Перламутровая заря: 10 попыток забыть друг друга

Сандра Сен-Ли, 2023

Монохромная жизнь шестнадцатилетней Яманаки Минори – прежде одинокой тихони-отличницы, переворачивается с ног на голову. Злейший враг, лучший друг и запретный возлюбленный – вот что преподносит ей первая весна в лучшей старшей школе Кобе. Чем же обернутся её отчаянные попытки забыть популярного спортсмена академии? Что же скрывается за силуэтными рамками фундаментальных понятий «дружба» и «любовь»? И чем же в конечном итоге завершится затянувшаяся игра всемогущей судьбы? Победой или поражением? Созиданием или разрушением? Единством или одиночеством?

Глава 8. «Переменившаяся жизнь, близкий друг и вероятное нечто большее».

Со дня начала учебного года прошло полтора месяца. Душистый май уже подходил к завершению, оставляя после себя лишь длинный шлейф сентиментальных воспоминаний разных спектральных тонов. Вот, наконец, через несколько дней обещало наступить вожделенное лето — чудесная пора освежающего купания в открытых водоёмах, увлекательных путешествий, красочных тренировочных лагерей и далёких туристических походов, приятных ночных прогулок, встреч воспламеняющихся рассветов, традиционных фестивалей и искрящихся фейерверков.

За это время прежде тоскливая, серая и однообразная жизнь шестнадцатилетней Минори колоссально изменилась и приобрела собственные радужные краски, с каждый днём всё гуще заполоняющие монохромное полотнище одинокой юношеской души многоцветной яркостью новых открытий и трогательных воспоминаний.

Особо важное место в длительно пишущейся картине существования пёстроглазой девчушки занял черноволосый волейболист и, по совместительству, её драгоценный друг — восемнадцатилетний Араи Ринтаро, с которым русоволосая особа охотно проводила большую часть своего свободного времени. Каждое утро старшеклассники ходили в академию вместе, всегда находя темы для раскованных подростковых бесед, запас которых казался неисчерпаемым: ребята могли неустанно лепетать о чём угодно, порой даже не вдаваясь в назывной смысл тех или иных слов. То же происходило и по окончании изнурительных тренировок, так и сохранивших единую часовую позицию во внеурочном расписании.

Время от времени школьники совместно готовились к контрольным тестам, которые коварные учителя частной академии столь высокого класса, кажется, обажали больше всего на Свете, а потому и часто проводили их, подгадывая для этакого неблаговидного злодеяния самые «подходящие» моменты. И даже несмотря на то, что Минори была на пару лет моложе Ринтаро, она всё же могла оказать ему весомую долю помощи, так же как и он, порой чрезмерно ленивый и полусонный мальчишка, ей самой.

В диковинные выходные деньки школьники зачастую разрывались перед непосильным выбором меж энергичным развлечением и томным отдыхом в приятной компании друг друга. В настолько вожделенные промежутки плодотворной учебной недели подростки могли неспешно прогуляться по городскому лабиринту, раскрепощённо обмениваясь рядом нелепых историй своего причудливого детского прошлого, заглянуть в стены комфортабельной закусочной, славящейся отменным вкусом сытных пирожков и кремовых пирожных, и, разумеется, наведаться в IMAX-зал кинотеатра, побаловав свои глаза кино-новшеством абсолютно любого жанра. Как-то раз у ребят никак не получалось определиться с выбором фильма для экранного просмотра, а потому бесстрашные и, кажется, готовые ко всем крайностям, ребята попросили случайного посетителя развлекательного комплекса принять непростое решение за них. Тот же, ехидно ухмыльнувшись, уверенно ткнул указательным пальцем в рекламнный постер самого жуткого из представленного списка фильмов. После напряжённого просмотра леденящего кровь кинотворения, отобранного, вероятно, безжалостным человеком-садистом, друзья долго пытались отойти от шока, спровоцированного увиденными кровавыми мерзостями.

