Расставание со счастливым финалом

Сара Орвиг, 2018

Они думали, что попрощались навсегда, но судьба распорядилась иначе. Ноа Грант, привлекательный богач и владелец ранчо, уезжает на службу в элитные войска американской армии, так и не уладив разногласий со своей возлюбленной Камиллой Уорнер. По возвращении домой он узнает, что Камилла родила от него ребенка. Жизнь Ноа круто меняется. Прежним остается только его влечение к Камилле и их нежелание идти на уступки друг другу…

Глава 1

Прошло полгода с тех пор, как Ноа с почестями покинул военную службу. Он почти разделался со списком дел, ожидавших его решения, и был готов возвращаться к себе на ранчо. Оставалось только одно: отвезти Камилле и ее ребенку подарки Тана. Ноа не хотелось встречаться ни с ней, ни с мальчиком, но он не мог не сдержать клятву, данную своему товарищу. Он стоял и задумчиво смотрел на два свертка в коричневой бумаге, которые держал в руках. На вес они казались очень легкими.

Что ж, он исполнит свое обещание и снова уберется ко всем чертям из жизни Камиллы.

По возвращении со службы Ноа в первые же выходные навестил своих родителей, живших в Далласе.

— Ма, ну чего ты плачешь? — улыбнулся он, обнимая свою мать.

— Просто я рада, что ты вернулся.

— Я тоже рад, но я никогда не пойму, как можно плакать от радости.

— Когда-нибудь поймешь, — расплылась в улыбке Бетси Грант, промокнув глаза и потрепав его по щеке. — Однажды на твоем лице тоже появятся слезы счастья.

— Мне бы не хотелось, — рассмеялся Ноа и еще раз обнял мать, и она показалась ему намного более хрупкой, чем в день прощания, когда он улетал в Афганистан.

Рукопожатие отца оставалось таким же крепким, а улыбка по-прежнему теплой, но кожа Кэла Гранта стала какой-то бледной.

— Как же мы рады тебя видеть, — просияла Хэлли, жена Бена, его среднего брата, и сердечно обняла его.

— Братец, наконец-то ты дома, — улыбнулся Бен. — Илай извинялся, что не сможет сегодня приехать. Он на совещании.

— Я с ним увижусь чуть позже.

— Проходи, садись, — поманила его мать в большую гостиную с удобными креслами и диванами. — Все хотят поговорить с тобой. Ты даже не представляешь, как мы счастливы, что ты вернулся.

Они уселись и оживленно болтали, и Ноа снова поразился тому, как постарели родители за время его службы в армии. Он услышал, как хлопнула входная дверь, и в комнату влетела Стефани. Она вскрикнула и с распростертыми объятиями бросилась к Ноа.

— Я так рада, что ты вернулся.

— Я рад не меньше твоего, — расплылся в улыбке Ноа.

— Это надо отпраздновать, — бросила Стефани и по очереди расцеловала отца и мать.

Ноа громко рассмеялся. Некоторые вещи никогда не меняются, и эмоциональное возбуждение, которым его младшая сестра заражала всех членов семьи, было одной из них.

А вот его родители изменились. Очень.

Поздно вечером, когда они ушли спать, а Хэлли утащила Стефани в библиотеку под предлогом, что ей нужно найти себе что-нибудь почитать, Ноа понял, что его ждет серьезный разговор с братом.

— Что случилось? — спросил он, когда они с Беном вошли в кабинет. — У меня такое чувство, что происходит что-то неладное.

— Так и есть. Я пообещал маме ввести тебя в курс дела, а завтра ты сам поговоришь с родителями. Будь готов к тому, что она расплачется.

— Черт, — помрачнел Ноа. — Что-то с папой?

— Я знал, что ты заметишь. У отца проблемы с сердцем. Ему делали операцию.

— Проклятье!

— Папа заметно ослаб, но он старается держаться в форме и почти каждый день ходит на беговой дорожке.

— Ужасные новости. А как Стефани справляется?

— Она окружила его заботой, что делает счастливым не только родителей, но и ее саму. Стефани успевает и работать, и уделять внимание личной жизни, так что у нее все в порядке. Она руководит одним из офисов нашего агентства по недвижимости и прекрасно справляется со своей работой. — Бен покачал головой, словно его до сих пор удивляло, как удачно сестра вписалась в их семейный бизнес. — За внешностью светской львицы я не разглядел успешной деловой женщины. Помимо всего прочего, она еще поддерживает несколько благотворительных организаций, а мы с Илаем стараемся не отставать от нее. Ты ведь знаешь, что папа учил нас делать свой вклад в общество, что мы и делаем.

— Уверен, он вами гордится.

— А мы гордимся твоей службой в армии.

— Наш отец служил, — пожал плечами Ноа. — И дедушка. И прадедушка. Это семейная традиция. Но одного представителя военного дела на наше поколение достаточно. Так что тебе незачем записываться в добровольцы.

