Железяка. Поворот судьбы. Книга первая

Саша Ольгин

Не пытайтесь загадывать на далёкое будущее, тем более что и близкое готово преподнести немало неожиданных сюрпризов, способных перевернуть всю вашу жизнь. Подтверждением тому является эта история, случившаяся с обыкновенным питерским парнем, волею обстоятельств попавшим в неизведанный мир, наполненный магией. Сможет ли он выжить, не имея никаких способностей к магии, со своим, порой, довольно скверным характером, со своеобразным чувством юмора, без друзей, без гроша в кармане?

4

Первая эйфория от свободы быстро прошла. И встал уже стандартный вопрос — что делать дальше? Добраться до родины моих товарищей, о чём все мечтали с момента побега, было весьма проблематично. Одно только пересечение пустыни казалось делом полностью безнадёжным, так как затесаться в проходящий караван не было никакой возможности, по причине того, что объяснить своё появление здесь, мы не могли. Да и рабское клеймо, хоть и выполнено было краской, но сойдет не раньше, чем месяца через три. В раздумьях мы провели несколько дней, благо мелкой дичи в округе хватало, и можно было её добыть, просто удачно кинув камень, а разжечь костёр, высекая искры из кусков камней, для ребят не было большой проблемой. И хоть пища и была пресной, в связи с отсутствием соли, но сдобренная разными травами, была вполне съедобной. В один из вечеров, сидя у костра, перебрав все варианты, пришли к выводу, что надо двигаться вдоль побережья, и хотя расстояние было значительно больше, но была возможность найти воду и пищу. Сложность этого пути состояла ещё в том, что на границе государства находилась одна из аномальных зон, наводнённых тварями, и считавшейся непроходимой для людей, а обойти её не было возможности, так как крутая горная гряда тянулась вдоль всей её территории. Но двигаться домой надо было несомненно, и все решили рискнуть, понадеявшись на авось.

По течению реки дошли до моря, обойдя, попавшиеся на пути, пару мелких поселений. В них Спица умудрился своровать старый небольшой топорик, нож для травы, немного напоминающий серп, и помятый медный котелок, которому мы были, несомненно, рады, хотя и потребовали от него — больше никаких краж, без нашего ведома во всяком случае. Пятница, о котором я так не кому и не рассказал, большую часть времени носился неподалёку, подбегая ко мне только в тех случаях, когда впереди попадались люди, чем оказывал мне добрую услугу, помогая заблаговременно избегать случайных встреч. Естественно проделывал он это в скрытном режиме, которым овладел в совершенстве. Своим спутникам такое знание я объяснял своим внутренним чутьём, которое у меня действительно было, но реагировало только при непосредственном возникновении серьёзной опасности, например, ударе со спины. Так, без особых приключений, мы преодолели больше половины пути до границы империи.

В очередной раз, устраиваясь на ночлег, сидя у костра и сожалея об отсутствии хлеба, по которому успели соскучиться, ребята попросили меня показать им мой клинок, всегда висевший у меня за спиной. Отстегнув кожаные крепления, положил его на колоду у костра, пусть смотрят, не жалко. По очереди, подержав в руках, и поцокав языками, они обнаружили надпись, выгравированную на лезвии и принятую мною за затейливый орнамент. Непорядок, подумал я. Говорить умею, а писать и читать, ещё не научился.

— Ну и что там написано? — спросил я, чувствуя себя безграмотным дикарём.

Ещё раз, внимательно рассмотрев, Валерт, как самый образованный среди нас, ответил следующее:

— Это очень древний язык, сейчас на нём не говорят! А примерный смысл можно перевести так — «Взявши оружие, забудь страх и сомнения. Думай о цели, и помни о чести!».

— Кстати, как он у тебя оказался? — спросил Виктор.

— Да случайно нашёл, не помню где, поскольку до того, как меня нашли в пустыне, ничего не помню! — невпопад соврал я, не желая говорить правду, дабы избежать новых вопросов.

— Очень хороший клинок! По мне, правда чуть легковат, да и длина чуть меньше обычного. Для такого нужна виртуозная техника, одной силы маловато будет! — Присоединился к разговору Родерик: — Слушай Железяка! А покажи пару приёмчиков с ним!

— Каких приёмчиков? — слегка опешил я.

— Ну как каких! Обыкновенных! Связки, какие ни будь удары, защиту, ну то, чему тебя учили, свою школу владения! — пояснил он.

Простейшая просьба Родерика поставила меня в тупик. Я, конечно, сроднился с клинком и кинжалом, и мог покрошить в капусту любого, но никто меня не учил, и ни какую школу я не изучал. Моей школой было банальное выживание на полигоне. Всё что от меня требовалось, это максимально быстро и с минимальными затратами убить противника, и ни о какой красоте связок и приёмов я некогда не думал, да и не умел красоваться перед публикой. Я прекрасно знал, куда надо ударить, под каким углом, и с какой силой, только относительно конкретного момента сражения и в отношении определённого противника, а махать оружием в воздухе, я просто ни разу не пробовал. Глядя на моё растерянное лицо, и видимо истолковав по-своему моё замешательство, друзья решили меня успокоить:

— Не переживай! Родерик или Виктор тебя поучат в дороге. Может, и успеешь приобрести хотя бы азы владения холодным оружием!

С утра, как только взошло солнце, ко мне подошёл Родерик, с двумя деревянными палками, по внешнему виду напоминающие мечи.

— Вставай Железяка! Учиться будем, пока ребята завтрак готовят. Начинать учёбу в двадцать четыре года конечно поздновато, но ты должен хоть немного научиться себя защищать. Без этого в нашем мире просто пропадёшь, тем более что магии в тебе нет абсолютно никакой!

