Свет надежды

Светлана Леонова, 2019

Много легенд было сложено, да только правды в них трудно найти, и уж тем более ответов на вопросы. Брак с дочерью врага был единственной возможностью остановить многолетнюю кровопролитную войну, о причинах которой никто уж и не вспомнит. И когда последний шаг к миру уже сделан, открылась страшная правда: Рагнар, правитель Зангры, вновь был жестоко обманут. Сможет ли Айна, отвергнутая дочь жестокого правителя Моргаша, стать светом увядающей надежды для чужого народа? Под силу ли ей растопить лед в сердце мужа, несмотря на все то горе, что принес ему ее отец. И сможет ли она отыскать в чужих краях ответы на давно терзающий вопрос – кто она?

Глава 8

В последнее время она снилась ей все чаще. Ее появление всегда казалось настолько явственным, что даже пробуждение не могло стереть границы сна и реальности. Каждое последующее видение нисколько не открывало завесу своей тайны, и Айна снова и снова гадала, кто же является ей. Она не знала, кем была эта женщина, но ее появление всегда несло с собой свет и тепло, оно грело и успокаивало, а ее тихий мелодичный голос еще потом долгим эхом звучал в мыслях. Едва только начинало казаться, что можно разглядеть лицо незнакомки, как оно снова ускользало от взора, прячась в таинственном свечении или забытье. Женщина была ощутима, но в то же время нельзя было разглядеть даже цвет ее волос или оттенок платье. Только Айна была уверена, что эта женщина молода и прекрасна. Странно, но ей казалось, что та и раньше являлась к ней в снах, пусть не столь часто. Но с тех пор, как ее отдали правителю Зангры, эти сновидения стали повторяться чаще. Словно женщина хотела что-то сказать, а быть может уберечь от чего-то.

— Сенира, расскажи о моей маме. Ты знала ее?

Вопрос Айны застал пожилую женщину врасплох. Она на мгновение напряглась, взгляд ее сделался туманным, но потом все это исчезло. Нянюшка, не отрываясь от своего штопанья, слегка осунулась, будто ее взял озноб, и долго молчала. Айна подумала, что Сенира не расслышала ее вопроса, но остереглась спрашивать еще раз, как раздался сухой ответ.

— Нет, не знала.

— А почему? — не унималась девушка. Ей всегда хотелось знать, кем была ее мать и почему она ее совершенно не помнит. С раннего детства эта тема тщательно избегалась, любые разговоры тут же пресекались ее отцом, а старая нянюшка и вовсе делала вид, что не слышала вопросов. Потому поразительным был сегодняшний ответ за столь долгое время. Неужели и правда Сенира не знала ее матери или же ей было что скрывать?

— Твой отец взял меня в замок растить тебя. Где была твоя мать, жива ли или отправилась к праотцам, я не знаю. Мне не говорили про это ничего. А задавать лишние вопросы мне негоже было. Это была единственная работа, которая могла прокормить меня в ту пору.

Да, Айна много раз слышала, что муж и сыновья Сениры погибли на войне, и родственников в городе или поблизости у нее не было. Пожилой женщине, оставшейся совершенно одинокой, да еще и подавленной вестью о гибели своей семьи, ничего не оставалось, кроме как распродать свое хозяйство, которое она не в силах была вести теперь сама, и податься в замок своего правителя на поиски посильной работы. На ту пору Сверр искал смотрительницу для своей младшей дочери, и Сенира была принята. Для пожилой женщины маленькая принцесса стала новой радостью, ясным светом в темном царстве утрат. И не беда, что их с малышкой отослали в дальние задворки земель Моргаша — там было спокойнее и свободнее. А вскоре и старик Вилен появился в их уединенном жилище. Никто и не помнил уже, откуда он пришел, почему остался. Он просто остался. Несмотря на все недомолвки с Сенирой, они стали главными воспитателями и защитниками для младшей принцессы Моргаша.

— И ты ни разу не слышала о ней?

