Роза, цветок для чародея

Светлана Дениз (2024)

Розалинда Тревиль — обычная девушка, с непростой судьбой, работающая сразу на нескольких работах, чтобы прокормить себя и своих близких. Ее жизнь наполнена трудностями и мечтами о лучшем. Мартел Гризби — чародей, главный представитель совета двенадцати на Геле. Его жизнь наполнена властью, красивыми женщинами и мечтами не только о завоеваниях, но и о судьбе планеты. Ведь на Геле, уже несколько десятилетий бушует эпидемия черной чумы, уносящая конечности людей и их жизни. Что может объединить Розалинду и Мартела из этих двух разных миров. Любовь или игра? Почему так предательские бьется сердце у Розалинды, что она не в силах устоять перед властным, сильным, таинственным мужчиной чародеем, от которого учащается пульс, а разум не хочет поддаваться зову души? «Я не в силах остановить свое чувство к нему, я не в силах ему сопротивляться». Читай новую книгу серии «Эла и Гела», истории женщин, мечтающих найти любовь.

Глава 4

Констанция сидела в самой большой комнате в нашем жилье.

Делили они ее вместе с матушкой.

Плавно перелистывая страницы какой-то монстроузной книженции, женщина медленно дышала, полностью погруженная в изучение.

Я прищурилась, находя книгу новой. И моментально разозлилась, понимая что оказалась права.

— Ты купила книгу? — бросила я, как бы между делом, расчесывая длинные волосы, успевшие за ночь запутаться и превратиться в гнездо бешеной враны.

Дергая пряди, я начинала злиться все больше и больше.

— Да, — очень спокойно ответила Констанция. Ее манерам можно было позавидовать. — Не удержалась от популярного издания Алары Крикель.

Я тут же замерла, злясь еще больше. Только вчера я подумала, что в квартале Каменных Джунглей никто знать не знает про это издание, так тетушка меня тут же удивила.

— Эта растрата была так необходима? — интонациями, как воспитанница благородного дома, буркнула я, отчаявшись расчесать гриву. — В эти дни мы оплачиваем необходимые счета.

Констанция взметнула на меня свои глаза, обрамленные куцыми ресницами.

Ее волосы с насыщенным бордовым отливом, были собраны в старомодный пучок и заколоты шпильками.

— Уверена, мы справимся.

— Ты хотела сказать, что я справлюсь, — подытожила я, — благодарю за веру в мои силы, тетушка.

— Могу сказать, что этот фолиант госпожи Крикель, должен быть в каждом доме. Она учит манерам, рассказывает тонкости общения с мужчинами и даже делиться секретами соблазнения, — как ни в чем небывало, выдала женщина, не обращая внимание на мое разрастающееся с каждой секундой недовольство.

— Боюсь спросить, кого ты собралась соблазнять? — бросила я, чуть не добавив, в таком наряде, но прикусила вовремя язык, иначе обида была бы пожизненной. Тетка облачилась в свой бордовый халат из вязки и подпоясалась. Выглядело это все странно…и жарко, но женщина обычно мерзла, в отличие от моей матери.

— Если ты думаешь, что моя жизнь кончена, Розалинда, ты ошибаешься. Возможно, просто не настал мой час. Я должна быть полностью вооружена к судьбоносному дню.

— Ясно!

— И тебе я советую тоже окультуриться данным произведением. Знаю, как ты можешь быть резка и заносчива. Порой мне кажется, что мы тебя не воспитывали должным образом. Думать об этом для меня, как себя истязать.

— Так ты не истязай, — отмахнулась я, желая быстрее закончить разговор о манерах и книгах, которые мне некогда было читать. Я положила на тумбочку таллеры за оплату жилья и на необходимые нужды. — Я пока в высший свет не собираюсь.

— И то правда, — хмыкнула, выползшая с кухни мать, держась за стену, — нечего там делать. Одни обманщики!

Я покосилась на родительницу. Она была трезвой, но казалась измученной и сонной. Изабелла была стойкой и без нытья выносила тяжесть протеза и боль, которую он давал при носке.

— Откуда же тебе знать, матушка? — вопрос повис в воздухе, пока я накидывала на черную обтягивающую майку кожаную куртку. — Может быть, я что-то не знаю о твоей молодости?

— Все ты знаешь, — ответила за Беллу тетушка, — нечего рассказывать. Просто твоей матушке нужно меньше смотреть настенный дисплей. Много там воды. Уж лучше книгу почитать.

Матушка хмыкнула и поплелась обратно на кухню.

— Ты рано, — Кони покосилась на меня, — говорила же, что в вечернюю смену в общепит, а ночью мыть посуду.

Мыть посуду, так я называла свою работу в игральном доме, дабы Констанция не сошла с ума, решив, что ее племянница поддается разврату направо и налево.

— Так и есть, просто хотела заскочить в пару мест.

Попрощавшись с женщинами, я вышла из дома.

Констанция собиралась купить моющие средства, продукты и отдать таллеры за квартплату за месяц. Хозяин требовал оплаты и тряс со своих квартирантов, четко в один и тот же день и чуть ли не в одно и тоже время.

Отправив голосовое сообщение Соне, мы договорились встретиться недалеко от блошиного рынка на окраине квартала Синих Сердец.

Погода стояла приятная, даже задувал легкий ветерок. Я открыла окна летокара и летела по магистрали, рассматривая розовато-золотистые облака на горизонте. Со всех сторон дороги, возвышались дома и небоскребы. Только чуть дальше, ближе к горизонту, можно было разглядеть полосу лесной гряды. Массивные, темно-зеленые кроны росли прямыми стволами вверх. Выглядели они, как живая ограда.

За ней находился район Уютная Равнина. Там располагались частные дома.

Район был огромным и защищенным. Дома строились разномастные, но практически у всех были одинакового размера участки.

Гелийцы настолько боролись с природными проявлениями, что считали даже чистый воздух опасным, поэтому устанавливали специальные пушки и аппараты, для очищения.

Животный мир был отдельной темой.

Его, в основе своей истребляли. Оставались только те, кто был пригоден в пищу, посему таких выращивали на специальных фермах.

Гелийцы предпочитали все современное и норовисто легко впускали его в свою жизнь, не задумываясь даже над тем, что абы как выращенная еда и засунутая в специальный вакуумный пакет, может быть безопасной.

Да, она была вкусной и быстрой в приготовлении, но сомнительной.

Такую мы тоже ели, но Констанция предпочитала ту, что нужно самим готовить. Она выискивала на пакетах с продуктами надписи «выращено экологическим путем». На сколько это было правдиво, оставалось только гадать.

Пока я ехала в сторону блошиного рынка, никак не могла отделаться от мыслей про вчерашний день.