— Да там же нужно было ставить возрастной рейтинг «двадцать один плюс», а также подпись: «Слабонервным не смотреть!», напечатанную жирным красным шрифтом как можно крупнее! — эмоционально воскликнула юная особа в тот день, а узкоглазый спортсмен, старающийся выбросить кровоточащие силуэты отвратных людских трупов из своей пульсирующей головы, согласно кивнул ей.

Помимо пеших прогулок, походов в кино и поедания всяческих вкусностей, Ринтаро довольно-таки часто забегал к Минори в гости, где подростки проводили расслабляющие часы в гармоничном обществе ещё одного пушистого друга, жаждущего роскошного обилия внимания и ласки и каждый раз заставляющего черноволосого волейболиста улыбаться. К Араи ребята тоже время от времени приходили, а один раз они даже смогли застать дома приветливую и добродушную родительницу восемнадцатилетнего брюнета, которой юная первогодка сиюминутно приглянулась. Да ещё и настолько сильно приглянулась, что восхищённая кареглазая женщина как-то напрямую заявила единственному сыну, чтобы он не тянул и не упустил такую хорошенькую девчушку, поскорее пригласив её на запоминающееся романтическое свидание. После столь громких реплик третьекурсник упорно пытался внушить особенно эмоциональной матери, что между ними разрастаются исключительно дружеские взаимоотношения, и никаких откровенных намёков на страстные любовные чувства в этой судьбоносной истории нет. И, определённо, быть не может.

Говоря иными словами: первая и, видимо, последняя настоящая дружба двух представителей человеческой расы, существующая в стабильном равновесии, без конфликтных ссор и фатального недопонимания, крепла с каждым днём, а потому некоторое время определённая группа любопытных учащихся Кицунэри считала, что эти двое всерьёз состоят в «особенных» отношениях.

Однако не только тесная дружба с Ринтаро обладала прогрессивным развитием в цепи жизни шестнадцатилетней Минори. Было и ещё кое-что. Вернее сказать — кое-кто. Кое-кто загадочный, тактичный и вежливый. Тот, кто присвоил себе фамилию Нагаи, имеющую повышенную известность в монолитных стенах престижной кансайской академии.

***

Началось всё с того, что Яманака и Нагаи стали бегло контактировать в школе, любезно здороваясь и прощаясь, а также перебрасываясь рядом некоторых фраз-клише и желая друг другу хорошего дня. Со временем подростки перешли к фазе личных встреч на обеденной перемене и уединённым посиделкам на открытой школьной крыше, где их не могла застать уйма пристальных взглядов любопытных учащихся и многочисленных поклонниц спортсмена, разрывающихся от ревнивой зависти. Добродушный волейболист частенько делился с девушкой-чирлидером сытной домашней пищей, приготовленной его собственными умелыми руками, отчего представительница прекрасного пола тихонько восхищалась золотоглазым юношей и его скрытыми способностями. Да, избирательная жизнь одарила парня настолько тончайшими, изумительными и искусными кулинарными навыками, что некоторые опытные ресторанные шеф-повара, развивающие это профессиональное умение на протяжении многих годов систематической практики, могли откровенно позавидовать этому талантливому юнцу.

Иногда, когда Ринтаро был занят, а Сэтоши изъявлял единоличное желание остаться в спортзале после окончания интенсивной тренировки волейбольной команды, Сэтору и Минори возвращались домой вдвоём. Обычно они забегали за мороженым или тёплыми булочками, приготовленными приветливой старушкой из небольшого продовольственного магазинчика, с которого, в той или иной мере, и зародилось общение «квартета учащихся Кицунэри».

Когда в Хёго наступил заключительный месяц весны — жаркий май, старший из близнецов Нагаи и единственная в семье «малышка» Яманака добрались и до прогрессивной стадии неприметных вечерних прогулок по отдалённому от центра жилому району кансайского городка. На самом деле подобные похождения дали свой первый росток совершенно спонтанно: одним благоприятным днём, около девяти часов вечера, ребята по чистой случайности столкнулись прямо на улице. Золотоглазый спортсмен тогда хотел лишь тишины и покоя, которые невозможно было обрести в стенах дома из-за приставучего брата, то и дело лезущего к нему с пустыми разговорами, глупыми шутками или особенно назойливыми просьбами списать домашнюю работу. Ну, а Минори, всего-навсего безудержно любящая вечернюю ходьбу по улочкам мегаполиса, во время которой было возможно погрузиться в глубокую пучину собственных мыслей и насладиться видом расцветающего в свете ярких огней города, решила немного размять затёкшие ноги и очистить голову после очередного дня, переполненного уж больно надоевшей шаблонностью.

