Я у мамы дурочка

Светлана Гершанова, 2020

Книга подкупает искренностью, подлинностью жизненных ситуаций, иногда смешных, иногда драматических. И светлым отношением к земле, к людям и к самой жизни. Второе издание

Комсомольский поезд

В Тымовск еду с комсомольским поездом и с инструктором Володей, который отвечает за всё.

Мой калейдоскоп повернулся на какую-то долю градуса, и вот уже всё другое, вместо тихого номера гостиницы — шум, смех, неразбериха переполненного молодёжью вагона.

Поезд идёт вглубь Сахалина, слегка переваливаясь с боку на бок, постукивая колёсами. Вагоны узенькие, в купированном вагоне по коридору можно пройти только боком.

Вагона-ресторана нет, есть огороженный буфет в конце состава. Но комсомольцы позаботились о том, чтобы, во всяком случае, было что пить.

Володя очень переживает, особенно за наш вагон. В двух других потише, а у нас в узеньком коридоре то шум и смех, то песня, а то и драка.

Главное действующее лицо — красивая светловолосая девушка в бежевом свитере и брюках. Что бы ни происходило, она неизменно в центре. Если петь, то возле гитариста, а драться — висит где-то на стене, держится Бог знает за что и улыбается.

Володя пошёл «усмирять» её. Она и ему улыбается.

— Если не прекратите безобразничать, я вас на первой станции ссажу!

— Да ну! Нельзя быть таким сердитым, морщинки образуются!

— Я серьёзно говорю. Откуда вы, из какой организации?

— Вы бы лучше спросили, как меня зовут. Леной меня зовут. Очень приятно. А вас как?

— Володя, — машинально отвечает он. — Не шумите, пожалуйста! Идите в своё купе. Нельзя же поднимать весь вагон!

— Хорошо, мы пойдём в своё купе, если вы нас в своё не приглашаете. Пойдёмте с нами!

— Спасибо, мне некогда, мне нужно отвечать за вас всех.

— А вы и у нас в купе отвечать сможете, будете сидеть с нами и отвечать!

Володя медлит секунду, оборачивается, встречается с моими смеющимися глазами и решительно говорит:

— Нет!

У нас в купе тоже весело, но без крайностей. Ребята по очереди рассказывают смешные истории, а мы с чёрненькой девушкой, которую привёл Володин помощник Витя, смеёмся. Прекрасное разделение труда!

— Да что это такое! Что это они там безобразничают! — врывается в купе проводница.

— Кто? Где? — Володя и Витя срываются и выбегают следом.

Возвращаются нескоро. Мы успеваем постелить им и себе и задремать.

— Вы спите уже? — Витя разочарован, не так он думал провести вечер, когда привёл в купе чёрненькую. — Спят. Покурим, Володя?

— Покурим. Но завтра — я её вызову перед строем, я ей покажу…

Утром — солнце! Услышаны Володины молитвы. Очевидно, Господь прислушивается и к комсомольским работникам, если они не просят невозможного.

А Володя целый день твердил:

— Хоть бы солнце! Хоть бы солнце! А то приехал Иванов и не сделал ничего. А нам бы только погоду!

Все выспались, угомонились, бутылок не осталось, и Витя всё утро спокойно сидит в купе с чёрненькой девушкой. Они молчат, улыбаются или говорят о чём-то тихо-тихо.

Мы с Володей стоим в коридоре у окна. Сахалин — будто целая страна. Города мы проехали ночью, теперь едем лесом — берёзовым, еловым, сосновым. Мы почти не останавливаемся, и мимо проплывают и ручьи с большими валунами, и болота с неправдоподобно зелёной травой — всё остаётся позади.

А вот лес отступает от железнодорожной линии, трава пожелтела уже. И из леса будто выбежали навстречу поезду ёлочки и сосенки.

И мне грустно почему-то…

Поезд останавливается на крошечном разъезде. Один домик с палисадником и зелёный «газик» посреди степи.

— Валечка, здравствуй! Встречаешь нас? Знакомьтесь, Светлана, это Валя, секретарь горкома комсомола.

— Мама, поехали! — высовывается из «газика» беленькая девочка лет трёх в светлом платьице с роскошным бантом.

— Танюшка, опять занимаешься комсомольской работой?

— Так воскресенье, садик закрыт, Дима в командировке. Пора такая горячая! Хоть бы дожди не начались, неделю бы продержаться! За неделю мы бы управились — правда, от зари до зари! — объясняет Валя.

Автобусы ждут на платформе у шлагбаума.

Поезд уходит, а сотни полторы ребят и девчонок в телогрейках, свитерах, куртках с одинаковыми зелёными рюкзаками стоят на линейке буквой «П», как в пионерских лагерях. Почти к каждому рюкзаку привязана гитара.

Володя говорит чётко и коротко — где жить, что делать, будет железная дисциплина.

— Мы должны показать, что такое комсомольский десант, и мы покажем!

От этих коротких уверенных фраз ребята подтягиваются и действительно становятся комсомольским отрядом из неорганизованной публики с гитарами.

И Лена стоит со своим рюкзаком и гитарой как можно ближе к Володе, улыбка светится на её лице, и вид у неё решительный и задорный.

— По машинам! — командует Володя, и ребята бросаются к автобусам, и я едва успеваю проститься, поблагодарить — и за Курилы, и за эту поездку — и пожелать: главное, солнышка!

Мы уезжаем одновременно с автобусами, только в другую сторону. Они — в совхоз, а мы — в город. И мне жалко, что в разные стороны…