Лицо чародея, как и его спутницы, вставало передо мной. С ним, как бы я не бодрилась, чувствовала себя неловко. Он был весь такой…из себя.

Передернув плечами и отгоняя мысли об этом слащавом хлыще, я почти не заметила, как оказалась возле рынка.

Здесь было шумно с самого утра.

Народ продавал, что не попадя. Можно было найти все что угодно, начиная от глупых безделушек, до действительно интересных вещей.

— Ну, наконец-то, — выдохнула Соня, — дождалась!

Девушка шустро чмокнула меня в щеку, окатив облаком цветочных благовоний.

— Я, вроде как, не опоздала.

София дернула пышной гривой красных волос, показавшимися мне еще ярче в лучах Сувара. У девушки была нездоровая привычка всегда торопиться. Вот и сейчас она схватила меня под руку и поволокла в сторону образовавшейся толпы.

Я краем глаза увидела какие-то медные тарелки, которым явно было не одно столетие.

— Через пару часов у меня назначена встреча с Эриком, моим парнем. Он пригласил меня в ателье голографических карточек. Обещал, что делает он их мастерски, а потом мы пойдем в сад роз, его недавно открыли.

Покосившись на подругу, я закусила язык. Все вокруг обзаводились парнями как перчатками.

— Как-то быстро он вошел в категорию мой парень, тебе не кажется?

— В стремительности нет ничего плохого Роза. Попробуй и уверена, тебе понравится. Тем более, кандидат на твою руку есть. Не стоит уж быть такой привередливой, — начала песнь София, — в хорошем воспитании, добродушии и независимости ничего плохого нет.

— Я так понимаю, весь этот эпос про Леопольда?

Мы как раз прошли прилавки с пыльной одеждой, от которой я тут же расчихалась как ненормальная. Аж слезы брызнули из глаз.

Кто собирается покупать эти пыльники? Им место в кабинах для сжигания старья!

— Именно! — поддакнула девушка.

— Странно, я не видела в Лео жилок независимости. Он до сих пор живет с родителями.

— Потому что пока не обладает своим домом, Роза. И тем более, у них хорошее жилье из нескольких комнат. Да и на квартал не стоит жаловаться. Второй уровень, как никак.

— Тогда это все объясняет, Соня.

Тема про Лео меня начала доставать, если честно и я сдерживала себя, чтобы не обидеть подругу.

— Хорошо, София, я подумаю над твоими советами. Просто, мне до сих пор интересно, как многоуважаемый Эрик, так поменял твое мышление. Ты была жуткой противницей отношений.

— Я уже говорила, что ранее не знала, как это прекрасно.

София моментально нахмурилась.

— Мы что-то ищем определенное? — перевела она тему, — хотела купить что-нибудь Эрику, в качестве презента. Как думаешь браслет ему понравится?

— Смотря, что он любит. Мне нужно что-нибудь диковинное с элементами защиты от чародейского вмешательства.

Соня покосилась на меня.

— Роза, что случилось? Тебя донимает кто-то из чародеев? — девушка сразу же вздохнула, — конечно, развелось их на Геле немерено. Благо, есть законы, запрещающие оказывать какое-либо влияние на других, но как доказать, что против тебя не применили заклятие.

— И то, верно, — вздохнула я, — сразу же вспомнив про Гризби, — это лишь для профилактики, София. Ты же знаешь, как это стало популярно в Элевсине. Хочется чувствовать себя более защищенной.

— Ты права! Никогда не забуду историю своей бабушки Нателлы, когда на нее запал такой вот представитель из Академии Чародейств и преследовал ее. Куда бы она не пошла, он везде поджидал ее. Однажды ночью, он проник в ее комнату и уж не знаю, что делал, но на следующий день она чувствовала на себе морок.

Эмоциональный рассказ подруги, заставил меня напрячься еще больше.

Мне только этого не хватало!

Описание сходилось и хотелось верить, что чародей не проникнет в мою комнату.

Поморщившись, я откинула от себя эти бредовые мысли.

Мы как раз прошли к прилавкам, где продавались различные безделушки и остановились возле одного.

— Что желаете, милые дамы? — лилейным, как сахарный сироп голосом, пропела хозяйка. — У меня есть все для таких красавец, чтобы стать еще краше.

— Какие миленькие сережки! — восторг на лице Софии, граничил с помешательством. Ведь подруга сходила с ума от различных украшений. Я же, была спокойна по отношению к ним как старый иылан (змей).

— Дорогая, всего лишь три таллера и они твои. Настоящие зеленые кварциты. Обойдешь весь рынок, ни у кого таких нет, — заливала в уши продавщица, одаривая нас широкой улыбкой.

— Им цена, максимум один, — не удержалась я, мало веря, что это настоящий кварцит.

— Натуральные камни, это вам не безделушки, госпожа, — щеки женщины в миг надулись. Она вдруг решила сыграть перед нами в оскорбленную.

— Они такие милые, — вздохнула Соня, — но, в правду, цена слишком завышена.

— Какую же стоимость ты хочешь, дорогая? — не унималась женщина. Ее черные волосы были заплетены местами в тонкие косички и завязаны красными резиночками и лентами.

Пока Соня мялась с ценой, пытаясь торговаться, я рассматривала кулоны.

В итоге, они сошлись на сумме в полтора таллера и успокоились.

— А что ты ищешь милочка? — обратила на меня свое внимание продавщица. — У меня есть все и на любой вкус.

— Ей нужна защита против чародейства, — выдала за меня София, довольная покупкой. — Что-нибудь посильнее и понадежнее.

— И такое у меня есть, — прищурилась продавщица, потерев ладони друг об друга. Ее длинные, немного крючковатые пальцы, были сплошь обвешаны перстнями. — Кольцо или кулон?

— Не важно, — покачала я головой, рассматривая россыпь украшений перед глазами.

— Тогда, — задумчиво протянула женщина, — вот этот кулон очень сильный. Оберегает так, что ни одно заклятие и влияние не просочиться к тебе. А еще знаешь, почему?

— Почему? — спросили мы в голос вместе с Софией.

— У него отражающий эффект. Стоящий рядом чародей, будет чувствовать твою защиту и захочет убраться как можно быстрее.

— Это то, что мне нужно!

Продавщица довольно подмигнула, беря кулон в руки и протягивая мне. Он представлял собой камни, выложенные в виде цветка с лепестками. Небольшой и изящный. Я взяла его в руку, ощущая прохладу от темных, почти черных камней, с зеленоватой сердцевиной.

— Это оникс и турмалин. Натуральные, привезенные с земель кристаллов, — горделиво прокомментировала женщина. — Бери, не пожалеешь.

— И сколько сие удовольствие стоит? — убрав взгляд с кулона на подвеске шнурке, я посмотрела на женщину.