Сначала предсонные гуляния пары старшеклассников длились небольшие промежутки — около тридцати минут, и проходили раз через раз, когда хватало времени, желания и сил. Однако спустя пару недель непостоянные уединённые встречи переросли в регулярные — ежедневные, длящиеся не менее одного дивного часа. Ребятам, нашедшим друг друга, нравилось проводить внеурочные минуты наедине: им было хорошо. Так уютно, умиротворённо и обыденно. Так легко, свободно и беззаботно. Вот только школьница поначалу не решалась рассказывать о своих тайных скитаниях Ринтаро: виной тому неуклюже пархающие в голове мысли обо всё ещё существующей Эйке, коварно строящей свои мрачные козни, однако вскоре, не выдержав, русоволосая дама всё же проболталась. Араи, как и подобает истинному другу, тогда успокоил взволнованную первогодку и уверенно заявил, что она просто заоблачное нечто, раз уж сумела заинтересовать неприступного Сэтору, ограждающего себя от назойливого женского общества толстой каменной стеной. Хотя, конечно же, зеленоглазый брюнет всё равно не мог не предостеречь подругу, в очередной раз попросив её быть как можно более бдительной и осторожной.

В дополнение к непринуждённым прогулкам Минори и Сэтору заинтересовались скоростной ездой на велосипеде. Такое времяпрепровождение обычно приобретало бешеную актуальность в выходные дни — чаще всего, в воскресенье, когда не было нужды заморачиваться насчёт нудных уроков и изнуряющих тренировок, а потому и можно было с ватной душой объехать масштабную территорию густонаселённого мегаполиса, полюбовавшись на завораживающие расписные виды. Для сдержанного волейболиста это был потрясающий шанс на какое-то время избавиться от чересчур навязчивого братца, а также провести время с единственной девушкой, вызывающей внутри него нечто неописуемое. Такое новое и неестественное желание, которому он поначалу не придавал особо никакого значения.

В прохладные и дождливые периоды, без которых не может обойтись даже самая знойная весна, старшеклассники заходили в то самое кафе, с которого всё-таки, пожалуй, всё и началось. Началось в тот самый непогожий день апреля, когда Нагаи и Яманака поглощали ароматный карамельный какао в гостеприимных стенах комфортабельного заведения в минуты опустошительного нашествия шквалистой грозы. С тех самых пор, пока по затемнённым стёклам закусочной, укутанной в нерушимую теплоту, стекали прозрачные капли небесной воды, школьники пили именно этот чудотворный напиток, памятный для них обоих, а в их сердцах медленно, но верно зарождалось чудное чувство, неведомое им обоим.

***

Переменившаяся жизнь шестнадцатилетней Минори своевременно утекала, определённо, в лучшем направлении, ежедневно принося юной особе запоминающиеся радостью моменты и искрящиеся счастьем улыбки. Но, когда погожая весна начала подходить к неизбежному концу, пропуская на главенствующую ступень сезонного пьедестала благодатное лето, русоволосая старшеклассница наконец осознала одну парадоксальную вещь, отчуждённо томящуюся в пустынных недрах её хрупкого сердца.

Глава 9. «Закатные краски, Осакский залив и треснувшие границы».

