Глава 7
Ох, какое же удовольствие спать на нормальной постели и в теплой комнате… Правда, перина с непривычки показалась чересчур мягкой, но я совершенно точно находилась не в том положении, чтобы жаловаться еще и на эту мелочь. Фея наконец-то перестала донимать меня ворчанием о том, как рассердится ведьмак, если узнает, что я спала на его кровати, как девочка из сказки про трех медведей, и куда-то улетучилась, так что я провалилась в сладкий и безмятежный сон…
…Который прервался самым бесцеремонным образом. Нет, поначалу-то все обстояло прекрасно. Я умудрилась заснуть так крепко, что не услышала ни шагов, ни скрипа половиц. Не почувствовала даже, как кто-то откинул одеяло. И когда все же ощутила рядом с собой чье-то крупное сильное тело, определенно мужское, видимо, попросту решила, что это продолжение сна, имевшего некоторый эротично-романтичный оттенок. Что поделать, девушка я взрослая и одинокая, порой и такое снится, в сновидениях человек себе не хозяин. Так что я всего лишь повернулась на бок и что-то негромко пробормотала.
И, возможно, продрыхла бы так до самого утра, если бы не то, что последовало за этим. Потому что незнакомец, очутившийся в постели, явно был очень удивлен, меня там обнаружив. До моих ушей донеслось озадаченное хмыканье, а после мужчина положил широкую ладонь на мое плечо, и я, уже окончательно просыпаясь, вдруг поняла, что он не приснившийся, а самый что ни на есть настоящий!
Страх перед неизвестностью и возможной опасностью ударил адреналином по нервам. Я вскинулась на кровати и отшатнулась, больно приложившись затылком об стену. А затем что есть сил закричала:
— Спасите! Помогите! Рясинта!
Бессовестная фея, бросив меня на произвол судьбы, и не думала отзываться на мои вопли, зато наглый вторженец попытался зажать мне рот, и я цапнула его зубами за палец. А вот нечего руки ко мне тянуть! Откуда он вообще взялся и как проник в дом, если я самолично запирала дверь на засов?
Огонь в камине догорел, и у меня не получалось разглядеть мужчину. Видела только его силуэт и чувствовала запах, отнюдь не неприятный, даже наоборот. От незнакомца пахло морозом, снегом и ночным лесом, а еще почему-то соленым морским бризом.
— А ну-ка замолчи и прекрати кусаться! — вдруг выпалил он и, пока я приходила в себя от неожиданности, поднялся с кровати и зажег свечу, стоявшую рядом на столе. Затем повернулся ко мне и изумленно произнес: — Ты?
— Я! — отозвалась сердито, кутая плечи в одеяло. Ворот ночной рубашки разошелся и теперь сползал вниз, а радовать взор неизвестного мужика видом обнаженных девичьих прелестей я не собиралась. Хватило и того, что он успел слегка их пощупать.
— Что ты забыла в моей спальне?
— В чьей сп… спальне?.. — запнулась я и тут же захлопнула рот, когда до меня запоздало дошло, кто сейчас стоял передо мной. В самом-то деле, о наиболее очевидном варианте я даже не подумала! — Простите… я приняла вас за разбойника… — выдохнула смущенно. — Или за вора… А вы… вы хозяин дома…
— Вот именно! — громыхнул ведьмак. — Я хозяин, а ты служанка! И у тебя, если помнишь, есть своя комната!
— Сегодня очень холодно! — выдала я свое единственное оправдание. — В комнате, которую вы мне выделили, нет камина! Я побоялась, что заболею, если останусь спать в ней!
— И… — в голосе его послышалась усмешка, — ты решила согреться в моей постели? Или согреть ее для меня? Ну надо же, а твоя мачеха расписывала мне тебя как скромницу, которая и глаз на мужчин не поднимает.
— Ничего подобного! — возмутилась я. — Откуда мне было знать, что вы приедете именно сегодня? Да еще и ночью! Если б я это знала, то не приходила бы сюда! И не занимала бы вашу кровать!
«И не помяла бы ее», — чуть не добавила, снова вспомнив сказку, но вовремя прикусила язык.
Да, я не забыла, что пообещала Рясинте понравиться хозяину и подружиться с ним, чтобы выполнить наш с ней договор и со временем попросить его ее отпустить, однако этот план вовсе не подразумевал немедленного сближения подобного рода. Верити Розверт считалась в своем городе приличной девушкой, и я не собиралась настолько портить ей репутацию. Да и в принципе даже в своем мире такое было совершенно не в моих правилах.
— Это получилось случайно, — проговорила я. — И прошу прощения, что я вас укусила. Надеюсь, не сильно?
— Заживет, — махнул рукой мужчина.
В эти минуты, когда я могла разглядеть его получше, оценить внушительный рост, разворот плеч, правильные черты мужественного лица, напомнившие мне кого-то из голливудских актеров прошлых лет, чуть волнистые темные волосы до плеч, у меня был только один вопрос — и почему его все так боялись? Он же куда привлекательнее того же барона Альдвита, по которому так вздыхала Маргарета! Тот в сравнении с ведьмаком просто смазливый франт!
Да кандидатки в служанки должны были толпой сюда выстраиваться! Вот только все было совсем не так. Ведь по доброй воле никто в услужение в этот дом не пошел, а Верити… Ей просто некуда было деваться. Мачеха приказала, получила деньги, и падчерица покорно отправилась туда, куда велели.
Неудивительно, что после такого она мечтала обрести независимость любым способом, пусть даже ради этого пришлось бы оказаться в другом мире.
