Ведьма

СветЛана Павлова

Бывают ли схожие судьбы?.. Да. Но свой путь мы выбираем сами.Скитаясь по дорогам вместе с цыганским табором, целительница Селина и не ведает, что судьба укажет ей путь к её настоящим близким и родственникам. Но обретённая семья становится золотой клеткой жутких тайн, ненависти и предательства, в которой нет места для любви.Что же выбрать, чего ждать, с чем бороться, и чего опасаться?..А когда инквизиция ставит клеймо – ведьма – это приговор!..

8

Утром Арманд не обнаружил Селину в повозке и недоумевая стоял возле неё, оглядывая всё вокруг.

— Лино, ты не знаешь, где Селина? — спросил Арманд у друга, коренастого парня лет семнадцати.

— Нет. А разве она не должна находиться там? — он указал на повозку.

— Должна, но её там нет.

— Что-то потеряли? — подошла к ним Эрина.

— Ты видела Селину? — Арманд смотрел девушке в глаза.

— Я ей не прислуга, — ответила она.

Арманд схватил её за руку.

— Что с тобой Эри? Я тебя не узнаю. Что происходит?

— А ты сам подумай.

— Ты ревнуешь?

— Я? — фыркнула она. — Зачем мне унижаться до такого?

— Значит, нет?

— Нет.

— Тогда скажи, ты видела Селину?

— Нет.

— Вот так и надо отвечать.

Он отпустил её. Эрина гневно на него посмотрела и направилась прочь.

— Ты ищешь ту девушку? — к ним подошла женщина с грудным ребёнком на руках. — Я видела, как она направилась туда, — женщина указала в сторону берега.

Арманд кивнул и тут же быстро пошёл в указанном направлении.

Ещё издали он заметил маленькую фигурку, недалеко от воды. Селина сидела на том же месте, где он впервые её увидел.

— На сей раз, я думаю, ты не убежишь? — он подсел рядом.

— Нет, — она краем глаза глянула на него. — На сей раз меня никто не ждёт.

— Моя мама считает, что ты знаешь того офицера.

— Нет, — спокойно ответила она. — Он поверил в обман, приняв меня за одну из вас. Я благодарю за помощь.

— Я знал, что так будет, — кивнул он. — Ты ни в чём не виновата.

— Не все думают так, как ты. Одна девушка сказала, чтобы я держалась от тебя подальше.

Арманд нервно вздохнул, он взял в руку небольшой камень и бросил его в воду.

— Зачем ты вышла из повозки? Тебе нельзя даже вставать.

— Не вини её, она боится за тебя. Так же как и все в твоём таборе, — ответила Селина.

Он молчал. Селина посмотрела на него и спросила:

— Почему вы мне помогли, если считаете ведьмой?

— Нет, это не так… — он запнулся на слове и вместо продолжения фразы, швырнул очередной камень в воду.

— Вы боитесь меня? — спросила Селина.

— Нет. Мы тоже изгои, нас так же считают безбожниками, везде прогоняют, и страшатся, — он пристально смотрел ей в глаза. — Я не знаю, что заставило меня последовать за тобой, но не сделай я этого, они бы тебя убили.

— И пусть бы убили, — Селина меланхолично опустила голову. — Я потеряла всё.

— Это самая большая глупость, какую я когда-либо слышал, — возразил он. — Я могу попросить отца, чтобы он позволил тебе остаться с нами. Тебя здесь никто искать не будет.

— Ты так добр ко мне, — она посмотрела на Арманда.

— Ты понравилась моим родителям и сестре, — он не сводил с неё глаз.

Селина задумчиво вздохнула, отведя взгляд в сторону.

Что теперь будет, она даже не представляла. Обратно к приёмной семье ей возвращаться нельзя, даже если бы она этого очень захотела. Жак мёртв, а Камилла… Она боялась думать о том, что ей уготовано.

— Я должна попасть на главную площадь, — она умоляюще глянула в глаза цыгана. — Помоги мне.

— Тебе туда нельзя, — запротестовал он. — А если тебя узнают?

— Я буду в стороне. Я должна там быть. У тебя найдётся плащ с капюшоном?

— Если я скажу нет, ты всё равно пойдёшь? — спросил он и по взгляду девушки понял ответ. — Я пойду с тобой, — решил он.

* * *

На площади был сооружён эшафот, обложенный соломой и ветками, посередине столб, куда привязывали осуждённых. Стояла стража, а вокруг толпился народ. Все желали увидеть казнь ведьмы.

Селина стояла в стороне, стараясь не попасть никому из знакомых на глаза. Её много кто знал и в данной ситуации находиться здесь для неё было даже опасно.

Рядом прошли две женщины. Девушка узнала одну из них и тут же опустила капюшон ниже. Её звали Дорис. Она часто заходила в таверну, так Селина узнала, что её подруге Манон нужна помощь и сообщила об этом Камилле.

