Несмотря на время

Светлана Головьева, 2022

Джиллиан Морано и Кэмерон Пирс всегда знали, чего хотят от жизни. Идеальные дети идеальных родителей с идеальной перспективой, они разложили свою будущность по полочкам. Но когда мать Джиллиан внезапно умирает, все планы рушатся. Девушка решает остаться, чтобы помогать отцу с младшей сестрой – Кэмерон уезжает в колледж один. Любовь дает трещину, и отношения терпят крах. Спустя семь лет Кэмерон вынужден вернуться в родной город и столкнуться с болезненной реальностью: Джиллиан не только живёт своей счастливой жизнью, но ещё и собирается замуж. Чувства мужчины вспыхивают с новой силой, но есть ли шанс на взаимность? Комментарий Редакции: Прекрасная драма от профессионального автора, которая сочетает в себе практически все оттенки человеческих эмоций. Читать эту книгу отстраненно – совершенно невозможно! Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Джиллиан

Итан везёт меня домой, всю дорогу без остановки разговаривая о своей поездке в Вашингтон. Он журналист в местной газете и вынужден постоянно ездить в командировки. Хотя слово «вынужден» тут не подходит, потому что он только рад уехать отсюда на несколько дней. Он мечтает работать в крупной газете и ради этого готов на всё. Я очень рада за него, и мне нравится его увлеченность. Но порой он перегибает палку: может часами рассуждать о том, что он видел и что написал. Иногда я завидую его работе, а иногда хочу заклеить ему рот, лишь бы не слышать ни слова о жизни за границей Аннаполиса.

Не знаю, что со мной творится в последнее время. Может, это предсвадебная паника, я себя накручиваю, но порой мне кажется, Итану совсем не важно, есть я рядом или нет. Есть такие люди, которые без ума от своей работы: Итан как раз из таких. Мы знакомы с ним два года, и раньше он определённо был другим, понимающим и искренним. Он всегда заботился обо мне и моей семье. Итан из тех мужчин, что знают толк в ухаживаниях. Он никогда не давил на меня в плане секса. Многие бы назвали его идеальным, и я бы согласилась. Но в последние месяцы мне приходится соперничать с его работой. Мы редко видимся, а когда это происходит, то всё заканчивается сексом. Может кого-то это и устраивает, но точно не меня. Девушкам нужен не только секс. Нам важно общение и участие в нашей жизни. Итан же даже не интересуется, чем я занималась эти дни без него. Он говорит и говорит о своей работе, а я, кажется, сейчас взорвусь.

Наконец, я вижу свой дом и вздыхаю с облегчением. Наверное, я просто устала. Мы почти никогда не ссорились, и мне совершенно не хочется этого делать сейчас.

— Всё в порядке? Ты всю дорогу молчала, — говорит он, останавливаясь около моего дома.

Нет, он что, серьёзно? Конечно, я не разговаривала, потому что он и рта открыть мне не дал.

Прокручиваю в голове слова, которые нужно сказать. Смотрю на него, такого идеального и красивого, и думаю, что я дура. Мне достался такой мужчина, а я чем-то недовольна. Конечно, в последнее время он часто занят, но он старается ради нашего будущего. Наша свадьба через два месяца, и нам нужны деньги. Со мной определённо что-то не так. Улыбаюсь и беру его за руку.

— Просто я очень соскучилась, тебя долго не было.

— Я тоже соскучился, но ты же знаешь, как мне нужна эта работа. Нам нужны деньги и на свадьбу, и на покупку дома, и для наших детей. Так что мне некогда прохлаждаться, я забочусь о нашем будущем, — он подносит мою ладонь к губам и нежно целует её.

При упоминании о детях, меня начинает подташнивать. Итан так и грезит о продолжении рода, поэтому мы почти не предохраняемся. Я же не могу думать о детях и разговаривать тоже, поэтому меняю тему.

— Ты зайдёшь? Можем поужинать вместе, папа наверняка приготовил что-то особенное.

Его взгляд падает на мой дом, в котором горит свет, и он кивает.