Представив себя в поединке с Родериком, и то, что деревянные мечи не помешают мне его убить, поскольку на полигоне убивать приходилось, всем что под руку попадёт, и убийство противника было доведено до уровня рефлексов, я испугался. В голове проскользнула мысль, что я не смогу себя полностью контролировать в схватке, и могу случайно покалечить воина. Пробормотал какую-то дребедень, по поводу пацифизма, я пошёл к костру, где и присел, наблюдая, как виртуозно Спица готовит нам еду. В ответ на это, Родерик тяжело вздохнул и подошёл к Виктору с Никоном. О чём они болтали, я мог только догадываться. Хотя понять, что меня все считали никчёмным воякой, особого ума не надо, тем более за всё время пребывания здесь, я не только ни разу не дрался, а даже ни разу не проявил никакой агрессии в поведении, видимо до чёртиков устав от этого на полигоне.

Быстро перекусив, двинулись дальше. Впереди шёл Родерик, с топором за поясом, замыкал нашу колонну Спица, тоже вооружённый, с кривым ножом для травы. Меня, как самого беззащитного, по их мнению, поставили в центре, мотивируя тем, что со мной всегда ходит удача, и её надо беречь любой ценой. На вежливую просьбу отдать на время клинок Виктору, я ответил решительным отказом, чем немного озадачил моих спутников, но они тактично не стали спорить. Конечно, меня немного задевала их чрезмерная опека, и я даже хотел им всё рассказать, заодно и с Пятницей познакомить, но во время одумался. Мой четвероногий питомец, кстати, крутился в радиусе трёх-четырёх километров. Причём помимо необходимой для меня разведки, он ещё находился в отдалении по причине того, что быть в режиме невидимости, он мог не более часа. Потом ему требовалось в три раза больше времени на восстановление этой функции. И потому что бы ни мучать животное и не пугать моих товарищей, я приказал пореже приближаться к нашей компании.

Остановившись под небольшим ветвистым деревцом, чтобы переждать стоящее в зените солнце, все, кроме Спицы, разлеглись в тенёчке. Он как всегда принялся готовить для нас еду из добытой заранее мелкой дичи. Стоит отдать должное его кулинарному искусству. В полевых условиях, без необходимой посуды, из приправ имея только то, что нашлось под рукой, листья какой-то пряной травы и кустарников, он готовил вполне достойные блюда, причём делал это с большим удовольствием. На наши вопросы, где он так научился профессионально готовить, он как обычно отвечал молчанием. И до сих пор, нам так ничего и не удалось узнать о его жизни. У меня сложилось впечатление, что благодаря своей необщительности и скрытности, мы и отнесли его к уголовному миру, хотя никто не помнил, чтобы он задирался или ругался, наоборот, всегда старался помочь. Ну да ладно с ним. Могут же быть у человека свои тайны. Я вон, вообще вру напропалую о своей прошлой жизни, а он не врёт, а просто молчит.

Отойдя от нашей компании, чтобы справить обычные человеческие потребности, я почувствовал прикосновение к рукам чей-то влажной морды.

— Ну что Пятница? Опять чужие люди в округе появились? — потрепал я его за шею, и уже громко произнёс:

— Эй, народ! У меня чувство подсказывает, что неподалёку есть кто-то чужой! Туши костёр и будьте внимательными!

— Слушай Железяка! А кто это? И сколько их? Тебе твоё чувство не говорит часом? — спросили друзья.

— Да нет, не говорит. Пока не умеет ещё! — ответил я, мысленно рассмеявшись и отправив своё «чувство» погулять.

Едва успев затушить огонь и спрятаться в близлежащем кустарнике, как из-за холма, показалась группа всадников. Осторожно выглядывая из прикрытия, мы пытались рассмотреть, кого к нам занесло в такую глушь. Самым глазастым, помимо меня, у нас оказался Виктор, выдавший нам неутешительную информацию, что приближающаяся группа является религиозным карательным отрядом, и что с ними, судя по знакам отличия на одежде, находиться очень сильный маг. Может, пронесёт мимо, подумали мы все, стараясь сильнее слиться с землёй и моля своих богов о чуде. Чуда не произошло.

Видимо у них действительно был сильный маг, причём добросовестно исполнявшим свои обязанности.

Уже проезжая мимо нас, он вдруг напрягся, и начал медленно, как локатор, водить руками вдоль зарослей, служивших нам убежищем. Потом, видимо уловив человеческие ауры, что-то резко крикнул своим сопровождающим, указывая в нашем направлении. Бежать некуда. Сопротивляться десятку хорошо вооружённых воинов бессмысленно. Сдаваться бесполезно, так как бежавших с каторги рабов, ожидает только смерть. Мысленно попрощавшись друг с другом, мои товарищи встали в круг, взяв в руки оружие, у кого оно было, и камни, в надежде подороже продать остатки своей жизни. Но видимо в планы карательного отряда не входило дать нам даже саму возможность умереть с честью. Маг, со злорадной ухмылкой, направил ладони с растопыренными пальцами в нашу сторону и произнёс заклинание. В тот же миг, огонёк жизни в глазах моих спутников потух, и они, превратившись в безвольные куклы, медленно стали вставать на колени. Воины, громко рассмеявшись, спешились с коней и двинулись в нашу сторону, в полной уверенности отсутствия какого-либо сопротивления с нашей стороны. Подойдя почти вплотную, вдруг обратили внимание на меня, стоявшего в центре среди преклонённых и безвольных товарищей, сжимающего в руках древний клинок. Удивлённо глянув на мага и обнажив оружие, стали окружать меня в кольцо, надеясь быстро покончить с возникшей проблемой. Не сомневаясь, что Пятница находиться рядом, я прокричал ему «Вперёд! Ату их!», и бросился в атаку.