За окном двадцать седьмое мая. Очередное солнечное воскресенье — последнее воскресенье текущей весны. В этот день Яманака Минори совершенно не торопилась вылезать из радушных объятий уютной постели, в которой вместе с ней, свернувшись в маленький клубочек, нежился дымчатый Хикари, решивший дать своей ежедневной утренней беготне внеплановый отгул и лениво насладиться сонным облаком в компании горячо обажаемой хозяйки. Старшие члены семьи ранним утром отправились в Като, чтобы помочь родителям Такаши в спонтанно затеянном ремонте, а заодно провести время на природе, широко распахнутыми глазами любуясь умиротворёнными сельскими видами и отдыхая от извечной городской суеты. Юная старшеклассница же осталась дома, в полном уединении. Ну, точнее, на этом настояла её мама, объясняя данное решение тем, что кроме груды грязи, пыли и шума у бабушки и дедушки не будет ничего, а также тем, что это дорогостоящее безоблачное воскресенье — отличная возможность для забавной прогулки с ровесниками, а не для скучных чайных посиделок в кругу старшего поколения.

Да, может, такой вариант, определённо, был лучшим из всех — к примеру, провести столь заветный, на вес золота благоприятный выходной денёк, в каком-либо живописном местечке кансайского Кобе, лениво потягивая освежающие капли свежевыжатого фруктового напитка через изогнутую пластиковую трубочку. Или, возможно, в тайне пробраться на незапертую крышу одного из исполинских небоскрёбов мегаполиса, воздвигнутых виртуозными людскими руками, полюбоваться сногсшибательными видами города с высоты птичьего полёта и сделать эффектные, захватывающие дух снимки и видеоклипы на профессиональную камеру. Однако в роскошном изобилии всевозможных идей для воскресного времяпрепровождения была одна маленькая загвоздка, одно крохотное «но», знатно постаравшееся вставить толстенные палки в тонкие, не способные сопротивляться колёса — этот день старшекласснице, к превеликому сожалению, провести было не с кем. Ринтаро тоже бегло упорхнул в другой город за какой-то непонятной, пришедшей совершенно не по тому адресу посылкой, дожидаться курьерской доставки которой времени уже категорически не было. Ну, а если же обратить внимание на Сэтору, то тут складывалась совершенно иная картинка, в панорамные рамки которой его в очередной раз врисовал выдумщик-Сэтоши, предложивший испытать свою выносливость и пробежать большой марафон по городской трассе. Для пущей безотказности со стороны его зеркальной копии белокурый парнишка, зачем-то подняв указательный палец вверх, пламенно заявил, что если его скучный братец осмелится согласиться и доберётся до конца составленного маршрута, то он выполнит любое его желание — в пределах разумного, конечно же. И, разумеется, темноволосый парень дал своё согласие, исключительно по «доброте душевной», и тотчас сотворил в голове образ самого коварного желания из всех, когда-либо посещавших его светлые мысли.

***

Первокурсница провалялась в кровати до двенадцати часов дня, а затем приняла освежающий душ и позавтракала кукурузными хлопьями, затопленными ручьём натурального коровьего молока, любезно завезённого знакомым дедулей-фермером. Приняв факт безнадёжного присутствия глухого одиночества, шестнадцатилетняя девушка решила скрасить бесчисленные минуты отведённого на полноценный отдых дня за просмотром любимых кинофильмов. А вот на вечер — вероятнее всего, часов на восемь, когда спадёт пламенный градус удушливой жары, она запланировала выход в город и безмятежную прогулку вдоль известного Осакского залива, бирюзовые воды которого неустанно омывают кансайский Кобе на протяжении многих лет его существования.

До шести часов вечернего времени не самые великие и необычные планы Минори шли так, как и должны были — без каких-либо отклонений и помех. Она успела посмотреть несколько полнометражных картин о любви, на которые её внезапно начало тянуть последнюю пару недель.

— Это так мило и одновременно печально, — то и дело произносила старшеклассница, бегло вытирая разноцветные глаза, покрасневшие от беспричинных хрустальных слёзок, белоснежными бумажными салфетками, лихо тающими под жгучим жаром солёных капель. — Наверное, хорошо иметь рядышком любимого человека, с которым можно разделить каждую минуту непостоянства жизни, — ранимое девичье сердечко неожиданно кольнуло непередаваемое ощущение, заставившее школьницу вздрогнуть. Вероятно, дело было в том, что прежде она никогда не задумывалась о подобных вещах, да и вообще плевать ей как-то было на многогранные отношения между мужчиной и женщиной, на пламенные чувства, порой так и рвущие сердца в клочья, и в целом на этакое далеко не самое легкообъяснимое понятие «любовь». Но сейчас. Сейчас всё, определённо, было иначе.