— Конечно, я не откажусь. Тем более Роберт должен мне партию в шахматы, — он усмехается и выходит из машины, а я следую за ним.

Папа не сразу принял Итана, но постепенно они нашли общий язык. Отец просто обожает играть в шахматы и научил этой игре Итана, что хоть немного их сблизило.

Мы подходим к дому, и я открываю дверь. Внутри светло и тепло, а с кухни доносятся тихие голоса. Бросаю вещи в прихожей и тяну Итана за собой на кухню, откуда пахнет знаменитой папиной лазаньей. Обычно он готовил её нам в детстве по особым случаям, и сегодня как раз один из таких. Входим в кухню, и мой взгляд тут же падает на папу. На нём мамин синий фартук, а в руках поднос с только что приготовленной лазаньей. Он немного раскраснелся, но на лице сияет счастливая улыбка. Рядом за столом сидит сестра и пьёт что-то из стакана. На ней серые пижамные штаны и чёрный топ. Волосы небрежно заколоты наверху, а лицо — уставшее со слегка размазанным макияжем. Наверняка проспала весь день, но не мне её судить она больше не ребёнок. Да и все мои советы обычно благополучно пролетают мимо её ушей.

— Вы как раз вовремя, — воодушевленно произносит отец, целуя меня в щёку. От него еле уловимо пахнет алкоголем.

— Да, папа сегодня в ударе, — с меньшей радостью в голосе произносит Элизабет.

— Я смотрю, и ты не отстаёшь, — отвечаю я, кивая на её стакан. Она обиженно кривит лицо и допивает содержимое стакана.

— Вообще-то, это был сок, — сестра подходит ко мне и суёт пустой стакан в лицо, — я не пью уже пару дней.

И правда, пахнет вишнёвым соком, но сестре невозможно верить на все сто процентов. Она уже говорила мне, что завязала, но больше чем на неделю её не хватало. Споласкиваю руки и предлагаю Итану сесть за стол. Атмосфера вокруг нас немного подпортилась, но нужно не забывать о сегодняшней дате. Мама бы не хотела, чтобы мы ссорились.

Папа раскладывает лазанью по тарелкам, а я накрываю на стол. Когда мы занимаем свои места, я грустно смотрю на пустой стул. На каждую годовщину мы ставим стул, для мамы. В семье отца очень трепетно относятся к духам умерших, и раньше меня это пугало. Но после смерти мамы мне всё чаще хотелось, чтобы её дух был рядом с нами. Папа разливает любимое мамино вино по бокалам, а Лиз наливает себе в стакан ещё сока. Может сестра и правда взялась за ум. Встречаюсь с ней взглядом и на миг вижу в ней ту девчонку, которой она была раньше. Озорная и весёлая, со своим странным мнением по любому поводу. Когда-то мы были с ней близки, но не теперь. Она отворачивается и принимается лениво ковырять вилкой в тарелке. Мы едим в полном молчании, которое словно гром среди ясного неба разрывает трель телефона.

— Я отвечу, — говорю я и вытираю рот салфеткой.

Телефон продолжает настойчиво звенеть на весь дом, и я спешу взять трубку.

— Алло? — говорю я, и в трубке слышится треск, а потом звонкий голос:

— Привет дорогая, прости, я опоздала, мой рейс задержали, — Кензи кричит в трубку на той стороне провода, а на её фоне слышен шум взлетающих самолётов.

— Я уже поняла это, когда не услышала от тебя звонок три часа назад. Когда ты прилетишь?

— В общем-то, я поэтому и звоню. — В трубке снова слышен треск. — Я уже…

— Тебя плохо слышно, — кричу я ей, папа удивлённо на меня смотрит, но продолжает есть.

— Я уже тут, ты можешь меня забрать из аэропорта? Мама с папой опять на каком-то званом ужине, а ехать на такси у меня нет никакого желания. Ты же знаешь, как я отношусь к незнакомым типам за рулём, — она смеётся, и я улыбаюсь.

— Да, конечно, без проблем.