Одним движением полоснув по горлу ближайшего, разворачиваясь по инерции, воткнул кинжал в сердце другого и ударил пяткой третьего, ломая челюсть. Минус три, мысленно посчитал я. Мгновенно пригнувшись, уходя от удара четвёртого, сделав кувырок вперёд, клинком подрезал сухожилья рядом стоящего пятого, и, развернувшись, воткнул кинжал ему в горло. Четвёртый воин, пытавшийся перед этим нанести мне удар, на мгновение оказался ко мне спиной, и я спокойно успел вонзить свой клинок ему под лопатку. Ещё минус два. Нет, ошибся, четыре. Пятница тоже без дела не сидел. Итого семь, неплохо для нескольких мгновений, особенно для новичка в этом мире. От отряда осталось три человека. Два, ошалевших воина, не успевшие даже до конца обнажить оружие и принять стойку, и маг, стоящий в стороне. С воинами не было никаких проблем, и вскоре они упали, один с перерезанным горлом, другой с распоротыми рёбрами, несмотря на надетые на него крепкие кожаные доспехи. Вдруг меня пронзило чувство грозящей опасности, и рефлекторно пригнувшись, заметил просвистевший над моей головой топор. Отпрыгнув в сторону и приготовившись к атаке, с трудом сдержался от убийства, увидев своих товарищей. Они, с затуманенными красной поволокой глазами, шли на меня с оружием. Родерик с топором, Спица с серпом, а остальные с поднятыми у убитых мечами. Стоящий неподалёку маг, с перекошенным от напряжения лицом, плёл свои мерзкие заклинания.

— Ах ты гадина! Чуть не заставил меня принять грех на душу! — прошипел я со злостью, и крикнул своему четвероногому питомцу, уже потерявшему свойство невидимости: — Фас! Ату его! Пятница, в два прыжка достиг цели. Маг, за мгновение до того, как стальные челюсти вцепились ему в горло, успел не один раз обделаться, увидев несущегося на него исчадие ада, и через мгновение свалился на землю с застывшими от ужаса глазами.

— Блин! Что за несправедливость такая! Все боятся моей милой зверюшки, а меня в грош не ставят! А ведь я прикончил семерых, а он только троих! — с некоторым сожалением и завистью подумал я, разглядывая обделавшегося от страха колдуна.

Мои друзья, после смерти мага, лежали на земле, и видимо ещё не до конца отойдя от ментальной атаки, с затуманенными глазами, пытались привстать, ничего не понимая, и не помня, что произошло в последние минуты. Одобрительно похлопав своего помощника в этой схватке по спине, я отправил его отдыхать в близлежащие заросли. Нечего пугать моих спутников, когда в себя придут. И что бы снять навалившееся нервное напряжение, прилёг на траву и закрыл глаза, дожидаясь пока мои товарищи окончательно очухаются.

— Железяка! Ты живой? — Раздавшийся голос вернул меня к реальности.

— Да вроде как живой! — ответил я, медленно поднимаясь.

— Что тут произошло? Никто ничего понять не может. Может, ты что помнишь? — спросили они, озираясь на валяющиеся трупы.

— Нет, не помню! — соврал я без зазрения совести, даже не краснея: — Вроде как вы собрались драться, дальше пустота! Потом открываю глаза и вижу ваши озадаченные лица с квадратными глазами. Кстати, когда вы успели здесь всех грохнуть?

Ответ получился в стиле Никулина — упал, потерял сознание, очнулся, гипс. А что мне ещё оставалось делать, не говорить же правду, в которую всё равно никто не поверит. Ещё где-то с полчаса ребята прибывали в состоянии лёгкого помешательства, иногда косясь в мою сторону, но видя мою беззаботную физиономию, лишних вопросов не задавали. Да и чего их задавать человеку, по их мнению, не умеющему держать в руках холодное оружие. В конечном итоге, посчитав случившееся провидением богов, наконец-то начали собирать и сортировать трофеи. Для нашего нынешнего положения, трофеи были просто сказочные. Помимо десятка прекрасных лошадей, в седельных сумках нашлась и еда, и посуда и тёплые одеяла, всё необходимое для длительного путешествия. У мёртвых воинов собрали оружие и срезали кошели, с находящимся там серебром, а поскольку отряд считался элитным, то и серебра там было в достатке. У мага, помимо дорогих амулетов, в которых я не разбирался, нашёлся увесистый кошель с золотыми монетами и с десяток драгоценных камней. Все очень обрадовались хлебу, обнаруженному в седельных сумках, и Спица пообещал приготовить прекрасный ужин, тем более что различных приправ было тоже в достатке. Вырыв большую яму, похоронили убитых. Бросать людские тела, пусть даже врагов, было бы кощунством. Доспехи и оружие, предварительно подобрав под себя мечи и кинжалы, закопали неподалёку, обернув их в одеяло. Зачем таскать лишнюю тяжесть, хотя Валерт и уговаривал взять всё с собой, обещая выгодно продать в первом же посёлке. Торговец — он и в бегах остаётся торговцем. Быстро загрузив оставшееся, и внимательно осмотрев всё вокруг, чтобы случайно не оставить лишних следов, поскакали лёгким галопом, в надежде до ночёвки отъехать как можно дальше.

За час до захода солнца, найдя ложбину, поросшую густым кустарником, решили остаться на ночлег и хорошо отдохнуть. Стреножив лошадей, и достав одеяла и лёгкий тент, впервые за долгое время устроили себе полноценный отдых. Спица не подвёл, ужин превзошёл все ожидания, даже вино нашлось, правда совсем немного. И разомлев от обильной пищи и пары глотков вина, мы, улегшись у костра, предались мечтам и своим воспоминаниям. Валерт и Никон вспоминали свою семью, и мечтали обнять своих детей и жён, если конечно смогут добраться домой. Рассказывали, какие они хорошие и ласковые, и как они соскучились по женскому теплу, и шалостям ребятни. Родерик сказал, что как доберётся до родного города, то хорошенько напьётся в кабаке и зависнет на несколько дней в борделе, поскольку уже почти год не тискал женщину. О чём мечтал Спица, никто не знал, но судя по задумчивому лицу, у него тоже была своя мечта. А в чём моя мечта, подумал я. Я конечно не отказался бы от женщины, но мечтой это назвать было нельзя. Как там говориться в девизе на клинке: «забудь страх и сомнения, думай о цели и помни о чести». Так вот этой самой цели у меня и не было. Ну, доберёмся мы в родные края моих товарищей, и что дальше. Никто меня там не ждёт, ни семья, ни друзья, ни дом. Если моей целью является выживание в этом мире, так я мог это прекрасно сделать и на каторге. Попасть обратно в Питер, так это невозможно, да и что меня там ждёт, кроме неприятностей. Даже у фанатичного Виктора была своя цель в жизни, вернуться в свой орден и продолжить своё дело. И мне вдруг стало так одиноко и тоскливо, что я взял одеяло и пошёл в заросли, надеясь отыскать там Пятницу.

