Белый мышонок, или Приключения души

Светлана Мятлик, 2023

Знал ли Саша Пчёлкин, что поездка в летний лагерь перевернёт его жизнь обычного школьника с ног на голову? Ведь лето – время чудес, и чего только не происходит в ночном лесу накануне Солнцеворота! Любопытного мальчика ждут опасные приключения, встречи с необыкновенными существами, и, конечно, обретение настоящего, верного друга. Съест ли Сашку хитрый и зеленоглазый Овсяный кот? А может, Леший рассердится на него и запутает все тропинки? Или ледяная Марёна навсегда заключит его душу в свой бездонный мешок, и тогда девочка, много лет спящая в подземелье, останется без помощи?… Лес шелестит и вздыхает, и ждёт всех чутких сердцем…

Глава третья

Овсяный кот

Он пробирался в траве, и трава казалась ему огромной и сочной, а травяницы, игравшие в прятки среди толстых стеблей, строили ему смешные рожицы.

Мышонок быстро добрался до лестницы и поприветствовал грифонов, которые паслись возле своих тумб. Он ведь видел их раньше…Только теперь они казались намного больше, — огромные, синеватые в ночи твари, с мощными лапами и горделиво изогнутыми клювами. Они ответили мышонку тихим клёкотом и взмахнули крыльями, обдав его прохладным пряным ночным воздухом.

Он прыгал с ступеньки на ступеньку, легко, как мячик для пинг-понга, ему казалось, что оттолкнувшись получше, он, пожалуй, сможет и взлететь.

На постаментах на противоположной стороне оврага никого не было: видно, грифоньи лапы и хвосты тоже отправились погулять. На тумбу опустился Парковый филин, засипел, как далекий паровоз, и, не обратив никакого внимания на мышонка, полетел дальше.

Мышонок свернул налево, к старому каменному мосту через реку Вьюнку. Здание Томиловского дома поднималось к небу совсем рядом — обновленное и живое, горевшее обманным колдовским светом. В окнах мелькали сиреневые тени, по карнизу разгуливал подвыпивший домовой и ловил дырявым сачком летучих мышей.

Мост был для мышонка огромным неровным полем, усеянным предательскими дырами на месте провалившихся кирпичей. Он, однако, не замедлял бега своих маленьких лапок и на полном ходу огибал пропасти или перепрыгивал через них, размахивая хвостиком, как рулем. Ему было одновременно и весело, и страшно, восторг и предвкушение удивительных событий наполняло его живот мурашками, а его раньше просвечивающее тельце сгустилось, оформилось, и, сохранив былую летучесть, выглядело совсем как тельце настоящего мышонка. Оказавшись на другом берегу, мышонок на минуту замер, посидел на задних лапках, пытаясь вспомнить что-то, всё время ускользавшее из памяти, но потом снова бросился бежать вдоль края поля, по тропинке, ведущей к Лесу.

В зеленых колосьях он вдруг услышал шуршание и едва различимое чавканье. Он снова остановился и присмотрелся к колыхающимся стеблям, растущим у самой обочины. Чавканье прекратилось, а из зарослей на него уставилось четыре пары глаз. Глазки были маленькие, испуганные и любопытные одновременно, и мышонок придвинулся поближе. Снова что-то зашуршало, и из темноты, одна за другой, вышли четыре полевых мышки, каждая сжимала в остреньких зубах колосок.

Мышонок очень обрадовался. Мышки! Почти такие же, как и он, только шкурка у них рыжевато-коричневая, а по спинке протянулась тонкая тёмная полоска. Мышки опустили свои трофеи на землю, недоверчиво его осмотрели, а потом самая толстая и крупная из них приветственно пискнула и сказала:

— Давай с нами!

— А что вы делаете?

— Овсяное молоко воруем!

— Как это?

— А вот как. Попробуй!

Мышонок подбежал к колоску и куснул одно из зеленоватых зерен, туго облеплявших стебель. Оно было мягкое, податливое, немного вязкое на языке, приятное… И впрямь, как молоко!

Мышонок юркнул за остальными в чащу и стал перегрызать сочные твердые колосья. Работа спорилась, так что мышонок даже позабыл про Лес и про то, что он когда-то пытался вспомнить. Да и что вспоминать? Он всегда был обыкновенной полевой мышкой, возился в поле, пил овсяное молоко и чувствовал себя в безопасности под защитой высоких и вкусных овсяных деревьев.

Неожиданно мышки побросали недогрызенные стебли и бросились врассыпную с пронзительным писком.

— Хлебный кот, Хлебный кот! — кричали они, прячась в невидимых глазу норках.

Только белый мышонок остался на месте. Он не привык прятаться и не знал, что такое опасность. Он просто сидел и завороженно смотрел, как овес на поле заволновался словно море, расступился, и из этого моря выплыл на пыльную дорожку огромный по мышиным меркам зверь, весь поросший травой и васильками. На мягких травяных лапах он подошел к мышонку и приблизил к нему свою круглую морду: усы-колоски вздрогнули и опали, изумрудные глаза хитро прищурились, почти исчезнув, а потом снова превратились в сверкающие кристаллы.

Конец ознакомительного фрагмента.