На третьем десятке минут очередной романтической истории, обещающей стать завершающей для текущего дня, молчаливый смартфон Минори завыл ритмичным сигналом входящего вызова, заставившего заинтересованную шатенку отвлечься и машинально протянуть ладонь к вибрирующему средству связи. В женской груди, вздымающейся от каждого нового вдоха, всё тотчас железно сжалось, образовав внутри рёберного корсета тяжеловесный ком, стоило, как оказалось, неимоверно чувствительной школьнице только увидеть имя звонящего абонента.

— Алло? — неуверенно ответила Яманака, неосознанно сжав край плюшевого пледа, одиноко лежавшего на упругой поверхности одноместной кровати.

— Привет. Не отвлекаю? — отозвался ровный мужской голос.

— Нет, Нагаи-сан! То есть — Сэтору, — совсем позабыв о приветствии, в ту же секунду выпалила она.

— Я хотел узнать: ты свободна сейчас? — не обращая ровным счётом никакого внимания на отсутствие банальной нотки вежливости, присущей началу любого разговора, со стороны своей собеседницы, продолжил говорить юноша с волосами цвета тёмного ореха.

— Да.

— Тогда, может быть, прокатимся на велосипедах до набережной? — на порядок тише, будто боясь, что его могут услышать, он задал томящийся на языке вопрос.

— С удовольствием, — с разросшейся улыбкой на лице сразу согласилась Яманака.

***

Пара подростков катилась по свободной пешеходной дорожке не слишком быстро, наслаждаясь ясной погодой и ласковым дуновением попутного ветерка, обдувающего их тела, разгорячённые двадцатисемиградусной жарой, с ног до головы и сглаживающего парную духоту, царящую в стенах современного городского лабиринта. Ребята проезжали метр за метром, километр за километром, квартал за кварталом, любуясь давно изученным мегаполисом, казавшимся чем-то иным, нечтом, превышающим черты «просто особенного», в те моменты, когда старшеклассники находились в обществе друг друга. И им это, определённо, нравилось. В самом деле, очень нравилось.

— Сэтору, — с неподдельной нежностью в мелодичном голосе промолвила первогодка, мельком взглянув на парня и вновь переведя внимательный взгляд на гладкую дорожную полосу, дабы ненароком не потерять управление и случайно не врезаться в одного из потных прохожих, — ты же говорил, что сегодня во второй половине дня вы собираетесь бегать с Сэтоши. Или вы решили перенести всё на утро?

— Да нет. Мы с Тоши действительно побежали после обеда, стоило только принятой пище немного утрястись, — в своей привычной монотонной манере ответил волейболист, выискивая нужный поворот зорким взором горящего янтаря. — Вот только мы не смогли завершить наш забег.

— Почему же?

— Видишь ли, примерно после часа бега этот болван умудрился споткнуться и упасть в ещё не высохшую после ночного ливня лужу грязи, — спортсмен продолжал говорить ровным тоном, однако его мясистые губы всё-таки дрогнули в мимолётной ухмылке. — В общем, нам пришлось вернуться домой: мне попросту было бы стыдно бежать рядом с таким грязнулей-братцем. К подобному позору я ещё не готов.

Минори заливисто рассмеялась — уж больно нелепой была истинная причина отмены близнецовского спора, но в скором времени, немного утихомирив свой эмоциональный порыв, она уточнила:

— Сэтоши в порядке?

— В полном. Он отмывал кроссовки на крыльце, когда я уходил.

— Вот как, — она улыбнулась, застопорив задумчивый взгляд на протяжённом небесном полотне, разгорающемся чадным пламенем оранжевого шафрана.