Айна так просто не сдавалась. Ей было интересно хоть что-нибудь выведать о своей матери. Почему она ее покинула? Быть может, это хоть сколь-нибудь могло приоткрыть завесу тайны столь холодного отношения отца к ней. Сколько себя помнила, Сверр признавал лишь только одну дочь — Бродику, которая была совершенно не похожа на нее: высокая, статная, с совершенно темными волосами, так разительно отличавшимися от ее собственных, глаза, словно у кошки, и грация богини. Иногда Айне даже казалось, что их матерями были совершенно разные женщины.

— Нет, — коротко бросила Сенира и, поджав губы, погрузилась в свою работу.

Айна тоже взяла в руки плотную тяжелую ткань. Долгие годы она хотела узнать хоть что-то о своей матери, но все тщетно. Среди сотен портретов, хранившихся в замках отца, не было ни одного с ее изображением. Сверр сумел стереть из истории любое упоминание об этой женщине. А вместе с этим была скрыта какая-то важная часть ее собственной жизни. Не потому ли отец всегда держал ее поодаль от себя и с такой легкостью выдал замуж за врага? А теперь поздно было искать ответы. Время безжалостно хоронило их, напрочь стирая любые следы.

И отчего-то Айне очень хотелось верить, что являвшаяся в ее снах женщина — это ее мать. Как жаль, что ни одного воспоминания о ней у нее не осталось. Хотя бы одного, пусть даже смутного, но достаточного хотя бы для воссоздания ее облика в своих видениях. Ее мама так и останется для нее бестелесным образом.

***

Прогулки с Брайсом стали единственной возможностью покидать стены огромного замка. Глупо было надеяться, что ей позволят в одиночестве разгуливать вокруг замка, и на каждую прогулку в сопровождающие к своей жене Рагнар приставил Дага. Айна была согласна и с таким решением, все лучше, чем быть запертой в высоких неприступных стенах.

Ее любимец быстро шел на поправку, и ежедневные прогулки стали необходимы теперь не только ей, но и самому животному. Брайс, почуяв в себе новые силы, с блеском в глазах вышагивал по просторному лугу недалеко от замка. Айна держала его на длинном поводе, время от времени подходя ближе и поглаживая за теплую мощную шею, чтобы подбодрить. Великолепное животное. Один его вид вызывал трепет и восхищение. Айна не рисковала седлать Брайса, опасаясь, что он был еще слишком слаб для верховых выездок, но глядя на этого красавца, ей так хотелось мчаться, ловя потоки воздуха, и упиваться свободой, хоть такой и ограниченной. Старый Вилен когда-то научил маленькую принцессу верховой езде, благодаря чему Айна могла свободно держаться в седле, чем нещадно раздражала своего отца, говорившего, что женщинам рода правителя не пристало ездить верхом — для этого есть телеги и кареты. Как бы это ни казалось странным, но именно в Зангре Айна почувствовала себя свободной. Даже запрет Рагнара покидать пределы замка не мог подавить в ней чувство радости от отсутствия немилости отца. Она всегда была скована правилами и требованиями, каждое ее действие было сопряжено со страхом вызвать недовольство Сверра. Редкая опека отца постоянно оборачивалась лишь только его раздражение. Здесь же, среди своих врагов, она могла быть самой собой. От нее не ждали ничего, и она могла более не ждать чужого одобрения от своих поступков.

— Даг, пожалуйста, оседлайте Брайса завтра к прогулке. — Айна долго сомневалась, но все же решилась обратиться к помощнику Рагнара.

Мужчина обернулся, и вид его не скрывал сильного удивления.

— Вы хотите отправиться на прогулку верхом?

— Да. — От того недовольного голоса, которым был задан вопрос, Айна поежилась.

— Не думаю, что это лучшая идея. Брайс никогда не признавал никого, кроме Рагнара. Даже я не рискнул бы сесть на него верхом. Рагнар объезжал его лично, и скажу я вам, это была схватка двух характеров. Ни один не уступал другому. Этот дьявол силен и вынослив, как никто другой, но его преданность своему хозяину как у пса, и своим последним боем Брайс доказал это. Пусть Вас не обманывает его спокойствие и покорность, он признает только одного хозяина и будет верен ему до последнего своего вздоха.

