Сказочница

Светлана Гусева

Представьте, что написанное вами – реально. Интересно? Страшно?Недостаточно страшно.Главная героиня Лара мечтает о прежней жизни – до исчезновения мужа, до неприятностей на работе, и главное – до того, как стала сочинять сказки, чьи герои оживают помимо ее воли.Пытаясь вернуть все «как было», она привлекает внимание тех, кто жаждет уничтожить ее дар, и тех, для кого в ней – последняя надежда на чудо. Ведь именно от ее выбора будет зависеть судьба всего магического Петербурга.

Глава 7. Обманщица

На трехчасовое совещание начальники отделов подтягивались вяло — и Маэстро отчасти понимал их ворчание. С утра обсуждение шло не в пример бодрее, каждый приходил с кружкой любимой бурды, отчитывался о результатах и, получив задание, отправлялся навстречу новому рабочему дню. После обеда вылезать из кресла и вспоминать, что именно хотел услышать начальник, не хотелось. Но в Институте платили не за комфортную работу, а за сделанную. Поэтому бурчание Маэстро спускал с рук, а пропуски совещаний — только по очень уважительной причине.

На этот раз доклады казались ему бесконечными, а подчиненные — особенно сонными. На выходе Маэстро коснулся локтя Марата — ведущего программиста, чей стаж в Институте на пару лет превышал его собственный. Правда, Марат был младше лет на десять и сидел на своей должности без малейшего желания двигаться наверх.

— Сегодня приходила Лариса Беркутова.

Программисту понадобилось секунд десять, чтобы сложить А и Б.

— Не представляю, каково ей… Думала узнать что-то о Коле?

— Ты разговаривал с ним в тот день?

Оба знали, о каком дне шла речь. Маэстро держал задание Коли в секрете, но о пропаже ценного сотрудника знал весь Институт.

— Да, — Марат ненадолго задумался. — Он спрашивал о Германе, и я отправил его к Жеке. Все-таки они долго проработали вместе.

Маэстро рассеянно кивнул. Вернувшись в кабинет, он уставился в окно, пытаясь поймать ускользавшую мысль. Жека и Герман — два сотрудника расформированного экспериментального отдела, которым заведовал Игорь Руничев. Тот самый Руничев… с чего бы Коле интересоваться его делами?

Он бросил взгляд на часы, в нетерпении барабаня пальцами по стеклу. Слишком многого от Шуриков ждать не стоило, еще того меньше Маэстро ожидал от их подельников — домушников. Он не любил действовать впопыхах, такие планы редко выгорали — но в этот раз риск того стоил. Стоило ему заметить флешку у Ларисы, как счет пошел на минуты. Он много раз видел треклятую утку в руках Коленьки, и даже смутно припомнил, как тот намекал, что в ней — ключ от рабочего компьютера. Все, что найдется в квартире — станет приятным бонусом.

Маэстро задумчиво почесал в затылке при мысли о том, сколько Шурики попросят за внезапность, а еще за то, что работать придется в общественном транспорте, в толпе людей. За такое они брались только в самых крайних случаях. Тертые калачи, дело знали туго — и знали, что своя шкура дороже нулей в кармане. Маэстро вздохнул, проводив взглядом преданного Василича, собиравшегося домой. Нечего парню в это впутываться, рановато еще. Шурики подозрительные, что твой черт — еще адрес потребуют и родословную до пятого колена.

Родословная Василича у Маэстро имелась, но делиться секретами он не любил.

Хлопнула дверь, профессор остался в одиночестве. Время близилось к четырем, но раньше половины шестого Шурики обычно не показывались. Они приходили вечером, даже если задание было готово к десяти утра. Не любили при свете ни работать, ни сдавать дела, а в белые ночи и вовсе только за дополнительный куш. Маэстро крякнул и полез в верхний ящик стола, проверяя, на месте ли конверт. Не хотели люди за идею работать, была идея да вся вышла.

Эх, Коленька, Коля… Ты был из тех, кто работал если не за идею, то хотя бы за совесть. Где теперь такого отыщешь?

Визиту бывшей жены Маэстро не удивился — но, откровенно говоря, визит изрядно запоздал. Больше двух месяцев прошло, а она только соизволила явиться. Другая бы первым делом на работу побежала выяснять, что да как. Тут ведь и любовница могла быть, и другой конфликт. Но нет, даже не почесалась!

Маэстро с неудовольствием уставился в окно. Работу надо продолжать, нечего киснуть. Подумаешь, пришла фифа, всколыхнула старую занозу. На вид — ни кожи, ни рожи, и что Коленька в ней нашел? Молодой был, не разглядел за фасадом. А теперь что ж, время горевать давно вышло.

Маэстро поднялся, развернул к себе кульман. Чертеж вышел небрежным, без основной надписи и даже рамка обозначена весьма приблизительно. Осталось совсем немного — по большому счету, последние месяцы Маэстро больше наводил лоск, вся основная «начинка» давно уже стояла в цеху, подвергаясь самым изощренным испытаниям, какие только мог изобрести начальник отдела технического контроля. Но Маэстро слушал его доклады вполуха — главным беспокойством оставалось отсутствие опытного материала. Руки так и чесались испытать, наконец, чудо-зверя, но ведь надо-то наверняка! Не на кроликах и не в климатических камерах — а поймать, наконец, взять за горло одного из гадов, чтобы заглянуть в полные страха глаза и убедиться, что все эти годы работы были не зря.

И тогда предательство Руничева перестанет терзать его.