— У меня и здесь дел хватает, — вздохнул Бен и устало провел рукой по волосам. — Когда папа отошел от дел, мне пришлось взять на себя руководство главным офисом. Знаешь, было бы неплохо, если бы ты раз или два в месяц появлялся тут, чтобы узнать, как идут дела, и мог подменить меня, если мне вдруг придется уехать.

— Ладно. Но разве у тебя нет заместителей?

— Есть. Просто я хочу, чтобы ты принимал участие в семейном деле.

— А ты, в свою очередь, будешь приезжать на ранчо раз в месяц и проводить там пару дней.

— Ноа, ранчо — это твое дело. Из меня получится тот еще помощничек.

— Ладно, — захохотал Ноа. — Я пошутил. Я ведь знаю, что ты не отличишь, где у лошади зад, а где перед.

— Не пугай меня, — расслабился Бен, а потом снова посерьезнел. — Вернемся к отцу. Завтра у него очередной осмотр у врача. Если честно, я думаю, что все эти осмотры страшно изматывают его. Настолько сильно, что он больше не появляется в офисе. Ноа, ты только не паникуй, но мне бы хотелось видеть тебя в совете директоров.

— Хорошо, я буду в совете директоров, но не собираюсь сидеть в офисе. Моя жизнь — это ранчо. — Он поднялся и начал мерить шагами комнату. — Знаешь, когда уезжаешь из дома, всегда кажется, что по возвращении все пойдет по-старому. Но так никогда не бывает. — Ноа остановился и посмотрел на брата.

— Ты прав. Прости, мне очень не хотелось быть вестником дурных новостей.

— Я рад, что они не дошли до меня раньше. Мне хватило смерти Тана. Мы ведь дружили со школы. Его ранения оказались слишком серьезными, и его не удалось спасти. — Он на секунду прикрыл глаза и тяжело вздохнул. — А как у тебя дела?

— На работе все прекрасно. Дома бывают напряженные моменты. — Бен запнулся и взглянул на Ноа: — Мы с Хэлли пытаемся зачать ребенка с самой нашей свадьбы. И особенно теперь, когда у папы начались проблемы с сердцем. Мы хотим, чтобы он успел подержать на руках своего первого внука или внучку. — Он покачал головой и посмотрел на запертую дверь. — Врачи говорят, что со здоровьем у нас обоих все в полном порядке. Что нужно просто расслабиться, и все случится само собой. Мама с папой были бы просто счастливы. — Бен снова сделал паузу и нерешительно продолжил: — Прости, не могу не спросить… Ты уже виделся с Камиллой?

Ноа разволновался от одного упоминания ее имени.

— Нет, но собираюсь. Тан попросил меня передать кое-что ей и ее ребенку.

— Она была замужем два, самое большее три месяца. А потом ее муж сбежал. Но она успела забеременеть. Муж уехал из города до развода и, по слухам, совсем не интересуется своим сыном.

— Мне все равно. Между нами все кончено, — не обращая внимания на спазмы в груди, ответил Ноа. — Камилла считает, что у меня слишком сложный характер, потому что я люблю командовать другими. Хотя кто бы говорил. А еще ей нравится жить в Далласе, и она слышать не хочет о ранчо.

— Прости. Мне казалось, что вы очень сблизились.

Когда-то так оно и было. Ноа с Камиллой встречались целый год до того, как он уехал служить в армию.

— Все в прошлом.

Братья молча вышли из кабинета и вернулись в гостиную, где их ждали Стефани и Хэлли.

— Ты наверняка куда-то собралась, — улыбнулся Ноа, глядя на сестру. — Встреча с друзьями или что-то в этом роде?

— Угадал. Хочешь, поехали со мной?

— Спасибо, не сегодня. — Ноа повернулся к Бену: — Я позвоню и встречусь с папой, когда ему будет удобно.

— Черт, как же я рад, что ты дома, — ответил тот и крепко его обнял.

— Дай знать, если понадобится моя помощь. Я немного задержусь в Далласе. Нужно закончить кое-какие дела и хочется побыть поближе к родителям.

— Отлично, — откликнулся Бен. — Мне очень жаль, что у вас с Камиллой ничего не вышло.

— Мне тоже, но я не брошу ранчо. Увидимся, — кивнул он Стефани и Хэлли и направился к выходу.

— Подожди, — догнала его сестра, и они вместе вышли из дома. — Что там с Камиллой? Ты уже видел ее ребенка?

— Между нами все кончено, и нет, я не видел ее ребенка.

— Прости, что завела этот разговор. Может, сходим куда-нибудь в пятницу и немного развеемся?

— Хочешь выгулять старика? — рассмеялся Ноа. — Спасибо, но на этот раз я откажусь.

— Ты немногим старше моих друзей, — улыбнулась Стефани. — Подумай над моим предложением. — Она открыла дверцу своей спортивной машины красного цвета и снова взглянула на Ноа. На этот раз серьезно. — Бен уже рассказал тебе, не так ли?

— Да. Я заеду сюда на днях и поговорю с папой. Завтра у него очередное обследование.