— Тогда я пойду? — полувопросительно-полуутвердительно пробормотала я. Сделала глубокий вдох, решительно сбросила одеяло, которое так и хотелось накинуть на себя на манер плащ-палатки, и шмыгнула к двери. — Еще раз простите! — бросила напоследок и, ускорившись, по обжигающему холодом босые ноги полу вернулась в свою комнатку, где тут же забралась на кровать. Фух! Даже согрелась немного от пробежки!
И в этот момент появилась фея. Она материализовалась в уголке и принялась хохотать. Смех ее, надо заметить, звучал вовсе не колокольчиком — больше походил на кваканье лягушки.
— Ой, потеха! — покатывалась Рясинта. — Ой, не могу! Видела бы ты себя со стороны, когда по коридору драпала!
— Весело тебе? — прищурилась я, с трудом поборов желание запустить в фею подушку. Остановило только то, что подушка эта была у меня единственной. Утащит еще, пакостница зеленая, придется на голом тюфяке спать. — А раньше ты объявиться не могла? И предупредить, что ведьмак домой вернулся! Наверняка ведь увидела его! Или почуяла!
— А я тебе говорила, что не надо в его постель забираться, ты сама меня не послушала! — с невинным видом пожала плечиками Рясинта.
— Вот что — если не будешь мне помогать, я расторгну наш договор, — пригрозила я. — Свою свободу я все равно выкуплю, деньгами, которые сама же и заработаю. А вот тебе туго придется — останешься здесь, пока хозяин не надумает отпустить. А я очень сомневаюсь, что он в ближайшее время примет такое решение. С твоим-то характером…
— Да я же не отказываюсь! — всплеснула руками фея и, забравшись ко мне на кровать, по-кошачьи примостилась в ногах. Поерзала, устраиваясь поудобнее, и подперла кулачком голову. — Сложно с тобой — даже и не пошутишь.
— Пошутила уже — хватит, — буркнула я. Подумалось вдруг с тоской про мою уютную теплую однушку, любимый диван, китайский сериал, который я так и не успела досмотреть. Восток, как говорится, дело тонкое, могли бабахнуть финал в духе «встретимся и будем счастливы в следующей жизни», только я этого уже не узнаю, потому как сама застряла в другой жизни без телевидения и всемирной сети.
— Ладно — говори, что хочешь узнать? — осведомилась Рясинта.
— Для начала про ведьмака. Как его хоть зовут? — спросила я, вспомнив, что за все проведенное здесь время даже не поинтересовалась именем нанимателя Верити Розверт. — И как я должна к нему обращаться?
— Брандон он, — отозвалась собеседница. — Брандон Торп. Или Бран, но это только для близких. Вот только близких у него нет… А тебе надлежит его называть господином Торпом, не забудь!
— Вот как… Брандон, значит, — повторила я за феей. Красивое имя. И подходящее мужчине, с которым я так неожиданно познакомилась. — А скажи-ка, почему его все в Бриндале так боятся? Маргарета и другие… Он ведь пользу людям приносит, истребляет опасную нечисть, спасает человеческие жизни.
— Пользу! — фыркнула Рясинта. — А какой ценой, не задумывалась? Сама посуди — с какой только пакостью хозяин не сталкивается. Будешь тут одиночкой со скверным характером! Да и способности у него особые, ведьмаковские — и потребности тоже.
— А вот с этого места поподробнее, — насторожилась я. — Что за потребности такие? И чем это грозит мне — как той, что живет с ним под одной крышей?
— Ох! — закатила глаза фея. — Подозреваю — не о том ты подумала! Не пьет он кровь невинных дев, не пьет! Хотя находятся те, кто именно так и думает! Темные люди, что с них взять?
— Кровь не пьет, а что тогда? Жизненную силу? Эмоции? — предположила я. — Ему ведь наверняка нужна какая-то подпитка, чтобы справляться с такой непростой работой, как у него. Да говори уже! — прикрикнула на замолчавшую Рясинту.
— Свет, — ответила она, наконец. — Свет в человеческих душах. Вот что ему нужно.
— Иии… — протянула я, пытаясь осмыслить услышанное. — Как он этот самый свет добывает? И как это отражается на других людях, его… эээм… донорах?
— Да никак! — покачала головой фея. — Ничего с тобой не сделается, не трясись. Даже не почувствуешь. Просто хозяин… Чтобы справляться с нечистью, ему приходится впускать в себя темноту, в бездну заглядывать. Тратить свой свет. Если он не будет получать свет взамен утраченного, может свой собственный до донышка вычерпать и из тьмы этой уже не вернуться — на другую сторону перейдет, сам чудовищем станет.
— Так уже бывало с другими ведьмаками? — уточнила я.
— Угу, — кивнула Рясинта. — Бывало. С его отцом.
Пока я подбирала отвисшую челюсть, фея продолжила:
— Кровь у ведьмаков отравленная — так в народе говорят. Потому как непроста такой дар дается. Одному из предков хозяина пришлось принять его и перестать быть обычным человеком — проникла в него сила, что позволяет не чураться ни демонов, ни прочую нечисть, что в нашем мире водится, а сражаться с ней.
— Но зачем ему это было нужно? — растерянно поморгала я. — Принимать дар? Обрекать потомков на то, чтобы и они тоже были ведьмаками?
— Значит, выхода иного не было, — вздохнула Рясинта, разом посерьезнев. Как будто ехидную фею подменили и из мшисто-зеленых глаз ее глянуло вдруг какое-то другое существо, древнее и мудрое. — Обычно на такое соглашаются, когда на волосок от гибели оказываются. А ведьмаком быть даже почетно, знаешь ли, уважают их. Вот только страха людского перед ними это не отменяет…