— Думаете, он не позволит? — с сомнением спросила Айна, задумчиво глядя на гуляющее животное. Она была поражена столь сильной привязанностью его к Рагнару и даже восхищена. Все-таки животные благороднее людей, им не ведомы коварство и обман, они служат верой и правдой, отдавая всю свою любовь и преданность.

— Не обманывайтесь, принцесса, — предостерег ее Даг. — Мой Вам совет.

***

Нужно было признать, что день ото дня замок становился уютнее и даже теплее. И как бы ни хотелось признаваться в этом себе, но Рагнар понимал, что заслуга в этом была в первую очередь его молодой жены и ее старой помощницы. Все началось с того крыла замка, которое было отведено под их покои. Рагнар очень боялся, что преображения навсегда уничтожат все то, что могло еще напомнить ему о матери, но этого не произошло, напротив, поднявшийся из запущения замок стал напоминать ему о том периоде жизни, когда были еще живы и отец, и мать… Когда он был мал и беззаботен…

Тряхнув головой, Рагнар взъерошил свои волосы и направился в конюшни. Даг успел рассказать об улучшении состояния Брайса, и ему не терпелось увидеть все воочию. Он знал, что каждый день Айна выводила идущего на поправку коня на прогулку, и они принесли немалую пользу в скорейшем выздоровлении животного. Что ж, нужно было признать, что эта маленькая принцесса обладала изрядным упорством и верой, раз сумела отвоевать его любимца у смерти.

Рагнар был полон решимости лично удостовериться в восстановлении Брайса, лично оседлать своего вороного жеребца и выехать с ним в луга. Он не терял надежды, что верный друг вновь сможет храбро бросаться с ним в бой и вместе они станут опорой и воодушевлением для их братьев в битвах против захватчиков.

Брайса в конюшне не оказалось. Догадываясь, что Айна могла вновь отправиться с ним на поля, Рагнар все же окликнул Дага, надеясь, что помощник все же не ослушался его приказа сопровождать девчонку. Однако к его недовольству, конюх тут же появился, готовый в любую минуту исполнить любое указание своего повелителя.

— Где Брайс? — Рагнар недовольно нахмурил брови, сам догадываясь, где тот мог быть и с кем.

Даг осмотрелся и лицо его тут же побледнело.

— Одхан ее раздери, — выругался он. — Твоя жена с самого утра находилась здесь. А у меня не было возможности сопровождать ее: твой конь захромал и пришлось сменить ему подковы.

Вот уж действительно, Одхан ее раздери. Своим поступком она не только нарушила его приказ и подвела Дага, но и подвергла опасности свою жизнь. Рагнар помнил, что сталось со смельчаками, попытавшимися хотя бы оседлать боевого коня своего повелителя: многие оказывались едва ли не затоптанными под мощными копытами вороного.

— Только не это, — донеся испуганный голос Дага, и Рагнар посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд конюха. И тот час же ярость охватила его: снаряжение для верховой езды, обычно висящее на крюках стены, отсутствовало, а это могло означать лишь одно — Айна в одиночестве решила оседлать Брайса. Если тот не затопчет ее до смерти, Рагнар лично высечет ее на площади за ослушание. Глупая девчонка, она не понимала что творила.

— Я же говорил тебе не отпускать ее одну, — сердито бросил Рагнар на ходу, стремительно покидая конюшню.

— Виноват, — донесся ему в спину голос Дага. Помощник стремглав бросился вслед за своим повелителем, переживая, что с Айной может что-то случиться. Он корил себя за неосмотрительность, но постоянно приглядывать за принцессой тоже не мог, так как его обязанности на конюшне тоже требовали исполнения.

— Она не могла далеко уйти со снаряжением, слишком тяжелая ноша для нее, — рассуждал вслух Рагнар, зная, что Даг следует за ним. — Если только… Ты думаешь, она могла бы самостоятельно оседлать Брайса?

— Он ей доверяет.

Вдали показалась поляна, по которой неспешным шагом шла девушка с волосами цвета жидкого солнца, собранными на макушке. Она вела под уздцы огромного вороного коня, то и дело поворачиваясь к нему и поглаживая его нос.