— Двадцать таллер, но тебе отдам за пятнадцать.

Походило на полное обдиралово. На блошином рынке, цены были выше, нежели чем в культурных лавках. Моя бровь медленно поползла вверх, и продавщица поняла, что загнула с ценовым сегментом на какой-то там кулон.

Двадцать таллер — это был мой рабочий день в «крылышке», а она за пятнадцать предлагала мне кулон. Тогда обойдусь без него.

— Нет, многоуважаемая, слишком завышено.

Я сунула ей украшение под самый нос и поблагодарив направилась к другим прилавкам.

— Тринадцать, — бросила она мне в спину, — и ты не пожалеешь.

Я не повернулась, направляясь к ларьку, где продавали гигантского размера статуэтки, обещающие хозяину богатство, защиту и комфорт.

Явно, это был полный развод, но народ собрался и слушал как продавец заливал в уши про чудодейственные свойства.

Я злобно хмыкнула.

— Милая, ну возьми за десять, — снова крикнула мне продавщица. Я повернулась к ней, посмотрев из-под бровей.

— Надеюсь, это не фикция, иначе, мне будет не сложно найти тебя.

— Поверь, справиться с защитой на ура, еще благодарить меня будешь и порекомендуешь знакомым.

Согласившись на десять таллер, я забрала кулон, сразу же его подвесив на шею и спрятав под одеждой.

Соня вздохнула, потерев нос и несколько раз повернулась.

— Здесь продают сахарные пончики, не желаешь перекусить?

— Ты же торопилась к Эрику.

— У нас еще есть время, Роза.

Я кивнула, и мы направились с девушкой в сторону ларьков с различными съедобными штуками. Ароматы стояли тут разнообразные.

В основном, везде находились разогревающие аппараты для быстро приготовляемой пищи. Можно было выбрать любое блюдо, взять вакуумный пакет, отправить его в шкаф для готовки и через пару минут наслаждаться едой.

Но мы все же решили насладиться пончиками, которые жарила хозяйка в кипящем масле и травяным напитком для бодрости.

Хорошенько перекусив и перепачкавшись пудрой, с Соней мы распрощались, и я поехала в «крылышко» на свою смену. Вечером я должна была работать в игральном доме до рассвета.

Я механически отработала в двух заведениях, радуясь про себя, что в игральном доме не было Гризби, иначе я бы провалилась под землю, увидь я его снова.

Скорее всего, он развлекался со своей пассией.

В новостном вестнике, который я, не удержавшись, купила по дороге в игральный дом, освещался благотворительный вечер.

Писака, по имени Найджел Бишоп, расписывал, не сдерживая себя в эмоциях и восхищении, как прошел аукцион. Он с наслаждением описывал атмосферу, отметил выдающихся гостей, в том числе представителей совета двенадцати — Алару Крикель в платье от портнихи Гелии и Мартела Гризби, обратив внимание на их утончённый вкус и любовь к искусству, а также благородство. Ведь благодаря аукциону, была собрана замечательная сумма денег для больных, ожидающих протезирования.

На этих словах, я хмыкнула.

По приезду в Элевсин, я пыталась поставить мать в очередь, но мне пришлось очень сильно постараться, чтобы этого добиться. Нам тогда сказали, что в лучшем случае, матушка получит протез не ранее чем лет через пять. Посему, я обратилась на черный рынок и купила самый простой, тяжелый и снимаемый протез, чтобы родительница могла хотя бы передвигаться. Хоть как-то!

Я снова вернулась в изучение статьи, где также отмечалась спутница чародея — госпожа Марджери Вальтер, представительница знатного древнего чародейского рода Вальтер. Найджел Бишоп, в своей ироничной манере, намекал что именно она станет обладательницей брачных символов от знаменитого холостяка и не за горами торжество века.

От прочтения статьи мне стало тошно. Уж не знаю почему. Я не стала вдаваться в подробности своих душевных терзаний.

Эта парочка стоила друг друга, уж точно!

Спокойно отработав в игральном доме, я неторопливо возвращалась домой, с намерением отдохнуть и чуть позже поехать в мастерскую летокаров, чтобы заменить некоторые детали на летающем агрегате, а потом поехать в «крылышко» на вечернюю смену.

Открыв дверь в квартиру ключом картой, я тут же столкнулась с бледной как умертвие Констанцией. Женщина выглядел растрепанной и растерянной.

Пригвоздив меня в миниатюрном холле распахнутыми глазами, она открывала и закрывала рот.

— Кое-что произошло, Роза, — сдержанно произнесла Люси, взяв главное слово на себя.

— Что? — пока еще сдерживаясь, задала я короткий вопрос, напрягаясь услышать самое страшное.

Констанция откашлялась, пытаясь вернуть себе самообладание.

— Изабелла пропала. Ее нет уже вторые сутки.

Мой глаз предательски дернулся.

— Может, она просто загуляла с очередным своим другом, вот и все. Но, в любом случае, почему ты не предупредила меня, что матери нет дома?

— Понимаешь, я не хотела отрывать тебя от работы, ведь каждый таллер на счету, а после того, как…, — тетка запнулась, моментально побледнев еще больше.

— После чего? — меня чуть чародейским шаром не пробрало. Я напряглась еще больше, прищурившись и не желая слышать продолжение.

— Только прошу тебя не переживай. Главное, сохранить достоинство и самообладание, дорогая, — минорными интонациями выдала тетушка.

— Черт побрал, ты можешь сказать, что случилось? — проскрежетала я, уже чувствуя подвох.

Констанция вздохнула и выдохнула.

— Те таллеры, которые ты отдала мне вчера за квартплату и нужды, Изабелла забрала с собой и улизнула, пока я собиралась. Хозяин уже приходил, сказал, что если до вечера не поступит оплата, он выставит нас за дверь. Претенденты на это жилье у него есть всегда. Мало ли кто приезжает в Элевсин для более хорошей жизни?

Я моргнула, ощущая как спину прошиб ледяной пот, а голова закружилась. Я закрыла глаза, чтобы как-то успокоиться. Только был не вылить на тетушку всю злость.

— Почему ты оставила деньги на самом виду?

— Роза, все произошло стремительно. Я пошла переодеваться. Меня не было несколько минут, а когда я вышла в холл, ни Беллы, ни денег не было. Ведь у нас же есть еще? Ты говорила, что откладывала.

Мой левый глаз снова дернулся.

— Я говорила тебе, что Белле нужны порошки. Но ты игнорировала меня.

Я подняла руку вверх, останавливая Констанцию.

Дело было не в сумме. Мы могли перекрыть квартплату, купить основное и не голодать. Я теперь не знала где искать мать, и эта фраза про порошки пробила во мне дно.