— Смотри сколько народу собралось. Это та ведьма из леса? — спросила Дорис.

— Не знаю. Говорят, да, — ответила подруга.

— Страшное наказание ей уготовано, — Дорис приблизилась ближе к уху подруги. — Мне Манон говорила, что все её предсказания сбылись и травы помогли.

— Тихо ты. А то… — подруга огляделась. — Идём отсюда. Не хочу на это смотреть.

Сердце Селины стучало, как молот по наковальне. Мимо проходили и другие люди, кто-то был рад этой казни, кому-то казалось, что это показуха для устрашения других, а кому-то было всё равно. Девушка чувствовала боль, страх и ненависть к тем людям, которые так презрительно говорили о совершенно невинном человека. Но она понимала, что ни они, ни те кому помогла Камилла ничем не могли помочь ей. Рядом с Селиной находился Арманд.

— Боже мой, — тихо шептала Селина. — За что всё это?

Под шум и крики толпы, двое солдат вывели Камиллу и привязали к столбу.

— Ведьма! Ведьма! — кричали люди, бросая камни, палки, и всё, что попадалось под руку. — Смерть ведьме! Сожгите ведьму! Сожгите её!

Из глаз Селины покатились слезы. Она смотрела на ни в чём неповинную женщину. Одежда Камиллы была наполовину порвана, руки и ноги в кровоподтёках.

— Идём отсюда, — прошептал Арманд на ухо Селине.

— Нет, — ответила она до боли сжимая кулаки, так, что ногти впивались в ладони.

Вскоре появился архиепископ Бернар.

— Смерть ей! Смерть ей! — вновь закричала толпа. — Смерть ведьме!

— Нет, нет. За что? — шептала Селина, задыхаясь от слез.

Её никто не слышал и за капюшоном её лицо было почти не видно.

— Суд признал тебя виновной в колдовстве! — громко проговорил архиепископ, обращаясь к Камилле.

— Суд не бывает из одного человека, — ответила она.

— Бог судит тебя! — выкрикнул архиепископ. — Он приговаривает тебя к смерти!

— Я ни в чём не виновата, ни перед богом, ни перед людьми, — ответила гордая женщина.

— Ведьма! Она ведьма! — вторила толпа.

— Прощаю все твои грехи, — архиепископ перекрестил осуждённую и махнул рукой солдатам, стоящим возле эшафота с факелами.

Раздался треск горящего хвороста и пламя постепенно окутывало эшафот. Крик боли и ужаса многих заставил содрогнуться и заглушил даже радостные возгласы людей.

Селина ринулась вперёд, но Арманд схватил её и силой потащил подальше от этого места.

Вскоре крик женщины прервался, и всё её тело пропало в огне. Люди ликовали, но уже через несколько минут весь интерес к этому событию утих, и народ стал расходиться.

— Отпусти меня, — вырывалась Селина, никак не справляясь со слезами, которые капали с её подбородка.

— Прошу, успокойся, — он не отпускал её, боясь, что она побежит к костру. — Всё уже кончено и ничего не вернуть.

Селина перестала вырываться и уткнулась лицом в его плечо. Он обнял её. Ему было искренне жаль её.

— Идём, — требовательно сказал он. — Я не хочу чтобы кто-то что-нибудь заподозрил.

— Отпусти, — она подняла на него глаза.

— Ты не побежишь туда?

— Нет.

Арманд разжал руки. Селина послушно вытерла слезы и прекратила плакать.

Они направились в табор. Селина молчала и он не хотел тревожить её разговором, зная, что она пережила.

Перед ними остановилась лошадь, преградив им путь. Всадник концом кнута скинул с Селины капюшон.

— Что ты здесь делаешь? — спросил офицер и спрыгнул с лошади.

— Я свободный человек, — девушка посмотрела на Пьера. — Может ты и меня хочешь сжечь на костре?

— Мне не нужна твоя смерть, — ответил сводный брат. — Но я не желаю видеть тебя в городе. Иначе с тобой произойдёт тоже самое.

— Ты меня настолько ненавидишь? — с грустью спросила она.

— Я предупреждаю, — ответил он и посмотрев на Арманда добавил: — Ваш табор здесь лишний. Убирайтесь, иначе вас всех повесят.

— Мы ничего не сделали… — начал было Арманд.

— Не волнуйся, они уедут, — Селина оборвала слова цыгана.

— Вот и отлично, — ответил офицер.

Пьер сел на лошадь и ускакал прочь.

— Ты уедешь с нами, — Арманд оглядел расстроенную девушку. — Я тебя не оставлю одну в этом городе.

— Я хотела попросить об этом твоего отца, — она подняла на него глаза. — Я не хочу здесь оставаться.

Они направились дальше.

— Моя мама оказалась права, — констатировал он факт. — Ты его знаешь.

— Да.

— Кто он для тебя?

— Уже никто, — с грустью вздохнула она.