— Она сделала из него безропотного щенка, — с неудовлетворением заметил правитель, не отрывая взгляда от девушки с животным.

— Она вернула его к жизни, — заметил Даг.

— Твоя правда, — спустя некоторое время после раздумий ответит Рагнар, все так же неотрывно смотря на девушку. Слава богам, он успел вовремя, и эта безумная не натворила глупостей, попытавшись сесть верхом…

Но в следующую секунду Айна остановилась и, поглаживая животное по шее, подошла к нему сбоку. Сомнений в том, что она не оставила мысли оседлать скакуна, не оставалось. Брайс стал бить копытом и нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, и Рагнар сразу же понял недовольство животного. Тот мог позволить заботиться о себе той, которая выходила его, но все же хозяином признавал лишь одного — Рагнара. Все последующее произошло слишком быстро: едва только девушка поставила ногу в стремя, Брайс поднялся на дыбы. Хрупкая наездница до последнего пыталась удержаться, хватаясь руками за седло, только сила, с которой сопротивлялся вороной, все же опрокинула ее на землю. В следующее мгновение мощные ноги животного опустились на землю. Конь недовольно фырчал и бил копытами, так и не отойдя от сбитой девушки, которая, к огромному ужасу мужчин, не пыталась даже отползи или укрыться от разъяренного животного. Она совершенно не подавала признаков жизни.

Похолодев от ужаса, Рагнар бросился вперед. Он засвистел, призывая Брайса успокоиться и пойти на призыв хозяина. Уловка удалась, животное стало настороженно водить ушами и, в конце концов, остановилось, чтобы затем направиться в сторону повелителя. На ходу перехватив коня за поводья, Рагнар передал их Дагу, попутно похлопав любимца по шее, чтобы немного успокоить, и, более не мешкая, устремился к Айне. Она лежала без сознания, а на лице застыл испуг. Опустившись на землю рядом с ней, он обхватил ее за плечи и повернул к себе, отводя назад с бледного лица спутанные пряди волос, как почувствовал на пальцах что-то теплое и липкое. Кровь. Из разбитого виска сочилась алая кровь, тонкими ручейками стекая по шее. Мысленно проклиная глупую девчонку в безрассудстве, он стал ощупывать землю в надежде, что копыта Брайса ее не задели и это была лишь ссадина от падения о землю, иначе спасти ее после мощных ударов уже не помогло бы ничто. Рагнар не раз видел, как в боях лошади насмерть затаптывали людей, и лишь счастливчикам удавалось выжить, оставаясь на всю жизнь калеками. Под пальцами ощущалась холодная поверхность плоского камня. Именно об него и ударилась при падении Айна. Не стоило мешкать ни мгновения. Осторожно подняв на руки девушку, Рагнар поспешил обратно в замок. Требовалось как можно скорее оказать ей помощь, пока еще не поздно.

— Займись Брайсом, — бросил он на ходу Дагу.

Маленькая и почти невесомая, Айна была сейчас в его руках. А его одолевали совершенно противоречивые чувства. С одной стороны, он сильно тревожился, так как произошедшее могло убить ее. А с другой, ему хотелось свернуть ей шею за ослушание. Этой выходкой девчонка поставила под угрозу свою жизнь, а также судьбу всего его народа, так как ее отец наверняка посчитал бы смерть дочери отличным поводом для новых, более жестоких нападений. И что больше его тревожило, Рагнар и сам не мог понять.

***

Тишина вокруг казалась громче самого надрывного крика. Было страшно. Где она? Почему никого не слышно вокруг? Словно вспышка пришло воспоминание о падении, и Айна тут же запаниковала: она умерла? Ей необходимо было увидеть, где она находится, понять… Но собственное тело не слушалось. Веки будто налитые свинцом, едва приоткрылись, но тут же яркий свет свечи ослепил глаза. Старый Вилен в своих рассказах всегда говорил, что по ту сторону жизни души проходят коридор света, прежде чем попасть по ту сторону жизни… И сейчас Айна была склонна верить, что она находится в этом коридоре. Страшно. И холодно. Ужасно холодно. Все тело била дрожь. Ей нужно было встать и идти. Найти выход… Вернуться… Ведь там остались Сенира, Вилен… Рагнар… Ей нужно встать. Но тело не слушалось, скованное пеленой слабости и боли. Ей нужно встать, нужно вернуться…

— Тише, девочка, тише, — теплые руки коснулись ее плеча, а мягкий голос Сениры заполнил ее сознание.