— Ты постоянно упрекаешь меня, Кони. И знаешь, что, почему ты сама не пойдешь на работу, чтобы помочь нам? Заместо этого ты требуешь, вяжешь всякую никому ненужную фигню и читаешь нелепые книги, будто собираешься в высший свет на старости лет. Так вот, милая моя тетушка, там нет для нас мест. Нас там не ждут, черт бы побрал эту Гелу! Наше место тут!

Констанция остолбенело-застыла.

Я обычно не позволяла себе таких фальцетов, чтобы не травмировать тонкую душевную организацию женщины. Но не сегодня.

Мать уже сбегала и ранее и эти побеги влетали мне в немалый таллер.

— Не ожидала от тебя такого, Розалинда, — тетушка посмотрела на меня холодно и полная достоинства. — Хорошо, я больше ни одного таллера не попрошу. Заботилась о тебе и вот получила!

Женщина моментально надулась, все перевернув и впав в жертву, полную обид. Я подавила вдох. Эту роль я хорошо знала. Через некоторое время, я почувствую себя виноватой и буду просить прощения, не забыв прикупить ей новый моток пряжи, чтобы мы наконец помирились.

— Ты поедешь со мной ее искать?

— На самом деле, в этом нет нужды, Розалинда, — спокойный тон женщины меня еще больше добивал. — Нас оповестили.

Напружинившись еще больше, я положила левую руку на кулон. От моего внутреннего бешенства камни стали горячими.

— Нас?

— Прислали известие из отдела правового порядка города. Ее задержали за девиантное поведение, аморальность и за риск угрозы окружающих. Белла, разнервничалась и бросила пустую бутылку от вайни в прохожего, изначально повздорив с ним. Благо, он не пострадал. Твоя матушка была всегда подслеповата. — Констанция на миг замолчала, — попросили забрать ее сегодня, дабы не выросли пенни за штраф.

— Штраф? — переспросила я, прекрасно понимая, что тетка меня добьет.

— Сказали, последнее предупреждение. Если ее снова поймают в таком виде, отдадут в исправительный дом, а ты знаешь какие они на Геле. Она вряд ли, оттуда вернется живой.

— Какая же сумма штрафа, Кони?

— Две тысячи таллеров, — отчеканила тетушка ровным голосом, будто говорила о какой-то незначительной сумме. Женщина хлопнула глазами, продолжая смотреть на меня.

Я же, просто прилипла к полу. Эти деньги, были огромны для меня.

Да, я владела некой суммой сбережений, откладывая по возможности, каждый таллер. Я как нормальный человек мечтала о лучшем будущем, о своем жилье в красивом квартале с живописными видами и террасой.

Отдать эти две тысячи, означало для меня, откатиться на двадцать шагов назад.

— Мы должны ее вытащить оттуда, — продолжила давить тетушка, пожевав губу. — Не стоит терять время.

Я прищурилась, готовая только одним взглядом приструнить женщину.

— Ты уверена, что у меня есть такая сумма?

Констанция откашлялась, стараясь показывать мне свое полное спокойствие.

— Ты говорила, что есть некая сумма сбережений.

Не став больше слушать, я влетела в свою комнату, чуть не сбив Люси на пути. Андроид закряхтел, удерживаясь на боку.

— Я поеду с тобой, — произнесла Люси. — Я умею вести беседы с правозащитниками.

На реплику я не ответила. Подумала, что если буду продолжать участвовать в этом бесполезном разговоре, меня разорвет.

— Останься с Кони и оплатите лучше жилье, пока нас не выставили на улицу, со всем этим складом ниток и вязаных вещей.

— Ты злишься, — подытожил андроид. Люси своими электронными мозгами, не понимала, что иногда лучше молчать.

Я вытащила из укромного места шкатулку, которую прятала от матери, в небольшой нише в полу и отсчитала положенную сумму денег. Осталось чуть меньше половины.

Громко хлопнув крышку шкатулки, я вышла из дома, больше не сказав ни слова.

Ехала молча, кипя от гнева и кусала губы, пока не доехала до отделения правопорядка столицы.

Он представлял собой здание из стекла, бетона и зеркал, подсвеченное малиново-голубым освещением. Это освещение, явно было чародейской защитой, на случай нападения или желания кого-нибудь сбежать.

Зайдя внутрь, я приложила наручный идентификатор к дисплею, который сразу же отобразил мои личные данные.

Андроид проводил меня в сторону кабинок с оплатами, после того как я сообщила, что пришла за Изабеллой Тревиль.

Информация о ней была сразу же проверена и передана в нужный отдел, где трудились такие же андроиды.

Отдав деньги, мне вручили талон.

На самом деле, я надеялась, что смогу поговорить с ведущим дело комиссаром, но отделы мелких преступлений автоматизировали так, что разговаривать я могла только с машинами, запрограммированными на определенные действия и ответы.

Подойдя к другому андроиду и отдав талон, я стала ожидать мать в специально-отведенном закутке.

Осев на неудобном металлическом стуле, я вдруг осознала, что жутко устала, не только физически, но и морально.

Пока сновали андроиды из стороны в сторону, выполняя отработанную до мелочей работу, я теребила ремешок идентификатора, вымученно подсчитывая оставшиеся суммы на электронном счету.

Наконец, моя драгоценная мать появилась в поле моего зрения. Женщина, покачиваясь тащила за собой тяжелый протез, оглядываясь по сторонам, пока не увидела меня.

Ее взгляд выдал в ней, не только раздражение с испугом, но еще и сожаление. На последнее, я не собиралась обращать внимание, так как страшно злилась. При этом, внешний вид женщины, заставил мое сердце сжаться от массы сожалений. Мне было больно наблюдать, как мой самый близкий человек медленно катиться в пропасть.

Мы вышли молча. Я помогла ей, придерживая за локоть дотащиться до летокара.

Летающий агрегат быстро завелся, и я медленно покатила по улице, за несколькими другими летокарами.

Изабелла была трезва. Видно, успела отойти от разгульного поведения, случившегося накануне. Ее длинные пальцы слегка подрагивали, и я вдруг подумала, что когда-то они были утонченно-красивы, без вен и пигментных пятен.

— Знаю, что ты думаешь, — начала бессмысленный разговор мать. От нее пахло вайни и грязной одеждой, пропитавшейся потом не только ее, но и тех, кто сидел с ней в камере. Я приоткрыла окно летокара, впуская внутрь воздух магистралей.

— Не знаешь, — мой сухой ответ, был лаконичен и прост и только бы идиот не понял, что в нем грохочут октавы убийственного сарказма.

— Я подвела, дочка. Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Голос матери слегка подрагивал. Она покосилась на мой ледяной профиль, слегка поморщившись.