— У меня сердце кровью обливается, но я не хочу подавать виду. Он держится молодцом, но ты наверняка заметил разницу.

— Еще бы, — грустно кивнул Бен. — Если захочешь поплакаться на чьем-то плече, могу подставить свое.

— Думаю, когда-нибудь мне придется воспользоваться твоим предложением. Ты чудесный старший брат.

Ноа улыбнулся и крепко обнял ее.

— Увидимся, — бросил он на прощание и зашагал к своей машине.

Они выехали со двора, и Ноа отправился к себе на квартиру, в которой жил, когда приезжал в Даллас.

Его мысли снова вернулись к Камилле. Он боялся, что встреча с ней разбередит его старые раны, но он не мог еще дольше тянуть с визитом к ней. Пришло время исполнять обещание, данное ее брату.

Камилла стояла перед мольбертом в студии своего дома в Далласе, работая над очередным заказом. Обычно она принималась за работу с утра пораньше, пока Итан сладко спал в своей кроватке.

Комнату, заставленную мольбертами с картинами и полками с красками, щедро заливал солнечный свет. Камилла время от времени отрывала взгляд от холста и смотрела на свой зеленый дворик, находившийся по другую сторону одной из стеклянных стен. Дверь на террасу была открыта, и в студию врывался свежий воздух, делая запах краски не таким резким.

Вторая студия Камиллы находилась в офисе в центре города, а еще она владела художественной галереей.

Почистив кисточки, Камилла взглянула на стоявший на одной из полочек карандашный портрет Ноа, который она нарисовала, когда они только начали встречаться. Она использовала все оттенки черного и серого на белом фоне, а еще ярко-синий, чтобы передать цвет глаз Ноа. На его лице играла едва заметная улыбка, а волосы, как обычно, представляли собой всклокоченную копну кудрей. Когда Камилла видела его в последний раз, его волосы были коротко пострижены, как и положено солдату.

Она рассматривала до боли знакомое лицо, боясь снова увидеться с Ноа и вместе с тем отчаянно скучая по нему. Камилла знала, что он закончил службу в армии. На одной из стен висел календарь, где она помечала различные важные даты, и одной из таковых являлась свадебная вечеринка ее овдовевшей невестки, которую она не могла не посетить. Ноа тоже пригласили, и, значит, их пути снова пересекутся.

Они виделись в последний раз два года назад, когда он приезжал домой в увольнительную. Даже тогда он вел себя властно — черта, которую Камилла больше всего не терпела в мужчинах.

Эта встреча закончилась окончательным разрывом, инициатором которого выступила Камилла. Она сказала Ноа, что у них нет будущего. С нее хватило отца, который принимал за всех решения и правил домом железной рукой. Мать за всю жизнь не сказала ему слова поперек. Камилла даже не могла вспомнить, когда поклялась себе, что никогда не свяжет свою судьбу с человеком, которому придется во всем уступать.

Они с Ноа были полной противоположностью друг другу, и Камилла никак не могла понять, почему ее так сильно тянуло к нему. Сегодня вечером она собиралась пойти в театр на пьесу Шекспира. Ноа никогда бы не согласился сопровождать ее ни в театр, ни в оперу, ни на балет. И он редко ходил с ней в картинные галереи. Камилле нравилась городская жизнь, камерная музыка, искусство, которым она сама занималась, а Ноа хоть и был миллионером, но в душе оставался ковбоем. Он обожал свое ранчо, танцы и музыку в стиле кантри, родео, пилотирование самолета, был очень энергичным и наполненным жизнью и, чем бы ни занимался, перетягивал одеяло на себя. А Камилле не хотелось выходить замуж за человека, который решительно настроился делать все по-своему.

Так почему она буквально таяла, стоило ей заглянуть в его ярко-синие глаза? Почему его поцелуи обжигали, словно огонь? В его объятиях она забывала обо всем на свете и уже не помнила, что ей нравилось в нем, а что не нравилось. Так произошло и в тот последний раз, когда Ноа приезжал в Техас в увольнительную.

Они начали с перепалки, а закончили в его постели. Камилла, как обычно, просто не смогла устоять перед ним. Ноа раздался в плечах, а тело стало более подтянутым и выносливым, что делало его превосходным любовником. Камиллу до сих пор бросало в жар, когда она вспоминала ту встречу.

Она планировала быть твердой и непреклонной, когда снова увидится с ним, но боялась, что стоит ему обнять ее и поцеловать, как от ее решимости не останется и следа.

Хотя для ее тревог были и другие причины.

Услышав в мониторе, как заворочался в кроватке ее малыш, она поспешила к нему в комнату, но, когда вошла туда, Итан снова уснул. Камилла стояла и смотрела на своего ребенка, на его длинные черные ресницы и пухлые розовые щечки, и ее сердце переполняла любовь.

Она нежно провела пальцами по кудряшкам спящего Итана, таким же, как у его родного отца, и ее снова охватило глубокое чувство вины. Итан был ребенком Ноа, а тот даже не догадывался, что у него есть сын.