Он, как и я, тоже был одинок в этом мире, и его судьба была такой же не определённой, как и у меня. Друзья, заметив мой уход, притихли, но помня моё недавнее грустное состояние, посчитали лучше не вмешиваться, за что я был им премного благодарен. Утро я встретил со старым другом в обнимку, как в прошлые времена на полигоне, хотя там мы знали, что нам делать и куда идти. Немного посидев и полюбовавшись чудесным рассветом, сопровождаемым изумительным сверканием белой и рыжей луны, я в который раз подумал: «Почему, когда кругом так красиво, мне так хреново».

— Ау! Железяка! Ты где? Завтрак готов, только тебя ждём! — услышал я голос, нарушивший тишину пробуждающегося утра. Громкие крики моих взволнованных товарищей, вернули меня из мира уныния и красоты в реальную действительность. Ласково потрепав напоследок моего верного четвероногого, я двинулся к месту нашей стоянки. «Будем живы, не помрём, может, и мечту найдём!» — почему-то в рифму подумал я, стараясь разогнать своё угрюмое настроение.

Благодаря наличию транспортных средств, в виде породистых скакунов, наше продвижение значительно ускорилось. И спустя три дня мы достигли нашего последнего препятствия, аномальной зоны на границе государств, с обитающими там демоническими тварями. Стоит отметить, что хоть я и сидел на лощадях впервые, но перенёс путешествие на них вполне сносно, во всяком случае, не валился на стоянках в изнеможении и с раскоряченными ногами. Очевидно, свою роль сыграло моё натренированное тело и прекрасная гибкость с координацией, приобретёнными на полигоне. Приближаясь к границе зоны, стали искать место для длительной стоянки. Слева нас подпирали горы, с крутыми склонами, справа простиралось море, тоже отнюдь не безобидное. Впереди находилась местность, чередующая в себе колючие заросли, болотистые места, невысокий, но густой лес, и водные преграды, в виде бурного горного потока, впадающего в море. По словам Валерта, это была не самая большая зона. Но пройти её ещё никому не удавалось, даже специально экипированным отрядам с поддержкой магов. После гибели более трети воинов, они прекращали попытки её преодолеть. Единственное что им удавалось сделать, это добыть несколько тварей на окраинах, что считалось удачным походом, так как многие органы этих созданий, служили источником важных ингредиентов, для различных целебных и других снадобий. Да и шкура, вместе с когтями, благодаря неимоверной прочности, тоже приносила немалый доход. Особой удачей считалось добыть крупную тварь, в её железах, в печени или в сердце, находились вещества обладающих большой магической силой. Даже камни, найденные в почках, имели определённые свойства и пользовались спросом на рынке. Камни эти были внешне различными, в зависимости от существа в которых их находили, и свойства имели тоже разные. Но добывали таких тварей крайне редко, так как обычно они обитали в глубине зоны, да и убить такую крупную и злобную животинку, было весьма проблематичным делом. Помимо этого, некоторые травы и растения, произрастающие здесь и обладающие определёнными фармацевтическими свойствами, тоже были объектом хорошей продажи, но воины редко занимались их сбором, а крестьяне просто боялись заходить в эти места.

Найдя большую поляну на возвышенности, окружённую мелким лесом и кустарником, мы стали разбивать лагерь. Спица, как всегда занялся кухней, Родерик лошадьми, а мы взяли на себя палатки и заготовку дров для костра. Уже сидя вечером у огня и попивая чай, сделанный из местных растений и обладающий хорошим тонизирующим вкусом, стали продумывать наши дальнейшие действия. Тупо переть вперёд, в данной ситуации было самоубийством, и немного посовещавшись, решили, что поутру я схожу в разведку, углубляясь не более чем на пару километров. Выбор пал на меня, как наименее восприимчивого к различным внешним воздействиям, что было доказано ещё на рудниках. Точнее этот выбор сделал я, и остальные просто не посмели мне возразить, воспринимая это как приказ. Ещё немного посидев и поговорив о пустяках, стали укладываться на ночлег. Дежурить не стали, посчитав, что место здесь безлюдное, а если появятся твари, то нас разбудят лошади, чутко реагирующие на всякие демонические создания. К тому же имея при себе козырной туз, в лице Пятницы, я вообще не переживал по поводу безопасности нашего отдыха.

Ночь прошла спокойно, без приключений. Но мои спутники выглядели удручёнными и не выспавшимися. На мой вопрос, что случилось, и почему они ходят как в воду опущенные, когда наша цель уже рядом, ответил за всех Никон.

— Обидно будет погибнуть в конце пути! Столько сил и нервов потратили, а преодолеть эту зону шансов у нас не так много. Вот потому и не спали, что родню свою вспоминали. Сможем ли увидеться — одному богу известно!

После его слов настроение у моих товарищей совсем упало, и что бы хоть как-то поднять боевой дух, я с воодушевлением, на которое был способен, громко произнёс:

— Никон, Валерт, да и все остальные! Хватит посыпать голову пеплом! С вами я, Железяка! Не вы ли говорили, что со мной ходит удача, которая уже не раз вытаскивала нас из самых трудных переделок! Посмотрите на клинок, там написано — забудь страх и сомнения, думай о цели и помни о чести! Так неужели, когда наша цель близка как никогда, вы позволите отчаянию захватить вас! Мы с вами до сих пор живы, и до сих пор двигаемся вперёд к своей мечте! Разве этого мало для хорошего настроения?! А то, что здесь ещё никто не проходил, значит только то, что мы будем первые. У нас говорят — не так страшен чёрт, как его малюют. И пусть будет трудно, зато будет что рассказать своим детям и внукам, коротая вечера в старости. Так что подумайте над этим, и к моему приходу, чтобы я не видел ваших кислых физиономий!