— Не уверена, что ты сможешь выполнить то, что я бы хотела. Поэтому, не будем.

Изабелла вздохнула, похлопав себя по карманам вязаной зеленой кофты. Искала сигареты, которые она иногда позволяла себе выкурить, но ничего не нашла и оставила это дело.

— С порошками тогда, я чувствовала себя хорошо, Роза. Если бы не нога, могла бы работать. Где-нибудь.

Не сдержавшись, я фыркнула.

— Мы как раз обговаривали с Кони вопрос порошка, — медленно и с сочащейся из меня холодностью, произнесла я, — но теперь, об этом можно забыть.

— Я не хотела подвести, просто…, — моргнула женщина.

— Просто что, мама? — злостно рассмеялась я, вцепившись в руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев, — ты не подумала о том, как я добываю эти деньги, как не сплю ночами и пытаюсь сделать так, чтобы мы не нуждались ни в жилье, ни в еде, не в необходимом? Вы сидите на моей шее, прекрасно себя ощущая. Тетушка вяжет и читает интеллектуальную литературу, а ты расслабляешься. Вам все равно на меня, разве не так?

Мать сглотнула.

— Это не так, дорогая. Мы благодарны тебе и переживаем.

— Переживаете за что? За то что я могу свалиться от бессилия и у вас не будет вашего дойного вака (коровы), который все приносит вам. Для тебя было так легко просто взять деньги с тумбочки и потравить их на себя. Ты не думала о последствиях, о том, что это могло закончиться не этим чертовым штрафом, а исправительным домом, из которого обычно не выходят живыми? Тебе было все равно на меня и свою сестру!

— Я понимаю твою злость, — монотонно произнесла мать, — я подвела тебя, но я больна. Ты не представляешь как мне сложно бороться с зависимостью.

Женщина тяжело сглотнула.

— Если бы только эта жизнь пошла другой дорогой, но я не справилась, дорогая. Я оказалась слабой, не такой как твой отец.

Я замерла, продолжая одержимо смотреть на дорогу, чтобы не слететь с магистрали и не врезаться в кого-нибудь на полном ходу.

— Я хочу все исправить, — Изабелла смотрела на меня, пока я ехала, — но, не знаю, как и постараюсь из-за всех сил, не подводить тебя больше.

— Не надо мама, — я горько покрутила головой, — я слышу это каждый раз, когда что-то случается.

— Возможно, после порошков, которые мы когда-нибудь купим, я возьмусь за голову.

Я повернулась к ней, пока мы стояли, ожидая разрешающего сигнала движения. Лицо Изабеллы были испещрено глубокими и мелкими морщинами. Глаза продолжали быть яркими и казались молодыми.

Женщина произвела меня на свет рано и на самом деле, ей было чуть больше сорока лет, но выглядела она куда старше.

— Знаешь? — вдруг произнесла я, — я откладывала таллеры тебе на новый протез, чтобы ты не мучилась, таская на себе эту тяжесть. Мне жаль, что все так вышло.

Мать напряженно замерла.

Остаток дороги мы ехали молча. Возле дома нас уже ждали тетушка и Люси, катающаяся по пыльной дороге. Кони изображала спокойствие, гуляющей улыбкой на лице и расслабленным видом, но не сложно было догадаться, что она только изображает себя такой. Видно, начиталась книг Алары Крикель, где та обучала правилам поведения, в любой ситуации. Даже, критической!

Когда родительница вышла из летокара, я молча, нажала на дисплей, набирая скорость.

Мне нужно было убраться из этого квартала Серых Джунглей, где пыль забивалась в нос, слонялся народ, без остановки лаяли дикие кутьи (собаки), а в воздухе витал запах канализаций.

Я почти не спала сутки, но находясь в состоянии нервного напряжения, просто не смогла бы уснуть.

Через несколько часов меня ждала смена в «крылышке», на которую я не должна была опаздывать.

Еще некоторое время назад, я ощущала прилив сил и радость, что смогла за одну ночь заработать хорошую сумму. Планировала отремонтировать летокар, купить нужные вещи в дом, и кое-что отложить, но все рухнуло в один миг.

Я с такой силой закусила губу, что выступила кровь.

Не выбирая маршрута, я летела куда глаза глядят, смаргивая на ходу злые слезы.

Плакать я не любила, считала это состояние слабостью, только распаляющей нагнетать, но сегодня я чувствовала себя паршивее некуда.

Ощущая, что с каждой минутой мне становится все только хуже, я выехала со второй магистрали и спустилась вниз, свернув на небольшую улицу, где росли несколько высоких деревьев.

Рядом, на вытянутой площадке, выступающей в воздухе в виде полукруглого большого пространства, расположился сад.

Его открыли недавно.

Я оставила летокар, возле обочины и направилась в его сторону, ощущая как кожа вспотела под курткой. Нужно было ее оставить, но я не догадалась.

Ноги несли меня мимо колумбариев, на которые я не обратила никакого внимания, ища тень, которую давали несколько высаженных деревьев.

Не сложно было догадаться, что они выросли так быстро, только благодаря бытовому чародейству. Кроны только издалека казались живыми, но на самом деле, при приближении, казались словно вылепленными из гипса.

Я подошла к смотровой площадке, опираясь обессиленно о стеклянное заграждение.

С этого места открывался вид на Элевсин. Вернее, на его северную часть. Высокие дома и небоскребы с зеркальными стенами, преломляли розоватые лучи Сувара и казались поплывшими из-за начинающегося зноя.

В часы обеда, воздух всегда накалялся и становилось душно. Хотелось дуновение ветерка, но он практически не чувствовался.

Сняв куртку, я повесила ее на локоть, пустым взглядом разглядывая гудящий город.

Беззвучные слезы текли по щекам. Не в силах их остановить, я смахивала их ладонями, гневливо осматривая округу.

Я ощущала себя пешкой, которую кидали обстоятельства из стороны в сторону и я никак не могла почувствовать опору под ногами, так как эта гонка на выживание забирала у меня все силы.

Стоило мне только сегодня почувствовать некую радость, от заработанной суммы, как все разбилось вдребезги, разлетевшись на мелкие осколки.

Я действительно откатилась назад и не понимала, что делать.

Зато я прекрасно осознавала, что обстоятельства, связанные с матерью, заставляют меня крутиться вокруг одного и того же.

Пока она в этом состоянии, я буду жить только ради нее, забывая про себя.

Мать будет воровать, подбрасывать проблем и впадать в обиды, что я не понимаю ее, из-за болезни.

Соответственно, я должна бросить все силы, чтобы купить ей порошки от зависимости, а уж потом все остальное.

Не сдержавшись, я стукнула по ограде рукой, ударив палец и поморщившись, зажмурилась.

