Позволь нам случиться

Ася Невеличка, 2019

Я нашла идеальную маскировку, чтобы скрыться от преследователя. Иногда короткая стрижка, мешковатые брюки и перетянутая грудь кардинально меняют жизнь. И не только мне. Мой новый шеф жуткий гомофоб. Вот с чего он решил, что я – помощник с нетрадиционной ориентацией? Книга содержит нецензурную брань.

© Ася Невеличка

* * *

“Память воскрешает всё, кроме запахов. Но зато ничто так полно не воскрешает прошлого, как запах, когда-то связанный с ним”.

© Владимир Набоков

Пролог

В тот вечер он заставил меня поехать. Последние полгода под разными предлогами мне удавалось избегать приёмов, но не этот.

— Там будет Бергер. Мне надо пересечься с этим ублюдком. Ты идешь.

Тогда я еще не знала, насколько сильно изменится моя жизнь после пересечения с тем самым ублюдком. Иногда надо дойти до точки, чтобы перестать бояться и изменить свою жизнь.

Но в тот вечер я еще не знала, что стою на пороге новой жизни, где всё кардинально изменится, где я навсегда перестану дрожать от страха, а буду дрожать только от страсти. Страсти к «ублюдку», который окажется намного человечнее моего мужа.

В тот вечер я все еще боялась испытывать терпение Стаса и теперь страдала в одиночестве на приеме в самый разгар вечера.

Даже не знаю, что у меня ныло сильнее: икры от стояния на каблуках, щеки от непрерывной улыбки, спина от постоянного напряжения и высоко поднятой головы…

Светский раут медленно перетекал в сад. В зале и столовой становилось невыносимо душно. Многие группками выходили на террасы и исчезали в сгущающихся сумерках между садовыми деревьями и кустами. Стрекот сверчков, шум фонтанов и шелест листвы заглушали тихие разговоры и местами несдержанный смех.

Со вздохом разочарования отошла от французского окна, так манящего на ночную террасу с прохладным ветерком, и с вымученной улыбкой приняла очередной, не знаю какой по счету, бокал розового шампанского, чтобы тут же оставить его на ближайшей каминной полке.

Стас запрещает пить… А еще запрещает дышать, желать, мечтать, творить и… жить. Осознание пришло недавно, но я, как трусливый кролик, никак не могла решиться и выпрыгнуть из выстроенной вокруг меня клетки. Стас так педантично сковывал правилами, условностями и страхом, что, даже со всеми ограничениями, рядом с ним мне было гораздо безопасней, чем одной против него.

Я окинула взглядом опустевший зал, где в основном остались только престарелые столпы общества. Муж уже давно ушел с компаньонами, пообещав скоро вернуться. Но мы оба знали, что я буду ждать столько, сколько понадобится. А еще не буду вступать в разговоры с гостями, можно только перемолвиться несколькими приветственными и благодарственными словами с хозяевами особняка, не буду покидать зал и провокационно себя вести. В общем, пока Стас играет в карты, или бильярд, или в боулинг с компаньонами, я обязана оставаться светской львицей в глазах всех приглашенных и подчеркивать честь и достоинство собственного мужа.

А я устала! И мне чертовски захотелось в туалет, хотя я за весь вечер сделала только пару глотков воды. А еще стало до слёз обидно, что большинство мужчин не оставляли своих жен так надолго в одиночестве. Да, прием в три сотни человек, а я в своем очередном вечернем платье стою одна посередине почти опустевшего зала под перекрестными взглядами престарелых львиц и их похотливых старых львов.

Тошнит!

Я знаю, что ждет меня за непослушание, но надеюсь только на то, что Стас задержится еще на полчаса, пока я ищу туалет, и не заметит, что ушла без разрешения из зала.

Ожидаемо несколько первых дверей оказались либо заперты, либо комнаты заняты любовниками. Эти раздражали особенно. Я не понимала, зачем заниматься столь интимным процессом в гостях, в чужом доме и часто под носом супругов. Отвратительно. Тем весомее требование Стаса держаться на расстоянии и не покидать общего зала.

Но не в этом случае.

Я толкнула следующую, наверное, пятнадцатую по счету, дверь и снова нарвалась на парочку. Она, с высоко задранным подолом длинного платья, стояла у стола задом к мужчине, а он… Я уже закрывала дверь, когда мазнула взглядом вверх к освещенному настенным светильником лицу мужчины…

Стас?!

Прикрыв дверь, с минуту стояла не в силах осознать. Стас? Здесь? С какой-то великосветской шлюшкой? А как же я? Мне приказано стоять столбом в зале под липкими мерзкими взглядами похотливых толстосумов, чтобы даже тени подозрения не бросить на достоинство нашей семьи. Достоинство, которое он так старательно пихает между накаченных силиконом форм девки!

