удивления. Полчаса прошло с того времени, как она пыталась позвонить в эту незнакомую квартиру.

— Чуть не забыла, зачем пришла, — пролепетала Энни. — Так кому мне нужно это отдать? — она кивнула на ноты.

— Да внуку моему непутевому, — вдруг горестно вздохнул М-р Кавальи и громко позвал:

— Андреа!