Не знаю, подействовали мои слова или нет, ждать я не стал, а закинув за спину клинок и повесив на пояс кинжал, пошёл в простирающиеся впереди заросли, где меня уже ожидал мой четвероногий питомец.

По скудным сведениям, рассказанным Валертом, место, которое нам необходимо было преодолеть, имело протяжённость около двадцати километров. И где то на середине пути, должна быть преграда в виде горной реки впадающей в океан, до которой я и решил дойти во время своей вылазки. Для меня это оказалось значительно проще, чем я ожидал. Во-первых, твари, обитающие здесь, по классификации полигона, на котором я собаку съел, располагались, где то в начальном уровне. И основная угроза от них исходила в виде ментальных атак, которые мне и Пятнице были до фонаря, хотя для моих друзей это являлось непреодолимым препятствием. А во-вторых, Пятница, своим диким рёвом, распугивал всю находящуюся по близости нечисть. Представьте ревущего тигра в саванне, от него даже слоны с бегемотами шарахаются. Примерно такое же воздействие на окружающие существа производил, бегающий вокруг меня, мой четвероногий друг. В итоге мы достигли реки, ниспадающей с гор, потратив на всё менее трёх часов. Никаких схваток и поединков не было, не считая парочки мелких тварей, не успевших убраться с нашего пути и разодранных Пятницей в виде профилактики. Так что запомнилась только красота этих девственных, не тронутой человеческой рукой, мест. Идти дальше, в данную минуту, смысла не было. Помимо того что переправиться через бурлящий поток было затруднительно, так ещё и надо было срочно возвращаться, чтобы не доводить своих спутников до инфаркта. Подумают ещё, что я сгинул, и начнут глупости делать.

Уже подходя к нашей стоянке, я понял, что мои опасения по поводу моих друзей оказались верны, так как находились они на грани нервного срыва, разволновавшись моим длительным отсутствием. И, завидя мою фигуру, показавшуюся из зарослей, они дружной гурьбой кинулись мне навстречу. Как выяснилось, громогласный рёв моего подопечного, разносившейся далеко по округе, здорово напугал их, и они все пять часов не могли найти себе места, думая, что со мной приключилось несчастье. И приди я на полчаса позже, они пошли бы искать моё бренное тело.

— Железяка! Ты вернулся! Живой! — вразнобой голосили они, пытаясь взять меня в объятия.

— Да тише вы — раздавите! Тогда точно мёртвым буду!

— Ты где пропадал так долго? Мы уже думали, что тебя больше не увидим!

— Да гулял немного. Красотой здешней любовался. Вот и задержался чуток! — отшутился я.

— А как же нечисть? Да и тот рёв, который издавала одна из них, он на нас столько жути навёл! Как тебе удалось пройти сквозь них целым и невредимым?

— Да очень просто! Одна нечисть гоняла другую и на меня никто внимания не обращал! Так и прошёл до речки и обратно, даже рассказать вам нечего!

— Ну и везёт же тебе Железяка! Драться не умеешь, в магии вообще полный ноль, а ни одна тварь тебя не берёт! Нам бы чуток твоего везения, до конца жизни счастливыми ходили бы! — по доброму позавидовали они.

Сидя у костра и поедая зайчатину, как всегда изумительно приготовленную Спицей, ребята долго обсуждали мою удачу, которая помогла мне вернуться живым и здоровым. А я что, я даже не врал когда рассказывал. Подумаешь, промолчал, что нечистью, которая гоняет всю здешнюю округу, является мой верный питомец, а красотой я и правда любовался.

Начинать наш последний переход решили следующим утром. Хорошо выспавшись и плотно позавтракав, принялись снаряжать коней и грузить на них свою поклажу. Поскольку ехать верхом в лесных зарослях было проблематично, пришлось каждому брать под узды по пару лошадей. Меня, правда от этой обязанности освободили, разумно решив, что идя впереди, я почувствую ментальную атаку и смогу заранее предупредить остальных об опасности. На всякий случай Валерт покопался в барахле, собранном после стычки с попавшимся отрядом, и выдал каждому разные амулеты, вроде помогающие от этого. Плюс нацепил и все остальные, даже в которых не разобрался, мотивируя тем, что в данном случае лишнее не помешает. Да с ним никто и не спорил. Напоследок помолившись своим богам, и пытаясь подбодрить друг друга, мы двинулись в путь. Единственное, что вызывало дикий ужас у моих спутников, был громкий рёв Пятницы, посланным мною разгонять пред нами всё, что попадётся на пути. И все мои увещевания, по поводу моего чутья, которое якобы подсказывает, что эта тварь не будет на нас нападать, имело очень мало эффекта, и лица у всех так и оставались бледными как мел, хотя и ни кто из них не обделался, как недавний злобный колдун.

К горной реке мы добрались часов через пять. Весь путь проделали без приключений и практически без остановок. Небольшая задержка возникла только у мёртвой твари, задранной Пятницей, и напоминающей по своему виду, что то среднее между скунсом и шакалом. Валерт с Никоном стали быстро её разделывать. На наш вопрос, зачем это надо, они ответили, что жир этой зверюги омолаживает кожу и стоит бешеные деньги, выкладываемые местными аристократками, и грех бросать их на дороге. Понюхав то, что они напихали в глиняные горшки, меня чуть не вывернуло наизнанку. Какое счастье, что я не женщина, так как наносить такое на лицо, по моему мнению, было смерти подобно. Валерт правда пытался нас убедить, что сам король не откажется от этой процедуры, и что мы ничего не понимаем ни в косметике, ни в бизнесе. С ним опять спорить не стали, в вопросах касающихся выгоды, это было бесполезно, и легче потратить пять минут на разделку, чем десять на споры.