— Хорошо, я жду тебя.

Она отключается, а я с глупой улыбкой стою посреди комнаты, слушая гудки. Кензи уезжала в Париж на стажировку, и теперь спустя год она снова дома. Мне её безумно не хватало, и я рада, что она вернулась именно в этот день.

Кладу трубку на место и плетусь к столу. Наверное, невежливо вот так уходить, но сейчас я лишь скорей хочу увидеть подругу. Все выжидающе смотрят на меня, кроме Лиз. Сестра опять витает в облаках, делая вид, что ест.

— Мне безумно жаль, но приехала Кензи и мне нужно забрать её из аэропорта, — говорю я. Папа согласно кивает с толикой грусти в глазах, а Итан смотрит на меня так, словно я провинившийся ребёнок.

— А почему это не могут сделать её родители? Да и такси в городе работает исправно, — произносит Итан своим отточенным деловым тоном.

— Мы не виделись целый год, и сегодня она нужна мне как никогда, — смотрю на своего жениха, который никогда не любил мою подругу, не знаю, что у них там не срослось. — Я вообще не понимаю, почему должна оправдываться. Я не маленький ребёнок, чтобы спрашивать разрешения.

— Иди, дорогая, мы справимся, — прерывает нас отец, и я благодарно ему киваю. Он всегда знает, когда нужно вступить в разговор. И я знаю, что он поддержит меня в любом случае.

— Приятного всем аппетита, — говорю я и, схватив сумочку, вылетаю на свежий воздух.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом и на улице достаточно прохладно. Жалею, что не взяла кофту, но возвращаться нет никакого желания. Вспоминаю, что моя машина осталась у магазина, и чуть не бью себя по голове. Придётся идти пешком, что мне не очень нравится. Неизвестно кого можно встретить в такое позднее время. Слышу за спиной звук захлопывающейся двери, но не оборачиваюсь. Итак, ясно, кто это идёт.

— Джилл, постой! — кричит Итан, но я не слушаюсь и иду дальше.

Как мне не хотелось ссориться, это всё равно произошло. Он хороший человек пусть и со своими заморочками, но он мне нравится. Может, мы устали друг от друга за два года? Можно ли устать от любви? А потом меня накрывает мысли, от которой становится не по себе. А любовь ли это?

Наконец он догоняет меня и хватает за руку, поворачивая меня к себе лицом. Он тяжело дышит, карие глаза в ночной мгле кажутся практически чёрными.

— Ты не можешь идти пешком в такое время. Давай я тебя довезу.

— Я сама справлюсь, — отвечаю я и пытаюсь вырваться из его хватки.

— Прости за то, что сказал в доме, — он смотрит на меня с нежностью, — просто я хотел побыть с тобой. Мы не виделись несколько дней, а на следующей неделе я снова должен буду уехать. Работа не ждёт, сама понимаешь. Но сегодня я надеялся, мы проведём вечер вместе.

Он говорит так искренне, и мне становится не по себе. Конечно, он скучал и расстроился из-за того, что я променяла его на подругу. Но он всегда относился к ней враждебно и сегодня повёл себя, как маленький ревнивый ребёнок. Мы увидимся с ним завтра, а сегодня мне нужна моя подруга. Сегодня особенный день, и только с ней я могу поговорить о маме. Папа редко о ней говорит, а когда я начинаю вспоминать прошлое, он сразу отстраняется. Сестра и вовсе мало со мной разговаривает, мы с ней находимся в состоянии холодной войны. И только Кензи может мне помочь, поэтому сегодня я выбираю её.

— Я всё понимаю, — смягчаюсь я и целую его в щеку, — но мне это нужно.

— Хорошо, тогда давай я довезу тебя до магазина, — он улыбается, и я согласно киваю.