Злость накрывала меня волнами, и я ничего не могла с ней сделать. Все вокруг казалось безвыходным. Коридор словно сужался и все глубже и глубже затягивал меня в пропасть с названием Серые Джунгли.

В груди словно зияла яма. Я редко позволяла себе таких упаднических состояний, но видно сегодня, оно одержало надо мной вверх.

Позади меня раздались голоса. Я повернулась, желая убраться с этого места радости, где таинственно-сладко пахло розами и вдруг увидела целую делегацию, во главе с Мартелом Гризби.

Спрятаться я бы не успела, так как чародей уже успел увидеть меня, застывшую у парапета с многообещающим видом города позади.

Рядом с ним шло несколько мужчин. Все были как один, одеты в строгие костюмы, зеленых, фиолетовых и черных оттенков.

Они о чем-то беседовали с Гризби. Некоторые держали в руках папки и что-то деланно-важно записывали самописными ручками, витающими рядом в воздухе.

«Прах его дери!» — злобно подумала я, направляясь в сторону клумбы, чтобы обойти мужскую компанию по другой тропе, выложенной брусчаткой и делая вид, с непроницаемым лицом, что не узнала чародея, среди толпы нарядных мужчин.

— Госпожа Тревиль, — немного откашлявшись, произнес голос, от которого меня обдало жаром. Мигом побагровев, я повернулась на голос. — Господа, прошу меня простить. Через несколько минут я присоединюсь к вам.

Нас разделяла клумба с душистыми розами глубокого оттенка бордо. Не прошло и секунды, как Мартел Гризби оказался возле меня, обдав ароматом благовоний. Бордовый костюм в темную тонкую полоску, резко констатировал с лицом, с легкой небритостью, чем удивил меня.

Я зыркнула в сторону почтенного лица, не скрывая своего раздражения и моментально ощетинилась, как обозленная кеди.

— Не знала, что вы уже фамилию мою узнали, — заместо приветствия, произнесла я, вцепившись в снятую куртку.

Гризби усмехнулся, оголяя ровные белые зубы.

— В этом не было никакой сложности.

Я заметила, как мужчина шустро осмотрел мой внешний вид с ног до головы, и я сразу же ощутила себя раздетой, стоя в кожаных штанах и в одной черной майке.

— Как вам розовый сад?

— Неплохо, — беззвучно отозвалась я, пожав плечами, пока Мартел пристально разглядывал мое лицо, слегка прищурившись. Я была уверена, что мой внешний вид оставлял желать лучшего. Не выспавшаяся, опухшая и с красными глазами. Да и растрепанная, в придачу.

Мартел открыл рот, но я тут же его перебила.

— Я не слежу за вами, господин Гризби, — не скрывая холодного резкого тона, выплюнула я. — И не ищу с вами одних и тех же путей.

— Совершенно не хотел сказать об этом, — бархатистый баритон, будто перо прошелся по коже, и я вскинула не него свои глаза. — Скорее, наши встречи, стали для меня некой игрой. Намедни думал, увижу ли я вас снова? И вот, вы передо мной.

Я глупо кивнула, не зная, что на это ответить. Ему заняться что ли нечем, как думать, увидит ли он меня еще раз?

— Думаю, вам есть чем заняться, чем думать о подавальщице, господин Гризби.

— Есть чем, конечно, — кивнул чародей, снова прищурившись, — но вижу, вы очень напряжены. Что-то произошло?

— Ничего подобного, со мной все в порядке.

— Ваш внешний вид и заплаканные глаза говорят об обратном, — настаивал чародей.

— Чтобы со мной не происходило, это не ваше дело, — отрезала я, ощущая свое смятение. Находясь рядом с этим разодетым мужчиной, я не понимала, что ему было нужно. — Вас наверно, заждались ваши подопечные.

— Ничего страшного, подопечные наслаждаются кустами роз, — отрешенно, произнес Гризби, — может быть, поделитесь, что с вами случилось и я смогу помочь?

Мои брови моментально сложились домиком.

— Чтобы потом смеяться и обсуждать мою жизнь, с какой-нибудь пассией? — делано хохотнула я. Вышло нервно и неестественно. В зеленых глазах чародея пробежала тень, и левая бровь по привычке взметнулась вверх. — То, что со мной происходит, это вас не касается, господин Гризби. Зачем это вам, правда?

— Мне не трудно протянуть руку помощи, — спокойствию чародея можно было позавидовать.

Пока я тряслась от гнева, он показывал мне все грани внутренней гармонии.

— Протяните другому, — в моих словах засквозила деланная гордость, — ладно, мне нужно идти.

— Минутку, — кивнул Гризби, сделав ко мне еще один шаг. Я сдержала себя, чтобы не отпрянуть в сторону и мигом вспомнила про защитный кулон, спрятанный под майкой. Поправив растрепанный хвост, я незаметно явила миру оберег от занудных чародеев. — Не желаете ли выпить кавы в какой-нибудь непринужденной обстановке? Я был бы не против вашей компании.

Слова прозвучали как сюр.

Я снова хмыкнула, хорошо не хрюкнула на розовый сад.

— Думаю, будет самым лучшим вариантом, если вам компанию на чашку кавы, составит ваша спутница. И еще, господин Гризби, я не идиотка. Не надо со мной играть.

Мартел скользнул по моей шее взглядом и застыл на уровне кулона. Слегка прищурившись, он облизал краешек губы, а потом повел левой бровью, еле заметно улыбнувшись.

Плохо ему не стало, навзничь он не свалился в конвульсиях и не отпрянул, как облитый кипятком, но по его внешнему виду, только бы идиот не догадался, что он все понял, на счет кулона.

Не дожидаясь ответа, я шустро обогнула его, слегка подвернув ногу на бордюре и поторопилась исчезнуть с этого места как можно быстрее.

Только когда оказалась в летокаре, ощутила себя более спокойно.

Направившись в «крылышко» на дневную смену, я чертыхнулась несколько раз не только от своей везучести, встретить снова этого человека, но и от продавщицы диковинных безделушек, продавшей мне защитный оберег, от которого было лишь одно название.

Отработав смену в «крылышке», я уже хотела отправиться домой, чтобы спокойно выспаться. Завтра в заведении, где людей кормили пирогами и лапшой, у меня был выходной, и я планировала отоспаться, позабыв обо всем на свете.

Но Соня вдруг решила, что будет здорово, если мы проведем время вчетвером, в танцевальном клубе «Краски Гелы», где обычно нещадно долбила электронная музыка и все таяло в темноте и софитах.

— Тебе нужно отвлечься, после всех произошедших событий, — парировала София, — познакомишься с моим Эриком.

— Мне стоит просто выспаться, — мой голос был глухим и ничего не выражающим, — не думаю, что мое сонное состояние, будет хорошей компанией для вас.