Внимательно осмотревшись, мы поняли, что переправиться у подножья гор не получиться. И решили идти вниз по течению, в надежде найти более спокойное и мелкое место. Так мы дошли почти до океана, где в дельте, река расширилась почти в три раза, но соответственно и течение значительно уменьшилось, да и глубина была вполне приемлема для конной переправы. К сожалению, солнце уже клонилось к закату, и, найдя боле менее подходящее место, приняли решение заночевать, что бы завтра с утра, последним рывком преодолеть это гиблое место. В отличие от меня, ребята провели ночь беспокойно, они так и не привыкли к рёву нашего охранника, периодически раздававшегося вокруг нас. Но рассказывать им я ничего не стал, решив сделать это позже, если будет необходимость. Проснувшись поутру, глядя на их не выспавшиеся физиономии, решил отложить на пару часов наш выход, надеясь что за это время они немного оклемаются и придут в нужную форму. Тем более, что открывавшийся отсюда вид, поражал своим великолепием и красотой. Любой этой чудной панорамой, когда солнечные лучи искрились в месте впадения реки в океан, создавая сверкающий ковёр на водной поверхности, страшно захотелось окунуться в эти тёплые воды.

Оставив своих друзей заниматься хозяйством, подошёл к берегу и, раздевшись, со всей прыти окунулся в это разноцветный водный ковёр. Глубина в месте впадения была около пятнадцати метров, вода кристально чистая и тёплая, и я как ребёнок резвился и наслаждался ласкающими впечатлениями от купания. Ныряя в очередной раз и плывя мимо небольших коралловых рифов, обратил внимание на красивые раковины, по форме напоминающие устрицы, но более крупные и имеющие чудную пёструю окраску. Вытащив парочку, позвал Валерта и поинтересовался, пригодны ли они в пищу, очень уж захотелось разнообразить наше меню морскими деликатесами. Валерт, увидев выкинутые мною раковины, завизжал от восторга. Оказывается, это были морские жемчужницы, которые не только являлись изысканным деликатесом, но и сами представляли большую ценность. Из них делали различные женские безделушки, типа гребней и брошей, а самое главное, иногда внутри попадались жемчужины, обладающие уникальными лечебными свойствами, и в руках умелого лекаря творили чудеса. Деньги меня в данный момент не интересовали, а вот полакомиться захотелось. Поныряв с пол часика, я выкинул на берег пару десятков. Завтрак удался на славу. Слегка обжаренные в собственном соку и обсыпанные приправами, моллюски просто таяли во рту с неповторимым вкусом. Разница с земными устрицами была как у запорожца с мерседесом, не в пользу земли конечно.

Основательно набив свои желудки и полежав минут десять для удовольствия, стали собираться в дорогу. Валерт, как всегда заботясь о нашем благосостоянии, аккуратно почистил и уложил в седельные сумки сами раковины, радуясь что в одной из них попалась небольшая жемчужина и одновременно сетуя на меня, что так близко от берега их собирал. Мол, чуть подальше на глубине, и жемчужины чаще попадаются, да и раковины побольше будут.

— Ну что ты плачешься Валерт? Ты бедным плачешься, и став богатым, тоже плакаться будешь! Никакой разницы! — съязвил я по этому поводу.

— Нет Железяка, не скажи! Разница очень большая! Одно дело плакаться в собственном доме с сытым желудком, и совсем другое, голодным и на улице!

Найти что возразить — было нечего. И спорить на эту тему никто не стал, тем более что деньги в дальнейшем нам действительно были нужны.

Услышав рёв на другой стороне реки, опять заставивший побледнеть моих приятелей, мы начали переправу. Первым пошёл я, за мной, ведя за уду пару лошадей, двинулся Родерик, замыкал наше шествие Виктор. Уже взбираясь на противоположный берег, я вдруг услышал отчаянный крик. И обернувшись, увидел, как какая-то водная тварь, внешне похожая на моржа, только с когтями на ластах, ухватила за ногу Никона, шедшего предпоследним, и стала тянуть его в сторону океана. Виктор бросился ему на помощь, и получил сильный удар когтистом ластом. Он стал медленно оседать в воду, с распоротой грудью. Выхватив кинжал, я кинулся наперерез чудищу, намереваясь воткнуть его в глаз. Но Никон, каким-то неимоверным усилием, смог освободить ногу и попытался плыть к берегу. Забыв о твари, я устремился к нему, помогая выбраться на берег.

— Железяка! Виктора уносит! — Услышал я крик Валерта, и кинулся вдогонку за уплывающим телом. Вытащив, уже теряющего сознание Виктора, внимательно осмотрели ранения наших пострадавших ребят.

У Виктора была сильно распорота грудная клетка и задето лёгкое. Благо Валерт нашёл в седельных сумках кое-какие препараты, останавливающие кровь и обеззараживающие раны. Но, даже истратив почти весь запас, состояние у Виктора было критическим. У Никона дела тоже были не намного лучше. Тварь умудрилась почти полностью перекусить левую ногу ниже колена. Был вырван значительный кусок плоти и сломана кость. Обработав рану и наложив тугую жёсткую шину из крепких веток, обмотали тканью, предварительно нарезав полосы из лёгкого тента.

— Нужен хороший лекарь! Без него нам Виктора не вытянуть! Да и у Никона с ногой не всё так просто! — сказал Родерик, повидавший на своём веку, будучи воином, множество различных ран.

— И где мы возьмём тебе здесь лекаря? — раздражённо прокричал я, виня себя за случившееся несчастье. Ну что мне стоило внимательно осмотреть реку перед переходом. Так нет, я понадеялся на Пятницу, думал с ним море по колено. А ведь он не водяная свинка, и в реке сражаться не умеет, хоть и плавает неплохо. И всё это я мог и должен был предусмотреть, и тогда бы мы не имели двух тяжело раненных, да ещё и без квалифицированной медицинской помощи.

— Хорошего лекаря только в городе найти можно. А сейчас нам надо найти хотя бы деревню, с местным знахарем. Он, конечно, не вылечит, но возможно поможет нам довести их живыми. — Продолжал Виктор, не обращая никакого внимания на моё раздражение.