Итан идёт в дом за ключами, а я остаюсь ждать на улице. Вокруг так тихо и спокойно, что кажется, я одна во всём мире. Складываю руки на груди, и взгляд падает на безымянный палец. Внутри что-то оживает, принося с собой острую боль. Столько лет прошло, а кажется, что я только вчера сделала эту татуировку. И не важно, что сейчас её закрывает кольцо с внушительным камнем. Иногда эта татуировка приносит с собой гораздо больше эмоций, чем драгоценный камень в серебряной оправе. А порой мне кажется, что она не только на моём пальце, но и в моём сердце. Он ещё где-то там, словно маленький уголёк в камине, еле теплиться, но не гаснет.

— Ну что, поехали? — доносится голос Итана и я подпрыгиваю на месте от неожиданности.

Ощущение такое, словно меня застали за чем-то неприличным. Итан выжидающе смотрит на меня, улыбаясь своей фирменной улыбкой. Именно ей он меня зацепил в первый день нашего знакомства.

— Да, поехали, — соглашаюсь я и сажусь в его джип.

До магазина мы доезжаем быстро, и всё это время в салоне висит молчание. Когда мы подъезжаем к моей машине, Итан останавливается и внезапно хватает меня за руку. Его взгляд какой-то беззащитный и грустный.

— У нас всё хорошо? — спрашивает он тихим голосом.

— Конечно, — отвечаю я, и он сжимает мою ладонь и поглаживает её большим пальцем.

— Ты же не передумала? — его взгляд падает на моё обручальное кольцо.

— Нет, конечно же, нет, — улыбаюсь, а внутри что-то сжимает моё сердце, словно хочет сказать, что я лгу.

Но это не так! Я выйду за него замуж, мы всё уже решили. Итан будет идеальным мужем, мне с ним спокойно и хорошо.

— Хорошо, — он целует мою ладонь и кивает. — Позвони, если будет нужна помощь. Увидимся завтра.

— Да, пока, — целую его в губы и вылетаю из машины.

Не оборачиваясь, иду к своему автомобилю, сажусь в водительское кресло и завожу двигатель. Позади меня Итан включает фары и, вырулив на дорогу, скрывается в ночной мгле. А я стараюсь выкинуть из головы все лишние мысли и мчусь в аэропорт, где меня уже наверняка заждалась подруга.

Когда я приезжаю на место, Кези уже ждёт меня на парковке. Выглядит она, как и всегда, потрясающе, но видно, что устала. На ней узкие джинсы и белый топ с джинсовой жилеткой. На плече висит большая сумка, а на земле стоит чемодан на колёсиках. Я выхожу из машины и иду к ней. Её лицо озаряется улыбкой и она, подхватив чемодан, идёт мне навстречу. Тёмные волосы развевает ветер, и она похожа на одну из тех моделей с подиума. Красивая и с немного необычными чертами лица, она всегда считалась одной из первых красавиц в школе. Её это не слишком заботило, отчего она лишь больше мне нравилась. Кензи в детстве всегда выдумывала истории о своих предках, иногда это были индейцы, потом это стали китайцы, а потом и индийцы. Но я считаю, что в ней есть всего понемногу.

— Здравствуй, моя дорогая, — говорит она, стараясь подражать французскому акценту.

Я улыбаюсь и обнимаю подругу. Меня окутывает знакомый сладкий аромат, и я словно оказываюсь в прошлом. И только сейчас я понимаю, насколько сильно соскучилась. Целый год я жила, словно потеряла где-то частицу себя. Но теперь почти всё на месте, и я счастлива.

— Только никакой сырости, — произносит подруга, услышав мой всхлип. Я отстраняюсь и вытираю одинокую слезу. Подхватив подругу под руку, я веду её к машине.

— Извини, что задержалась, — говорю я, помогая ей убрать вещи в багажник.

— Ничего страшного, я тут встретила одного мужчину, пока тебя ждала, — она мечтательно закатывает глаза и улыбается.

— И почему я не удивлена? — саркастично замечаю я и смеюсь. Мы садимся в машину, и выезжаем с парковки.

— Не всем же достался такой мистер Идеальность, как тебе, — она кривит лицо и усмехается. — Кстати, как он поживает? Всё так же терпеть меня не может?