— Ты сможешь опереться на сильное мужское плечо Леопольда.

Я посмотрела на подругу из-под бровей.

— Уверена, это преувеличенное суждение, на счет его силы.

— Ты его плохо знаешь, Роза. В любом случае, на безрыбье, как говорится, — вздохнула София, переодевшись в нарядную шифоновую юбку фиалкового цвета и черный топ. — Он хороший человек, который не причинит тебе вреда.

— И на том, спасибо, — пробубнила я себе под нос, оглядывая свои штаны и майку. — Я не одета к клубу, — решила я отмазаться. От меня пованивало жареной едой, которая въелась в тело. Мне безумно хотелось горячего душа или ванны, которую я бы принимала несколько часов кряду, пока бы не ощутила чистоту и прилив сил.

— Перестань, там никто ни на кого не смотрит. В любом случае, ты можешь оставить летокар здесь, а завтра заберешь. Эрик довезет тебя.

— Нет уж, — категоричность в моем голосе зашкаливала, — завтра выходной и мне может понадобиться машина.

— Как знаешь!

Наконец, сборы Софии были закончены, и мы поехали в клуб.

Леопольд обещался присоединиться, как только закончит.

С Эриком, молодым человеком Софии, мы познакомились возле искрящейся лиловым светом вывески.

Молодежь толпилась возле невзрачного заведения, в квартале Пурпурных Арок.

Этот район был шумным. Здесь обитали деятели искусства и культуры, находилось много мастерских, выставок и галерей, где можно было взглянуть на творчество одаренных.

В районе Пурпурных Арок, находилось много заведений неплохого уровня, где можно было перекусить, развлечься в клубах и потанцевать. Здесь обожали жить представители земель Ас с вертикальными зрачками. Они занимали обширные территории и жили общинами.

Сам клуб «Краски Гелы», представлял собой помещение из нескольких залов в подземных этажах без окон.

Кто любил сумрак и неоновые розовые краски на стенах, в виде разводов, чувствовал себя тут, вполне сносно.

Здесь собирался определенный контингент, любивший своеобразную тяжелую музыку, переплетающуюся с классикой.

В залах стояли маленькие круглые столики и пухлые диваны вокруг них.

Стоило нам войти внутрь, как в грудь тут же попал сигаретный дым. Моментально стало нечем дышать. Я закашлялась, ведомая Соней, которая, наоборот, чувствовала подъем и восторг.

Я же, ее восторга не разделяла и ругала себя за то, что согласилась прийти сюда. Меня это место угнетало.

Оказывается, продуманный Эрик, зарезервировал нам столик в дальнем зале, где было потише.

Перекрикивая голоса, София отправила ему голосовое сообщение через наручный интерфейс, пока я плелась за ней, начав предательски позевывать.

Наконец, любовная пара нашла друг друга и озарилась улыбками на лице.

— Меня Эрик зовут, — произнес парень, шустро протянув мне свою руку в качестве приветствия. Он был высоким, худощавым, но крепким и отличался симпатичной смазливой мордашкой с ямочками, от которых София, была явно без ума. Смотрела она на него, как на ангелоподобное существо, спустившиеся с небес и не прекращала глупо улыбаться.

— Роза, — сдержанно, но улыбнувшись, проговорила я. Его рука была теплой и хотя бы, не влажной.

На Эрике были надеты удобные штаны и кожаная куртка. Выглядел он молодежно и не заносчиво, хотя чувствовался легкий налет уверенности и стабильности.

Эрик шустро расспросил, какие напитки мы предпочитаем и скрылся в стороне барной стойки. Решил расщедриться и угостить всех сам.

Я заказала «голубую лагуну», с добавлением бранди, вдруг поняв, что толика расслабления мне не помешает.

— Я же говорила, что он душка, — восторженно воскликнула София, перекрикивая музыку, которая в этом зале не так била по ушам, как в других.

Облокотившись на спинку продавленного местами дивана, я кивнула девушке. — Завтра мы идем с ним на представление стихий. Говорят, это эпично!

Через некоторое время, Эрик вернулся с небольшими бокалами, и мы выпили за знакомство.

Коктейль оказался вкусным, я с жадностью ополовинила его, ощутив как мне сразу же дало по мозгам.

Пока Эрик и София ворковали, я разглядывала танцующие парочки и ненормально завидовала. Всем, им!

В какой-то миг, скорее всего, благодаря ударному напитку, я ощутила злой рок семьи Тревиль, когда все женщины, просто не знали, что такое женское счастье. Оно обходило стороной, боясь войти в семью.

Может быть, я тоже сопьюсь как мать и буду воровать деньги на вайни, пока меня не запекут в исправительный дом, о котором ходили жуткие истории.

Вздохнув, я почувствовала, как кто-то сел рядом со мной.

Леопольд.

Я хмыкнула, вдруг решив, что это снова Мартел Гризби, во всем своем великолепии и дорогущем костюме оказался в этом злачном месте, где пахло сыростью, темнотой и танцующими потными телами.

Не стоило большого труда догадаться, что он бы бежал отсюда, сломя голову к своей длинноногой Марджери с хищным взглядом и волнистыми шелковистыми волосами.

— Лео, — поприветствовали ребята, а я взглянула на веснушчатого парня, которые немного смущался и смотрел на меня, поехавшую от усталости, недосыпа и «голубой лагуны», шарахнувшей мне по голове, словно пыльный мешок с нитками для вязания.

— Роза, — прошептал он мне на ухо, нагнувшись. Проявил смелость, а я не стала отдаляться, как ужаленная. — Не уверен, что тебе стоит пить.

— Леопольд, — протянула я, — неужто ты переживаешь, что я начну творить глупости?

— Нет, просто считаю это ненужным, — до комичного серьезно проговорил он, с такими интонациями, будто был моим супругом уже лет десять.

— Не нуди, — выдала я, сделав еще один глоток и ощущая, как долгожданное расслабление накатывает на меня, — я просто хочу спокойно провести время. Тем более, если бы мы не хотели отдохнуть, то не шли бы сюда!

— Роза, — снова начал Лео, чуть подвинувшись ближе. София и Эрик встали со своих мест, чтобы пойти потанцевать, а мой друг по дивану, почувствовав свободу, решил раскрепоститься, с каждой минутой пододвигаясь все ближе и ближе. Кудри Леопольда, походили на светлое воздушное облако, обрамляющее его голову, а большие глаза, создавали образ чего-то кукольного и наивного. Я не могла воспринимать его больше, чем просто знакомого. Возможно, я просто не умела любить и это являлось очередным роком семейства Тревиль.

— Роза, не хочешь потанцевать? Я могу составить тебе партию в ритмичном танце, и ты повеселишься. Ты выглядишь грустной. Что-то произошло? Это снова Гилберт?