— Я здесь вроде кое-какие травы видел! Попробую сделать отвар тонизирующий, чтоб боль немного снять, и чтоб уснуть смогли, пока мы с ними до жилья доберёмся. — Вдруг произнёс до этого всегда молчавший Спица.

Немного удивившись красноречию нашего товарища, мы начали разводить костёр и ставить котелок с водой, что бы по его возвращению под рукой был кипяток. Вода закипела минут через пятнадцать, а ещё через пять вернулся Спица. Жестом, указав нам отойти, чтоб не мешали, и принялся колдовать над кипящей водой. Ещё через полчаса, мы, напоив пострадавших и закрепив импровизированные носилки на лошадях, осторожно двинулись в дальнейший путь.

Солнце уже начало клониться к закату, когда прекратился рёв, сопровождающего нас Пятницы, и мы вышли на открытое пространство. Что бы определиться в направлении, решили временно разделиться. Я остался с ранеными, а Спица, Родерик и Валерт поскакали в разных направлениях, в надежде обнаружить хоть какое-то присутствие людей. На наше счастье, Родерик, двигавшийся вдоль побережья, обнаружил неподалёку небольшую рыбацкую деревеньку. Мы поспешили к ней, надеясь успеть до наступления ночи.

Въехав в сумерках на единственную улицу, Валерт громко прокричал:

— Эй! Народ! Есть кто живой? Выходи, помощь нужна!

Прошло несколько минут. И уже собираясь начать барабанить во все двери, во двор начали выходить люди. Выяснив, кто здесь старший, обратились с просьбой:

— Подскажи милейший! Нет ли у вас в деревне знахаря толкового? Раненые у нас есть тяжёлые!

— Знахаря у нас нет! А вот на отшибе недалече лекарь живёт! Хороший лекарь!

— Да откуда тут хороший лекарь? Тут же ничего не заработаешь! С вас же кроме рыбы и взять нечего!

— Так он едой и берёт! Причём только тогда, когда она нужна, а так и бесплатно лечит.

— Он у вас, типа сумасшедшего старика давно выжившего из ума, что ли?

— Почему старика? Девица она. Только вроде изгоя, так как родила от эльфа, вот и забралась в такую глушь. Юли её кличут! Вы тока не шибко её обижайте, потому, как зла она никому не делала, да и живёт тихо, людям не мешает.

— Не переживай старик! Зла некому не сделаем! А если поможет, то и её отблагодарим, да и вашу деревню не обидим! Ты показывай, куда двигать надо! — ответил я за всех. К небольшой хижине, указанной жителями, мы подошли уже затемно. Спешились, и начали снимать с лошадей носилки с ранеными. Валерт в это время вежливо постучался в дверь.

— Хозяюшка! Открывай! Помощь твоя нужна! Не обессудь за поздний визит, отблагодарим как следует!

Дверь открыла молодая, довольно симпатичная женщина. Приятным, но слега уставшим голосом, поздоровалась. Подошла к лежащим во дворе Никону с Виктором, и бегло осмотрев их, приказала срочно занести их в дом. Аккуратно положив обоих на лавки и помогая Юли раздеть их, мы обратились к ней с вопросом о состоянии наших друзей и поинтересовались, сможет ли она им помочь.

— Который с раненой ногой, жить будет точно, но удастся ли спасти ему ногу, я гарантировать не смогу. Слишком много

времени прошло, трудно будет срастить кости и ткани. А вот у того, с распоротой грудью, дела намного хуже. Боюсь всё, что я могу сделать, это облегчить ему страдания. Лёгкое повреждено и крови потеряно много, чудо что вы его сюда довезли.

— Слушай лекарка, а это случаем не поможет тебе в лечении? — сказал Валерт и выложил перед ней добытую нами жемчужину.

— Возможно поможет! Только маг нужен хороший, чтобы её активировать! Да вы не переживайте, я смогу, хотя давно и не держала в руках таких вещей!

Взяв в ладони жемчужину, она, закрыв глаза и склонившись над Виктором, начала шептать заклинание. По мере звучания непонятных фраз, жемчужина покрывалась лёгкой белёсой дымкой, которая медленно перетекала из ладоней целительницы на тело лежащего друга, обволакивая его рану и проникая вглубь лёгкого. Закончив читать заклинание, Юли внимательно всмотрелась в произошедшие с раной изменения.

Лёгкие капли пота покрывали её лицо, и руки слегка подрагивали от напряжения. Подняв на нас глаза, она с грустью произнесла:

— Сожалею господа! Энергия жемчужины кончилась, а рана так и не затянулась. Я даже не уверена, смогла ли бы помочь, если была бы не одна, а несколько таких.

— Так возьми и попробуй! Может получиться? — в отчаянии проговорил я.

— Вы шутите господин? Где я могу взять их?

— Как где? Здесь же все рыбаки. В море этих раковин навалом. Ты возьми, а мы сколько надо заплатим.

В наш разговор встрял Валерт, желая разъяснить мне ситуацию, и защитить удивлённую Юли.

— Железяка! В этих местах нет морских жемчужниц. Они могут обитать только в кристально чистой воде, которая к тому же должна быть не такая солёная. Горная река в зоне, как раз уменьшила количество прибрежной соли, и способствовала размножению этих редких моллюсков. Но туда ни у кого доступа нет.

— У меня есть этот доступ! — заявил я, закидывая за спину клинок и цепляя кинжал.

— Ты что ополоумел? Ночь на дворе! Какая к чёрту зона! А морская тварь, изуродовавшая наших ребят, ты о ней забыл? — накинулись на меня мои спутники.

Но я уже их не слушал. У меня не было никого ближе них в этом мире. И я считал себя виновным в случившейся трагедии. И если была хоть призрачная возможность помочь Никону с Виктором, я должен был её использовать. Бросив напоследок, слегка ошалевшей от нашего разговора лекарке, что бы до утра присмотрела за ними, выскочил за дверь.

