Затерянный исток

Светлана Нина (2021)

В начале времен в мифическом городе Умме власть удерживает царская чета, намереваясь передать трон своему сыну. Но амбициозный военачальник Арвиум считает, что куда лучше подходит на роль выбираемого правителя. А могущественная жрица Лахама боится за тайные знания своего храма, которые могут исчезнуть в зарождающейся борьбе за власть.

11

Арвиум опасливо вступил на неведомую землю Сиппара. К его удивлению, город мало отличался от Уммы. Лишь дворцы главных чиновников представали великолепнее, а женщины, покрытые вуалями различной плотности и расцветок, смотрели только себе под ноги. Так же он подивился размаху Сиппара, который жители Уммы считали отсталым и менее утонченным. Сиппарцы с их строгим регламентом, должно быть, запутались бы в узлах брачных вариаций Уммы.

Благодаря словоохотливости купцов Арвиум отыскал Хатаниш в доме влиятельного вельможи. Он вторгся туда якобы для негласного обсуждения возможного перемирия между городами.

Хатаниш полулежала на кушетке из связанного тростника, накрытой изящным покрывалом. Ее ноги и руки поражали своей гладкостью — к покоям владыки ее подготовили тщательно. Умиротворенность ее позы заворожила Арвиума. Воспользовавшись тем, что советник главы города отвлекся, он подошел к ней вплотную. Хатаниш, не разворачиваясь, повернула голову и остолбенела. Он надеялся прочесть в ее взгляде ликование, а наткнулся на суженую враждебность.

В его голове нежеланно пронеслось, что произошло с Хатаниш между их встречами. Жалость и омерзение всплыли следом — она словно потускнела в окраске этого допущения.

— Эта жемчужина ниспослана нам богами, — сладострастно произнес человек, считающий Хатаниш своей собственностью.

Хатаниш вальяжно поднялась и, подозвав прислужницу, удалилась, переливаясь бликами серебряных нитей своей облегающей туники.

Вечером Арвиум исхитрился поймать ее в укромном уголке дворца, подкупив ушлых прислужников.

— Я не желаю возвращаться, — стиснув зубы, заявила Хатаниш.

Арвиуму стало не по себе. Пока она умоляла его узаконить их союз, он ощущал куда большую уверенность. Ее раскрепощенность благодаря прикосновениям другого мужчины будто вселила в нее и большую власть. Неужто неверны россказни о грубости сиппарцев? А быть хозяином Хатаниш и единственным хранителем ее детей вдруг показалось Арвиуму насущным. Пусть отвлекается на детей, а не вступает в борьбу с ним!

— Что за блажь? Я отвезу тебя домой. Все будет как прежде.

— А я не хочу, чтобы было как прежде. Здесь меня осыпают почестями. А от тебя я получила только стыд и страх будущего.

— Какая же ты… А ребенок?!

Хатаниш молчала, бесцветно глядя на песочные стены.

Арвиум не понимал, вернулся бы он за ней, если бы не это.

— Не смей винить меня в случившемся, — добавила она с хриплой жестокостью.

Нежданно припомнила она запах лепешек по рецепту пращуров, разлетающийся по внезапной темени закатов ее родного края. С сестрами, давно умершими от лихорадки, самозабвенно играли они в тряпичных кукол. Детство провалилось в такую бездну, что казалось уже смытым и по странности не забывающимся сном. Теперь же эта насущность приволья сменилась мечтами о небольших покоях, из которых не обязателен выход.

— Не виню, — сказал он не очень уверенно.

— А что я видела от тебя?!

— Разве ничего?

Хатаниш рассмеялась. Арвиум обдумывал что-то, покусывая губу.

— Ратные подвиги? Золото?

— Не смей во мне сомневаться!

И он схватил Хатаниш под колени, взвалил себе на плечо и размашисто направился восвояси, будто вовсе не опасаясь погони.