Если бы не Шурики, Маэстро уже сейчас торопился бы вниз, на экспериментальный этаж. Но порядок должен быть во всем — сначала отчет, а завтра можно и с железом повозиться, не привыкать.

Маэстро подцепил мизинцем папку с края стола и еще раз пробежал документацию глазами. Все должно работать, компьютер давно уже выдает гарантию успеха в восемьдесят девять и пять десятых процента, но ведь симулятор — это вам не живое существо.

И все-таки зачем Коля интересовался Руничевым?

В дверь постучали.

— Можно? — голова одного из Шуриков просунулась в небольшую щель.

— Проходите, давайте, — замахал на них рукой Маэстро. — Побыстрее!

При мысли о том, что обтянутый брюками жирный Шуриков зад торчит на всеобщее обозрение в коридоре, зубы свело болью.

Шурики ввалились в кабинет, который внезапно стал невероятно тесен. Оба носили одинаковые черные пиджаки и вельветовые брюки, делавшие их фигуры еще более нескладными. Шурик номер два держал в руках небольшой пакетик, а номер один — сложенную рулоном газету «Комсомольская правда». Маэстро машинально отвернул кульман к стене, хотя практического смысла в этом не было никакого. Вряд ли визитеры знали, что это предмет, а не еврейская фамилия.

— Ну что?

— Хату проверили. Бабская хата, ничего особенного.

Маэстро вздохнул. Ровно как он и подозревал.

— Шмотки, цацки, журналы эти везде… — Шурик номер один запнулся. — Гламуровые, вот. Хахаля вроде не водит.

— Холодильник пустой, — добавил Шурик номер два.

Маэстро быстро протянул первому конверт, который мгновенно исчез в широком кармане помятого пиджака.

— Спасибо, ребятушки, — Маэстро кивнул и встал у окна. — Дело, конечно, того не стоило, но все равно спасибо. С сумочкой не выгорело, я уже понял. Жаль, жаль…

Он поцокал языком.

Шурики молчали, потом номер один забрал у второго пакет.

— Мы еще в мусоре пошарили, — Маэстро скривился. — Нашли вот. Может, что важное.

Что можно выудить из мусора в квартире пригламуреной дуры? Маэстро на мгновение вскинул глаза к потолку. Из пакета Шурик достал второй пакет, прозрачный — и в нем болталось что-то мокрое, похожее на детскую игрушку, но определенно биологического происхождения.

Ярко-фиолетового цвета с шипами.

Маэстро стало нехорошо. Шурики, не дожидаясь его реакции, положили на стол газету и развернули, явив взгляду профессора скомканный исписанный лист бумаги. Маэстро осторожно, двумя пальцами развернул листок и начал читать.

— Оставьте… — прошептал он. — Идите, идите. И это…

Неужели свершилось? Он боялся произнести свою мысль вслух, поэтому выбрал обходной путь.

— Проследите за ней. Обычная такса. Адрес знаете.

Шурики синхронно кивнули и скрылись за дверью. Задавать вопросы они не любили и занимались этим, только когда вознаграждение казалось недостаточным.

Маэстро завернул пакет в газету и торопливо вышел. В мозгу настойчиво звенела мысль о том, что она сама пришла к нему… сама, по доброй воле! И он дал мерзавке уйти живой и невредимой! Старый дурак, слепец!

В лифте ему встретился Михалыч — зам главного энергетика, лысенький холостяк, любивший засиживаться допоздна, играя в танчики. Маэстро лишь торопливо кивнул, хотя по лицу Михалыча было ясно — тот бы не отказался пропустить по стакану пивчанского и пожаловаться на жену, которая давно бросила его и даже отсудила приличные алименты. Маэстро все его истории знал наизусть, потому что Михалыч и в трезвом виде говорил на единственно важную для него тему.

Но сейчас кое-что было намного важнее.

Маэстро запер за собой дверь экспериментальной лаборатории — по сути, главной комнаты уже не существовавшего отдела, отобранного давным-давно у Руничева. С передвижного металлического столика полетели на пол ошметки силиконовых трубок и пара саморезов. Маэстро, едва дыша, расстелил кусок полиэтилена и осторожно выложил содержимое принесенного Шуриками свертка.

Безусловно, это была не игрушка. Он поворачивал мокрый комок и так и сяк, пытаясь представить на его месте кошку или хомяка. Но у домашних животных не бывает такого шипастного хвоста и длинной, похожей на крокодилью пасти с двумя рядами острых клыков. Это определенно мало напоминало домашних игуан, ставших популярными в последнее время. То, что лежало на столе, совершенно точно не походило на что-либо из известного ему животного мира. И цвет… в природе не существует настолько ярких цветов, такие краски возможны лишь в мире технологий.

И мире колдовства.

Что делал этот странный комок в квартире бывшей жены Николя? Почему Шурики принесли ему детские каракули, в которых описан фиолетовый дракон? Совпадение?

Картина внезапно предстала перед глазами Маэстро так ярко, как никогда прежде. Ну конечно же! Разумеется, ей это и в голову не пришло раньше, какая ерунда! Ведь эта вертихвостка с самого начала знала, с самого начала принимала участие во всем. Потому что она с ними заодно! С этими шарлатанами, упырями, невесть кем еще, погубившими его мальчика. И не постеснялась же разыграть перед ним святую наивность!

Профессор оскалился и погрозил пальцем неведомо кому.

Приходить прямо в лапы к Маэстро было слишком рискованно, слишком самонадеянно. Обратного хода, дорогуша, уже не будет.