Билет на непридуманную пьесу

Светлана Викторовна Ильина, 2022

Молодая солистка Михайловского театра мечтает о карьере певицы. Но неожиданно герои спектаклей врываются в её личную жизнь, заставляя Ксению то бегать от влюблённого Мизгиря, то плакать как Татьяна, то сходить с ума как Царская невеста. Однако жизнь – это не опера, и чтобы стать счастливой, нужно сделать выбор в настоящей жизни.

Глава девятая

— Олег, да возьми себя в руки, — нетерпеливо произнёс Вадим, — не ты первый, не ты последний… Ну разведётесь вы с женой, что из того? Как она может запретить тебе общаться с сыном?

— Ты не понимаешь, — угрюмо ответил Олег, — меня просто бесит, что какой-то наглый тип задурил голову моей не слишком разборчивой жене и вот так, с лёгкостью, разрушил семью. Я знаю, что смогу общаться с сыном, но как представлю, что он останется один на один с ненормальной матерью, сердце сжимается.

— Может, ты преувеличиваешь, не такая уж она ненормальная, что она — сына своего не любит? — лениво поинтересовался Лёва, отхлёбывая из кружки тёмное пиво и давая знак официанту, чтобы он принёс им ещё.

Кафе было уютным: негромкая музыка в неярко освещённом помещении, обитые кожей диваны, тёмные массивные столы, а официанты и повара — только мужчины, поэтому друзьям казалось, что они сидят в клубе, куда женщин не пускают, но, как водится, только о них и говорят…

Олег поднял голову и обратил на друга голубые глаза, уже чуть замутнённые от выпитой не одной кружки пива.

— Любит, наверное, — пожал он плечами, — только любовь у неё своеобразная. Мне кажется, что она любит себя, а остальных ломает… Но больше всего… — он стукнул кулаком по столу, и официант вопросительно замер над ним, словно раздумывая — нужна ли ему ещё одна кружка пива, — …больше всего меня бесит этот тип… Вы бы видели его лицо: наглое, холёное, а главное, уверенное в своей власти над Татьяной. Убил бы…

— А как получилось, что она увлеклась им? — спросил Вадим.

— Да я сам виноват… — понуро сказал Олег, — всё время бегал где-то: то с вами на концертах, то на конкурс флейтистов ездил в Венгрию, то с театром на гастроли… И что получил? Ну есть у меня бумажка, что я занял второе место на конкурсе, денег заработал с вами, да на халтурах… А семью потерял…

— Семья семьёй, а своей профессией тоже надо заниматься. Многие так живут, но не у всех жёны попадают в секту.

— Может, тебя по самолюбию бьёт, что Татьяна этого гуру предпочла тебе? — насмешливо спросил Лёва.

Олег вскочил и в ярости схватил его за куртку, но тот вырвался и усадил друга на место.

— Да, и это тоже… — закричал Олег, — я что не могу ревновать свою жену? Думаешь, такой бездушный? Если бы я не боялся оставить сына один на один с сумасшедшей матерью, набил бы этому хлыщу морду, а секту бы его разгромил. Да, боюсь, и результата не будет, и сам за решётку попаду.

— Слушай, а давай ему обедню испортим, — с пьяненькой ухмылкой предложил Вадим.

— Как это?

— А так: будем стоять под окнами и играть похоронный марш, как только начнётся заседание, — Вадим еле говорил, потому что представил, как это будет, и начал давиться от смеха.

Лёва удивлённо вскинул брови, но ничего не сказал. Олег подумал и кивнул:

— Идея класс! Давай… Лёва поможешь? Только на чём мы будем играть?

— Ты на трубе. Сможешь? — загорелся Вадим, — ты же вроде в армии играл в оркестре, — Олег кивнул, усмехаясь, — Лёва на скрипке, а я клавиши не унесу, поэтому возьму тарелки у нашего ударника и подыграю вам в долю… Согласны?

Нельзя было сказать, что осторожный Лёва был в восторге от такой идеи, но дружба — есть дружба, поэтому он согласно кивнул. Олег оживился:

— Давайте сыграем, секту мы не разрушим, но кровь ему попортим.

— Слушай, а как хоть фамилия этого учителя жизни? Я почитаю в интернете про него, может, что-нибудь полезное узнаю — пригодится, — спросил Лёва.

— У нашего учителя жизни фамилия… — Олег сделал многозначительную паузу, — Гробовой!

— Да-а, — протянул Вадим, — ты точно уверен, что стоит бороться за бабу, которая пошла за гуру с такой фамилией?..

Они встретились на детской площадке, недалеко от того места, где любил играть в футбол Валентин. В руках Лёвы была скрипка в тёмном кожаном футляре, Олег держал трубу, нетерпеливо перебирая кнопки, словно вспоминая произведение Шопена. Они ждали Вадима, который позвонил, что немного опаздывает. Разговаривать ни о чём не хотелось. Теперь на трезвую голову задумка уже не казалась такой весёлой, и никто не мог предсказать последствий. Но отступать Олег не хотел, поэтому был благодарен Лёве, что тот его не отговаривал… Наконец, послышались быстрые шаги третьего друга, и на площадку забежал запыхавшийся Вадим.

— Надеюсь, я не опоздал, — он не выглядел подавленным, а скорее, наоборот, воодушевлённым предстоящей операцией, словно шалостью, которую так хочется осуществить детям вопреки всем запретам взрослых…

Когда они подходили к зданию злополучной секты, и куда сегодня, как на работу, ушла Татьяна, то заметили, что рядом с ним стоят два дворника и что-то обсуждают. Увидев необычную компанию музыкантов, они замолчали и стали наблюдать.

— Вот и первые зрители у нас появились, — негромко сказал Лёва, достал скрипку и огляделся, раздумывая, куда положить футляр.

— А к какому окну лучше подойти? — почему-то шёпотом спросил Вадим, держа наготове тарелки.

Олег задумался и показал:

— Давайте сюда. Видите большие окна — здесь, наверное, зал, где проходят их собрания.

Друзья встали у центрального окна, приготовились, и Олег махнул головой:

— И-и, раз…

Шопен не подозревал, что его грустно-торжественное произведение, которое обычно исполняют на похоронах, будет исполняться в таком своеобразном составе: скрипка, труба и тарелки. Но Олег постарался и сделал хорошую обработку, не забыв указать, где тарелки должны были дать свой душераздирающий звон… Ещё накануне приятели прорепетировали, и получалось неплохо. На улице, конечно, было не так громко, как в помещении, но музыканты направляли свои инструменты прямо в окна и в скором времени увидели, как за стеклом замелькали удивлённые лица женщин в тёмных платочках.

Через несколько минут вокруг артистов выросла небольшая толпа жителей ближайших домов, но из здания, которое их интересовало больше всего, никто не выходил. Друзья продолжали играть, снова и снова начиная грустную мелодию. Дворники, стоявшие чуть поодаль, принялись куда-то звонить, и Олег заподозрил, что в полицию.

Наконец, он увидел выбегающую Татьяну, выглядевшую как разъярённая фурия.

— Олег! — крикнула она, пытаясь перекричать музыкальные инструменты, но Вадим не давал ей подойти к мужу, ударяя тарелками прямо у неё перед носом.

Конец ознакомительного фрагмента.