Больше всего на свете я не хотела отвечать на вопросы. В моей голове крутился образ чародея. Будь он неладен!

Вдруг он что-то сделал со мной сегодня в том цветущем саду, пока я стояла рядом с ним?

Его лицо, красивое, холеное, мужественное, после «голубой лагуны», не хотело покидать мою голову. Меня это раздражало.

Я с силой сморгнула, выгоняя видение и разглядывая, как София танцует с Эриком, как им весело и хорошо.

Руки Леопольда, совсем осмелев, переместились на мои. Холодные и влажные, как лапки варанги (жаба). Я выдавила из себя улыбку.

— Я просто устала, Лео.

По лицу парня проскользнуло разочарование, но он продолжал касаться моих пальцев, слегка поглаживая кожу. Я напряженно считала до десяти, не зная зачем терплю прикосновения, пока не отстранилась, чтобы не потянуться за напитком.

— Так, может быть потанцуем? — не унимался мой ухажер.

— Я хочу просто остаться здесь и отдохнуть.

Парень кивнул, а я перевела взгляд на танцующих, разглядывая персонажей в розовых латексных костюмах, облегающих тело, а также девушках в пурпурных платьях, похожих на кремовые пирожные. Люди веселились, пока я мучилась сама с собой.

Это был явно не мой день!

— Роза, — снова начал Леопольд, раскрасневшись. Его конопатины на носу и щеках, показались мне ярче. — Ты мне нравишься, Роза. Могу ли я?

— Не стоит Лео, давай не будем говорить об этом, — перебила его, так как весь этот разговор стал напрягать меня, как и весь этот поход в это заведение, стены которого словно сужались вокруг меня, будто бы поглощая.

Парень мигом поник, а я почувствовала себя последним бездушным человеком.

— Понял, — выдавил он из себя. И я правда подумала, что понял, но нет. — Тебе нужно время, хорошо!

На это умозаключение я ничего не ответила.

— Пойдем и правда потанцуем, — предложив, я встала, протянув ему руку. Леопольд расплылся в счастливой улыбке, будто ребенку дали игрушку, которую он очень давно хотел.

Музыка вдруг стала такой громкой, стоило нам попасть в зал для танцев, что ударила по ушам и облепила со всех сторон.

Ритмичные прыжки вокруг и движения тел, заполнили пространство.

Леопольд выплясывал, будто только и ждал, когда его выпустят на танцпол, чтобы оторваться.

София во всю обнималась с Эриком, абсолютно не думая о каких-то манерах и сводах, которые на Геле обычно никто не выполнял. Я прикрыла глаза, полностью растворяясь в громкой музыке, ощущая как двигается тело, забывая обо всем на свете.

Самым интересным было то, что мне стало легче. Я будто выплюнула из себя накопившийся гнев и раздражение, решив наплевать на все то, что произошло. Ощутив задор, я вдруг решила, что справлюсь со всеми невзгодами. Уж не знаю, почему я так подумала. Наверно, благодаря «голубой лагуне», неожиданно окрылившей меня.

Леопольд прыгал вокруг меня, показывая пластичность и гибкость. Выглядело это комично, но парень старался из-за всех сил произвести на меня впечатление танцем. Его вспотевшие кудри прыгали вместе с ним, создавая вокруг головы светлый ореол.

Словив на себе заинтересованный взгляд Софии, я сделала вид что не понимаю ее периодических подмигиваний и дерганий подбородком в сторону Лео. Мол, посмотри какой экземпляр, не теряй времени даром!

Пока молодой человек, которому София сватала меня, отпрыгивал выше всех, утопая в лучах софитов и крутящегося диско-шара, я с полузакрытыми глазами разглядывала толпу молодежи, что-то привлекло мое внимание.

Будто тень в одном из залов отслоилась от стены и блеснула фиолетовым шелком.

Танцуя, я уставилась в проем, ощущая взгляд из-под плаща.

Замерев, я встала, почувствовав беспокойство, а когда сморгнула, тень, показавшаяся мне человеком, исчезла, будто ее там и не было. Но у меня сложилось такое впечатление, что на меня пристально смотрели два пронизывающих зеленых глаза.

Почувствовав себя неуверенно и небезопасно, я резко остановилась и когда начался новый танец, решила, что мой поход в увеселительное заведение закончен.

Шустро распрощавшись с друзьями, я еле отделалась от навязчивого как хвост Леопольда, решившего что отвезет меня на моем же летокаре сам.

Он боялся что я пьяна и не смогу доехать и утверждал, что обучение на вождение, которое он прошел, дало свои плоды, но зная его умение, я мало в это верила, посему, решила что не готова так рано умирать и прощаться со своим летающим зверюгой, быстро взмыла в воздух, продолжая ощущать себя неспокойно.

Будто что-то или кто-то следило за мной, прячась в сумраке ночи.

Дома меня встретила тишина. Даже Люси молчала, стоя в одном из углов на перезагрузке.

Мать спала в комнате, вместе с тетушкой. Раздавалось мерное дыхание и легкий храп, похожий на мурлыканье.

Быстро скинув одежду, я так же быстро уснула, не забыв проверить дверные замки и закрыть свое маленькое окно, от греха подальше, неожиданно вспомнив рассказы Софии про ее бабушку и следящего за ней чародея.

Сон сморил меня, я не смогла ему сопротивляться, а когда проснулась, меня ждал сюрприз.

Сюрпризом, хотя бы было то, что родня решила меня не будить и я спокойно проспала почти до самого вечера, а когда проснулась, почувствовала себя почти бодрой.

— Розалинда, — в мою комнату тихо вошла тетушка. Ее внешний вид говорил о том, что она сожалеет о том, что случилось с матерью, но она всеми силами пыталась это скрыть за маской холодного спокойствия. Женщина предстала передо мной в ярко-сиреневом вязаном платье с коротким рукавом. — Милая, тебе тут передали.

Я нахмурила брови, совершенно не понимая, о чем говорит Констанция.

Тетушка внесла в комнату небольшой конверт и фиолетовую розу.

Цветок, стоило ему оказаться в моих руках, будто расцвел. Его завораживающе бархатистые лепестки расправились, слегка заискрившись розоватым сиянием.

Роза показалась мне произведением искусства, которым я ненароком залюбовалась.

Тетушка протянула мне конверт и с любопытством замерла, пока я слегка дрожащими пальцами доставала карточку.

«Розалинда, хочу пригласить вас провести со мной вечер, в одном из уютных мест в Элевсине. Буду рад, если вы составите мне компанию завтра к семи часам в розовом саду Мартел Гризби».

Увидев, кто прислал записку, я дернулась и выронила ее из рук.