***

Приехав в заранее обговорённое местечко к половине восьмого вечера, старшеклассники устремили зачарованные очи на переливающиеся индиговые воды Осакского залива, представшего перед ними во всей своей неописуемой красе, зеркально отражая огнистое свечение закатного солнца, что вот-вот начнёт неторопливо утопать в бестелестной пучине горизонта, оставляя после себя только единичные пунцовые разводы. Покорная гладь внутренней части Японского моря окрасилась в отблески живописного небосвода, укутанного в туманную мантию ватных облаков, и покрытого жёлтыми, оранжевыми и розоватыми оттенками природной палитры, а также редкими пятнышками холодного колорита лилового. Это фееричное зрелище пробуждало атмосферу романтики, которую идеально дополнял играючи веющий ветерок, чуть более прохладный, по сравнению с тем, что дул в далёкой от морского блаженства части городка, а также сладкозвучное пение птиц, изящно пархающих в безграничном воздушном пространстве.

Опьянённые колоритным вечерним дурманом, Нагаи и Яманака долгое время статично стояли, облокотившись на специальное металлическое ограждение, установленное для того, чтобы избежать несчастных случаев в виде случайного падения особенно неосторожных и резвых лиц в холодную природную жидкость, примыкающую к бережку. Подростки молчком восхищались умопомрачительным произведением рук Высшего Творца, охлаждаясь живительными струйками морского эфира. Они невольно оказались близки настолько, что стоило только кому-либо из них пойти хотя бы на одно неловкое движение, как стеснительные юношеские ладони, пристроившиеся буквально в сантиметре друг от друга, тут же слились бы в ненамеренном трепетном касании.

Сердцебиение юной Минори внезапно участилось. Её жаркое дыхание положило конец непобедимой монотонной ровности, став неглубоким, скачкообразным, прерывистым. Уязвимая девичья грудь снова затянулась прочными путами необузданных ощущений. Неожиданно для себя самой она захотела опустить голову на мускулистое мужское плечо и ощутить теплоту загорелой кожи закрытого для всех кроме неё одной Сэтору, несмотря на то, что на улице и без этого было невыносимо жарко. Её девственное тельце неугомонно тянулось к парнишке, расположившемуся настолько близко, что можно было вновь отчётливо ощутить пьянящий аромат причудливой смеси апельсина, лимона и лайма с невесомой сладостью корицы, который в искусном сочетании с дивной морской свежестью на порядок сильнее будоражил кровь в организменных жилах.

Яманака не понимала, откуда взялась столь желанная тяга к тесному физическому контакту с чужой плотью. Но, возможно, она всё же предполагала. Смутно догадывалась о причине пробуждения совершенно новых для неё чувств и стремлений, ещё не исследованных и не изученных сполна. Однако русоволосая первокурсница кансайской академии, умная и рассудительная персона, обладающая потрясающей интуицией и довольно недурной логикой, до самого финала пыталась изгнать из разума этот очевидный факт, рвущийся вперёд вопреки женским желаниям. Неопровержимый факт. Необратимый. До крайности точный. Тот злосчастный факт, о доступной невозможности которого школьница молилась с того учебного дня, когда ей довелось впервые оказаться на тренировке чирлидеров. С того гадкого дня, когда из тонких уст Ринтаро, не способных на обман, она услышала избитую истину о таинственной и в то же время до дрожи пугающей девушке, одним лишь взглядом, кажется, способной нанести контрольный удар в точку сердца, влекущий вслед за собой необратимую мучительную смерть.

И эта гордая особа с длинными волосами, подобными чернильной мгле, и магматическими угольками в глазницах, истинное воплощение бездушного дьявола — Маруяма Эйка, как оказалось, ненароком проходила за спинами двух ничего не подозревающих подростков, мирно любующихся водами Осакского залива, а в её исполненном ненависти сверлящем взгляде, обращённом к «выскочке-сокоманднице», читалось лишь одно: «Паршивая дрянь! Я тебя уничтожу!

Конец ознакомительного фрагмента.