Так… Мне нельзя попасться на глаза Стасу. Он не должен узнать, что я их видела. Но как?.. Как успокоить бушующий внутри ураган и не выдать эмоций?

Я сцепила руки и отбежала в конец коридора, с облегчением обнаружив приоткрытую дверь в пустой кабинет. Туалет там тоже, на мое счастье, был свободен.

Уже через пять минут я могла бы вернуться в зал, снова пройти мимо той комнаты, если бы могла сделать вид, что ничего не видела, что мне все равно. А вот с этим проблемы…

Я склонилась над умывальником и открыла холодную воду. Нужно просто прийти в себя, просто повторить мантру, что все хорошо, и успокоиться, просто напомнить себе, как я его боюсь! Нужно вернуться в свою раковину и не высовываться.

Дверь кабинета хлопнула, и раздались мужские голоса.

— Здесь свободно. Чертов притон! Сядь. Говори.

— Господин Бергер, всех кандидатов, которые подходили под ваши требования, вы отвергли, а новых еще нет. Подходящих нет. Слишком строгие условия.

— Ерунда! Так сложно найти одинокую серую мышь, похоронившую личную жизнь?

— Все они с багажом.

— Я и не просил старую деву!

— Э-э, я имел в виду наличие детей.

— Дети? Нет, исключено. Терпеть не могу детей.

— Есть эмигранты.

— Нет.

— Студентки?

— И каждые две недели менять? Мне нужна стабильная трудяжка без ветра в голове и планов на личную жизнь. Она будет жить моей личной жизнью! Найди мне рабочую лошадь, без детей, с головой на плечах и страшную, как черт. Меня не интересует ее самооценка, мне пофиг на ее комплексы.

— Алексей Валентинович, вы хоть понимаете, что любая закомплексованная лошадь… кхм, простите, женщина, сразу же вознесет вас на пьедестал и начнет молиться?

— Так даже лучше. Влюбится? Станет преданной? Будет служить мне до конца дней? Я готов к этой сделке. Буду вкладывать в нее не меньше и хоть что-то получать взамен.

— Э-э, мне внести в контракт пункты о сексуальных услугах?

В кабинете воцарилась тишина, возможно неизвестный мне Бергер просто кивнул, но уже в следующую секунду он откашлялся, как будто успел чем-то подавиться.

— Запрет! Не превращай набор кадров в отбор невест, черт! Никакого интима и даже никакого намека на секс. Это пропиши с большими, нет, огромными штрафами и разрывом контракта.

— Вот об этом я и предупреждал, слишком строгие требования…

— Хотя нет. Почему мы зациклились на женщине? Найди мне помощника. Такого, который заинтересован в карьере больше, чем в окучивании девиц. Слушай, это отличная идея!

— Боюсь, сейчас мало молодых людей, которые отказались бы от секса ради карьеры.

— А ты лучше ищи. Интроверта, замкнутого на себе нарцисса. Мне ли учить тебя психоанализу прототипов? Справишься? Вот и отлично. Свободен.

Дверь кабинета хлопнула, но я еще слышала шаги Бергера. Потом почувствовала дым сигары и мысленно застонала. Теперь я точно получу от Стаса за то, что отлучилась, но если он на мне почувствует ещё и сигаретный дым, то убьет…

Паника накрыла с головой, я хватала ртом воздух и очень-очень старалась погасить зарождающуюся истерику. Главное не перечить, просто соглашаться, тогда его гнев пройдет быстрее… И потом, Стас же тоже не в карты играл с компаньонами!

Немного придя в себя, наплевав на Бергера, я вышла из туалетной комнаты, и не оглядываясь, выбежала из кабинета. Пусть этот Бергер думает, что хочет, вряд ли я еще хоть раз увижусь с ним или найду причину для разговора.

* * *

Стас был в бешенстве. Я запомнила, как он схватил меня за руку и потащил к парковке, наплевав на приличия и прощание с хозяевами, как дёргал автомобиль, пока добирался до дома, как рывком выдернул из машины и больно швырнул к двери, но всё проходило, как в тумане. Больше всего я боялась того, что будет дальше.

— Мразь, — шипел он, выдергивая галстук из-под воротника и откидывая его в сторону, — потаскуха!

Пальцы уже высвободили ремень из петлиц брюк, и я напряглась, понимая, что побоев не избежать. Бесполезно оправдываться, Стас сейчас не хочет слушать оправдания. Нельзя провоцировать, я так боюсь, что в моем испуганном взгляде он прочитает вызов. Это взбесит его еще больше.