— Ты преувеличиваешь, это совсем не так, — пытаюсь оправдать жениха, но не могу подобрать нужных слов. — Хотя нет, ты права. Он всё ещё на дух тебя не переносит.

Мы обе смеёмся, а за окном пролетают огни ночного города. Ночь уже вступила в свои права, и на улицах почти никого нет. Только моя машина прорезает ночную тьму своими фарами. Мы едем за город, где располагается дом Кензи. Раньше я всегда чуточку им завидовала. Дом у самого залива с прекрасным видом из окна, огороженный высокими соснами. Родители у подруги состоятельные, и свой дом построили сами. Отец Кензи занимается недвижимостью, поэтому имеет множество связей. Их дом вырос словно по волшебству, мы даже не успели моргнуть, и вот это деревянное великолепие, словно древний замок, стоит в самом лесу. Сейчас, когда мы подъезжаем к воротам, их дом словно слился с природой в этой тьме. Но как только Кензи нажимает кнопку на ручном пульте, ворота раскрываются и зажигаются фонари на протяжении всей дорожки, ведущей к дому. Я глушу двигатель и выхожу. Воздух здесь свежий и чистый, наполненный хвойным ароматом. Помогаю подруге с вещами и иду за ней в дом.

— Чёрт, как же я устала, — произносит подруга, бросив сумку прямо у порога. — Нам нужно выпить. И это срочно.

Она идёт на кухню, стуча своими высокими каблуками по паркету, наверняка очень дорогому. В их доме не принято снимать обувь и раньше меня это немного удивляло. Но сейчас это уже вошло в привычку, поэтому я остаюсь в туфлях и следую за подругой. Она уже провела осмотр холодильника и выложила на стол тарелку с фруктами.

— Думаю, мама не будет против, если мы откроем бутылочку вина, — она подмигивает мне и улыбается.

Если честно, то именно её мама впервые дала попробовать нам вино. Нам было по тринадцать, и тогда мне показалось, что я пью жидкость для снятия лака, а Кензи наоборот была просто в восторге от вина. Её мама всегда была более открытая ко всему новому и больше напоминала подругу, чем строгого родителя. Поэтому уж сейчас-то её мама точно не будет против, если из бара пропадёт бутылка вина. Мы идём на веранду и устраиваемся на качелях. Вокруг тихо шумит лес, стрекочут сверчки. Дует прохладный ветерок, и я кутаюсь в плед.

— Давно мы вот так не сидели, — говорю я, пока подруга разливает вино по бокалам.

— Да, сейчас и не припомнишь, когда это было в последний раз. Я скучала по тебе, подруга, — она протягивает мне бокал и улыбается. — У тебя всё хорошо?

Я молчу и пробую вино. Не знаю, что натолкнуло её, но сегодня не одной ей интересен ответ на такой лёгкий вопрос. Вспоминаю, как тоскливо смотрел на меня Итан, как крепко сжимал руку, словно боялся меня отпустить. Но я и не собираюсь от него уходить. Он спас меня в худший момент моей жизни и снова подарил надежду на будущее. Да, в последнее время в наших отношениях появилась трещина, но это не страшно. Многие ссорятся, но это совсем не значит, что любви пришёл конец.

— Нормально, просто Итан в последнее время часто ездит в командировки. Все его мысли о работе, а я хочу, чтобы он был рядом. Мне нужно, чтобы рядом был тот, кто поддержит, когда я начну разваливаться на куски.

Замолкаю и отпиваю из бокала, глаза словно режет острыми осколками, но я не плачу. Смотрю вверх на спокойное и такое безмятежное небо. Вот бы и мне обрести этот покой в душе. Обычно всё хорошо, но иногда боль снова неожиданно выскакивает из-за угла и бьёт прямо в грудь, выбивая весь воздух. В такие моменты хочется скрутиться в клубочек и скулить, словно раненый зверь. Это невыносимо, но мне приходится с этим жить, и Итан именно тот, кто помогает мне справиться. Пусть он немного отдалился, но благодаря ему я начала жить, реже оглядываясь в прошлое.