Хоть на дворе и стояла глубокая ночь, но яркое сияние двух лун давало достаточно освещения. Во всяком случае, его хватало для того, чтобы лошадь не переломала ноги на пути к аномалии. Не доезжая пары сотен метров до зарослей, я привязал её к одинокому дереву и снял седельные сумки. Всё-таки ехать верхом через заросли было бы полной глупостью, а тащить её на привязи, большой потерей времени. Свистом подозвав Пятницу, нацепил седельные сумки на него. К моему удивлению, эти сумки, по размеру, оказались не такими уж и большими для моего найдёныша. «Да растём помаленьку» — подумал я, и быстрым шагом направился вглубь зарослей, к реке. Под отпугивающий рёв ручного хищника, и слегка ободрав кожу о колючки, я довольно быстро достиг берега реки в месте её впадения в море. Открывшийся передо мной пейзаж, просто поражал воображение. От сияния двух лун, по водной ряби бежали две переплетающиеся дорожки, одна белая, другая рыжеватая, создавая неповторимый причудливый узор. Залюбовавшись зрелищем и мечтая обосноваться в таком месте, что бы каждое утро приносило радостное впечатление от реликтовой природы окружающей всё вокруг, чуть не забыл о цели своей ночной поездки. Хватит нежиться, пора и делом заняться, — промелькнуло у меня в голове, и я вернулся к действительности. Наскоро раздевшись и нырнув, понял, что даже для моего уникального зрения, приобретённого за десятилетия пребывания на полигоне, на глубине больше пятнадцати метров, все предметы приобретали расплывчатые чёрно-белые очертания. Но немного подумав, решил всё же продолжить поиски, наполовину ориентируясь на ощупь. Вспомнив разговор Валерта, что на глубине жемчужины должны попадаться гораздо чаще, отплыл немного подальше. Первые же попытки принесли удачу, и я вынырнул, держа в руках четыре раковины, больше просто не влезало, поскольку они действительно были довольно крупными. Подплыв к берегу и положив их около сумок, решил что, плавая взад вперёд, теряю много времени. Осмотревшись, и не придумав ничего лучше, я связал узлом брючины у штанов и привязав их ремнём к поясу, опять устремился в море. На этот раз дело пошло лучше. Набив за полчаса свои штаны под завязку, повернул к берегу, и с трудом вытащив их, начал с помощью кинжала их раскрывать. Дело оказалось намного сложнее, чем я думал. И как это с ними так легко управлялся Спица, не понимаю. Видно опыт нужен в любом деле, даже в открывании раковин. Потратив кучу времени, и распотрошив около пяти штук, нашёл только одну жемчужину, правда довольно крупную. Плюнув на всё, решил набрать побольше раковин, и пусть ребята сами их курочат, тем более что блюда из них, на скоро приготовленные Спицей, до сих пор вызывали приятные воспоминания. Вернувшись со второй порцией штанов и забив добычей седельные сумки почти до отказа, толи от жадности, толи, просто решив перестраховаться, вдруг найденных в них жемчужин будет недостаточно, снова полез в воду. Поныряв ещё полчаса и уже почти набрав третьи штаны, вдруг резко почувствовал приближающуюся опасность. Начав озираться вокруг, но из-за стоявшей темноты, так ничего рассмотреть и не смог. Чувство опасности не отпускало, наоборот, только усиливалось. Прекратив собирать морские жемчужницы, начал осторожно подниматься с глубины. Резкий тупой удар выбил последний остававшийся воздух из лёгких и только после этого сумел увидеть напавшее на меня морское чудище. Это была именно та тварь, которая покалечила моих товарищей, весом около полутора тонн, напоминающая моржа, только со звериным оскалом и с когтями на ластах. Привязанные к пояснице штаны, набитые раковинами, сильно затрудняли любые мои действия, и, не успев их сбросить, получил второй удар. На этот раз всё было намного хуже первого столкновения. Моржовый клык вспорол мне бок в районе печени, и, ощутив сильную боль, увидел, как вода вокруг меня начала окрашиваться в алый цвет. От нехватки кислорода, да и от начинающейся потери крови, в глазах потемнело, и моё тело стала покидать сила. Ну нет, так просто ты меня не возьмёшь — подумал я со злостью, выдёргивая из-за пояса кинжал. Следующее нападение я скорее почувствовал, чем увидел. Успев до столкновения нанести удар, метя в глаз, единственной уязвимой точки этого создания, но из-за плохой видимости, промахнулся. Лезвие царапнуло шкуру возле уха, не принося ощутимого вреда моему противнику, который в этот раз полоснул меня ластом по спине, оставляя глубокие кровавые раны. Солёная вода вызывала дикую боль, попадая на свежие порезы и на разодранный бок, лёгкие начали разрываться от недостатка воздуха, и я понял, что следующая атака может оказаться для меня последней в этой жизни. Собрав все остатки сил в кулак, забирая последние резервы своего организма, всё-таки смог увернуться от четвёртого удара и ухватиться одной рукой за здоровенный выступающий клык чудовищного моржа, другой стал неистово молотить кинжалом по голове твари, в надежде попасть в глаза. Как оказался на берегу не помню абсолютно, скорее всего, на грани безумия. Способность думать начала возвращаться ко мне постепенно, очевидно кислородное голодание отрицательно повлияло на работу головного мозга. Пролежав на берегу какое-то время, пока кровь не разогнала кислород по всему телу, начал осматриваться и попытался ощутить своё состояние. Тело, от морской воды, жгло неимоверно и отказывалось подчиняться. Вокруг меня на песке образовалась бурое пятно от моей крови. В ушах звенело, и только иногда, сквозь хаотичное гудение, различалось, как жалобно поскуливает Пятница. Вспомнив причину моего появления здесь и события последних минут, я попытался встать. Резкая боль в боку не позволила мне это сделать, всё что удалось достичь, путём невероятных усилий, это встать на четвереньки.

Конец ознакомительного фрагмента.