Айна с огромным усилием смогла открыть глаза и в темноте комнаты разглядеть струю женщину. Жива, она все же жива.

— Ох и напугала же ты нас, вертихвостка, — укоризненно покачала головой нянюшка, но в ее голосе было слышно лишь только беспокойство, никакого осуждения или гнева. — Что это тебе в голову взбрело? А если бы этот конь тебя растоптал насмерть? Ты об этом подумала?

— Прости, — прошептала Айна пересохшими губами. — Прости.

— Запомни, девочка моя, одну вещь, — назидательно произнесла Сенира и взяла за руку девушку. — Ты уже не в Моргаше, где нужно было подчиняться лишь отцу. Теперь все иначе. Ныне ты вдвойне несешь ответственность за свое поведение. Любое твое действо скажется не только на тебе, мне или Вилене, но и на судьбах двух народов. Ты — хрупкий мир меж двумя правителями, и покуда ты жива, даже худой мир — надежда. Твой отец и Рагнар связаны этим браком словно путами, которые сдерживают войну, так не позволяй им развязаться.

В этом была вся Сенира. Она никогда не ругала Айну, но умела в своей речи выделить самое главное, чтобы дать понять о всей сути произошедшего. Действительно, Айна повела себя глупо, Даг ведь предупреждал ее, но она самоуверенно пренебрегла его словами, пошла на поводу у своей безрассудной самоуверенности. Да и его самого выставила не в лучшем свете перед Рагнаром — будто он виноват в том, что произошло с ней. Нужно будет извиниться…

Дверь тихо отворилась, и в комнату уверенным шагом вошел Рагнар. Остановившись в паре шагов от изножья кровати, он скрестил руки на своей широкой груди и в молчании устремил взгляд на раненую жену. Все еще чувствуя слабость и головокружение, девушка все же села в постели и подняла глаза на своего мужа. Этот мужчина был поистине завораживающим, расстегнутые верхние петлицы его рубахи оставляли открытой взору бронзовую кожу, под которой бугрились мышцы, натренированные годами сражений, взгляд Айны так и жаждал опуститься туда, под грубую холщовую ткань. Она скользила взором по его крепкой фигуре, узким бедрам и ногам, обтянутым в темные кожаные штаны… С трудом заставив себя оторваться от столь явного созерцания, девушка подняла глаза выше и тут же пожалела. Нужно было ей просто отвести взгляд в сторону. А вместо этого сейчас она попалась в ловушку глаз цвета дикой бури, с яростью взиравших на нее. И не было сил отвести свой взгляд — Рагнар не позволял, словно имел над нею силу.

— Ты нарушила мой приказ. — От ледяного презрения в его голосе Айна поежилась. — Как только ты оправишься, вы покинете этот замок. Слишком много свободы для вас здесь, принцесса. В вашем новом доме стражи получше моих воинов будут. Старый непроглядный лес да горы.

Айна похолодела. Рагнар не ставил новых запретов. Он высылал их. Прочь с глаз, прочь из жизни. Это было самым действенным наказанием: показать, сколь неугодна она для него. Он наконец-то дождался повода избавиться от своей навязанной жены. Себя не было жалко — Айна сама понимала, что заслужила подобную участь своим неповиновением. Ей лишь было совестно перед Сенирой и Виленом: из-за ее необдуманных действий верные спутники вынуждены будут нести невзгоды ссылки. Девушка перевела виноватый взгляд на свою старую нянюшку — та сидела, опустив голову и покорно принимая свою участь. И то смирение, с которым Сенира слушала Рагнара, ранило хуже всякой крепкой брани. Айна никогда не сможет простить себе той тяжелой участи, которой она подвергла единственных любящих ее людей.