— Он тебя любит, несмотря на то, что мне он не очень нравится, я вижу, как он к тебе относится. Он позвал тебя замуж, а этого в наше время можно и не дождаться. Это небольшое похолодание в ваших отношениях скоро пройдёт, — Кензи подмигивает, и мы допиваем вино.

Как же хорошо, когда есть, кому выговориться и тебя не осудят. Какое счастье иметь в своей жизни свою родственную душу. Не знаю, как бы я справилась после всего свалившегося на меня дерьма, если бы не Кензи. Дружба имеет свою волшебную силу, без неё можно выжить, но с ней становится легче. Если у тебя есть хотя бы один хороший и верный друг, то ты уже богат, большего и не надо.

— Может, расскажешь о своём мужчине из аэропорта? — спрашиваю я и подруга, довольно улыбаясь, принимается рассказывать о своём мистере «Ходячий секс».

Мы разговариваем до самого рассвета. Смеёмся до колик в животе и плачем до хрипоты. Вспоминаем все лучшие моменты с моей мамой и лишь мельком затрагиваем Кэма. Мне нельзя о нём вспоминать, когда-то давно я поставила табу на его имени, но он всегда рядом. Он забрался под мою кожу слишком глубоко, и я не могу его выгнать насовсем. Кэмерон Пирс словно тенью прошлого следует за мной.

Мы засыпаем прямо на веранде, укутавшись в пледы. Наутро меня будят яркие лучи солнца и жуткая боль во всём теле. Всё же спать на деревянных качелях, какими бы удобными они ни были, не самый лучший вариант. Сажусь и бужу подругу, которая тихонько сопит. Толкаю её, а в ответ получаю лишь вялое бормотание. Кензи натягивает плед на лицо и засыпает. Разбудить её может лишь запах свежего кофе, поэтому я плетусь в дом. Тело противится и с каждым шагом боль разлетается по всему телу. В доме тихо и я стараюсь сильно не шуметь, чтобы не разбудить родителей Кензи. Не знаю, когда они приехали, видимо, мы тогда уже спали. Принимаюсь варить кофе, и взгляд падает на фотографию, прикреплённую к холодильнику. На ней мы с Кензи раскрасневшиеся на солнце и с довольными улыбками. Эта фотография с похода, в который мы ходили всем классом. Те несколько дней были самыми лучшими выходными. Мы плавали на байдарках, учились вязать узлы и ползали по деревьям. Тогда нам казалось, что на свете нет ничего лучше, чем жить на природе. Мы чувствовали себя дикарями, разводя огонь по старинке и засыпая под открытым небом. Тогда всё было просто, мы жили одним днём, и это было круто. Почему-то с возрастом всё становится гораздо сложней. Нам всего мало, мы стараемся и работаем ради счастливого будущего, но оно так и не наступает. Из нас пропадает чувство непосредственности, мы чаще лжём, предаём. Наши сердца с возрастом черствеют и приобретают множество шрамов, что лишь ухудшает нашу жизнь.

— А кто это тут у нас хозяйничает? — доносится добродушный женский голос, а после на кухне появляется мама Кензи в просторном синем халате и пушистых тапочках.

Несмотря на то, что она только что проснулась, выглядит она прекрасно. Даже наспех завязанные волосы не портят её внешний вид. Вот, что у Джонсов в крови, так естественная красота. Даже только поднявшись с постели, они выглядят отлично. Я же с утра выгляжу, как после встречи с электрическим щитком.

— Доброе утро, Марта, не хотела вас будить.

— Ну, что ты, милочка, я ранняя пташка. А запах свежего кофе только ускоряет мой подъём, — она улыбается, и я разливаю кофе по чашкам. — Давненько я тебя не видела, как дела?

— Хорошо, готовлюсь к свадьбе. Работаю, всё как всегда, — отпиваю кофе, а лицо Марты еле заметно меняется, становясь каким-то задумчивым и озабоченным.

— Тебе, наверное, тяжело узнать, что ОН возвращается, — она так выделяет слово «он», а взгляд её становится таким грустным, что мне сразу становится ясно о ком идёт речь.