Успела сжаться при первом хлестком ударе ремня и даже сдержала крик. Больно… Чертовски больно! Но я потерплю, может сегодня все закончится быстро…

— Значит, вот чем ты занимаешься на приемах? Обсасываешь члены всяким ушлепкам?

Я непроизвольно усмехнулась, зная, что Стас не увидит, но он услышал и в следующее мгновение схватил меня за волосы и рванул к себе. Я вскрикнула, вскинула руки, пытаясь ослабить хатку, и тут же задохнулась, получив коленом в живот.

— Грязная мразь…

Стас отпустил волосы, и я согнулась пополам от боли и накатывающей тошноты. На спину снова опустился ремень, и еще раз, и еще… Я уже не слушала, что муж кричал надо мной, а зажималась, корчилась на полу, пряча лицо от ударов. Никто не знает, как я живу в этом доме уже пять лет… Никому нет дела, как выживаю… Но это лучшее, что я могу получить. Это единственное возможное будущее: не перечить, слушаться, терпеть…

— Сучка!

Последний пинок под ребра, от которого я заваливаюсь на бок, и руки опускаются, в попытке прикрыть живот от следующего удара. Стас видит мое заплаканное лицо и размазанную косметику. Стас не выносит уродства, я знаю. Как знаю и то, что теперь истязания продолжатся.

— Грязная шлюха, — зло выплевывает муж и поднимает меня за волосы на колени. Уже в следующее мгновение я получаю по лицу, но не заваливаюсь, он продолжает удерживать меня за рассыпавшуюся прическу.

Я ничего не чувствую, или чувствую так много боли, что не могу на ней концентрироваться.

Случайно оставшаяся в волосах шпилька впивается в кожу головы, щёки горят от удара, лопнул уголок губы и, кажется, потекла кровь. Глаза заплыли от слез, и я только по звуку догадываюсь, что Стас снимает с себя брюки…

О, нет… Я не хочу секс. Я не смогу, не готова…

Но его палец уже надавливает на подбородок, заставляя открыть рот. Я чувствую головку, прижатую к губам, и нервно сглатываю. Во рту пересохло, а в нос ударил странный запах. Не его. Её.

Я брезгливо уворачиваюсь и снова получаю удар по лицу.

— Соси мне так же, как сосешь этим выродкам. Ну же!

— Та соска недостаточно постаралась? — выдавливаю я, морщась от боли разбитых губ.

— Что ты тявкаешь, мразь?

Ударь, ударь так, чтобы я отключилась! Он швыряет меня, и я сползаю по стене. Спасительная темнота так и не накатывает, зато я не могу сдержать тошноту, и меня выворачивает.

— Сука, — рычит Стас и бегом поднимается на второй этаж в спальню, бросая меня в прихожей.

Рот жжет, зато с бегством мужа приходит счастливое отупение. На сегодня истязания закончены. Секс откладывается на… Наверное до утра. Как же я не хочу идти к нему в спальню. Как я не хочу наступления утра…

Не знаю, сколько я просидела на полу прихожей, медленно перебирая мысли, как же мне вытерпеть свое семейное счастье. Но настойчиво, круг за кругом, возвращалась только к одному: бежать. Плевать на угрозы Стаса, что от него не спрятаться, что он из-под земли достанет. Бежать.

И я очнулась. Прислушалась — тихо. Отогнала от себя страх перед неизвестностью — куда я пойду, на что буду жить, где спрячусь. Нужно сосредоточиться на том, чтобы взять по максимуму и унести с собой.

Кабинет на первом этаже, а там в сейфе лежат мои драгоценности и немного наличности. Одежду взять не смогу, но найду смену в супермаркете. Еще телефон. Да, мне нужно сменить телефон и опустошить все кредитки, ими я пользоваться больше не смогу.

Документы… Черт, а как же документы? Они хранились в спальне во втором сейфе, но туда я идти не рискну. Как же я боюсь сбегать, но оставаться боюсь еще больше. Пусть он меня никогда не найдет. А если найдет, пусть лучше я умру…

* * *

Утром следующего дня проснулась в самом дешевом номере самого непритязательного отеля, где не нужно предъявлять паспорт. Полежала в постели, перебирая в голове планы на день и впервые задумываясь, что мне придется восстановить паспорт и найти работу.

Умываясь, осмотрела спутавшиеся волосы, разбитые губы и потухший взгляд. Да уж, я вылитая трудяжка без планов на личную жизнь, без детей, с головой на плечах и страшная. Идеальная кандидатура для… Бергера, кажется? Если бы он не передумал насчет пола. Жаль, что я не могу стать парнем. Как кардинально поменялась бы жизнь!

Я была бы изолирована от внешнего мира и собственного мужа, а у Бергера появилась самая преданная личная помощница.

Вот только ему нужен помощник.