Отставляю кофе, потому что в горле мигом встаёт ком размером с теннисный мяч. Этого не может быть, не после стольких лет. Он не может вернуться именно сейчас. Я надеялась, что больше не увижу его. Пусть он и остался в моём сердце, но меня это устраивало. А сейчас он возвращается и будет так близко, чего я точно не вынесу. Насколько он приехал? Зачем? Есть ли у него кто-то? Чёрт! Нужно взять себя в руки, я уже не ребёнок, я взрослая женщина и скоро выхожу замуж. Мне не стоит думать о другом мужчине, это нечестно по отношению к Итану. Прошлое должно остаться в прошлом. Хватаюсь за сердце, стараясь утихомирить этого бешеного зверя внутри.

— Джилл? Джилл, всё в порядке? — слышу я голос Марты как-то отдалённо.

Ничего не вижу перед собой, кроме татуировки, опоясавшей безымянный палец. Глаза жжёт, всё лицо, словно горит. Не могу больше терпеть, не могу дышать, срываюсь с места и несусь на улицу. Мне нужен воздух, а ещё лучше — стиратель памяти. Всё же зря человечество ещё не придумало машину, которая стирает воспоминания. Хорошо было бы нажать на кнопочку и стереть все воспоминания, причиняющие боль. Я бы всё отдала, лишь бы удалить многие моменты из прошлого. Всё то, что причиняет боль и по сей день. С чем я живу семь лет, таская за собой словно тяжёлый чемодан. Но до этого момента этот чемодан был под надёжным замком. А с появлением Кэма этот замок слетел, выпустив наружу всё прошлое, всю боль и тайны, от которых моя жизнь может разрушиться.

Кэмерон

Кажется, я наивно предполагал, что не вернусь в свой родной город спустя столько лет. В город, где я оставил своё прошлое и потерял своё сердце. Но судьба та ещё шутница, и она вернула меня назад. Я изменился, стал известным футболистом, которого узнают на каждом углу. Я больше не мальчик с мечтами об идеальном будущем. Я мужчина, который смог оживить свои мечты. За исключением одной. Джиллиан Морано — девушка, вытатуированная в моём сердце и на моей коже. Девушка, что завладела мной и уничтожила. Когда-то она ушла, и я надеялся, что не увижу её никогда, но это было ложью. Глубоко внутри я мечтал встретить её, снова прижать к себе, вдохнуть её аромат и услышать, как бьётся её сердце. Она сделала меня другим, заставила повзрослеть, и вот теперь она передо мной. Она стала другой, взрослой и независимой. Но она всё так же прекрасна. Она не увидит меня, ведь ей неизвестно, о том, что я вернулся. Но это будет длиться недолго.

Я сижу в своей машине напротив её магазина и не могу оторвать взгляда от её улыбки. Но эта улыбка больше мне не принадлежит, она улыбается покупателям, разговаривает и смеётся. Выглядит при этом так естественно и прекрасно. Кажется, она счастлива, но так ли это на самом деле? Я не понаслышке знаю, каково это улыбаться на камеру, улыбаться фанатам. А потом наедине с собой рвать и метать, сгорая от боли и ненависти. Вижу, как в магазин заходит мужчина, и она смотрит на него как-то иначе. Он подходит к ней и целует. В груди, что-то сжимается, причиняя безумную боль. Не могу смотреть, как чужие руки обнимают её тело, как губы целуют её шею. Отворачиваюсь и колочу по рулю, пока руки не начинают болеть.

А что я ещё ожидал увидеть, на что надеялся?

Она живёт своей жизнью, она ушла и больше не принадлежит мне. Но я точно не ожидал того, что после стольких лет мне будет так больно от того, что её целует другой. И за этого болью приходит понимание того, что я, как и раньше, люблю её. Эта мысль сбивает с ног и сводит с ума. Не знаю, что из всего этого выйдет, но я не смогу отпустить её второй раз без боя. В этот раз я не сдамся и буду бороться.